8. искусство - восторг перед жизнью!

8. ИСКУССТВО – восторг перед жизнью!

Вот уже начал свой отсчёт и ещё один год.
Какое прекрасное январское утро ожидало студентов Института журналистики в день экзамена по «Истории искусства».
Две подружки – Ася и Вера выбежали из общежития в восемь утра и спешным шагом направились к остановке.
- Верочка, я знаю, что сегодня что-то произойдёт очень хорошее. – Голосом с нотами задора говорила Ася.
- Конечно, Асюша, ты получишь своё законное «отлично» по одному из твоих любимых предметов.
- Верочка, ещё более волшебное… Мне кажется, я его… увижу… Я больше не могу так жить… я его не видела целых восемь дней. Восемь дней разлуки – это же, как целая вечность!..
- Асенька, но ведь сейчас идёт сессия.
- Но, может, он по коридору будет идти… Я хоть взглядом к нему прикоснусь…
- Хорошая моя, давай думать о том, что сегодня экзамен, и мы должны быть на высоте.
- Я и так летаю с тех пор, – как только его встретила.
- А вот и наш автобус. –  Потянула свою подругу за рукав Вера. – Давай чуть быстрее, а то – опоздаем.

В аудиторию вошли все, –  кто подошел к девяти часам утра, остальные, кого пока не было, –  автоматически переходили на второй заход. Практика сдачи экзаменов в Институте журналистики показывала, –  что бывал ещё и третий. Но Асин  – это всегда первый. Т.е. она, была истинной разведчицей во всём. И вот уже, каждый, из – вошедших, – вытянул по билету, и все расселись по аудитории, –  готовиться к ответу. Ася сидела за первой партой и любовалась преподавателем. Ей очень нравилась Людмила Петровна Саенкова, если не сказать больше. Это была женщина средних лет, но выглядела она потрясающе. На ней всегда была одежда в пол, обязательно подходящая шаль и богатая брошь к нему. Её красивое лицо напоминало каждой представительнице женского пола о том, что женщина –  всегда должна нести в общество и красоту, и культуру, и женственность. Маленький, аккуратненький носик, Людмилы Петровны, гармонировал с пропорциональным ему красивой формы ртом. Глаза, может, и – не были большими, но точно – были очень красивыми: голубые, –  излучающие ясный свет. А светлый взгляд Людмилы Петровны будто бы утверждал истинную суть жизни, – искусство вечно! А эта прекрасная форма лица… –  классические скулы, пропорциональный лоб, скульптурный подбородок. Глядя на эту женщину, ты отчётливо понимал, что её мог сотворить только настоящий скульптор. Правда, – Людмила Петровна Саенкова, – вызывала у Аси восторг.
- Ася что с Вами? – Вдруг неожиданно спросила Госпожа Саенкова.
Ася отреагировала не сразу, а только лишь, – когда вопрос прозвучал повторно.
- Ничего, Людмила Петровна? Всё же хорошо… А, может, я что-то не так делаю?
- Нет, Вы. Ася, просто, –  уже минут пять в упор смотрите на меня.
- Ой, извините меня, пожалуйста… мне, наверное, так интереснее составлять план ответа. – Улыбнулась Ася.
После этого она тут же перевела взгляд на белый лист бумаги, который лежал перед ней, сразу же начала писать там своё полотно по «Истории искусства».

Вдруг дверь аудитории отворилась, и Ася опешила.

- Можно, Людмила Петровна? – Ещё с порога, –  извинился за вторжение, профессор Рубинштейн.

- Конечно, Сергей Климович, мы же с Вами договаривались.

Ася глянула на профессора, потом – на соседнюю лаву, где разместилась Вера. Та подняла брови, и улыбнулась – мол, – «ты была права, – сегодня твой день».
Рубинштейн же тихо прошёл на верхние ряды, и расположился там, – читая периодику. Но, когда Ася, через десять следующих минут поднялась и сказала:
- Людмила Петровна, я уже готова.
- Прошу. – Саенкова указала глазами –  на место напротив себя.
Профессор встал с места и присел туда, где только что Ася готовилась к ответу.

- Итак, мой билет состоит из двух очень глубоких тем. –  Начала Ася. – Первая из которых – 
• Слово – элемент культуры?.. Или же – её фундамент?
И мне кажется, если глубоко входить в эту тему, то уместно написать «Монолог о языке либо, – поставить вопрос –  «как зашифровать культуру от неучей?»
- И у Вас есть такой монолог? – Удивлённо смотрела на Асю, Саенкова.
- У меня есть к нему начало, –  которое, –  я Вам сейчас собираюсь представить. Итак, я хочу сказать, что раньше –  те люди, которые  по всему миру стояли у власти были куда грамотнее и мудрее современных правителей, так как они культуру – оберегали от бескультурья, а образование – от неучей. Для этого достаточно вспомнить, какими непростыми были языками – латинский, арабский, идиш. Всё это примеры очень сложных, как в писании, так и в риторике систем хранения слов… Что можно попробовать трактовать, как то, что наши предки считали, что наукой могут заниматься только одарённые люди, т.е. у обывателя на науку и даже  – на образование, – не хватило бы ни терпения, ни сил.
- Но латинский – не сложный в написании язык, свидетельство тому, алфавиты многих языков мира…
- Верно, но, думаю, что латинский, – сложный в изучении. И, кстати, монахи, – хранители языка, по этой причине казнили всякого, кто смел распространять хоть малейшую информацию, о нём. И, вспомните, как обстояли дела с образованием в далёкие времена: если и был один учитель в городе, то его возводили в ранг Бога, он соответствовал своему статусу настоящего учителя.
- А, по Вашему, Ася, какими качествами должен обладать настоящий учитель?
- Первое – он должен уметь находить себе учеников.
- И Вы полагаете, что было правильным, то, что большинство людей не умели читать?
- Да. Заметьте, что они пели песни, ходили друг к другу в гости, сеяли хлеб, растили детей. А что теперь, когда все стали грамотными (в «кавычках»), – что с этого? Зачем сейчас столько «грамотеев»? В ту пору, когда поле некому пахать, никто не хочет доить коров, пасти лошадей?.. Все научившись начальной математике, получили сразу – дополнительное бесплатное среднее, образование, а после – высшее, и пошли торговать на рынки. Так, а к чему и для чего тратило на них Государство деньги? Только для того, чтобы потом эти люди просто – перепродавали через десятые руки друг другу товар? Это ещё что? Сейчас уже все покупают себе не только среднее, а запросто – высшее образование… Техникумы стали институтами, училища – колледжами, – а кому работать и – где специалисты? Нет никого.  Врачей  толковых – нет, учителей – почти не осталось,  инженеры, технологи, химики, физики? Где все? Правильно – спецы уехали за границу, потому как унизительно выслушивать сплетни начальника, который только и знает, что разговоров о девочках и барах, о Багамах и "монсератти". А как же литература? Музыка? Искусство? Именно – эти ценности способен увидеть только во истине образованный человек. А для дипломированного, – куда интереснее «позажигать» в клубе, чем насладиться оперным пением.
- Но, – считается, что образованное общество – это культурное общество.
- Всё верно. Но, – между документом об образовании и образованием (в нашем мире хаоса) – тяжело увидеть разницу. А стоило бы, потому как, – она есть. И при том – в виде пропасти. Вот ответьте же мне – к чему было всех учить читать, когда сейчас никто не читает ни литературу, ни газеты, а только то, что написано на заборах и в Интернете? Пошлость. А вот раньше пошлости не были открыты широкие пути. Люди безграмотные не умели ни писать, ни читать и потому – не могли эту чернь передавать поколениям. А с чем мы столкнулись сейчас, что мы в итоге имеем? Борьбу не на равных – борьба добра со злом, – в пропорциях, – где нет сил бороться за красоту, и уже даже не остаётся сил, чтобы беречь свой внутренний мир красивым.  А нашим родителям и их родителям – стоило  прежде подумать, чем открывать врата в ад. Нужно было поучиться у многолюдных народов, – как держать общество в руках, и как сохранить жизнь культуре в таком обществе.
- Например?
- Например, – китайская защита, а лучше сказать – защита культуры иероглифом – очень мудрая наука. Знаешь две тысячи иероглифов – читаешь соответствующую информацию в тех изданиях, которые создают информационное поле для малограмотных. Знаешь пять тысяч иероглифов – другие газеты доступны тебе, – на планку повыше. А знаешь – от пятнадцати тысяч иероглифов, то переходишь на уровень, где открывается горизонт международного поля образования, науки и культуры. Соответственно, там где специалисты разрабатывают литературу для тех, кто знает только две-три тысячи знаков (низко-образованных людей) – они думают над тем, чтобы эта информация была о культуре, вторая часть – идеологической и дисциплинарной – отраслевой информации. Тёмных (по своей сути) людей нужно держать в строгой дисциплине. Справедливо – каждому по способностям. А представьте, коли бы в Китае, Корее –  был английский!  Всё – конец света, как контролировать миллиардную толпу? Это же – лавина безумства.

Да и вообще, – в продолжение монолога о слове, хочется задать наболевший вопрос – зачем уметь писать тому, кому нечего писать? Им только кажется, что им есть, что написать, а на самом деле они должны заниматься делами. И каждый должен заниматься своим делом. И, согласитесь, что после всего, что мы уже натворили, – смешно училища называть лицеями и колледжами. А пройдёт ещё десять лет и все бывшие училища станут Академиями, а все люди – академиками. Разве Вы не понимаете, что нельзя выписывать учёную степень по специальному образцу. Как смешно будет звучать «академик-оператор машинного доения», а не доярка. К чему всё это? Агроном станет – кандидатом наук по обработке полей, либо – агрономических наук. А ведь настоящему агроному всё равно – как звучит его должность лишь бы рядом с ним работала квалифицированна команда людей, а иначе?.. Но ведь, как не изучай хлеб, на столе он из воздуха не появится, его растить надо, взращивать на полях, хлеб всегда останется хлебом, как его не назови. Пластмассу никто есть не желает, – естественно.
- Как Вы, Ася, оцениваете уровень культуры в обществе? – Направляла в обратное (нужное) русло – по теме, преподаватель, – дабы не углубляться в демагогичесские дебри.
- Вы меня, извините, Людмила Петровна, но когда вход на концерт, где артист (хотя не совсем правильно его называть и таким словом), поёт под фонограмму, т.е. – искусственно созданным для него голосом, и билет на такой «искусственный концерт» стоит в разы дороже хорошей книги, то о какой культуре вообще мы сейчас должны говорить? Культура – это далеко не то, что сейчас этим словом обозначается в обществе. А нечто иное, чего скорее нет, чем оно присутствует.
- А где же тогда подевалась культура?
- Как говорит Олжас Сулейменов – казахский поэт – «Культура, как всегда, запаздывает».
- Как же мы увидим, что культура подоспела? Если это всё же произойдёт?
- Культура это, когда, выходя из троллейбуса, тебе мужчина подаёт руку, а не когда субъект мужского рода, растолкав всех локтями, поспешил себе и своему товарищу занять место в общественном транспорте. Культура, это, когда мужчине стыдно сидеть при женщине. Культура это, когда старушке сумку поднесут к двери если не квартиры, то хотя бы – подъезда, а не обзовут её «старой каргой». Вот, что я называю культурой. А всё остальное так – пустой звук о культуре и даже не её эхо.
- Откуда у Вас такое понятие о культуре?
- О нет, Людмила Петровна, это понятие имеет столь глубокие корни, что до них, слава богу, не докопается темнота. Ещё Марк Порций Катон Старший в двухсотые года до нашей эры ввёл слово «культура». И впервые, как не странно бы звучало, оно встречается в его «трактате о земледелии». Культура в земледелии появилась в сто шестидесятом году до нашей эры.  И это на первый взгляд может показаться не логичным, если не знать то, что слово «культура» произошло от глагола «возделывание», который чуть позднее стал обозначать современное действие –  «воспитание», а дальше, за этим словом закрепились такие значения, – как  «образование», «развитие», «почитание». Т.е слово «культура» уже было тем понятием, которое, имело огромное количество значений в различных областях человеческой жизнедеятельности. Культура постепенно стала предметом изучения философии, культурологии, истории, искусствознания, лингвистики (этнолингвистики), политологии, этнологии, психологии, экономики, педагогики и других наук. Культура стала своего рода наукой над науками.
- Что же сейчас не так, и откуда столько грубых ошибок в понимании сути культуры, как таковой?
- Дело всё в том, что когда-то кто-то либо слишком добрый ( – по своей простате душевной), либо глупый ( – нечестным путём проникший в ряды научных деятелей), либо шибко умный, но жестокий человек,  (который хотел устроить «чёрную революцию» и наслаждаться крахом действительности)… И вот этот кто-то когда-то позволил думать, что культура – это  человеческая деятельность в её самых разных проявлениях, включая все формы и способы человеческого самовыражения и самопознания, накопление человеком и социумом (в целом) навыков и умений.
- Вполне научная трактовка.
- Но – бездарная. Так как мы сейчас пожинаем плоды этой «гнилой теории». Куда лучше и справедливее называть «культуру» – набором кодов, которые предписывают человеку определенное поведение с присущими ему переживаниями и мыслями, оказывая на него, тем самым, управленческое воздействие. И потому, возвращаясь к сути вопроса, которой прописан в моём билете, я хочу сказать, что слово, это и  элемент, и фундамент культуры, так как слово это основа, несущая конструкцию, и часть «здания», «сооружения», которая воспринимает все нагрузки от вышележащих конструкций и распределяет их по основанию культуры.

- С первым вопросом мне всё понятно. Ваше мнение имеет не только крепкий фундамент, основанный на Вашем собственном интеллектуальном мнении, но и почву под ногами, и потому – мы можем смело переходить к  рассмотрению следующего вопроса. – Внесла предложение Людмила Петровна.
- А он звучит так. – Тут же приняла инициативу Ася:

2. Что можно называть искусством? И – Сферы деятельности, где рождается искусство?

- Очень хороший вопрос – не правда ли? – Поинтересовалась Саенкова у Аси.
- Пожалуй, с Вами, Людмила Петровна, нельзя не согласиться. Я думаю, что само понятие  «искусство» – произошло от слова «искушать».
- Это кто так сказал?
- Александра Тихомирова – балерина, молодой и талантливый режиссёр-постановщик современного балета.
- И это на самом деле так…– и в словаре написано?
- Это уже не имеет никакого значения. Так, как в эти слова я поверила, и они для меня – правда. Посмотрите, как красиво – «искусство – искушать». А если это придумка Александры Тихомировой, либо мои собственные фантазии (как принято их называть – заблуждения), то пусть так и будет, но я всё равно не откажусь от столь прекрасной легенды слова, даже не смотря на то, если кому-то взбредёт в голову назвать такие мысли ошибочными.
- Вы правы, Ася, Вы так искусно мыслите, что Вам простительно заблуждаться. – Приняла сторону только что услышанной теории рождения слова «искусство», преподаватель.
- Если всё же взять общепринятое понятие слова «искусство», то в русский язык оно пришло из церковно-славянского. А там, как ни странно, оно говорило об опыте и пробах, реже – об истязаниях и пытках.
- Надо же, кто бы мог подумать. – Удивилась Людмила Саенкова.
- Вот потому, если не уходить далеко от общепринятых понятий, – мне ближе присоединиться к таким трактовкам, как те, – где искусство – образное осмысление действительности. Либо же  тем, где искусство – процесс или итог выражения внутреннего или внешнего мира в художественном образе, т.е. – творчество, направленное таким образом, где оно отражает интересующее не только самого автора, но и других людей.
Долгое время искусством считался вид культурной деятельности, удовлетворяющий любовь человека к прекрасному. Вместе с эволюцией социальных эстетических норм и оценок искусством получила право называться любая деятельность, направленная на создание эстетически-выразительных форм. Но я с этим совершенно не готова согласиться.
- Почему же?
- Я попытаюсь в ходе ответа по вопросу билета, дать вразумительное объяснение, своему противоречивому с общепринятым мнению. А тем временем вернусь к первоначальной легенде эволюции этого понятия. И здесь есть то противоречивое слово «искушение», где оно – это испытание (стечение обстоятельств внутренней и внешней жизни верующего), при котором испытывается устойчивость веры человека. Устойчивость проявляется в неподвижном стоянии, в догматах веры, и в неукоснительном соблюдении всех заповедей Божьих. Так как для достижения этой устойчивости требуется прилагать весьма значительные усилия, то термин искушение часто используется в смысле страдания, скорби. Последнее словоупотребление получает оправдание ещё и потому, что само колебание в вере ощущается верующим тоже – как страдание.

И вот тут приходит пора говорить о литературе. Литература в широком понимании – это совокупность любых письменных текстов. И потому так важно, чтобы письмом владели и имели право пользоваться лишь те, кто пройдя через испытания, закалился в своей вере. Т.е. я хочу сказать, что чтобы стать литераторам, ты должен испытать свою веру и веру в себя. В литературе нужно разделять два вида деятельности – это проза и поэзия. Хотя в древнегреческой литературе любая художественная словесность называлась поэзией, но всё же – наше время явно разделило эти два вида творчества. Где «Проза» – устная или письменная речь без деления на соизмеримые отрезки. А «Поэзия» ровняется понятию – «сотворение». И даже заметьте, как можно разграничить стихоплётство и стихотворсто. Стихоплётство – «плеть» по искусству творения, которая своей корявостью и недостаточным уровнем высокородности поэта умоляет достоинство этого вида искусства. Стихотворение – это та форма поэзии, которая проникает в душу человека и испытывает её на веру. А в современной литературе многие называют своё стихотворство – «стихо». Мне кажется это нечто срифмованное, но не до конца сделанное, либо же – это симптомы графомании.
- Вы считаете, что Пушкин либо же Байрон, не страдали такими симптомами?
- Нет – они имели право на то, чтобы даже незаконченные творения вошли в историю мировой литературы, так как в их авторских литературных томах, огромное количество первоклассных творений. И потому, этих людей можно назвать исключительными мастерами слова, и потому, каждое их слово – ценно само по себе в любой его форме. А вот, когда автор пишет, и умудряется издавать десятки сборников и томов, из которых нет ни единственной цитаты, зацепившей слух читателя, и нет ни одного афоризма на устах у людей, то простите – это уже не литератор, а – поразит. Ведь «поэзия» – это особый способ организации речи, которая привносит в речь людей (общества) дополнительные измерения, понимания внутреннего мира человека, т.е. мира его сознания и мира его души. Поэзия – это словесное художественное творчество. Поэзией, – в широком смысле слова, – можно также величать и прозаическую, но поистине «Великую литературу»…
- Что Вы, Ася, имеете в виду, когда употребляете словосочетание «Великая литература»?
- Для меня это те произведения, которые описывают жизнь такой, какой она должна быть, а не такой, какая она есть, и уж тем более не такой, какой она не может быть, – в принципе.
- Но почему же литературой мы не можем называть письмена соответствующие действительности, обозначая её при этом «прозой жизни»?
- Но проза жизни и проза, как форма литературная, которая творит эту жизнь, это большая разница.
- Правда?.. И в чём же тогда разница?
- Понимаете, ведь «проза жизни» – это всего лишь процесс, который есть только здесь и сейчас и то о чём не будут знать уже даже наши дети, не говоря уже о внуках, так как у каждого нового поколения – своя «проза жизни». А вот проза, которая творит жизни людей – это те произведения, которые столетиями, а то и тысячелетиями не тратят своей актуальности.
- Тысячелетиями?
- Библия, например.
- А в чём же секрет долголетия такой литературы, может, знаете?
- Я думаю, что – в искренности слова. В Библии изложена вся суть человеческого естества. Здесь уместно повести разговор о песне, как виде коллективного искусства.
- Вы считаете песню – коллективным искусством?
- Именно. Так как в песне должны сойтись три таланта настроенные на одну волну. Возьмём песню «Миллион роз». Написал слова Андрей Вознесенский и если бы Раймонд Паулс не создал эту чудную мелодию к словам, а Алла Пугачёва не исполнила бы её, то никто не знает, как бы сложилась судьба у каждого из них.
- Но кто из троих – самый главный? Может, –  Вознесенский? Потому, что именно он положил начало?..
- О, нет. Ведь в любой книге, есть начало, есть завершение, а есть между ними – история. Начало песни – предстоит положить автору текста, книгу пишет композитор, но финал предстоит совершить – исполнителю. И потому если хоть кто-то сделает промах – шедевра не получится.
- Но, согласитесь, что исполнитель, – в отличие от автора и композитора может поменяться?
- Да, но – задача «первого исполнителя» состоит в том, чтобы вложить свою душу и сотворить произведение таким, дабы после – никто не мог превзойти этот уровень. А что касается автора и композитора – они тоже могут меняться. Можно сделать «ремикс»  песни – вот вам имя второго композитора. Также не сложно написать другие слова на эту самую музыку– вот вам другая песня под прежнюю мелодию. У меня, например есть любимая мелодия из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Евгений Дога написал потрясающую музыку, но слова мне не очень понравились и я взяла и написала совершенно иной текст и вот если я найду дуэт исполнителей, то мне кажется, что эта песня зазвучит с большей силой, чем в фильме.
- А почему Вы так считаете?
- Да хотя бы по той причине, что мелодия эта известна многим, а вот слова и исполнитель песни – никому.
- А что касается зарубежных песен? Где непонятны слова?
- Когда не знаешь языка, то важно слушать сердцем. Я очень люблю многие песни, которые исполняла Эдит Пиаф, Джо да Сен. Только есть одна проблема, что там я только запоминаю исполнителя.
- И в чём суть проблемы?
- В том, что нечестно не знать ни композитора, ни автора слов. И, конечно, хотелось бы понимать, о чём песня. Но с другой стороны – опера для «любителя» (человека в музыке не глубоко образованного), это также вид искусства, который ты, не зная замысла, – воспринимаешь душой.
- Что Вы, Ася, можете сказать о современном «песенном искусстве»?
- К великому сожалению –  ничего утешительного сказать не могу. Слишком много в наше время шарлатанов развелось во всех сферах жизнедеятельности человека. Все стали работать на себя и ради денег. А не по призванию и во имя искусства. И потому мы получаем, то, что получаем. Вот какие песни из последнего десятилетия знаете Вы?
- … - Людмила Петровна на несколько секунд задумалась, а потом – ответила на вопрос вопросом. – Вы думаете, что никто не знает современных авторов, композиторов и исполнителей?
- Нет, я так совсем не думаю. Я просто когда-то уже высказывалась о теории «культурной свалки» и потому и сейчас продублирую это мнение, что среди гор мусора невозможно найти поистине прекрасное произведение искусства. Если только с помощью высшей силы – случайно сойдутся все дороги. Но с каждым днём всё больше и больше дорог, по которым плывут безликие толпы народа.  Вот почему люди должна работать вместе – встречаться вместе, чтобы беседовать, вести искренний разговор, обсуждать интересные темы, чтобы творить, а не превращать свою жизнь в хлам.
 - Вы предлагаете жизнь превратить в театр?
- А жизнь и есть, театр. Густав Холоубек – выдающийся польский актёр и театральный деятель, депутат Сейма, сенатор, педагог, давая определение театру отметил, что «Если двое разговаривают, а третий слушает их разговор, – это уже театр». Так вот господин Холоубек не мало знал о театре и кино, так как только его фильмография состоит из полсотни  фильмов, но что такое театр и кино по сравнению с депутатской деятельностью – мне даже страшно представить, какой там театр и какие в нём «перерождённые» актёры… Но вот только о чём и к чему их роли – никто не знает, даже они сами. Современный театр всё чаще демонстрирует свою бездарность своими  же бессмысленными и примитивными сюжетами. И во что превратился современный театр, даже и «балаганчиком» не назовёшь. Вот только хочется сказать – самый настоящий базар, но в далёкие времена и базар, – куда театральнее был, чем сегодня театр.
- Это почему же?
- А потому, что на базаре – люди, хотя бы на своём месте. А сегодня кто –актёры в театрах? А ведь театр это практический эпицентр искусства, так как в нём должны соединяться все основные его виды, театр – это синтез различных искусств — литературы, музыки, хореографии, вокала, изобразительного искусства и других. И в то же время театр должен обладать  своей спецификой, и тем самым заявлять претензию на звание отдельного и самостоятельного вида искусства. Он должен отражать действительность, озвучивать конфликт, создавать характеры ярких образов, а также их трактовать и оценивать, по средствам утверждения тех или иных идей через драматическое действие происходящего на сцене. Но тут, как мы видим, –снова – коллективное творение картины. И команда состоит уже из большого количества людей. Здесь же нужно говорить и ещё о двух самостоятельных видах театрального искусства – балете и опере.
- Что Вам из двух позиций ближе?
- Не могу сказать однозначно. Но я точно знаю, что отдам предпочтение тому, что сделано, – как удивительное произведение искусства. Хотя, раньше мне казалось, что – балету... И тогда я бы даже сказала – безусловно – балет. Но уже теперь я думаю, что оперу и балет сравнивать нельзя, так как – это два слишком разные вида искусства. А самый низкий поклон именно сегодня я всё таки адресую господину Чайковскому. И готова даже заявить, что его «Лебединое озеро» – вечная классика балета.
- Откуда такая уверенность?
- В этой картине классический конфликт – борьба добра со злом, а это вечная тема всего человечества.
- Что Вы, Ася, считаете молодым видом искусства?
- Фотографию и кино. Фотография – дитя картины, т.е. – изобразительное искусства, а кино – дитя театра, т.е. – искусство действия и образов в движении.
- Удачное сравнение.
- Пришлось изобретать велосипед, так как слова «кино», а точнее – его значения самого по себе я не нашла.  Но, тем не менее, это не безродный вид искусства – так как такая отрасль человеческой деятельности, как кинематограф – имеет даже не одно определение, а, следовательно, – и несколько пониманий.  Самое простое из которых заключается – в создании движущихся изображений. Иногда кинематограф также упоминается как синематограф.
Кинематограф был изобретён в конце девятнадцатого века, а популярным видом деятельности он стал в двадцатом. Первая гибкая светочувствительная негорючая плёнка была изобретена русским фотографом Болдыревым в тысяча восемьсот восемьдесятом, а где-то через лет десять  американскими изобретателями Гудвином  и Истменом  была создана горючая, целлулоидная пленка. Первые же аппараты хронофотографической съемки были сконструированы в восемьдесятых годах девятнадцатого века к ним относятся: «фоторужьё» французского физиолога Марея аппарат французского изобретателя ле Бернса, аппарат английских изобретателей Фризе-Грина и Эванса, аппарат русского фотографа Дюбюка, «Фоноскоп» французского физиолога Демени. Пионерами в создании аппаратов для проекции на экран быстро сменяющихся изображений были: немецкий и русский фотографы Анщюц и Дюбюк, создавшие в девяностых годах девятнадцатого столетия проекционные аппараты различной конструкции, но с одинаковым названием — «Тахископ», французский изобретатель Рейно  создал в тех же годах проектор под названием «Оптический театр», и есть в этой начальной истории кинематографа две фамилии русских изобретателей – Тимченко и Фрейденберг.
- Вы так много Ася сейчас произнесли фамилий в истории синематографа, но я ничего не услышала об Огюсте и Луи Люмьер.
- Понимаете, этот вид искусства начал своё зарождение на планете земля в одно и то же время и в каждой развитой стране  мы услышим имена своих соотечественников и поставим их в первые ряды. Так вот изобретениями наиболее приблизившиеся к кинематографу по своим техническим характеристикам являются: «кинетоскоп» Эдисона, аппарат Тимченко, «хронофотограф» Демени, проектор американского изобретателя ле Роя, проектор «паноптиком» американского изобретателя Латама, «плеограф» польского изобретателя Прушинского и другие до тысяча восемьсот девяносто четвертого года. А уже годом позднее были изобретены аппараты, сочетающие в себе все основные элементы кинематографа: во Франции — «синематограф» братьев Люмьер и «хронофотограф» Демени; в Германии — «биоскоп» Складановского и кинопроектор Местера; в Англии — «аниматограф» Пола; в России — «хронофотограф» Самарского и «стробограф» Акимова, в США — «витаскоп» Армата.
Начало распространения кинематографа было положено съёмкой и публичной демонстрацией первых короткометражных фильмов. Первого  ноября тысяча восемьсот девяносто пятого  года в Берлине Складановский продемонстрировал свой «биоскоп», а двадцать восьмое декабря того же года в Париже братьями Люмьер был продемонстрирован их «синематограф». В течение следующих двух лет публичные демонстрации короткометражных фильмов были произведены во всех мировых столицах. В России первый показ был организован четвёртого мая тысяча восемьсот девяносто шестого года в Санкт-Петербурге в саду «Аквариум», затем в Москве и на Всероссийской ярмарке в Нижнем Новгороде. Тогда же были сняты первые русские любительские киносъемки.
Первая киносъёмка в Российской империи была сделана фотохудожником Федецким в Харькове – это полторы минуты  – «Перенесение иконы Озерянской Божьей матери». Первым российским документальным фильмом стал «Вид харьковского вокзала в момент отхода поезда с находящимся на платформе начальством». О чём Максим Горький писал:
«И вдруг что-то щёлкает, всё исчезает, и на экране является поезд железной дороги. Он мчится стрелой прямо на вас — берегитесь! Кажется, что вот-вот он ринется во тьму, в которой вы сидите, и превратит вас в рваный мешок кожи, полный измятого мяса и раздробленных костей, и разрушит, превратит в обломки и в пыль этот зал и это здание, где так много вина, женщин, музыки и порока».
- Признаться, Ася, Вы меня впечатлили – своими глубокими познаниями в развитии истории кинематографа.
- Это, просто, – тот вид искусства, который я очень люблю и он достаточно доступен для изучения. А также – я научилась пользоваться кино свалкой. Т.е научилась выбирать из гор хлама – нужное мне. Точно также дело обстоит и с одним из самых древних видов искусства – музыкой. Музыка – это вечный вид искусства. Без музыки нет ни песни, ни театра, оперы, балета, танца, ни кино. Музыка  родительница многих видов искусства.
- А слово?
- Да, Вы правы. Слово – также из разряда – вечно. Но музыка – это совершенный вид искусства, и потому я даже не могу себе представить, что музыки могло бы и не быть, мне страшно даже представить, что не было бы имён гениев, таких как Моцарт, Вивальди, Бетховен, Шопен и других гениальных музыкантов.
- Кому из названных имён отдадите предпочтение?
- Я уже отдала предпочтение, когда назвала эти четыре имени.
- Чем же они Вас покорили?
- Музыкой. Антонио Вивальди считается одним из крупнейших представителей итальянского скрипичного искусства восемнадцатого века, при жизни получил широкое признание во всей Европе. Вивальди в основном известен благодаря своим инструментальным концертам, в особенности для скрипки. Его наиболее известной работой является серия из четырёх скрипичных концертов «Времена года». На скрипке Антонио стал играть с десяти лет. Мастер ансамблево-оркестрового концерта – кончерто гроссо, Вивальди – автор более пятьсот концертов. Также – он автор девяносто опер. И, как исключительный факт его гениальности, – он за пять  дней мог создать оперу.
Вольфганг Амадей Моцарт прожил всего лишь тридцать пять лет. Австрийский композитор, капельмейстер, пианист, скрипач, клавесинист, органист. По свидетельству современников, обладал феноменальным музыкальным слухом, памятью и способностью к импровизации. Моцарт широко признан одним из величайших композиторов: его уникальность состоит в том, что он работал во всех музыкальных формах своего времени и во всех достиг наивысшего успеха. Наряду с Гайдном и Бетховеном, принадлежит к наиболее значительным представителям Венской классической школы.
В судьбе Людвига Ван Бетховена после смерти деда материальное положение семьи ухудшилось. Людвигу пришлось рано бросить школу, но он выучил латынь, изучал итальянский и французский, много читал. Уже став взрослым, композитор в одном из писем признался: «Не существует сочинения, которое было бы для меня чересчур учёно; не претендуя ни в малейшей степени на учёность в собственном смысле слова, я всё же с детства стремился понять сущность лучших и мудрейших людей каждой эпохи». Среди любимых писателей Бетховена – древнегреческие авторы Гомер и Плутарх, английский драматург Шекспир, немецкие поэты Гёте и Шиллер.
Когда Бетховен начал сочинять музыку, он не спешил печатать свои произведения. Многое написанное в Бонне впоследствии было им переработано. Из юношеских сочинений композитора известны только три детские сонаты и несколько песен. Как то  Бетховен посетил Вену. Прослушав импровизацию Бетховена, Моцарт воскликнул: «Он всех заставит говорить о себе!» И, что мы видим сегодня? Они оба заставляют о себе говорить через столетия.
А Шопен… Его музыка так нежна и удивительна. Он прожил всего лишь тридцать девять лет. Удивительно, как много можно успеть за такой короткий срок пребывания на Земле. Но может, такое возможно только благодаря одержимости?.. Ведь уже в детские годы Шопен проявил необыкновенные музыкальные способности. Подобно Моцарту, он поражал окружающих музыкальной «одержимостью», неиссякаемой фантазией в импровизациях, прирождённым пианизмом. Его восприимчивость и музыкальная впечатлительность проявлялись бурно и необычно. Он мог плакать, слушая музыку, вскакивать ночью, чтобы подобрать на фортепиано запомнившуюся мелодию или аккорд. Как-то одна из варшавских газет поместила несколько строк о первой музыкальной пьесе, сочинённой композитором, учащимся ещё в начальной школе. «Автор этого «Полонеза» –  написала газета, – ученик, которому ещё не исполнилось восемь лет. Это – настоящий гений музыки, с величайшей лёгкостью и исключительным вкусом. Исполняющий самые трудные фортепианные пьесы и сочиняющий танцы и вариации, которые вызывают восторг у знатоков и ценителей. Если бы этот вундеркинд родился во Франции или Германии, он привлёк бы к себе большее внимание». Газета была не права только в одном – не так важно где родился Гений, важно лишь то, – чтобы его заметили.
- А что же с современными композиторами? Нет имён, – которые хочется назвать?
- Почему же, –  я называла Евгения Догу, Раймонда Паулса, который, кстати, является не только советским и латвийским композитором, дирижёром, пианистом, политическим деятелем. Он ещё и народный артист СССР, а так же – почётный доктор Латвийской академии наук.
А Эннио Морриконе – правда, выдающийся итальянский композитор, аранжировщик, он первоклассный дирижёр. Да, – он в основном пишет музыку для кино и телевидения. Это его поле деятельности. Морриконе – Великий офицер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой».
И, кстати, разница между композиторами тех эпох и нашей – в том, что у творцов – поле деятельности разное. Те – создавали произведения для музыкальных концертов и церковных служб. А в наше время музыкальные шедевры всё больше создаются – для концертов песенных и кино. Но суть музыки не меняется. Уникальность и преимущество музыки, как вида искусства, в отличие от слова, – в том, что музыка – состоит из семи нот, которые понимает весь мир. И вот эта краткость – сестра гениальности. Семь нот, которые могут рассказать обо всём на свете. И в этих семи нотах нет грязи и пошлости. Потому, как грязь и пошлость – не являются искусством. Всего лишь семь нот дарят каждому человеку катарсис. И, кажется, – это как  мало нужно для очищения человеческой души, всего лишь – научиться понимать семь нот, и удивительно, как могуча сила зла и порока, которая делает эти семь нот недоступными для понимания.
- И, правда, – самый великий и самый короткий язык общения всех народов – семь нот.
- Есть и ещё один вид искусства, состоящий из такого же количества знаков.
- Какой же?
- Изобразительное искусство.
- Изобразительное искусство? – Удивилась Людмила Петровна.
- Семь цветов радуги. А все остальные – это либо смесь состоящая из некоторых из этих основных цветов, либо – их оттенки. Но цвет, как и ноты, – не нужно переводить.
- А как же белый и чёрный? Ведь их в радуге нет.
- А это не цвета.
- А что?
- Основа. И каждый выбирает себе одну из основ и творит. Кто-то – белую, а кто-то – чёрную.
- Как я поняла, музыка и изобразительное искусство, могут обходиться без слов.
- Не совсем. Ведь в любом искусстве есть создатель, имя которого обозначается словом. А ещё есть название произведения, т.е. имя картины.
Самое удивительное, что в искусстве, как и в жизни человека, – нет полной свободы. Всё взаимосвязано. Вот даже если подумать и задуматься над вопросом, что мы называем картиной? Картина – это и произведение живописи, обладающее законченным характером (в отличие от эскиза и этюда) и самостоятельным художественным значением. Картина же в драме, опере, балете, в киноискусстве – это законченная часть акта или произведения, ограниченная неизменным пространством действия, при постановке на сцене, как правило, показываемая без смены декораций.
Картина в переносном или более общем значении – любое законченное, цельное произведение искусства, в том числе – живое и яркое описание, устное или письменное, вид природы. Иоганн-Вольфганг Гёте писал: "Картины не просто раскрашенный холст, они воздействуют на чувства и мысли, оставляют след в душе, пробуждают предчувствия". Да, это было сказано о картине из области изобразительного искусства, но применимо это выражение – ко всем остальным значениям обозначенных словом «картина». А Великая картина, естественно» – не может быть безымянной.
- Разве?
- Конечно, ведь как учить людей понимать искусство? Нужно начинать с истоков, т.е. – с имени. Хотя имя картины должно звучать так, чтобы в переводе на другие языки не теряло своей сути. Так мой друг-художник –Анатолий Белявский написал одну чудную картину – женщину, которая просит помощи у небес, она не может понять неустроенности этой жизни и ей больно на это смотреть, но она не может покориться несправедливости. Мы как-то думали вместе, как можно назвать эту картину? Первым, что пришло в голову – название  «Истота», но на белорусском языке это звучит аналогично “Істота”, но “істота” переводится, как – существо. Но «существо» и «истота» – это совершенно разные понятия. И потом мы нашли вариант, который полностью соответствовал идее картины: «Сущность» – на белорусском языке звучит, как – «Iснасць».  Сущность – смысл данной вещи, то, что она есть сама по себе, в отличие от всех других вещей и в отличие от изменчивых, под влиянием тех или иных обстоятельств, состояний вещи. Истность – это и есть сущность, существо. В логике – «сущность», рассматривается, как существенный признак – т.е. – это неотъемлемое качество, без которого предмет невозможно мыслить. Сущность предмета выражается в его определении. В просторечии синонимами слова «сущность» часто являются слова – «идея», «назначение», «функция». Сущность выявляется ответом на вопрос: «Что есть сущее?». И вот тоже понимание глубины слова, но – уже с другой стороны, высказал Артур Шопенгауэр, который,  в духе Канта, признал невозможным какое-либо заключение от сущности к существованию, хотя, с другой стороны, он утверждал, что существование без сущности есть пустое слово. И потому я тоже говорю, что имя не может быть пустым. И, – чтобы порою дать название картине любого из видов искусство, нужно дождаться собственного прозрения. Так как инсайт –  это интуитивное, иррациональное (сверхразумное), даже нечто мистическое, что находит себе выражение и сообщается другим людям в форме артистической художественной концепции мира, которую даёт гений. В этом смысле, тот же – Шопенгауэр, признавая ценность за научной доказательностью в сфере теории познания, в то же время видел в эстетической интуиции гения – высшую форму философского творчества. И потому, – мне кажется, что название картины это целая философия. И тут я в подтверждение моей истины, приведу пример из теории от обратного, возвращаясь опять же к Артуру Шопенгауэру, который в своё время говорил: «Философия — это художественное произведение из понятий. Философию так долго напрасно искали потому, что её искали на дороге науки вместо того, чтобы искать ее на дороге искусства».
А, что касается сущности, «истности» искусства, то я убеждена, что на этот счёт не нужно делать открытий, я всего лишь приведу пример из личного архива интервью. Как то – в беседе с Леонидом Дмитриевичем Щемёлевым, он мне сам признался, что  уже давно не смотрит кино в свои почти девяносто лет,  и давно не ходит в театр, а на мой вопрос «Почему?» он искренне ответил:  «Понимаешь, нет восторга перед жизнью! А восторг перед жизнью – это и есть искусство… Всё остальное – то, что мешает восторгу!»
И вот на этой ноте я завершаю свой ответ.
- Ваш ответ заслушивает куда больше, чем «отлично». Мне было приятно работать с Вами все эти два года и я очень старалась, поделиться с вами всем тем, что у меня есть.
- Только у истинных наставников рождаются достойные ученики. – Многозначительно ответила своему преподавателю, Ася.

После чего она встала, забрала зачётку, и – направилась за своей сумкой, которая стояла именно там, где сидел профессор. Ася подошла к парте и наклонилась за вещами, а он шепнул:
- Подожди меня в моей приёмной… Я скоро…


Через минут десять Рубинштейн появился в своём кабинете.
- Проходи. – Открывая дверь к себе, пригласил Асю, Сергей Климович.
- Мне нравится, как ты ведёшь разговор с преподавателем на экзамене. – Начал беседу со своей студенткой профессор.
- А что тут такого особенного?
- Всё… Абсолютно – всё… Ты ведёшь себя на равных с ним.
- А как же может быть по-другому? Время пришло собирать урожай.
- Это всё верно. Так и должно быть. Только так – наставник может понять, – усвоил ли науку его ученик. Но так, – не есть, – даже в престижным ВУЗах мира.
- Потому что престиж стал таким продажным, что очень скоро самоликвидируется,  точно так же и по тем же причинам, как когда-то  рухнула Римская империя. Престиж – должен быть недосягаемым по средствам денег, ибо всё, к чему прикасаются деньги, очень быстро разрушается.
- Ты хочешь сказать, что престижно, это только то, что недоступно?
- Это должно быть доступно, но только для очень умных и одарённых людей. Престиж нужно заслужить, а не дослужится до него. Потому что всё, что человек заслужил, он ценит и умело этим пользуется, а всё до чего человек дослужился, даёт ему повод возгордиться. А гордыня слепа и гордец слеп на столько, что даже не видит, что он разбазаривает не только своё, но и то, что ему не принадлежит. И потому я хочу работать в престижном месте, а не в том, которое таким назовут.
- Ты хочешь сказать, что тебе не интересно, – сколько ты будешь зарабатывать?
- Точно не знаю, будет мне это интересно или нет, но зато точно знаю, что я бесценна. И если у меня будет хватать заработной платы на то, чтобы не влезать в долги на потребительские нужды, то я выберу себе работу по душе, а не за деньги.
- Это прекрасно, что ты умеешь себя ценить и предоставляешь возможность себя оценить другим людям. В твоей религии учат любить себя и возлюбить человечество. И ты послушная ученица: доверчивая, верующая, настойчивая. Ты, – как добродетель, – пощёчина тому, кто не ищет на земле веру.
Видимо, Ася поняла это изъяснение профессора, не верно, а – как упрёк её мировоззрению. И посему, – тут же стала в оборонительную позу:

- А в твоей религии, видимо, нет любви. Или же она мне непонятна – такая любовь. И потому, я не могу тебя понять, а ты меня не можешь принять такой, какая я есть. И не важно, какой религии человек, важно – во что он верит, потому, что не одна вера не учит злу. Вера – это добродетель. В Библии говорится, что «любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит». И мне хочется верить такой любви, я доверяю ей, она чистая в этих словах, а чистота – это и есть истина.  Взмути воду в речке, и ты не увидишь дна. А когда вода чистая и прозрачная, то ты видишь дно, и тебе не страшно, потому, что ты знаешь какое оно. Так и в людских душах. Как можно верить человеку у кого мутится сознание? Как можно доверять ему, если страшно? А человеку, которому смотришь в глаза, и видишь его душу, ты не просто веришь, ты хочешь смотреть в эти глаза бесконечно.

- Не начинай, Асенька, не заводись... Я бесконечно рад тебя видеть. – Профессор встал с кресла, и направился в сторону небольшого отставного стола, и только сейчас Ася заметила, что в кабинете появился патефон. Сергей Климович открыл тумбочку, извлёк оттуда пластинку, и, – пока шипение настраивалось на волну, он успел подойти к ней… Ася встала, он схватил её за талию и сказал:
- Это тебе подарок на Новый год. – И в этот самый момент полилась нежная  мелодия Вивальди.
Профессор поднял свою маленькую женщину на руки, поднёс к дивану, аккуратно положил её, рядом присел сам, и начал целовать. Двое разгорячённых страстью человека, под музыку маэстро, изливали свои чувства друг другу в жарких поцелуях. Асе, стало казаться, что она вот-вот отключится, и в этот самый момент она почувствовала, как её тело постепенно оголяется. И тут же Ася резко вскочила, села на диван, и начала поправлять одежду.
- Что ты делаешь? – Недоумевая, спросил профессор.
- Одеваюсь и собираюсь уходить.
- Зачем?
- За тем, что мы оба сошли с ума.
- И что же здесь плохого?
- А то, что так не должно быть.
- Правильно. Так не должно быть, но так уже есть.
- Но не должно быть. И потому, я сейчас остыну и ухожу.
- Нет. Я тебе обещаю, что больше ничего компрометирующего с тобой не произойдёт. Только ты пока не уходи… Побудь со мной...
Он встал и направился к своему креслу. Ася вернулась в своё. Тихо звучал Вивальди. Они молча смотрели друг на друга. Потом она сдалась первой, не усидев на месте, направилась к нему.
- Куда ты идёшь? – Спросил он.
- Ц-сс. – Приложила палец к губам Ася. – Не спрашивай не о чём.
Ася на цыпочках подошла к своему профессору, забралась к нему на колени и тихо прошептала на ушко:
- Я обещаю тебе, что буду всегда принадлежать только тебе, как только ты сможешь себе это позволить.
Профессор улыбнулся, запрокинул голову на спинку кресла и тихим, но очень спокойным и уверенным голосом ответил:
- Я тебе обещаю, что ты станешь моей под эту музыку Вивальди… очень скоро… И после этого… я уже тебя никому не отдам, это уж точно.
- А что сейчас?
- А сейчас я верю твоим словам, твоему обещанию. Потому, что встретив тебя, я, наконец таки, почувствовал искренний восторг перед жизнью.