Sennentuntschi Зеннентунчи

Переложенная легенда о пастушьей кукле.

В небольшой альпийской деревушке, расположенной в долине Циллерталь жили три брата. Йороли, Ханс и Клаус. Жили они в отчем доме, доставшимся им по наследству. Дом был старый, местами встречались прогнившие балки, а по ночам на чердаке гулял вольный альпийский ветер. По углам висела паутина, в доме всегда пахло пылью. Трое парней не хотели заниматься домашним бытом. Они только пасли овец, держали кур да ездили на ярмарку. Старший - Йороли, вечера проводил в трактире, заливая шнапсом свою потерю. Его невесту, Ханну, обвинили в колдовстве и сожгли после пыток, когда она во всем призналась. Йороли всегда знал, что Ханна не виновна, но оправдать людскую клевету он не мог. Ханна была обычной травницей, лечившей всех больных в деревне. В момент казни, он смотрел возлюбленной в глаза, и теперь, эти глаза преследовали его повсюду.
Одним прохладным утром братья как обычно ушли в долину пасти овец. Выгнав стадо на цветущий луг, братья устроились на валуне за завтраком. Ханс играл незатейливую мелодию на своей свирели. Клаус разломал свежий хлеб и протянул братьям.
- Хлеб, как глина, - обратился Йороли к Клаусу.
- Пеку как умею. – Отрезал Клаус. – Можешь лучше, делай сам.
- А что, постараться не можешь? Мука не плохая, все условия есть.
- У меня времени на это нет.
- Не о том вы спорите, нам женщина нужна. – Ханс отложил свирель и потянулся за кувшином.
- Ну, хоть молоко вкусное. – Протерев рукавом рот, сказал Йороли. – А женщина, нам и правда не помешает.
- Да, готовить будет, дом в порядке держать, глядишь, да на кое – что другое сойдет. – Засмеялся Клаус.
- Да только где ее сыщешь?  Деревня у нас маленькая. Бабы либо старые, либо заняты.
- А помните, нам мама рассказывала сказки, и в одной из них говорилось о том, как пастухи сделали себе из соломы помощницу. – Пережевывая хлеб, вымолвил Ханс.
- А, ты про ту пастушью куклу,  которая потом ожила, и во всем им помогала? – Ответил Клаус.
- Да, про Зеннентунчи.
- Баба из соломы? – Удивился Йороли, - а она колоться не будет? Бред, это все старые сказки.
- Не знаю, а может, попробуем? Соломы у нас много.
- Делайте что хотите, я в этом не участвую. – Йороли взял свирель и пошел к овцам.
На том братья и порешили.
Вечером, на чердаке, Ханс и Клаус под завывания ветра мастерили куклу. Угольком нарисовали на мешковине глаза, нос и рот.
- Какое – то чучело у нас получилось. – Ханс поправил соломенные волосы куклы.
- И что дальше? Клаус посмотрел на брата.
- Заклинание.
- А ты его знаешь? – шепотом спросил Клаус.
- Что – то помню. – Почесав свои взъерошенные волосы, Ханс наклонился к кукле и зашептал ей что – то на ухо.
- И что дальше?
- Спать дальше. Устал я. Зеннентунчи оживет лишь утром.
Проснувшись на утро, Йороли пошел умыться. Проходя через смежную комнату, где стоял обеденный стол, он оторопел. На столе стояли глиняные горшки с кашей, свежий творог, и большой, еще теплый, каравай.
- Вот те на! – Йороли подошел ближе, и наклонился над кашей.
Вкусно пахнет.
В комнату зашли братья.
- Вот это я понимаю, постарались. Не ожидал от вас.
Братья переглянулись.
- Мы ничего не делали, мы не готовили.
- А кто тогда?
Проскрипели половицы. В комнату зашла стройная девушка, в платье из мешковины и соломенными волосами.
- Ты кто? – Выпучил глаза Йороли, смотря на незнакомку.
Девушка стояла безмолвно. Ханс и Клаус переглянулись еще раз.
- У нас, что, получилось? – Клаус в полголоса обратился к брату.
- Похоже, что да…
Зеннентунчи убирала дома, кормила кур, доила корову, готовила еду и пекла вкусный хлеб. Братья не могли нарадоваться. Вот только Йороли, поначалу, сторонился новой домохозяйки. Но потом привык, и даже провел с ней ночь.
Минуло три дня.
 Наутро четвертого дня, Клаус не пришел на завтрак. Братья думали, что он погнал овец, но когда обнаружили стадо в загоне, они забеспокоились. Позже, погнав овец на выгул, они наткнулись на тело Клауса. Он лежал с неестественно вывернутой шеей на дне оврага.
Все догадки сводились к одной. Он оступился и упал, сломав себе шею.  Вот только почему Клаус пошел в горы один, оставалось загадкой.
После смерти Клауса, Йороли очень переживал, что не смог уберечь младшего брата. А безразличное отношение Ханса к случившемуся, часто служило поводом для ссор. Ханс, будто не обращал внимание на происходящее вокруг. Он был сильно увлечен куклой. Он влюбился. Йороли практически не бывал дома, проводя почти все свое время в трактире. А когда приходил пьяным, начинал новую ссору.
Одним утром после завтрака Ханс пошел колоть дрова, когда Йороли отправился в сарай за сеном. Зеннентунчи в это время полоскала белье в реке. Как вдруг послышался крик. Ханс вбежал в сарай. Рядом со стогом лежал Йороли, а из его груди торчали вилы.
Вечером того же дня, после того, как Ханс похоронил брата, его как обычно ожидал вкусный ужин.
Зеннентунчи ласково улыбалась, смотря на Ханса.
- Ты что?! Вообще ни чего не понимаешь?! – Разъяренно выплеснул Ханс. – Я двух братьев потерял всего за неделю! Какая к черту еда! Какой к чертям ужин!
Миска с курицей ударилась об стену, разлетевшись на мелкие осколки. Парень  выбежал из дома и побежал к реке.
Зеннентунчи осталась дома и все убрала, как всегда в полной тишине. После, она сняла с себя передник и пошла за Хансом.
Ханс плакал, склонившись над водой, когда ощутил нежное прикосновение к своей щеке. Прохладные руки Зеннентунчи обвились вокруг шеи. Девушка прижалась к парню.
- Прости меня, любимая. Мне очень плохо… Я знаю, ты не умеешь говорить, но все чувствуешь. – Ханс погладил куклу по руке. – Пойдем домой?
Зеннентунчи еще плотнее прижалась к Хансу.
***
Через несколько дней, жители деревни Майрхофен обнаружили в реке труп Ханса Мюллера. Когда люди пришли в дом братьев, они ни кого не застали. В доме был только идеальный порядок и соломенная кукла на чердаке.