Хотели как лучше, а получилось как всегда

Шесть утра. Нереально холодно. Спросонья, сидя на вокзале, я достала крошечную шоколадку и начала нехотя пережёвывать, запивая водой. Сиденья расположены вдоль стены, полукругами, напротив меня, так же, примкнувшись к окну, сидели две молодые цыганки. Все тихонько коченели, и лишь громкоговоритель женским энергичным голосом вещал расписание поездов.
И тут – как гром с чистого неба – вопль. Не просто вопль. А будто с ума сошедший, в ужасе, как животное, мужской, но почему-то какой-то детский, Рёв смертельно раненого животного. Потом стон – и молчание.
Я перестала жевать, челюсть застыла.
 Все, как один, повернули голову в сторону звука, у кого какая скорость реакции, конечно. Лишь единицы остались неподвижными. Я находилась метрах в десяти от происходящего, несколько людей поднялись со своих мест, так же, как и я, копаясь в сумках в поисках телефона, чтобы набрать скорую. Но потом все поняли, что счёт идет на минуты.
Девушки-цыганки вскочили, и встали невдалеке в нерешительности.
Один мужчина, прилично одетый, в пиджаке, с кейсом в руках, подорвался, подбежал. Источник всеобщего внимания валялся на полу, и дёргался, будто его бьёт током. Подошла еще и женщина, оба явно смыслят, начинают подкладывать под голову пакет с вещами, следить, чтобы не откусил язык, положили беднягу на бок. Приступ был жуткий. Воцарилась гнетущая, даже ужасающая тишина. И лишь был слышен шорох одежды страдающего человека на полу. Спустя какое-то время – не помню, в тот момент многие, как и я, сидели с пустыми глазами и обеспокоенными лицами, снова прозвучал стон, стон, полный страданий. Оказалось, это был не мальчик и не парень – а уже полуседой лысеющий мужчина, даже на актера какого-то похож. Приступ отступил, несколько минут он лежал.
- Поговори с нами! Только не молчи! Как тебя зовут! – почти прокричал мужчина в пиджаке.
Молчание.
- Как твоё имя! – громко, членораздельно вопрошает женщина рядом.
Эпилептик начинает подниматься с пола, его дважды удерживают, утверждая, что он должен еще хоть пару минут полежать. Когда он встал, мужчина с кейсом пытался не позволить уйти ему, присесть, а тот отталкивал, грубо, не проронив ни звука.
Медик сдался, когда вырвавшись, эпилептик быстрым, твёрдым шагом уходил прочь. Мужчина в пиджаке встал как вкопанный, сказав: «Вот она - благодарность», и через мгновение рванул за несчастным, устыженным мужчиной.
Всё это время шоколад продолжал находиться во рту. До боли знакомый рвотный рефлекс. Я побежала в туалет, и из одной из кабинок вышла уборщица, с лицом, на котором читались злость и разочарование:
- Опять еще один освежитель с****или! Сволочи!
Когда я шла обратно, стоял мужчина медик посреди вокзала этажом ниже. Его чистые, открытые бирюзовые глаза растеряно мотались из стороны в сторону.
Хотели как лучше, а получилось как всегда.