Интуиция, дедукция и железный кулак. Глава 3

Предыдущая глава была здесь: http://proza.ru/2013/08/30/215

Главный кабинет Петра Андреевича располагался на втором этаже, а в кабинете стоял сейф. Неизвестные преступники открыли кабинет, потом открыли сейф и забрали из него всё содержимое подчистую. Между прочим, сейф охранялся отдельной сигнализацией, которая называлась «второй контур». Основная же сигнализация, протянутая по забору дачи, называлась «первый контур».

– А что было в сейфе? – задал естественный вопрос Силачёв. Они с Петром Андреевичем находились в главном кабинете.

– Коллекция редких и старинных монет. Большая коллекция, я её собирал ещё с перестройки…

– И сколько она стоит?

– Я точно не считал, но, скорее всего, миллионов шестьдесят.

– Рублей?

– Каких, нахрен, рублей?! Евро!

Явился один из охранников и привёл с собой приехавший наряд милиции.

– Ребята, меня обокрали, – сказал Пётр Андреевич и им. – Что делать будем?

Осмотр места преступления оказался весьма затруднителен из-за темноты. Поэтому Силачёв, милиционеры и Пётр Андреевич сделали то, что было проще всего: собрали во дворе гостей, охрану, обслуживающий персонал – и начали перекличку. Они предположили, что преступник, вероятно, бежал с дачи. И правда, вскоре обнаружилась нехватка одного человека.

– А где Димка Морозов? – спросил Пётр Андреевич.

Последовала небольшая пауза, а затем раздался ответ:

– Так вы же его за электриками отправили!

Это произнёс один из охранников.

– Да кто тебе сказал чушь такую?! – взвился Пётр Андреевич.

– Он сам. Подошёл к выходу и сказал, что вы послали его за электриками. Ну, я калитку и открыл…

Пётр Андреевич разразился длинной замысловатой речью, в которой единственным приличным словом было несколько раз повторённое слово «уволю». Дождавшись, пока он закончит выступление, Силачёв решил уточнить:

– А Димка Морозов – это кто?

– Да дворник мой!

– Это который гардеробщик?

– Ну да. Ты представляешь, какая сука, а? Всю мою коллекцию унёс!

– Вы знаете, у него с собой ничего не было, – заметил тот же охранник. – Он с пустыми руками вышел.

– Это ничего не значит, – заявил Силачёв. – Сложил похищенное в мешок, перекинул его через забор, вышел с пустыми руками, за забором подобрал мешок и скрылся.

Тут приехала бригада электриков, но сразу восстановить освещение им не удалось – видно, поломка была какая-то хитрая. Правда, Петра Андреевича пока волновало совсем другое. Он вернулся в дом и с помощью Силачёва, который подсвечивал ему фонариком своего мобильника, нашёл бумагу, где были записаны данные Морозова: фамилия-имя-отчество, год рождения, адрес, домашний и мобильный телефоны. Пётр Андреевич стал звонить по этим телефонам, но, конечно, без толку. Затем, несмотря на ночное время, он позвонил напрямую здешнему милицейскому начальству. Сообщив, что его обокрали, он потребовал ввести план «Перехват», прочесать все окрестности и любой ценой поймать похитителя.

Разговор продолжался долго – Пётр Андреевич передал всю полезную информацию о преступнике, которой располагал, а также максимально подробно описал само преступление. Наконец он положил трубку.

– Хорошо хоть телефон стационарный у меня тут есть, – сказал он Силачёву. – А то мобильник от такого длинного разговора мог бы и разрядиться. А зарядить его, получается, негде. Сейчас пойду посмотрю, как там электрики работают…

Он торопливо, насколько позволяла темнота, вышел. Силачёв отключил фонарик и последовал за ним, но не спеша и усиленно дедуктируя на ходу.

«Преступник ушёл отсюда пешком. Возможно, его где-то поблизости ждал подельник на машине. А может, и нет. Дорога тут всего одна, но ребята из группы быстрого реагирования сказали, что по пути им никто не встретился. Конечно, если он шёл пешком, то, увидев в темноте включённые фары, сразу спрятался за деревьями, пропустил машину и пошёл дальше. Он же понимал, что приедут менты! А мог он пойти не по дороге, а в другую сторону? Чёрт, я ещё плохо знаю местность. По-моему, там везде непролазные болота, но это нужно уточнить…»

Он вышел на улицу и остановился. Гости в основном всё так же гуляли по двору. Силачёв продолжал дедуктировать, но вдруг неподалёку раздался крик хозяина:

– Михаил Николаич, ты где?

– Здесь я. – Силачёв подошёл к Петру Андреевичу. – Ну, что там электрики говорят?

– Знаешь, они сами ничего понять не могут. Смотри: до моей дачи электричество доходит исправно. И резервное питание тоже нормально включилось. Оно должно было включиться автоматически – и оно включилось. Но освещения всё равно нигде нет, … … …! – он выругался. – Электрики говорят, что где-то случился обрыв проводов, причём всех сразу – и от основного питания, и от резервного. Как ты думаешь, такое вообще может быть?

– Может, – ответил Силачёв. – Если это была хорошо продуманная диверсия.

– Слушай, а вдруг местная милиция не справится с этим делом? Поможешь им найти мою коллекцию? А я тебе заплачу…

– Обязательно помогу. Причём бесплатно. Денег мне и своих достаточно, даже более чем. Зато у меня есть личные счёты с похитителем. Если разобраться, то он, сволочь, меня использовал! Не исключено, что теперь милиция будет считать меня одним из подозреваемых.

– Да не может быть! За что?

– А ты вспомни: всё началось сразу после того, как я выстрелил. Менты могут расценить мой выстрел как условный сигнал для преступника. Получается, он впутал меня в это дело. Когда я его найду – он пожалеет, что на свет родился!

* * *

Силачёв как в воду глядел. Прибывший утром на дачу майор Орехов – местный оперативник, назначенный расследовать это дело – с ходу объявил его главным подозреваемым. Правда, Пётр Андреевич не оставил от этой версии камня на камне. Сначала он в категорической форме приказал Орехову заткнуться, а потом позвонил его начальству и пожаловался: «ваш сотрудник – натуральный дятел, оскорбляет заслуженных людей». В результате майор получил ещё и от начальства, гнев которого не замедлил обрушиться на него по мобильной связи.

К этому моменту электрики успели восстановить освещение, временно протянув новые провода оттуда, где напряжение ещё было. Теперь они снова искали место обрыва старых проводов.

С майором Ореховым на дачу прибыли эксперт и кинолог с собакой. Милиционеры приступили к своей работе. Силачёв мог бы попробовать к ним присоединиться, но не стал, полагая, что пока ему лучше тут не отсвечивать. Мало того что он был лицо неофициальное, так ещё из-за него пострадал майор Орехов. Не самые подходящие условия для начала совместной работы. К тому же Михаил Николаевич успел тщательно осмотреть место преступления чуть раньше – сразу, как только электрики восстановили освещение. Поэтому он вместе с Петром Андреевичем отправился в банкетный зал, чтобы позавтракать.

В банкетном зале собрались почти все гости, и Пётр Андреевич, взяв микрофон, извинился перед ними за испорченный праздник. Впрочем, никто к нему претензий не имел.

После завтрака Пётр Андреевич собрал Силачёва и Орехова на совещание в одной из комнат первого этажа.

– Ну, – спросил он, – что удалось выяснить?

Майор Орехов, хмурый, сухой, немногословный мужик лет тридцати пяти, начал рассказывать:

– Кабинет и ваш сейф открыли ключами. Вытащив драгоценности, преступник вышел во двор и подошёл к забору. Судя по всему, он перекинул свою добычу через забор. Потом с пустыми руками направился к воротам. Когда его выпустили за ворота, он пошёл по дороге, но метров через десять собака потеряла его след. Учитывая, что преступник должен был подобрать украденные драгоценности в определённом месте за забором, кинолог привёл собаку туда, но и там она не взяла след. Очевидно, использовались препараты, отбивающие нюх у собак. Сейчас наш эксперт работает с видеозаписью ваших камер наблюдения, чтобы получить хорошие фотографии преступника. Пока у нас всё.

– Понятно, – вздохнул Пётр Андреевич. – Хреново – что я могу сказать!

– А у вас есть ксерокопия паспорта вашего дворника? – спросил Орехов.

– Да, сейчас принесу.

Пётр Андреевич вышел, и в комнате наступило молчание. Силачёв вовсю дедуктировал, а Орехов, видимо, просто не желал с ним разговаривать, затаив на него обиду после такого неудачного знакомства. Или тоже дедуктировал.

Пётр Андреевич отсутствовал довольно долго. Наконец он вернулся с листом бумаги и протянул его майору:

– Можешь не возвращать, это я специально для тебя отксерил. И здесь ещё его телефоны записаны, домашний и мобильный.

– Так у тебя есть ксерокс? – сказал Силачёв. – Тогда мне бы тоже пригодилась копия этого документа.

– Отксерим всё, что нужно! – пообещал Пётр Андреевич. – Любые документы и фотки, которые получит майор, получишь и ты.

– Сколько времени преступник работал у вас дворником? – спросил Орехов.

– Один год. Точнее… – Пётр Андреевич немного подумал. – …Год и два месяца.

– По какому графику он работал?

– Неделя через неделю. Оба моих дворника живут в Окуловке, а машин у них нет. Ездить сюда каждый день им было бы очень тяжело: на автобусе путь неблизкий, а тут ведь от автобуса надо ещё пешком долго идти. Вот они сразу на неделю и приезжают. Один всю неделю работает, другой отдыхает, потом меняются.

– При каких обстоятельствах вы его взяли на работу?

Пётр Андреевич пожал плечами:

– При самых обычных. Прежний дворник уволился, появилась вакансия – я его и взял. Работал он, вообще-то, очень хорошо, пожаловаться не на что, ну, кроме вот этой кражи, конечно. Очень старательный был парень, исполнительный, толковый.

– Что же этот толковый парень пошёл работать дворником? – сказал Орехов. – Нет, ну теперь-то мы знаем, в чём дело, но это с самого начала выглядело подозрительно.

– Во-первых, я ему неплохо по здешним меркам платил. Во-вторых, он мне объяснил, что ему очень удобно здесь работать: он, мол, от армии косит.

– И после этого вы взяли его на работу?!!

– Ну да, а что тебя удивляет? Мой сын Вовка тоже мог бы загреметь в армию, если бы у него – точнее, у меня – не было бы денег откупиться от военкомата. Вот я вспомнил Вовку и… Ты тоже меня не понимаешь, да? – повернулся он к Силачёву.

– Да я-то понимаю… – задумчиво протянул Силачёв. – Но судя по последним событиям, парнишка очень грамотно разводил тебя с самого начала. Кажется, его кто-то научил, как на жалость давить.

– Пётр Андреевич, – спросил Орехов, – у кого были ключи от вашего кабинета и от сейфа?

– Ключи от сейфа, основной и запасной, были только у меня. Я проверил – оба на месте, ни один не пропал. Ключи от кабинета, тоже основной и запасной – основной у меня, запасной был у Ганса, моего управляющего. Вчера Ганс уволился и сдал мне ключ, а я его отдал начальнику охраны.

– Где сейчас этот Ганс?

– Уехал вчера вечером. Отправился в Германию на ПМЖ.

– А кто знал, что в сейфе – драгоценности?

– Кроме меня, ещё четыре человека. Трое из них – члены моей семьи: жена, сын и дочка. А четвёртый – мой деловой партнёр, английский бизнесмен мистер Джеральд Потс.

– Ну что ж, – заметил Силачёв, – поскольку членам твоей семьи обворовывать тебя вроде бы ни к чему, то пока – в качестве предварительной версии – я начинаю подозревать этого самого Поца.

– Он не Поц, – поправил Пётр Андреевич. – Он Потс.

– Ну, я в иностранных фамилиях не силён.

– А в чём конкретно ты его подозреваешь?

– В том, что он может быть заказчиком преступления. Исполнитель – Морозов, а он – заказчик.

– Да брось ты, Михаил Николаич, это несерьёзно. Мистер Потс – исключительно порядочный джентльмен, впечатление производит самое положительное…

– Ну да, – усмехнулся Силачёв, – как и Морозов.

В это время в комнату, постучавшись, вошёл главный электрик.

– Мы нашли неисправность! – объявил он. – У вас на первом этаже, в гардеробе, есть потайная кнопка, вмонтированная в стену. Если её нажать, отключает сразу всё электричество. К ней нулевые провода подведены – и от основного питания, и от резервного. Вот её вчера кто-то нажал, и вся дача без «нуля» осталась…

У Петра Андреевича глаза на лоб полезли.

– Какая такая кнопка?! – обалдевшим голосом произнёс он. – Ну-ка пошли, посмотрим.

Электрик повёл их в гардероб. Там, в дальнем углу, он показал им красную кнопку, установленную у самого пола.

– А сверху она была ещё заклеена куском обоев, так что её и не видно было. Хорошо, что у вас наружная проводка – провода в коробе подходят. А то пришлось бы стены раскурочить, чтобы обрыв найти. А так посмотрели, видим – провод куда-то под обои пошёл. Начали обои отрывать, а там кнопка…

Он показал Петру Андреевичу небольшой кусок обоев квадратной формы:

– Вот этим было заклеено.

– Твою мать! – простонал Пётр Андреевич, схватившись за голову. – Это всё Ганс устроил, больше некому! Вот паскуда! Да я тебе сейчас…

Выхватив мобильник, он стал звонить Гансу, но безуспешно.

– Не отвечает, – пожаловался Пётр Андреевич. – Я всё понял: он и есть организатор преступления! Знаете, как дело было? Ганс предложил мне переделать сигнализацию, а я, дурак, согласился, и вот результат. Поймайте его, я очень прошу!!

– Это будет не так просто, – ответил майор. – Он же, кажется, в Германию уехал.

– А, чёрт, я и забыл совсем. Ладно, всё равно достанем! А может, он ещё не успел уехать? – Пётр Андреевич глянул время на экране мобильника. – Нет, всё: он уже точно за границей!

– Он говорил вам, когда и откуда отправляется за границу?

– Говорил. Сегодня, в семь пятнадцать утра, из Питера. На самолёте.

– Хорошо, проверим.

– Значит, у преступников было не так много времени, – сказал Силачёв. – Морозову нужно было совершить кражу, потом встретиться с Гансом и передать ему драгоценности, а потом Ганс ещё должен был успеть доехать до Питера и сесть на самолёт. Если бы у них случилась какая-то непредвиденная задержка, всё могло бы сорваться.

– Пётр Андреевич, – заметил Орехов, – теперь нам понадобится вся информация про этого Ганса. Ксерокопия паспорта, телефоны – домашний и мобильный… Ну, фотографии мы получим опять же с камер наблюдения.

– Хорошо, сейчас всё будет, – Пётр Андреевич вышел.

* * *

Пока он отсутствовал, Орехов по мобильнику позвонил эксперту и велел получить с камер наблюдения хорошие фотографии Ганса. Вернувшись, Пётр Андреевич вручил майору ксерокопию паспорта своего бывшего управляющего. Также на тыльной стороне листа были написаны номера телефонов и фактический адрес проживания, который отличался от места прописки.

– Значит, зовут его Ганс Робертович Шумахер, – прочитал Орехов, разглядывая ксерокопию паспорта (Силачёв заулыбался). – Сколько времени он у вас работал?

– Около года.

– Так же, как и Морозов? – сразу вспомнил Силачёв. – Они что, одновременно к тебе устроились?

– Нет, Морозов раньше. Ганс у меня работал… сейчас посчитаю… одиннадцать месяцев. А Морозов – год и два месяца. А ты что подумал, они с самого начала собирались меня обворовать?

– Вполне возможно. Даже эта разница в три месяца ни о чём не говорит: преступники могли специально внедриться к тебе по очереди, чтобы не вызвать подозрений. При каких обстоятельствах ты взял на работу Ганса?

– Я его сам пригласил. Вообще он был другом моего прежнего управляющего, а через него и со мной познакомился. Произвёл на меня самое лучшее впечатление. Поэтому когда умер мой прежний управляющий, то я его и пригласил.

– Понятно. А что из себя представлял твой прежний управляющий? И при каких обстоятельствах он умер?

– Ну, это был такой пожилой дедушка, к моменту смерти ему было, если не ошибаюсь, семьдесят четыре года. А скончался он из-за отравления некачественной водкой.

– Он был алкоголик?

– Если честно… не знаю, – неуверенно произнёс Пётр Андреевич. – Лично я его никогда пьяным не видел. К тому же и машина у него была, причём не «Запорожец» какой-нибудь, а вполне приличная. Но с другой стороны, обстоятельства смерти говорят не в его пользу. Он ведь не здесь умер, а у себя дома: ушёл в отпуск и поехал домой, а назад не вернулся. Я ему звонил несколько раз, потом попросил одного охранника съездить к нему домой и узнать, что случилось. Парень поехал и нашёл старика мёртвым, а рядом на столе стояла пустая поллитра и какие-то закуски. Врачи сказали, что он был мёртв уже около месяца, то есть смерть наступила в самом начале отпуска.

– Как же его так долго обнаружить не могли? – продолжал расспрашивать Силачёв.

– Он жил один, в отдельном доме. Правда, у него были дети и другие родственники, но он с ними, кажется, редко общался.

– Хрен с ними, с родственниками. Но ты говорил, что Ганс был другом этого дедушки! Почему же он-то ничего не заметил?

– А он в это время на курорте отдыхал, в Турции, – объяснил Пётр Андреевич. – Я позвонил Гансу, когда старик пропал – я тогда уже знал его номер мобильника. Но поскольку он был за границей, то ничего вразумительного сказать не смог. Это я ему потом сообщил, что старик умер. Мы же с Гансом его и похоронили, потому что с его родственниками очень долго не удавалось связаться.

– По-моему, мы немного отвлеклись, – заметил Орехов. – Пётр Андреевич, расскажите, пожалуйста, поподробней, как именно Гансу удалось испортить электропроводку на даче. Ведь вы сразу догадались, что это он сделал.

– Очень просто. Как-то раз он предложил мне усовершенствовать охранную сигнализацию. Я сначала сказал, что она и так ничего, но он представил мне проект, как её сделать гораздо лучше. Мне понравилось, и я ему разрешил. Но с одной оговоркой: второй контур не трогать! Только первый. Ну, второй контур – это сигнализация на сейфе, а первый – всё остальное. Он говорит: а может, и второй контур переделаем? Нет, говорю, не надо, лучшее – враг хорошего. На этом и остановились. Он нашёл специальную фирму, мы заключили с ней договор, и эти ребята переделали первый контур…

– Но сигнализация и электропроводка – это же разные вещи.

– Да, но тут дело в чём: я был в Москве, сюда приезжал редко, работы контролировал Ганс. И вот во время этих работ, пока меня не было, он как-то ухитрился поставить эту кнопку, отключающую всё электричество. Может, он договорился с мастерами из этой фирмы, а может, пригласил кого-то ещё…

– Тогда мне непонятно поведение преступников, – пожал плечами Орехов. – Зачем вообще им понадобилось отключать электричество на даче? Не проще было отключить вот эту сигнализацию, которая сработала?

– Второй контур, – подсказал Пётр Андреевич. – Нет, не проще. Во-первых, преступники хотели отключить систему видеонаблюдения. В моём главном кабинете и ещё кое-где установлены скрытые камеры, которые непрерывно просматриваются охраной. И это беспокоило преступников гораздо больше, чем милицейская группа быстрого реагирования. Потому что милиция – она далеко, пока ещё приедет, а охранники мои совсем рядом. А тут – бах! – и охрана уже ничего не видит.

– Тогда нужно было сделать так, чтобы отключалось только видеонаблюдение. Зачем же всё сразу?

– Если отключится только видеонаблюдение, охрана моментально заподозрит неладное и прибежит на самые ответственные участки, и в первую очередь к моему кабинету. А когда отключилось сразу всё электричество – это я уже по собственному опыту говорю – мы долго не могли понять, что происходит вообще.

– Ладно, но почему они всё-таки не смогли вывести из строя сигнализацию? Тогда бы им гораздо удобней было работать. Ведь можно было потихоньку переделать этот, как его… второй контур, пользуясь вашим отсутствием…

– Если бы они где-то что-то стали подключать ко второму контуру, он бы тут же сработал, и это было бы зафиксировано в милиции. А милиция сообщила бы об этом лично мне. А поскольку я велел не трогать второй контур, то Гансу бы пришёл… ну, вы поняли, кто. Я бы его не только уволил – это ещё мелочи – но и вся затея преступников накрылась бы медным тазом. Поэтому второй контур они не тронули. А первый – тот, который переделывали – им вообще не мешал. Они же не стали лезть через забор, они просто кинули через него свою добычу и подобрали её с другой стороны.

– Всё ясно, – сказал Орехов. – Тогда нам нужно найти эту фирму, которая переделывала вашу сигнализацию.

– А, ну это нетрудно. У меня остался договор с ними, там есть их адрес, телефон и все реквизиты. Сейчас отксерю и тоже принесу.

Пётр Андреевич снова ушёл. Немного погодя явился эксперт и принёс несколько хороших, качественных фотографий Морозова и Ганса. Орехов просмотрел их и сложил к себе в портфель.

Михаил Николаевич сообразил, что ему эти фотографии давать не хотят, а между тем для пользы дела они могли бы ему очень пригодиться. Поэтому, когда хозяин вернулся, Силачёв с ходу заявил:

– Пётр Андреич, посмотри, тут принесли фотографии Морозова и Ганса.

– Что, уже сделали? И где они?

– А вот, у майора Орехова.

– Ну-ка, майор, дай глянуть.

Орехов, не споря, достал фотографии из портфеля, Пётр Андреевич тоже их просмотрел и распорядился:

– Сделайте ещё по экземпляру каждой фотки – для него! – он указал на Силачёва. – А мне скиньте эти фотографии на компьютер, в электронном виде. Нам они тоже пригодятся. Держи договор.

Он протянул Орехову ксерокопию договора по охранной сигнализации.

– Пётр Андреич, – сказал Силачёв, – вот ты говорил, что когда умер твой прежний управляющий, ты посылал к нему домой одного из охранников, который и обнаружил труп. А можно мне поговорить с этим охранником?

– Можно, он сейчас на воротах стоит. Позвать?

– Да зачем, я сам туда схожу.

– Ну давай.

Пётр Андреевич вынул мобильник и набрал номер:

– Вася, ты на воротах? Хорошо. Сейчас к тебе подойдёт Михаил Николаевич, Силачёв, и задаст тебе несколько вопросов. Расскажи ему всё, о чём он будет спрашивать. Понял? Жди, он сейчас идёт.

Михаил Николаевич вышел на улицу и направился к воротам, где его встретил молодой спортивный парень с умным, приятным лицом.

– Это ты Вася? – на всякий случай уточнил Силачёв.

– Я.

– Вот что я хотел у тебя спросить. Помнишь, тебя отправили домой к вашему прежнему управляющему и ты нашёл его мёртвым?

– Помню, конечно.

– Кстати, как его звали?

– Илья Алексеевич.

– А где он жил?

– В Кулотино.

Силачёв кивнул: хоть он и недавно сюда переехал, но основные населённые пункты этого района, конечно, уже знал.

– Понятно. Скажи, а как ты попал к нему в дом?

– Входная дверь была не заперта. Закрыта, но не заперта. А забор у него был невысокий, и калитка запиралась только на засов, так что её было легко открыть с улицы.

– А вообще, что из себя представлял его дом?

– Ну, такая одноэтажная деревянная избушка с забором.

– Старая избушка или новая? В каком состоянии?

– Я бы сказал, средняя. В хорошем состоянии. Нормальная такая избушка, не шибко навороченная, но добротная.

– Где именно ты обнаружил труп?

– В большой комнате. Он на полу лежал. Вид у него, конечно, был жуткий, ну и запах там тоже стоял соответствующий… он ведь пролежал мёртвым уже целый месяц.

– Слушай, – продолжал Силачёв, – мне сказали, что он палёной водкой отравился. А ты видел там следы пьянки?

– Видел. На столе пустая поллитра стояла, и ещё закуски какие-то, точно не помню.

– Ясно. А вообще, он сильно пил?

Вася задумался.

– Даже не знаю, что и сказать, – ответил он наконец. – Пока он был жив, я никогда его пьяным не видел. Да нет, он был не тот человек, чтобы палёной водкой отравиться. Но… отравился же!

* * *

Наступил вечер. Гости покинули дачу: ведь сегодня было воскресенье, а значит, завтра начиналась рабочая неделя. Некоторые уехали в Москву на своих машинах, но большинство – на автобусе, специально заказанном Петром Андреевичем на время мероприятия. Правда, сам Пётр Андреевич, в связи с чрезвычайным происшествием на даче, никуда уезжать не собирался.

После гостей уехала и милиция, зато Силачёв решил остаться на ужин. От милиции он получил фотографии Морозова и Ганса, а потом Пётр Андреевич сделал ему ксерокопии паспортов обоих преступников и договора о ремонте охранной сигнализации.

За ужином, в банкетном зале, Михаил Николаевич обсуждал с хозяином план действий.

– Пётр Андреич, я вот о чём подумал. Когда Морозов покинул дачу, его больше не видели. Куда он мог направиться?

– Что ж тут непонятного? По дороге в сторону шоссе.

– А он не мог пойти каким-то другим путём? Тем более, его не заметил наряд милиции, который приехал по этой дороге.

– Да ну, это вряд ли. Тут всего одна дорога, а вокруг сплошные болота. А насчёт милиции – естественно, он увидел включённые фары в темноте и спрятался, вот они его и не заметили. Он же понимал, что ко мне приедет милиция.

– Просто, видишь, я-то ещё плохо знаю местность, потому что живу здесь недавно.

– Здесь такие болота, что можно утонуть, тем более ночью.

– Понятно.

Силачёв прожевал кусок котлеты и заговорил снова:

– Значит, пока у нас сложилась такая картина: Морозов украл твои сокровища, передал их Гансу и тот свалил за границу. Но, ты знаешь… у меня, наоборот, создаётся впечатление, что преступники затаились буквально у нас под носом. И сокровища, естественно, тоже с ними.

– Ты так думаешь? Почему?

– Интуиция мне подсказывает, что преступление организовал кто-то из местных – человек, живущий не очень далеко отсюда…

– И как же он узнал о моих сокровищах?

– Значит, произошла утечка информации. Есть четыре человека, которые знали, и один из них проболтался. Что же касается Ганса, то он мог наврать насчёт своего отъезда в Германию, чтоб его потом искать было труднее. Кстати, я заметил пару любопытных совпадений…

Силачёв снова отвлёкся на еду и несколько секунд энергично жевал, потом продолжил:

– Помнишь, я тебе говорил, что вчера утром обнаружил в лесу покойника?

– Ну да.

– Так вот, у него не было никаких следов насильственной смерти, поэтому вполне вероятно, что он умер в результате отравления. И это случилось незадолго до того, как тебя обокрали! Теперь вспомни, отчего умер твой прежний управляющий. Тоже отравление…

– Но ведь он сам отравился!

– Я в этом очень сомневаюсь. Не тот был человек, чтобы нажраться палёной водки. Думаю, его отравили. Не знаю, кто, но чисто технически это было удобно сделать Гансу. Идём дальше. Вчера произошёл один инцидент, о котором я тебе ещё не рассказывал. Когда ты ушёл включать фильм «Аватар», ко мне подкатил Морозов с тележкой – ну, он на время заделался официантом – и предлагал мне с ним выпить…

– То есть он хотел тебя отравить?!

– Скорее всего, да. А как ещё можно объяснить его действия? Хорошо, что я не пью…

– Вот паскуда! Когда его поймают, я сам лично постараюсь добиться, чтобы ему дали пожизненное!

– Что же касается того покойника в лесу, – продолжал Силачёв, – то он, видимо, не местный. Здешняя милиция его не узнала. Правда, физиономия у него была очень сильно искажена – такое только в фильмах ужасов показывать – но я думаю, будь он местный, они бы его всё-таки узнали. Возникает вопрос: а что он там делал, в лесу? Логично предположить, что парень был связан с преступниками – или он один из них, или опасный свидетель. Думаю, он приехал на встречу с ними, и они его убрали. И это как бы намекает, что кто-то из преступников живёт здесь. Покойник лежал как раз посередине между деревней и посёлком – значит, первым делом преступников надо искать в деревне и в посёлке. Этим я собираюсь заняться сам.

– Слушай, мне кажется… – начал Пётр Андреевич и на секунду задумался, – …то, что ты рассказываешь, похоже на полёт буйной фантазии, а на самом деле всё совершенно по-другому может быть. Хотя не знаю, тебе видней.

– Посмотрим. Короче, я буду аккуратно трясти деревню и посёлок, а ты постарайся пока найти источник утечки информации. Кто проболтался преступникам о содержимом твоего сейфа? А может, ты сам?

– Да ты что?! – обиделся Пётр Андреевич. – Чтобы я – проболтался?! Ну, знаешь! Да я специально перевёз все драгоценности из Москвы сюда, чтоб лучше сохранились! А ты видел, сколько у меня обслуживающего персонала здесь? У меня в Москве ничего подобного даже близко нет! Там – просто жильё, а тут – самая настоящая крепость. Я специально принял тут все меры предосторожности, чтоб меня не обокрали. И ты считаешь, я мог проболтаться?!

– Ну, извини, не хотел обидеть. Но ты ж понимаешь, что кто-то всё-таки проболтался!

– Ну-у… да.

Силачёв доел ужин и поднялся из-за стола:

– Спасибо. Ладно, поеду я к себе. Как будут результаты – сразу сообщу.

Он попрощался с Петром Андреевичем, взял куртку в гардеробе (теперь там никто не дежурил – гости-то разъехались), оделся и вышел на улицу. Он уже направлялся к машине, как вдруг заметил лежащий на дорожке провод, который свисал с крыши дома.

«А, так это ж результат моей вчерашней стрельбы! Непорядок… нужно исправить».

Он достал мобильник и набрал номер Петра Андреевича.

– Алё! Пётр Андреич, это Силачёв. Слушай, у тебя с крыши дома свисает провод. Видишь, я его вчера с одного конца отстрелил, а с другого не успел! Если хочешь, я сейчас возьму ружьё и отстрелю его с другого конца, чтоб не свисал.

Несколько секунд Пётр Андреевич молчал. Потом сухо ответил:

– Не надо. Сами снимем.

Продолжение будет здесь: http://proza.ru/2013/09/01/423