Последнее дерево

Посреди разрушенного города, улицы которого были заполнены чёрными мусорными мешками, ржавеющими автомобилями, стеклом и бетоном, осыпающимися с высоток, стоял бывший доходный дом с полностью сползшей штукатуркой, обнажившей его серые, покрытые плесенью, камни, где, между расщелинами, образованными постоянными кислотными дождями, и проросло последнее на земле дерево. Оно было неприхотливым и не боялось ни страшных, под минус шестьдесят, зимних холодов, ни изнуряющего летнего зноя, когда колеса стоявших на улице машин начинали плавится, ни отсутствия почвы для корней, давно вросшими в камень, и соединившими все стены дома, державшимися последние сто лет только благодаря ему, карликовому дубу. Само дерево, конечно, выжило только благодаря отсутствию в городе людей. Во время великого переселения, случившегося в результате массового психоза, выраженного в потере интереса к жизни в городе, отказе перемалываться в его безжалостных жерновах и быть его рабами, люди двинулись к берегам рек, озёр, морей, и океанов, этим единственным оставшимся оазисам природы. Они побросали свои пожитки,  квартиры, дома, автомобили, и шли по длинным городским улицам, переходящим в ровные, асфальтированные трассы, окружёнными торгово-развлекательными комплексами, придорожными кафе и луна-парками. Дойдя до цели, люди молча стояли на берегу, наблюдая за горами мусора, уже не шевелящимся, не плывущим по течению, а прочно сомкнутым в воде, образуя смердящую недвижимую массу.

Дерево, поначалу с опаской пробившись наружу своим первым, маленьким и невзрачным листочком, обрадовалось что вокруг не было людей, и стало быстро пускать корни в сохранившийся камень, внутренности которого давно ждали чуда и с радостью принимали в себя живое существо, дававшее им новую жизнь. В самом городе, равно как и в его окрестностях, давно уже ничего не росло. Наступление человека не выдержали даже стойкие четырёхсотлетние липы и шестисотлетние дубы. Они постепенно засохли от нехватки чистого воздуха, вредного кислотного дождя, и от человеческой нелюбви. Самым главным было, конечно, полное равнодушие со стороны людей к существованию всего, что не было создано их руками, однако продолжало жить, совершенно не вписываясь в новый пейзаж стекла и бетона. Да и сам ритм жизни, быстрый, одноразовый, когда все куда-то бежали, а стволы деревьев мешали, их приходилось обходить, не предвещал ничего хорошего. Растительность исчезала постепенно и незаметно для окружающих. Вначале асфальт покрыл те немногочисленные участки земли, оставшиеся по какому-то недоразумению в городе, а потом деревья стали засыхать, болеть, и чахнуть. Их одно за другим спиливали, и увозили гнить на городскую свалку.
 
Когда деревьев не осталось, люди вздохнули с облегчением. Теперь они могли беспрепятственно ходить по улицам, и любоваться из окон пейзажем, не испорченным зелёными вкраплениями. Счастье их длилось ровно двести лет, пока одному из сотрудников корпорации "Бугль" не стало вдруг скучно от монотонности жизни, устроенности быта, предсказуемости собственной карьеры, пресности семейных отношений, и окружавших его небоскрёбов от которых некуда было деться. За городом всё было то же самое, только в уменьшенном масштабе. Когда он поделился своими мыслями с коллегами и женой, на него удивленно посмотрели, и отправили лечить в психушку. После выписки, ещё более убеждённый в своей правоте, сотрудник "Бугля" решил самостоятельно отправиться к берегам океана. Его уход из города, никогда ранее ни с кем не случавшийся, переполошил умы, и об этом только и говорили. Постепенно все склонились к идее переселения, однако теперь, стоя на берегу океана, они об этом жалели, потому что совсем уж не рассчитывали увидеть такое количество мусора, закрывающего не только воду, но и некогда сливавшийся с небом горизонт. Они решили вернуться обратно в город, где у каждого из них, по крайней мере, - об этом позаботилась корпорация "Бугль" во избежание возможных недовольств, - была своя конура. Кроме конуры, они соскучились по привычному для них образу жизни, состоявшему в беззаботном потреблении и городскому пейзажу, который, как ни крути, был точно лучше взгромоздившихся на воду гор мусора. 

За несколько сотен лет, прошедших со времён великого переселения, карликовый дуб пустил корни по всему городу, вспарывая ими асфальт, а потом набрался смелости и вытянулся сам, постепенно накрывая своей кроной дома, кварталы, и весь город. Под тенью и защитой от кислотных дождей, из асфальтовых трещин вытянулась трава, начали расти липы, платаны, и каштаны. Оставленный людьми город постепенно превратился в благоухающий сад.   
 
Когда они приблизились к окраинам, начинавшимся у заброшенной заправки "Хэлл" с покосившейся, но всё ещё светящейся надписью "Гамбургер без границ", город было не узнать. По небоскрёбам, как по проволоке, вились дивные, не виданные ими растения, из асфальта наверх тянулись толстые стволы деревьев, а из зарослей кустарника доносились крики зверей и пение птиц. То, от чего они бежали к берегам океана, появилось в их собственном городе. Но они не были к этому готовы, ожидая увидеть нетронутые дома, уютные квартиры, и нержавеющие автомобили, ждущие их у подъездов. Их деяния оказались разрушены природой. Это настолько сильно огорчило людей, что они тут же взялись за очистку города и вырубку всего, стоявшего на их пути. Добравшись до последнего дерева, того самого, растущего из доходного дома, они срубили и его. Через мгновение все дома и сооружения начали падать на головы людей, разбивая их в кровавые лепешки. Все погибли, но под руинами возрождалась уже новая жизнь от желудей, упавших в расщелины с последнего дерева.