Хрустальное счастье. Часть 41

Адель открыла один из резных ящичков стоявшего в спальне комода и извлекла маленький пузырек из темного стекла. Капли брома, которые на прошлой неделе  Розетт принесла ей от аптекаря. Узнав о том, что ждет ребенка, молодая графиня не принимала успокоительное уже несколько дней. Но сейчас тревога почему-то была особенно сильной, ее необходимо было как-то уменьшить.
Накапав в бокал в половину меньше, чем  обычно принимала, Адель плеснула туда немного воды из графина и за пару глотков выпила горьковатую жидкость. Затем, присев на кровать, провела ладонью по лбу.

"Сейчас капли начнут действовать, и мне станет легче", - подумала она.

Она вспомнила сегодняшний ужин. Они вдвоем с Эро сидели в столовой и Адель, усилием воли заставляла себя хоть что-то съесть. Аппетита совершенно не было, но она мужественно проглотила пару кусочков ветчины, а потом ковыряла в салате вилкой. Эро тоже почти ничего не ел, выпил только полбутылки красного вина. Они больше молчали. Эро глядел куда-то перед собой, в пространство, как будто не замечая молодую женщину. А когда Адель позвала его, и он поднял на нее глаза, в них блеснули слезы.

- Что, любимая? - рассеянно переспросил ее Эро де Сешель.
- Ты все время молчишь, Эро, - произнесла молодая графиня.
- Прости, Адель, - ответил Эро.

Он плеснул себе в бокал еще вина и сделал пару глотков.
- Прости... я думаю про Катюсса.
- Понимаю, - Адель положила на скатерть изящную серебряную вилку, и почувствовала, что на глазах тоже появляются слезы. Но она решительно вытерла их ладонью.
- Эро, я тоже все время вспоминаю Жака. Неужели его...
- Трибунала еще не было, - ответил Эро. - Но я узнал, что сегодня его перевели в Консьержери. А это означает...
- Боже! - воскликнула Адель.
- Да, - Эро тяжело вздохнул. - Это означает, что в ближайшее время он отправится в трибунал, а оттуда...

Он опять сделал паузу.

Адель слушала его, нахмурив брови и сосредоточенно проводя пальчиком по серебристому узору скатерти. Словно сейчас это было самым важным занятием в ее жизни, способным отвлечь от страшных мыслей.

- А как сегодня было в Конвенте? - нарушила она молчание.
- В Конвенте все то же, - Эро слегка усмехнулся. - Хожу туда больше для проформы. Правда, завтра собираюсь сделать один доклад. Из-за ареста Жака это пришлось перенести.

Он бросил на скатерть смятую салфетку, поднялся из-за стола и, подойдя к Адель, нежно сжал ее ладонь.

- Любимая, пойду, поработаю над докладом, - он поцеловал Адель в родинку на шее, как всегда любил это делать. - А ты ложись, уже почти одиннадцать.

И сейчас, сидя одна в спальне на широкой кровати, покрытой атласной накидкой, Адель опять вспоминала этот разговор и глаза Эро. Что-то было в них... отчего сейчас она почувствовала, как ей сдавило сердце.

***

Эро де Сешель сидел в своем кабинете, глядя на девственно чистый лист бумаги, лежавший перед ним на столе. Рядом стояла чернильница и перо, но он пока еще не написал ни строчки. В камине потрескивал огонь, распространяя живительное тепло. Горящие на столе свечи освещали задумчивое лицо Эро. Он опустил голову и посмотрел на свои руки, сжав их в кулаки.

"И я ведь сам, этими руками помогал людям разбирать Бастилию, - неожиданно пришла в голову мысль, которой он усмехнулся. - Если бы можно было предугадать, чем все обернется. Но тогда... сколько тогда было радости, эйфории и надежд. Светлых надежд на новую жизнь, на свободу. А что свобода?
Она оказалась продажной шлюхой, которая ложится с каждым, кто сильнее.
Или кто больше заплатит. Свобода стала пустым словом, которое теперь ничего не стоит. А ее именем прикрываются, как красивой ширмой, за которой совершаются страшные преступления. Во имя свободы и республики безостановочно падает нож гильотины, а революционный трибунал каждый день выносит сотни смертных приговоров."

Эро, сжав ладонями пульсирующие виски, продолжал смотреть на белый лист бумаги.

"Когда же все это началось? - подумал он. - Когда мы перешли ту черту, которую нельзя было переходить? С казни короля? Или нет, это произошло раньше... гораздо раньше".

Он опять вспомнил тот день, когда председательствовал в Конвенте и когда были арестованы жирондисты. И слова Жака Пьера Бриссо, обращенные к нему.

- Ты был прав, Бриссо, - слегка усмехнулся Эро. - Вот... очередь, видимо, дошла и до меня.
Он вспомнил глаза Шарля Барбару, который продолжал цепляться за трибуну в тот момент, когда его стаскивали оттуда гвардейцы. В тот последний миг, когда он ещё был свободен...

Почувствовав холод, Эро встал из-за стола и приблизился к камину, протянув ладони перед огнем. Немного согревшись, он вернулся за стол, но лист бумаги так и оставался чистым. Прошел целый час, но Эро де Сешель так и не написал на нем ни слова. Скомкав листок и бросив его в камин, он задул горящие на столе свечи и вышел из кабинета.

***

Адель еще не спала. И когда Эро, тихо, стараясь не шуметь, разделся и лег в постель, она обернулась и крепко обняла его за шею.
- Ты еще не спишь, Адель? - удивленно спросил Эро.
- Я ждала тебя, - ответила молодая женщина, прижавшись к своему любимому.

Эро ласково провел ладонью по ее щеке и поцеловал.
- Давай спать, милая, - прошептал он. - Завтра рано вставать, а сейчас уже очень поздно.

Эро довольно быстро заснул, а Адель все лежала, обняв его и слушая его дыхание. Даже капли брома уже не помогали. Поселившаяся внутри тревога притупилась, но лишь немного... Молодая женщина долго не могла уснуть.
Но все-таки усталость взяла свое, постепенно веки отяжелели, глаза закрылись, и Адель провалилась в сон, тяжелый и темный, без сновидений.

Она проснулась резко, как от толчка. Уже светало. Приподнявшись на локте и бросив взгляд на стоявшие в углу большие бронзовые часы, Адель увидела, что уже полпятого утра. Неожиданно она опять почувствовала эту щемящую тревогу. Только сейчас она была сильнее во сто крат. Сердце тревожно забилось, и стало трудно дышать. Адель посмотрела на Эро. Он спокойно спал, дыхание его было ровным. Адель откинула с лица тяжелые пряди темных волос и легла рядом, осторожно обняв Эро.
"Еще очень рано, надо попытаться опять заснуть", - подумала она, закрывая глаза.

Прошла пара минут, и Адель стала уже немного успокаиваться, как вдруг раздался звонок дверного колокольчика. Почти сразу же вслед за этим в дверь раздались бесцеремонные удары прикладов. Не понять, что это означает, было невозможно.

- Именем республики, открывайте! - донесся до ее слуха грубый требовательный голос.

Адель вскрикнула и сильнее прижалась к груди Эро. Как-будто этим движением могла что-то изменить, уберечь его.

Эро вздрогнул и открыл глаза. Его взгляд приобрел осмысленность.
- Что такое, Адель? - прошептал он. - Что случилось?

Но, увидев ее черные, расширенные от страха глаза и услышав удары в дверь, сразу все понял.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/09/01/328