Физики

Для тех, кто незнаком с этой формой вандализма, могу сказать, что она была довольна популярна среди звезд рокнролла в штатах, и именно от них она стала популярна вдвойне среди white trash молодежи. Форма вандализма называется roomtrashing, что по-русски будет примерно, как разорение комнаты.
Исторически и социально так уж сложилось, что отношение к материально-нажитому и заработанному тяжелым трудом значительнее у тех, кто сам пытался вести достойный его понятиям уровень жизни, чем у тех, кто добывал себе разбоем и воровством.
Обычай  разорения комнат пришел изначально с дикого запада. Причин тому могло быть несколько, одной из которых было наказание за  жадность владельца гостиницы: узнав из объявления на стене в соседнем салуне, что некий Джо Блоу разыскивается за приличное вознаграждение в 4 штатах за ограбления банков, увод чужого скота и принудительный секс с незнакомками, решает сдать своего постояльца из нумера 2 местному шерифу. В это самое время вышеупомянутый мистер Блоу стоял у окна и свозь кисейную занавеску осматривал возможные пути отхода после взятия банка на углу через дорогу. Какого же было его негодование, когда он заметил хозяина гостиницы, выходившего с пол-штофом чего-то желтого в руках из салуна. Хозяин гостиницы метнул свой взор на окна нумера 2 и заспешил в судейский дом, где на первом этаже был офис шерифа. Мистер Блоу не был ракет саянтистом, но был стрит смарт и ходил по лезвию с раннего отрочества. Он сразу смекнул, что может произойти дальше. Вся ненависть к хозяину гостиницы, которому он уплатил вперд за нумер, ванну и обед, мгновенно сублимировалась в неподконтрольное желание немедленно отомстить. Несмотря на минимум времени и скромность подручных средств, мистер Блоу превращал комнату в нежилую на долгое время. Переломанная мебель и искуссно вымазанные дерьмом стены и потолок были только шапкой айсберга. Он успевал все это сделать и инсценировать свой побег через картинно распахнутое окно, а сам уходил в нумер 3, дальше по коридору.
В третьем нумере обосновался карточный шуллер, которого пока никто не искал публично. Блоу забирался в клозет, за нафталининные шубы, чтобы через тонкую стенку услышать, как успешно он отомщен. Шериф с помошником пришли арестовывать Джо Блоу, но нашли только изпоганенную комнату с распахнутым окном. Они призывали в комнату и хозяина гостиницы, где все месте потом чертыхались.
30 серебрянников может быть палкой о двух концах или 2 уей роад.
Когда легендарные социальные бунтари и уголовные грабители были отловлены и перебиты, примерно к концу 19 века, и дикий запад перестал быть таким уж диким, то вандализм с комнатами поутих.
Однако, он возродился в 60-70 годы прошлого века. Своему внезапному появлению он обязан звездам рок-н-ролла, и это понятно почему. В то вреня, когда простые люди приходили на них посмотреть в свое удувольствие, тем приходилось мотаться по гастролям, согласно подписанных контрактов. Жизнь звезд была гламурной только от селева и дотелева,  а потом была такая же тоска и скука, как и у других. Если к этому прибавить их экстравертность и крейтивети не только на сцене, но и вооще по жизни, то номера отелей, где они стояли во время гастролей, были отлиным местом для извержений сублимированной скуки в скандальное паблисити и популярность.
Знаменитый ударник Keith Moon считается открывателем и примером к подражательству. Он первым придумал прибивать мебельую обстановку номера к потолку. У него было много последователей и людей, которые пытались его еще и перещеголять. Среди знаменитостей были Keith Richard, Joe Walsh, John Beluci, John Botham. В наши дни многие пытаются занять номер в гостинице, из окна которого был выброшен в бассейн белый телевизор, однако, новая плазма крепко прилажена на болтах к полу.
В мотеле, где пришлось поработать, случаи вандализма бывали довольно частыми. Работники утренней смены с опаской открывали двери номеров для утренней приборки. Если разгром комнаты был значительным, то согласно местному уставу должен быть составлен протокол с указанием потерь. Малыми потерями считалась потеря белья из-за невозможности им пользоваться в дальнейшем: некоторые постояльцы  завязывали простыни и полотенца в большой тугой шар и заливали его водой из душевой головки. Практика показала, что развязать такое невозможно, тем более, что внутри шара мог быть неприятный сюрприз.
Хозяин наш деньги считать умел очень хорошо, поэтому у него было несколько заведений кроме мотеля. Нежилая после вандализма комната приносила ему убытка $300 в день, и с громилами комнат он боролся очень по-итальянски.
Мы, портье, должны были помнить в лицо всех негодяев и находить любые предлоги, чтобы не сдавать им комнаты в очередной раз.
Мой индийский супервайзер пробовал на мне нелегальные методы обслуживания: он велел мне брать с неблагонадежных $300 депозитных денег при сдаче комнаты и их частичным или полным возвратом при расстовании.
Если принять во внимание, что после 4 часов обсаженно-любовных страстей громила не помнил многого из своей предыдущей жизни и просто уезжал, то деньги оставались в кассе. Если они не были востребованы в течение 48 часов, то становились чей-нибудь собственностью.
Глядя назад, я понимаю, почему индийский супервайзер выбрал именно меня, чтобы имплементировать свои пан-азиатские, таталитарные эксперименты над людьми: я любил и до сих пор люблю практические шутки, граничащие с зазеркальем и мог запросто отказать клиенту в услугах. Я приладил на стенку бывшую детскую игрушку со светящейся надписью Police и указывал на нее клиентуре, когда слова не возымали действия.
Однажды вечером, возвращаясь после обхода территории мотеля, я увидел мужчину и женщину в ожидании номера. Они шутливо толкали друг друга и говорили по-русски «ты говори».
Чтобы не смущать их, я заговорил с ними по-русски и узнал, что им негде ночевать, потому что их дочки закрыли дверь их квартиры на все замки и исчезли в неизвестном направлении.
Мне надо было пропустить эту не относящуюся к делу деталь, но я не пропустил.
Тогда мужчина поведал мне суровую правду их жизни.
Оказалось, что они, бывшие жители города Киева, физики по профессии, живут второй год в штатах и полностью «потеряны». Несмотря на их блестящее образование и признание в ученых  мировых кругах, им пока никак не устроиться на работу ни в каком качестве. Кроме того, их дочки-близнецы за это время из прилежных студенток киевского универа, пианисток-теннисисток превратились в падших по любым стандартам девок: стали не только грубить в семье, но и приводить к ним в квартиру незнакомых мыжчин и закрываться с ними у них в спальне.
Говорил об этом муж, а жена в это время курила сигарету и простуженно кашляла.
Я посоветовал им в полусерьезной форме, что таких дочек им надо выселить при помощи заявления в полицию.
Мужчина с ненавистью посмотрел на меня: « В еврейских семьях  из Киева такое не практикуется. Нам нужно сегодня ночь переспать здесь, а завтра дочки придут и откроют двери.»
Мне было жалко на них смотреть. Горе и неустроенность просвечивали сквозь их добротные и теплые финские пальто, добытые по блату в Киеве.
Брать с них деньги за ночлег у меня не поднималась рука.
Когда я сказал, сколько стоит номер за ночь, мужчина неуверенно возразил, что на его взгляд это многовато за такой вертеп.
Быть знаменитым ученым в неправильное время и в неправильном месте совсем непросто.
В это время я услшал шум отъезжающей машины: должно быть у кого-то резко поменялись планы на ночь.
Дверь в 17 номер была открыта. На столе лежали ключи  и незадействованные полотенца.
Номер был оплачен до утра.
Туда я и пустил ночевать физиков.