Четыре сна из прошлой жизни. Часть 3

3. Леночка
   
Лена была очень удивлена звонком шефа.  Даже не самим фактом ночного звона, а его сутью. За недолгое время работы у Игона, пару раз  случались ночные звонки, но они всегда касались работы. А сейчас Игон дал ей поручение, которое не входило в её обязанности. Ей ужасно хотелось спать,  но задание шефа так заинтриговало, что заснуть она никак не могла.  Лежала, вглядываясь в ночное окно, освещенное отблесками рекламных огней. Её и радовало то, что скоро она увидит своих родных и Витьку, и удивляло, зачем это Игону понадобилось разыскивать её родную тётю.  Тётю Шуру, странную и любимую тётушку, с такой исковерканной судьбой, прожившую всю жизнь в одиночестве и страдающую навязчивыми снами о не рожденной дочери. 

Лена ещё раз перечитала записанные адреса и фамилии, не ошиблась ли спросонья? И порадовалась своей привычке класть на пол у кровати листок бумаги и ручку. Где бы ни приходилось ей ночевать: дома ли, в общежитии ли у институтских подружек, и даже у любимого Витьки, лист бумаги и ручка всегда занимали положенное им место. Лена писала стихи!  И этим всё сказано! Лучшие рифмы являлись ей всегда ночью, но она была во всеоружии!  Утром, проснувшись, первым делом пыталась расшифровать ночные строчки.  Написанные в темноте, они наползали одна на другую, скрещивались, или расползались в разные стороны. Буквы скакали вверх-вниз. Иногда строки обрывались на полуслове, тогда  Лена искала продолжение у себя на руке. Витька всегда удивлялся её способности что-то записывать,  почти не просыпаясь и не включая свет.    Иногда она читала Вите свои ночные творения. Он восхищался, нежно целовал её, а потом с  шутливым  криком: «Эх, поэточка ты моя!» - хватал её в охапку и кружил по комнате, пока у неё не захватывало дух. От этого хотелось написать что-то ещё лучше, еще романтичнее и возвышеннее, но разум подсказывал, что его искреннее восхищение идет от любви к ней, от гордости за неё, а не от её стихов.  Вот тётя Шура – другое дело!

Ещё учась в школе, Лена при первом удобном случае ехала к ней,  доверяла ей все свои девичьи тайны, зная, что тётя Шура никому не расскажет. И читала ей свои стихи. Шура внимательно слушала, потом начиналась критика. Лену всегда удивляла её способность моментально запоминать. Лена и плакала, и смеялась, иногда даже впадала в истерику, доказывая, что она сочинила шедевр.  Но Шура не зря была учителем литературы. Несколько весомых доводов и Лена соглашалась, что на шедевр её стих не тянет. С возрастом она научилась переделывать строчки, находя лучший вариант.  И только потом читала их подружкам, или маме. А отец    никогда    не     интересовался   её стихами,     потому   что просто не любил поэзию. 

Сразу после звонка Игона Лена заказала себе билет до Москвы.  Ей предложили ближайший рейс с пересадкой на 9-20 утра. Потом Лена позвонила маме в Москву и обрадовала её своим скорым приездом. А Вите звонить не стала, решила сделать ему приятный сюрприз. Потом она собрала дорожную сумку с нужными вещами и документами и лежала на диване, коротая время до такси.  Боясь заснуть и проспать, она всё - же решила выехать из дома пораньше и провести остаток времени в аэропорту.

Поглядывая из окна такси на ставшие уже знакомыми пейзажи, Лена каким-то раздвоенным сознанием ощущала себя в Москве. Будто бы она уже там и вот-вот увидит свою улицу и дом. Таксист что-то сказал ей, но она, витая в своих мечтаниях, не поняла и машинально переспросила на русском. Таксист обрадовано заулыбался:
 - Вы русская? Значит,  я не ошибся!  Смотрю, пассажирка моя задумалась, глазки затуманились… Так только русские девушки могут мечтать!    - также на русском ответил он.               
- А разве американцы  мечтают по - другому?
- Они в такси ведут себя по-другому! Если честно, я не видел их  мечтающими. Они обычно начинают кому-то звонить, или открывают  свои планшетники… В общем – погружаются не в мечты, а в дела! Некоторые, правда, болтливые попадаются. Донимают расспросами, когда узнают, что я из России.
-  И о чем же спрашивают? – из вежливости спросила Лена. Если честно, ей не очень хотелось поддерживать разговор.  Таксист засмеялся:
-  Чаще всего интересуются, действительно ли у нас так холодно, что без меховой шапки не обойтись… Полный наив…  А вчера один фанатик всё возмущался: зачем  Пусси райт упрятали в тюрьму? А что они мне? Я, когда два года назад уезжал из дома, о них и слыхом не слыхивал.
-  Как же Вы здесь оказались?
-  Не поверите, сбежал! От дружков своих. У меня дома бизнес небольшой. Хватало на хлеб с маслом и на коньяк с пивом… - он опять засмеялся - не заметил, как втянулся. Каждый вечер компашки, рестораны, девки всякие виснут.  Не один год так…  Очнулся, когда меня дружки на гей- оргию затянули… Как увидел всё это, облевался… Извините за грубость!  Хоть и во хмелю был, но вывернуло всего. Сиганул оттуда, а утром глянул в зеркало и ужаснулся. Неужели это я?  И, в какой-то миг, как озарение, что бежать надо ото всего этого! За два дня бизнес на мать перевел, а сам сюда свалил. Вот, таксую теперь… Сам себе такое наказание определил!- он опять улыбнулся и поглядел на пассажирку, как будто проверяя, верит ли она его рассказу.
-  А как же семья? –  собеседник уже начал интересовать Лену.
- Да нет никакой семьи. Мать одна. Но у нее своя жизнь!  Она у меня ещё молодая! И красивая!  Звоню ей каждый день, чтобы не переживала. А жениться не успел. Да, если честно, и не думал тогда о женитьбе. Девушка одна у меня работала, глядела на меня своими оленьми глазищами… Сейчас я бы на ней женился, а тогда… - парень умолк, выруливая и подыскивая место на стоянке. Они уже подъехали к аэропорту.

Лена расплатилась и поблагодарила. Выходя из машины, услышала:
- Привет там передайте от меня! Вы ведь домой летите?
-   Как Вы догадались?
-  Лицо у Вас счастливое…
- А кому привет – то?
-  Да никому, просто, Родине.  Пусть знает, что я жив.

Лена подхватила дорожную сумку  и зашагала в здание, гудящее голосами авиапассажиров.  Как же хорошо и удобно ей было в обтягивающих джинсах и кроссовках.  Она чувствовала себя свежей, молодой и спортивной! Ну и пусть, что не выспалась! «Полёт долгий, высплюсь, надоест ещё!» - думала она, подыскивая свободный бокс в камере хранения.

До вылета время пролетело незаметно. Она немного прогулялась по аэропорту, вспоминая занятного таксиста. У парня не все еще потеряно - думала она – раз сам себя сумел наказать.  Потом она просто сидела и наблюдала  за людьми, а в голове уже рождались строчки будущего стиха.

Когда самолет набрал высоту, Лена, наконец-то, смогла достать свой походный блокнотик и записать недавние строчки. И подумала, что совсем скоро она покажет их тёте Шуре и та учинит ей разбор полётов. Прикрыв глаза, Лена ждала, когда предложат завтрак. Очень хотелось есть, со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было.  Она положила блокнот и ручку на свободное соседнее кресло и дремала.

Очнулась она от приятного женского голоса:
- Леночка, убери, пожалуйста, свой блокнот, я сяду.  Это моё место!

Лена с удивлением вскинула глаза и увидела миловидную  молодую женщину с белокурыми волосами и огромными серыми глазами. «Откуда она здесь взялась?».  И улыбнулась: «Наверное, проголосовала, как на попутку!»
- Не удивляйся, Ленок! В жизни всякое бывает! – женщина с понимающей улыбкой ждала, когда же Лена уберёт свой блокнот.
- А откуда Вы знаете моё имя? – спросила Лена.
Вместо ответа женщина предложила:
- Слушай, давай на «ты»!  Ты не против?
Лена была не против.
- Я тебе многое расскажу, но давай сначала поедим, ладно? Меня зовут Ласуня, а как тебя зовут, я знаю!
- Ласуня? Я знаю одну Ласуню, правда, заочно. Её не существует, верней…- Лена замялась – она существует во снах моей тёти. Я думала, что в реальной жизни такого имени не бывает.

Стюардесса развозила завтрак.  Ласуня взяла с тележки несколько тарелок и поставила их на откидной столик.  Вопросительно посмотрела на Лену: хватит?  Лена жестом показала ещё на две тарелки.
-  Слушай, а может, выпьем? За знакомство! – Ласуня взяла с тележки маленькую бутылочку  какого-то спиртного, и с улыбкой продолжила – Шампанское по утрам пьют  только аристократы…- и вместе с Леной произнесла остаток киношной фразы – и дегенераты… - и обе они рассмеялись, хлопнув друг друга по плечу.

Контакт был налажен.   Они быстренько все выпили и съели.
- Хорошо! – сказала Лена.
- И не говори! – ответила попутчица.

После непродолжительной паузы Лена спросила:
- Так откуда же ты моё имя знаешь?
- Леночка, дело в том, что я и есть та самая Ласуня! И о тебе я знаю от своей мамы, твоей тёти Шуры!
- Бред какой-то! Той Ласуни не существует!!!
-  Ещё как существует! Но только во снах и мечтах! – Ласуня хлопнула Лену по плечу – Ну, чувствуешь же? Дай сюда свою руку!

Лена протянула руку и ощутила прикосновение мягкой ладошки Ласуни, тихонечко сжавшей её пальцы.
- У тебя  красивые руки! Такие мягкие… И пальцы музыкальные…, длинные… - сказала она.
- Зато у тебя маникюр красивый! – улыбнулась в ответ Ласуня – А у нас там маникюр делать нельзя!
- Почему?
- Так принято!
- Ласунечка, но как же ты оказалась в самолете?
-  Мне очень нужно было с тобой поговорить, Поэтому я здесь. А как я оказалась здесь? Силой мысли и желания!

Лена  с недоверием глядела на неё.
-  Лена, этот наш разговор очень важен для меня и моих детей, Ханечки и Артика!  От тебя зависит, будем ли мы существовать и жить!
-  Как это от меня?  В чем моя роль, я не понимаю?

Ласуня выдерживала паузу, видимо подбирая нужные слова.
- Ласунька,  не томи, говори уж всё сразу, а то я лопну от любопытства!
- Погоди Лен, не торопи меня! Там, где я обитаю, торопиться не принято! Да и некуда.  Хочешь посмотреть моих деток, Ханечку и Артика?
- Хочу! Конечно же, хочу! Но как? У тебя есть фотографии?

Ласуня улыбнулась хитроватой улыбкой и, хлопнув легонько Лену по коленке, обтянутой джинсами, произнесла:
- Ой, как же я хочу походить в джинсах! Хоть немножечко! Но, у нас нельзя…
- Да и у нас нельзя, - ответила Лена – Дрес-код  проклятый!
- Ты хоть дома можешь, или вот в дорогу… А мне вообще нельзя…
-    Грустно… - ответила ей Лена.

После недолгой паузы, Ласуня загадочно произнесла:
-    Ну, смотри, Ленок! Вот мои дети!

Она сжала ладони наподобие шара, затем развернула их раскрытым цветком, и Лена увидела в её ладонях чудесную живую картинку: заснеженный дом в живописном месте и двоих ребятишек, со смехом и визгом катающихся на санках.  Лена смотрела и никак не могла отвести взгляд. Картина настолько  заворожила её и обволокла мягким неназойливым светом, что время остановилось!  Из оцепенения её вывел голос Ласуни:
- Хорошенькие, правда?
- Да… - только и смогла произнести Лена  - А как же они там одни? Они такие маленькие…
- Ну, они хоть и маленькие, но очень самостоятельные. А потом, за ними приглядывает одна старая…
- Карга? – засмеялась Лена.
- Можно сказать и так. Даже правильнее будет! Знаешь Лена, она им прабабкой приходится. А мне – бабкой. Наказание отбывает она за своё злодеяние. Ей долго отбывать! Пусть трудится, авось, и простится ей!
-  Она что, убила кого-то?
- Она подтолкнула молодую девушку к убийству.  Даже не подтолкнула, а заставила!  Аборт ей велела сделать… И адрес абортария дала, и отвела её туда, и денег дала… А от сына скрыла, что девушка была беременной.
- Эта девушка-тётя Шура?
- Ты, Ленусик, всё правильно поняла! А не родилась тогда – я! А вместе со мной и мои дети…

Они помолчали. Ласуня печально задумалась, потом, словно очнувшись, повернулась к Лене всем телом:
-  А теперь, Лена, самое главное тебе открою. Только ты будешь это знать! Я об этом никому больше не имею права говорить. Мне разрешили – только одному человеку! Я выбрала тебя! Леночка, родная моя, помоги мне родиться на свет Божий! Мы все, и я, и дети, существуем, пока о нас знают и помнят близкие люди. Мы исчезнем вместе с их памятью! Ты же знаешь, что маме уже 57 лет, а отец на 5 лет старше её. Если по истечении срока, я не появлюсь на свет, то и дети мои никогда не родятся. А вместе со смертью Шуры и Игоря мы исчезнем из того мира, где обитаем сейчас. Безвозвратно, навсегда… Я за детей прошу. Если они родятся, то души их обретут бессмертие… Времени осталось совсем мало.  Через одиннадцать месяцев мне будет сорок лет.  Это последний срок!
-  Ласунечка, миленькая, так надо же что-то делать!  А чем я могу помочь? Тётя Шура  вряд ли сможет родить ребенка! Да и отца твоего несостоявшегося, Игоря этого, я вообще не знаю! У нас в семье не принято о нём говорить, чтобы лишний раз не травмировать тётю Шуру. Мама рассказывала, когда он её бросил и уехал на север куда-то, как сквозь землю провалился, так Шура жить не хотела… Только сны о тебе спасали её. Этим всю жизнь и живет.
-  Ох, Леночка, ты неплохо знаешь папашу моего.  Это Игон Горски! Когда-то он был Игорем Горшковым.
- Что? – Лена от изумления вцепилась в свои волосы - Это он – Шурина любовь всей жизни?

Пассажиры с соседних кресел стали оглядываться на неё, но Лена не обращала на них никакого внимания. Подошла стюардесса и спросила, всё ли у неё в порядке. Не дождавшись ответа, ушла.
- Лена, не кричи, прошу тебя! Да, Игон Горски - мой потенциальный отец. Его прощает только то, что он ничего не знал о беременности Шуры. Что бы ты о нём не думала, но без него я никогда не смогу родиться!
- Но что же мне делать-то? А? Ласунечка, я не понимаю мою роль…
- Лена, сведи их обязательно, и как можно быстрее… И ещё, Леночка, ведь медицина сейчас на таком уровне, что имеет разные варианты рождения. Я не знаю их, мне не дано! Но ты ведь сможешь узнать об этом и подтолкнуть Шуру и Игона к рождению ребенка. Если я всё-таки появлюсь на свет, то пусть имя мне дадут моё! Оно мне нравится.
- Я думаю, с этим проблем не будет! Шура этим именем бредит!- ответила Лена.
Ласуня продолжала:
- А когда родятся мои дети, старшего поколения уже не будет в живых, так ты меня вразуми, чтоб дать им имена Ханечка и Артик!
-  Но ведь ты сама хочешь эти имена, чего же тебя вразумлять?
- Ах, Лена! Боюсь, что я всё-всё забуду… Да и вообще, может я буду совсем другой…  Только ты и будешь помнить меня такой, какая я сейчас…
  Непроизвольные слезы покатились из глаз  Лены.
- Как  грустно… Как грустно… Как грустно...  – повторяла она в забытьи.
- Мы не увидимся больше с тобой, Леночка, сестрёнка моя дорогая! Прощай! Я к тебе больше не приду, на всё есть предел… Прощай!
- Подожди, Ласунечка, подожди ещё немножко! Пожалуйста! – слезы душили Лену – Я обещаю… Я обещаю всё сделать! Я буду ждать твоего рождения… - почти рыдая и не выпуская руки Ласуни, шептала она.

    «Мисс! Проснитесь! Что с Вами?» - стюардесса трясла Лену за плечо – «Вам приснился кошмар?  Вы проспали напитки и завтрак. А обедать будете? Курица с горошком! Вкусно!»
    Но Лена отказалась, лишь попросила стакан воды. Когда стюардесса подала ей его, Лена с удивлением обнаружила в зажатой ладони маленькую крышечку от маленькой бутылочки какого-то спиртного.