Хрустальное счастье. Часть 42

- Господин Эро! - за дверью спальни послышался взволнованный голос Розетт Жоффруа, которая тоже проснулась. - Это гвардейцы... Боже мой... может, сказать, что вас нет дома? Но, боюсь, они просто сломают дверь.

Словно в подтверждение ее слов в дверь раздались еще более ожесточенные удары и тот же грубый голос проревел:
- Именем республики, открывайте! Иначе мы войдем сами!

- Открой им, Розетт, - громко сказал Эро, вставая с кровати. Он стал быстро надевать одежду, накинул свою изящную кружевную рубашку и стал аккуратно застегивать пуговицы. Адель, всхлипнув, посмотрела на него. Лицо Эро было абсолютно спокойным, только очень бледным, почти белым... почти таким же, как его рубашка.

- Открой дверь, Розетт, - повторил Эро. - А я пока оденусь.
- Хорошо, господин Эро, - подавленно ответила Розетт после небольшой паузы.

Через несколько мгновений до слуха Адель донесся звук открываемой двери. Затем тот же грубый голос спросил:
- Где гражданин Сешель?
Что ответила Розетт, Адель не расслышала. К этому времени молодая женщина тоже встала с кровати и накинула кремовый шелковый пеньюар.
Эро, уже успевший одеться, подошел к двери спальни и повернул щеколду, закрывавшую ее изнутри. В этот же миг дверь широко распахнулась, и на пороге появился  широкоплечий толстяк в форме национального гвардейца. Следом за ним в спальню бесцеремонно ввалились еще три человека. Эро посторонился, давая им пройти, и широкоплечий, видимо их начальник, приблизился к нему вплотную.

- Вы гражданин Мари-Жан Эро Сешель? - спросил он, нарочито не употребляя дворянскую приставку "де", что говорило о его высокой республиканской сознательности и нелюбви к аристократам.
- Да, это я, - спокойно ответил Эро.

Внезапно, ему стало невыносимо холодно, и он поежился, скрестив на груди руки.

Адель молча застыла у кровати. Черные глаза, казавшиеся огромными, резко контрастировали с ее бледным лицом.

- Вот ордер на Ваш арест, подписанный Комитетом общественного спасения, - с какой-то торжественностью в голосе проговорил толстяк, протягивая Эро де Сешелю бумагу.

Эро изящным движением взял ее в руку и пробежался глазами по нескольким написанным там строчкам.

- Вы обвиняетесь в том, что ваш дом служил убежищем эмигранту, - продолжал гвардеец. - Кроме того вы встречались с ним в тюрьме, вопреки закону, запрещающему свидания с заключенными.

Эро де Сешель слегка усмехнулся, слушая эти слова. Он чувствовал, что его рука, державшая ордер, слегка дрожит. Но со стороны это, кажется, было незаметно.

Прочитав озвученные обвинения на листке, Эро стал смотреть стоявшие внизу подписи участников Комитета общественного спасения. Первой, как он и ожидал, шла острая и четкая подпись Робеспьера. Затем размашистая подпись Сен-Жюста, красивого мальчика, который его ненавидел и с которым он имел неудовольствие повздорить накануне.
Далее, Баррас, Тальен, Колло д'Эрбуа...

- Ну все, давайте сюда! - гвардеец грубо выдернул ордер из руки Эро. - У нас мало времени, собирайтесь и пойдемте с нами.

И Эро не успел разглядеть, стояла ли там подпись Робера Ленде. Единственного человека из Комитета, который продолжал с ним здороваться и не боялся подать ему руку при встрече. Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения...

- Собирайтесь, Сешель, - повторил гвардеец. - У вас на всё пять минут.

При этих словах Адель потерянно посмотрела на него и, приблизившись к Эро, схватила его за руку. Ее легкий шелковый халат слегка распахнулся, но она, казалось, не замечала сальные взгляды стоявших у двери гвардейцев. Ее губы дрожали, в горле стоял комок, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.

- А ты, гражданка, кто такая будешь? - насмешливо спросил стоявший у двери гвардеец с рыжими усами, откровенно уставившись на красивую грудь молодой женщины, частично видневшуюся из под халата. Перехватив этот взгляд, Адель вспыхнула, словно получила пощечину. Запахнув пеньюар, она смерила нахала презрительным взглядом.

- Я... я его жена.

- Знаем мы таких жен, - нагло хмыкнул обладатель рыжих усов.
- Гражданка, - ответил толстяк. - Не вводи представителей республиканской законности в заблуждение. Это приравнивается к преступлению. - Известно, что гражданин Сешель не женат. А ты, наверное... - он сделал небольшую паузу, видимо вспоминая ее имя, - ты Адель Бельгард?
Он смотрел на молодую графиню оценивающим взглядом из-под густых бровей.

- Да, - ответил за нее Эро. И Адель почувствовала, как сильно он сжал ее ладонь. - Это Аделаида де Бельгард. И к моей политической деятельности она не имеет никакого отношения, прошу ее не трогать.
- Ну, имеет или не имеет, это Комитет общественного спасения разберется. И лично гражданин Робеспьер, - ответствовал гвардеец, с подобострастием произнося эту фамилию. - Но пока ордера на арест этой гражданки у нас нет. Так что отойди, - он грубо оттолкнул Адель в сторону от Эро.
- А ты, - он повернулся к Эро де Сешелю, также перейдя в обращении к нему "на ты"- давай, собирайся скорее.

- Адель, - проговорил Эро. - Подай мне, пожалуйста, камзол.
Он кивнул головой, показав на камзол, лежавший в кресле.

Как в тумане, Адель подошла к стоявшему в углу креслу. В висках отчаянно пульсировала кровь, сердце, как молоточек, больно билось в груди. Через несколько мгновений она вернулась к Эро де Сешелю. Он накинул камзол, а Адель, из последних сил сдерживая слезы, стала медленно застегивать пуговицы.
Ее руки дрожали.
Одна пуговица... вторая... третья...
Она как будто тянула время, понимая, что все - в последний раз.

Последняя пуговица камзола была застегнута. Эро обнял молодую женщину и крепко прижал к себе. Затем, ласково провел рукой по ее волосам и тихо спросил:
- Ты помнишь, что обещала мне, Адель?
Его слова доносились до сознания молодой графини приглушенно, как через вату.

- Ты помнишь это, Адель? - Эро повторил свой вопрос чуть громче.
- Да, - тихо ответила она. - Я обещаю, Эро.
- Ты должна уехать из Парижа сегодня же утром, - прошептал Эро, нагнувшись к ее уху. - И как можно скорее.
- Да... да, хорошо, - рассеянно кивнула Адель.
Все-таки она не удержалась, и по лицу покатились слезы.

Эро провел рукой по ее щеке, вытирая их. Как, порой, делал это раньше.
- Прости меня, моя девочка, - быстро прошептал он. - Прости... я причинил тебе столько страданий. Но ты должна жить... обязана.
- Я люблю тебя, Эро, - ответила Адель. - Люблю.
- Я тоже люблю тебя, - отозвался Эро де Сешель и, обняв молодую женщину, в последний раз крепко прижал к себе. - Наверное, больше не увидимся...
Но если есть жизнь вечная, я найду тебя там.

Адель де Бельгард обхватила его за шею, и они поцеловались, не обращая внимания на стоявших в дверях гвардейцев.

- Ну все, идемте! - объявил толстяк, подойдя к Эро Сешелю и взяв его за локоть. - Мы и так ждали лишнее время, пока вы попрощаетесь.
 
- В какую тюрьму его отправят? - успела спросить Адель у выходивших из комнаты гвардейцев. Эро вышел первым, и она в последний раз проводила его отчаянным взглядом своих черных глаз.

- В "Люксембург", - равнодушно бросил ей гвардеец с рыжими усами. - И не забывай, что свидания с арестованными запрещены. А то такую прелестную гражданку казнить придется.
Он усмехнулся, опять пройдясь взглядом по стройной фигуре молодой женщины, прикрытой лишь тонким шелковым халатиком.

Адель отвернулась и, пройдя в спальню, устало села на постель. Ее сердце как будто придавила тяжелая каменная плита. Было тяжело дышать, а из груди рвались рыдания. Но она до сих пор сдерживалась, скомкав рукой край простыни, которая все еще хранила тепло тела ее любимого человека.

Вот, в прихожей хлопнула входная дверь. Эро увели. Адель отрешенно посмотрела на циферблат больших бронзовых часов, которые показывали пять утра. На улице уже светало. Она подошла к окну и, отодвинув тяжелую бархатную штору, увидела, как Эро де Сешель вышел из дома в сопровождении четырех гвардейцев.
Они быстро прошли по улице и вскоре скрылись за поворотом.

- Господи Боже... - услышала она доносившийся с порога тихий женский голос.
Обернувшись, Адель увидела вошедшую в спальню Розетт. Вид у нее был растерянный и подавленный.
- Простите, что я так, без разрешения к вам зашла... - продолжала кухарка.
- Ничего... ничего, Розетт, - ответила Адель, сильнее запахивая пеньюар. - Подойди сюда.

Розетт приблизилась к окну, и несколько мгновений женщины молча стояли рядом, глядя на улицу.

- Несчастный господин Эро... - проговорила Розетт. - Он ведь мне не чужой, десять лет в это доме работаю. Он такой добрый... всегда всем помогал.
А теперь... кто же теперь ему самому-то поможет?

Адель молча слушала эти безнадежные слова. Сил сдерживаться больше не было. И, подавшись вперед и обняв Розетт за плечи, Адель де Бельгард заплакала, горько и безутешно.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/09/05/599