Закон бутерброда. Глава 3. Окончание

Это было полным безумием, но выбора не было. Помощь требовалась как можно быстрее, причем не только мужу. Из деревни мы выехали, не встретив ни одной живой души. Михаил, кривясь от боли, время от времени здоровой рукой хватался за руль, пытаясь выровнять автомобиль, съезжающий с мокрой, раскисшей от дождя дороги. В обычной жизни он, наверное, никогда не доверил бы такой «неумехе» свой драгоценный внедорожник. Теперь ему оставалось терпеть и надеяться, что мы все-таки доберемся до Сосновки.
 Самый сложный участок был примерно на равном расстоянии от обеих деревень. Раскисший от небесной сырости участок с глинистой почвой, глубокие колеи, наполненные коричневой, мутной жижей. Я боялась не проехать, начерпать воды и заглохнуть.
 К этому времени муж впал в странное забытье, вызванное, видимо, действием змеиного яда. Бабка Вера с заднего сиденья лишь изредка хриплым дыханием «сообщала», что жива. Я боялась, что она умрет на полпути к больнице, и мне придется ехать в компании с трупом.
 В какой-то момент дождь пошел с такой силой, что пришлось остановиться. Руки, вцепившиеся до этого в руль, ужасно ныли. Я, остановившись, даже не сразу догадалась изменить положение тела. Несколько минут сидела, держась за руль. Слезы текли по лицу, но я не замечала их. «Что это я?» - подумала вдруг, затем потрясла мужа за плечо и предложила попить. Он с трудом открыл глаза. Почему-то возникло чувство, что Михаил мертвецки пьян. Сделав несколько маленьких глотков воды, он снова «отключился». Я обернулась и посмотрела на старую женщину. Чем ей помочь? Пить она вряд ли сможет, а капельниц и шприцов с лекарствами у меня нет. Как нет и познаний об уходе за укушенными и парализованными людьми. Каким вещим оказался сон. Получается, что бабушка почувствовала, что с подружкой случилось несчастье, приснилась мне и велела сходить к бабе Вере. Что же я сижу?!
 «Господи, помоги мне доехать до Сосновки», - мысленно попросила я и завела машину. Получилось. С этой фразой в голове, повторяя ее раз за разом, я медленно ехала в сторону деревни, где непременно должен быть какой-нибудь фельдшерско-акушерский пункт или больница, короче, место, где окажут помощь моему мужу и бабке Вере.
 Вскоре в конце дороги показались темные крыши домов, стоящих на краю Сосновки. Доехав до ближайшего из них, я остановилась и побежала к дому. В огороде увидела женщину в извечной позе любителей сельского труда. Она полола грядки, выставив в сторону калитки дородную, скажем так, спину.
 - Здравствуйте, - крикнула я , пытаясь привлечь внимание незнакомки.
 Женщина не спеша выпрямилась и посмотрела в мою сторону.
 - Скажите, где у вас медпункт?
 Она отряхнула руки и направилась ко мне.
 - А сколько времени?
 - Не знаю, - растерянно сказала я.
 Женщина посмотрела на хмурое небо, прикидывая, где должно быть солнце, а потом ответила:
 - ФАП в конце улицы, только доктора вряд ли застанешь. У него прием до двенадцати, а уж, поди, третий час. Если только Варвару – она убираться приходит. У нее и спросите.
 - Спасибо, - поблагодарила я и поспешила к машине.
 - ФАП с правой стороны, коричневый дом с зеленой крышей, - уточнила женщина.
 До медпункта мы доехали быстро. Асфальтированная дорога была довольно ровной, а лужи неглубокими. Увидев на улице прохожих, я обрадовалась. Конец моим мучениям. Сейчас найдем врача, и все проблемы решатся.
 У ФАПА мы увидели Варвару, которая, выполнив ежедневные обязанности по уборке помещений, закрывала дверь, собираясь уходить домой. Я поспешила навстречу санитарке.
 - Скажите, где найти доктора?
 Варвара посмотрела на мои растрепанные волосы, представила, что вернется врач и вместе с нами начнет топтать намытые полы, и строго сказала:
 - Приходите завтра. Сегодня приема уже не будет.
 - Как это завтра?! У меня в машине два больных человека. Одного укусила змея. А бабу Веру парализовало, наверное. Позвоните доктору. Срочно, - скорее приказала, чем попросила я.
 - У меня и телефона-то его нет.
 - И что нам делать?
 - Алексей Николаевич по вызовам поехал. Попробуйте у Макаровых застать. Там у них внучка заболела. С утра приходили. Доктор вызов записал и обещал после обеда зайти.
 - А где это?
 - Вон проулок видите? – показала рукой Варвара. – Туда поезжайте, потом третий дом направо.
 Проулок был довольно узкий, но я смогла в него «вписаться». У дома увидела белую «Ниву». Может, машина Алексея Николаевича?! Навстречу вышел мужчина средних лет.
 - Скажите, где мне найти доктора? – окликнула я без лишних церемоний.
 - А вам зачем? – спросил он вместо ответа.
 - У меня больные в машине.
 - Больные? – переспросил он. – И много?
 - Двое.
 - Что ж, посмотрим.
 Я поняла, что это и есть врач.
 Он взглянул на Михаила, потом занялся бабой Верой. Услышав мой, уже не очень эмоциональный рассказ о змее и парализованной бабке, коротко заметил:
 - Вот угораздило.
 Затем велел ехать к ФАП, а сам пошел заводить «Ниву».
 Через пять минут мы привезли мужа и бабку Веру к медпункту. Доктор прямо в машине сделал какие-то уколы и отправился звонить в районный центр. Из разговора я поняла, что он просил прислать «скорую», что бабка Вера в очень тяжелом состоянии, а вакцина от укуса гадюки закончилась на прошлой неделе. Мне Алексей Николаевич сказал:
 - Повезем в районную больницу. Можете оставаться. Все, что нужно, вы уже сделали. Отдыхайте.
 Я представила, что придется возвращаться в Белозерку, ночевать одной в доме, беспокоиться за мужа и категорично заявила:
 - Нет, я поеду с ними.
 Лучше уж провести ночь на кушетке в больнице, чем в старом доме с «приходящими» во сне бабушками. Когда приехала «скорая», я попросила разрешения оставить внедорожник у медпункта и, прихватив сумку, перебралась, несмотря на ворчание прибывших медиков, к ним в машину.
 - Так, может, Вам лучше на своей? – спросил Алексей Николаевич.
 - Что вы, у меня и прав-то нет.
 Он только удивленно вскинул брови.
 Баба Вера была еще жива, когда мы доехали до районной больницы. Я узнала, что она умерла следующей ночью. Хорошо, что главврачу больницы удалось дозвониться до сельской администрации. Там обещали взять на себя организацию похорон.
 Мой начальник страшно ругался, когда я по телефону сообщила, что не появлюсь на работе в течение недели и попросила об отгулах. Он что-то говорил о квартальном отчете, о том, что мы его «без ножа режем», но когда услышал об укусе гадюки, видимо, не понял, что речь идет не обо мне, а о муже, и согласился.
 Через несколько дней мытарств, слез и препирательств с персоналом больницы, не желающим оставлять родственников пациентов на ночь в учреждении, я сняла номер в местной гостинице. К тому времени муж пошел на поправку. Спустя неделю мы были дома и приняли решение продать бабушкино "наследство". Все-таки лучше иметь дачу поближе к месту проживания.
 Через какое-то время бабушка снова пришла ко мне во сне. Все то же цветастое платье. Комната в старом доме. Она сказала:
 - Ну, и правильно. Продавайте. А к Веруньке надо было сразу зайти. Ну, да что уж теперь. Ее тоже поминайте. Больше некому.
 Проснувшись, я поставила на плиту чайник. Вяло кусая бутерброд с сыром и маслом, потянулась за свежей газетой и нечаянно уронила его на пол. Упал он, как обычно, маслом вниз. «Закон бутерброда», - подумала я, вытирая пол мокрой тряпкой.
 Немного погодя я накормила мужа и отправилась в церковь, чтобы заказать панихиду и поставить свечки за упокой бабушки и ее подружки. Непонятная тревога ушла, уступив в душе место покою и умиротворению. Жизнь продолжалась.