23. Гроздья душистые, но... с душком!

В России, не южнее Москвы, акацией называется кустарник с парными (левый - правый) листиками, которые очень удобны для гадания: "любит-не любит", но веточка непременно окончится печальным листком: "не любит!" Цветки на таких кустах - жёлтые, и потому моим землякам-ленинградцам, - тем, кому не довелось, как мне, рано уехать из родного города на Юг, - скажем, на Украину, - невдомёк: а что это за "зверь" такой: "белая акация"? Ну, та, у которой "гроздья душистые"? Та, о которой - в знаменитой песне В. Баснера, на слова М. Матусовского: "Целую ночь  соловей нам насвистывал..." (к к/ф "Дни Турбиных" по пьесе М. Булгакова)... Множество людей, не выезжавших летом в южные города России, Украины и других стран, никогда и не видали огромных деревьев белой акации, цветущих ароматными гроздьями белоснежных цветов. (Бывают также и розовые).

И точно так же ещё большее число людей не догадывается, что у песни Баснера  есть великолепная предшественница - тоже песня, которая прямо начинается со строки: "Белой акации гроздья душистые..." Случайно, от своего отца (который умер в 1958 году и до баснеровской песни  не дожил), мне ещё в детстве стала известна та, первая, песня на эту тему и с одной, общей с текстом Матусовского, строкой... 

Оказывается, то был дореволюционный  лирический романс. Не зная нотной грамоты и не умея записать мелодию, я бы, возможно, и не решился на  этот комментарий, если бы...

Если бы мой отец, участник гражданской войны на стороне большевиков, не рассказал мне ещё в детстве, что знаменитая революционная песня "Смело мы в бой пойдём за власть Советов..."  пелась на ту же самую мелодию, что и названный романс! Только темп надо сменить: петь не как марш, а - протяжно,  как, вот именно,  "жестокий"  городской романс. Вот попробуйте:

"Слу-шай, то-ва-рищ: вой-на на-ча-ла-ся..."  и т.д.

Причём, отец рассказывал, что и белые пели на ту же мелодию (не баснеровскую, - другую), но - свою песню: белогвардейскую! И там были совершенно другие - белогвардейские, погромные, юдофобские слова.

Вместо "красного" по содержанию текста: "Смело мы в бой пойдём за власть Советов и, как один, умрём в борьбе за это!" -

белые, вовсе не собираясь, "как один", отдать Богу души, сулили смерть - кому же? -

А вот как пели они: "Смело мы в бой пойдём за Русь святую и ВСЕХ ЖИДОВ ПОБЬЁМ, СВОЛОЧЬ ТАКУЮ!"

Спев мне этот шедевр жидоедской "поэзии", мой папа рассмеялся, да так заразительно, что я немедленно последовал его примеру.

Готовя этот  комментарий, я поинтересовался, нет ли в Сети свидетельств на ту же тему - и обнаружил в Живом Журнале заметку без реальной подписи - вот линк, по которому желающие узнАют дополнительные сведения (там, например, приводятся слова того, дореволюционного, романса):

http://troitsa1.livejournal.com/123951.html

Хотел бы отметить, что Баснеру с Матусовским удалось создать тонкую стилизацию на тему существовавшего романса, но они создали свой, - и схожий, и совершенно новый. Причём, я бы сказал, лучше и по тексту, и с музыкальной стороны, нежели оригинал. Сделать такое не так-то просто. Но в истории искусств немало случаев, когда стилизаторы и даже просто подражатели достигали результатов, которые оказывались лучше, чем образцы. На первом курсе филфака харьковского пединститута курс «Ведение в литературоведение» в 1950 году читал нам писатель и эстетик Данила Иванович Соколов. Он приводил такие примеры: во Франции как-то затеяли конкурс на лучшую, наиболее достоверную имитацию поросячьего визга. Некий крестьянский парень решил словчить: за пазухой, в необъятных складках своей деревенской робы спрятал живого поросёнка. И когда настала очередь «выступать», больно ущипнул своего питомца…  Но занял далеко не первое место! Несколько искусных имитаторов, как оказалось, визжали по-поросячьи гораздо лучше, чем  истинный дитёныщ свиньи!  Тот же преподаватель рассказал, что в конкурсе подражателей Чарли Чаплину однажды инкогнито принял участие сам великий артист. Но занял место далеко от первого!

Вот так и  романс-стилизация  В. Баснера и М. Матусовского оставила позади тот оригинал, который в сознании новых поколений  с бОльшим успехом заместил собою тот оригинал, который, по ходу фильма, мог представляться его героям: семье киевских интеллигентов Турбинных и их друзьям. Перекликаясь с прежней мелодией и текстом, но не повторяя их, новое музыкально-поэтическое произведение лучше, ярче, богаче оттенило в глазах наших современников характеры той, прежней, дореволюционной интеллигенции, чем если бы актёры исполнили подлинный, но забытый романс.

Между прочим,  и Вениамин Ефимович  Баснер, сын и внук портных из Ярославля, , и сын луганского фотографа  Михаил Львович Матусовский оба принадлежали к тому разряду, которому реальные "белые"  (а потом и “коричневые” и даже такой красный, до рыжизны с рябью, как товарищ Сталин,  готовили весьма незавидную участь... То есть и Баснер, и Матусовский, оба,  были евреями.  Вот побили бы некогда, как кому-то мечталось, "всех жидов", - кто бы  о погромщиках  вспомнил?! И кто бы написал такой задушевный, душистый, грустный и светлый романс?!

Так! Даже для романтизации "белых", с их "дважды белой"  и "дважды душистой" акацией,  не удалось обойтись без.. гм-гм… "жидовской сволочи"... Аз ох ун вэй, господа  квасные патриоты!