1978 - 31

Глава 31.

« - Не согласен, - раздражённо вскинулся хан. – Это был бы труд Сатаны. Если бы не Советы, противостоящие им, американцы и их псы британцы диктовали бы свою волю нам и всему миру. И уж точно бы сожрали Иран – при шахе Мохаммеде это им почти удалось. Без Советской России, со всеми её пороками, не было бы никакой узды для поганой американской политики, их поганого высокомерия, поганых манер, поганых джинсов, поганой музыки, поганой пищи и поганой демократии, их отвратительного отношения к женщинам, к закону и порядку, их отвратительной порнографии, наивного подхода к дипломатии и их пагубной, да, это верное слово, их пагубной враждебности к исламу».
(«Шамал». ПОНЕДЕЛЬНИК, 12 февраля. Глава 16. База «Тебриз-1». 09.30.)


Не исключено, что какие-то нюансы, имевшие место во время руководимых мною экспедиций в последующие 1979-1982-е годы я перенёс в описываемый здесь 1978 год. Хоть я к этому не стремился, думаю, что такое невольное обобщение не повредило, а наоборот – сделало более чёткими рисунок сути и атмосферу нашего быта в те годы.

В учебном классе отдельной пеленгаторной роты у кишлака Изгант для офицерской части формируемой мангруппы поставлены койки с постельными принадлежностями. Кое-кто из прибывших со мною офицеров предпочёл погостить в квартирах коллег. Меня пригласил на постой в свою «пещеру» командир роты.
Предстояло за двое-трое суток расконсервировать узлы  радиоперехвата тропосферных и радиорелейных линий связи, отобрать и подготовить операторов. Но обстоятельства порушили эти планы.

Перед тем, как начать убивать друг друга, мужчины разных армий мира играют в войнушку на учениях, когда среди ночи звучат сигналы тревоги, и полусонные парни суетливо обвешиваются оружием и снаряжением военного назначения, бегут к боевым машинам, придерживая бьющие по ляжкам сапёрные лопатки, и, наконец, едут в темень на машинах с притушенными фарами, ориентируясь на синие светлячки едущих впереди. На дорогах колонны разных воинских частей не сразу вписываются в тщательно разработанный график, отсекают друг у друга хвосты, которые потом уже по дню ищут свои части. На перекрёстках регулировщики разных частей показывают флажками путь своим и не своим, – кто их там разберёт, где они, свои.
Однажды в Казахстане не такая уж большая – чуть больше двухсот машин – колонна нашего полка остановилась, так как ехавший впереди командир полка решил переждать на перекрёстке дорог, пока пройдёт колонна какой-то части, пересекающая наш маршрут. Но вскоре остановились и они. Подойдя к ним, чтобы разобраться и  поскандалить, – мол, у нас важное задание, и мы не можем опаздывать, – комполка увидел в кабинах «чужих» машин офицеров своего полка. Оказалось, наша колонна упёрлась в саму себя. Поехали, перепуская машины «обеих колонн» через одну. Если бы враг наблюдал за нами из космоса, он бы поразился мастерству русских совершать «мёртвую петлю» колонной автомобилей марки ЗИЛ-157!

К вечеру пятнадцатого ноября мы разместились. Кое-кто из моих офицеров отпраздновал встречу с приятелями из местных. Шестнадцатое ноября прошло по плану, семнадцатого предстояло завершить подготовку, дать выспаться водителям и 18-го с утра пораньше тронуться…
 
Но в ночь на семнадцатое прозвучал сигнал боевой тревоги.

Боевая – не учебная. Последний раз в советской армии боевая тревога звучала десять лет тому назад 26 августа 1968 года, в день ввода советской армии в Чехословакию. Если при учебных тревогах патроны солдатам не выдавались, а офицерам – только решением командиров частей, то при боевой тревоге патроны получают все.
Иное дело – запасной район. «Красный пакет» с координатами секретного района развёртывания может вскрываться или не вскрываться в зависимости от структуры сигнала тревоги, полученного по каналам связи. Если в нём нет указания на вскрытие «красного пакета», то часть должна следовать в тот район, который освоен во время предыдущих учений.
Отдельная пеленгаторная рота под Изгантом «арендует» пост на стационарном пеленгаторе стратегической разведки. Свои автомобильные пеленгаторы используются для обучения на них экипажей развёртывать, вести боевое дежурство и свёртывать антенную систему перед перемещением на новое место.
Поскольку при планировании ядерных ударов в начальный период войны средства радиоразведки и радиопротиводействия (РЭБ – радиоэлектронной борьбы) противника являются приоритетными целями, то своевременное развёртывание пеленгаторов в запасных районах является важной задачей. Но пеленгатор нельзя развёртывать где попало: если вблизи окажется железная дорога, линия электропередач, или береговая линия, – точность пеленгования ухудшится. Поэтому запасные районы выбраны предварительно, и на них проведены соответствующие исследования.
По радио я получаю распоряжение оставить одного офицера моей группы для контроля действий роты по тревоге. Как бы там ни было, до автомобильной трассы Ашхабад - Геок-Тепе едем одной колонной с тем, чтобы, проехав по трассе несколько километров, мне продолжить движение по шоссе, а пеленгаторной роте свернуть и раствориться в барханах. Но выехать на трассу мешает пробка из гражданских машин.
Должен пояснить читателю, что в 1978 году на автотрассе Ашхабад-Красноводск «пробка» в её нынешнем представлении была просто немыслима: в час проезжали несколько машин.
Томабаев вышел на «встречку» и остановил колонну из четырёх молоковозов, – везли молочко детям Ашхабада. Опрос водителей показал, что впереди идёт построение военных колонн. Стало ясно: по тревоге подняты и воинские части, размещавшиеся вокруг Геок-Тепе. Для нас это беда: весёлым ребятам на бэ-эм-пэ и бэ-тэ-эрах плевать на все бумажки с красными печатями в руках каких-то непонятных связистов. (В недалёком будущем, в 1981 году в Афганистане танкисты просто сбросят в пропасть заглохший автомобиль радиопеленгатора; и то – у них своя важная задача – перемещение из пункта А в пункт Б за установленный приказом срок!).

Командир пеленгаторной роты старший лейтенант Родик принимает решение двигаться по такыру, не выезжая на трассу; местность ему хорошо знакома. Впоследствии я узнал, что он прибыл в район развёртывания даже раньше намеченного срока.
Я с четырьмя машинами мангруппы остаюсь у перекрёстка покорно ждать просвета в пробке. Выхожу покурить с водителями автомобилей пробки. Никто ничему не удивляется. Если военные не позволяют ехать дальше, то это в порядке вещей. Мужики послужили в своё время, к ситуации относятся с пониманием – «значит, так надо!»
Ставить своего регулировщика и вклиниваться в цепь гражданских машин не хотелось: в отличие от Родика у меня было больше временных степеней свободы, да и путь предстоял не близкий – пятьсот двадцать километров. А очередь из авто – это не пробка у светофора или у места, где произошло ДТП.
Когда мы, наконец, миновали Геок-Тепе и вырвались на свободную трассу, солнце светило вовсю.
В Кзыл-Арвате на всех перекрёстках нас тоже встретили регулировщики от частей дислоцированной там мотострелковой дивизии, но тамошних колонн в черте города уже не было, и мы проскочили его без помех.
В районе Кзыл-Атрека пришлось отказаться от длинного привала, который мы обычно устраивали в ожидании темноты. Сейчас стояла обратная задача – занять свои капониры у заставы и закончить возню с маскировочными сетями до рассвета.

Обычно в частях поднятой по тревоге советской армии не ведали, что и почему; причину тревоги никто не разъяснял. Но сейчас мы её знали: Иран, до которого рукой подать, и в котором хозяйничают американцы.
Настоящую причину мы узнали через пару дней: 19-го ноября СССР выступил с заявлением «о недопустимости вмешательства во внутренние дела Ирана кого бы то ни было в любой форме и под каким бы то ни было предлогом».
В это время наша манёвренная группа уже работала.

Тогда я решил, что догадался, почему наша экспедиция была столь спешно отправлена к советско-иранской границе. Но впоследствии я предположил, что П-евский отправил нас по собственной инициативе, так как решение об этой экспедиции было принято до 5 ноября, когда Тегеран запылал пожарами, и до 9 ноября, когда шах решил приступить к формированию военного правительства. Последнее могло обратиться к США за прямой военной поддержкой. К этому времени из акватории Филиппин начал движение американский авианосец «Констеллейшн», который только после заявления советского правительства изменил курс и бросил якорь в Южно-Корейском море. Решение о нашей осенней экспедиции было принято до этих событий. Подполковник Комионко обращался к П-евскому с возражениями против этой малоперспективной экспедиции, не обещающей новой информации по вооружённым силам Ирана, но отрывающей от прямых обязанностей переводчиков и направленцев. Однако убедить заместителя начальника разведки округа он не смог.
О том, что за два дня до заявления правительства советская армия поднята по боевой тревоге и воинские части покинули места постоянной дислокации, в прессе не было ни слова.
Очевидно, промахнулась и агентурная разведка США: наблюдая движение ночных колонн, не определишь, какая тревога вытащила их гулять по степям и горам – учебная, или боевая.


Продолжение http://proza.ru/2013/09/07/1125