Подруги

Дружба, как и искусство, требует жертв. Больших или малых, это зависит от характера и темперамента. Так уж устроены люди, каждый стремится самоутвердиться за счет другого, навязывая свои взгляды и вкусы. Смягчить эту природную настырность могут только такт и воспитание, вещи по нынешним временам такие же редкие, как правильная русская речь.  А ведь именно в них кроется наше отличие от животных. В лесу или саванне все просто и ясно, без всяких «я хотел как лучше для тебя». Если две особи равны по силам, то быть смертельной драке. Ведь никто не слышал о дружбе двух тигров или двух крокодилов в дикой природе. Другое дело люди, существа сложные и скрытные...

 Маргарита Петровна и Лидия Ивановна дружили с молодости. Они двадцать лет проработали в одной организации и десять лет прожили в одной квартире. Маргарита Петровна в комнате побольше, у нее должность была повыше, а Лидия Ивановна в небольшой, но очень уютной комнатке с теплым ворсистым ковром на полу.

Разъезд их сначала очень обрадовал, потом немного огорчил: за долгие годы совместного проживания они сильно привязались друг к другу. Маргарита в скором времени собиралась обзавестись собственной семьей, а у будущего мужа имелась приличная трехкомнатная квартира. Но при своих связях она сумела сохранить и прежнюю, выбив для Лидии  небольшое однокомнатное жилье в центре города.
 
Маргарита Петровна через год  родила сына, а еще через несколько лет развелась.  Муж ей попался неуступчивый, все время поступал неправильно. За что и поплатился. Через пять лет терпение Маргариты лопнуло, она с ребенком перебралась в старую квартиру и, начавшая было угасать дружба, возобновилась.

Лидия так и осталась одинокой, то есть немного ущербной, по мнению большинства людей. Поэтому Маргарита Петровна взяла за правило ее защищать и опекать, пытаясь вести по правильному жизненному курсу, проложенному ею лично, исходя из собственного жизненного опыта. Поправки в этот курс вносились так же трудно, как изменения в Конституцию страны.

Знакомые немного побаивались Маргариты Петровны за ее непоколебимость, а Лидию Ивановну считали душкой: доброй и умной. Ей одной удавалось уходить от конфликтов, которые неизбежны при наличии железных характеров у близких людей. Интуитивно нашлось единственно правильное решение: не ввязываться в спор, молча выслушивать советы, больше похожие на указания, а поступать всегда по-своему. С Лидией Ивановной вообще трудно было поссориться всерьез.

Женщины  частенько встречались, чтобы вживую обменяться новостями, вспомнить бывших коллег и знакомых,  ну и, конечно, немножко  посплетничать. Это такой женский допинг, необходимый для хорошего самочувствия.

 Общение доставляло удовольствие обеим. Все мы, прожив достаточное количество лет, накапливаем так много информации, что хочется ею делиться направо и налево, со знакомым, малознакомым и даже с тем, кого видишь первый раз. Слушать же уже никого не хочется,  лишь говорить да поучать других. И только разумная голова способна остановить взбесившийся язык. А где ее взять? Даже в молодости это дефицитный товар, а уж в старости тем более.

Интересы у подруг разнились с молодости.  Маргарита Петровна была заядлой, но не очень успешной дачницей. Лидия Ивановна, наоборот, предпочитала сидеть в своей уютной квартирке, вязать или вышивать крестиком. Подруга первые годы пыталась приобщить ее к дачным делам, но женщина мягко, но решительно отказывалась.

– Тебе полезно бывать на свежем воздухе! – настаивала Маргарита.

– Я им дышу через открытую форточку, – смеялась Лидия Ивановна. –Можно подумать, ты на даче природой наслаждаешься! Работаешь, как каторжная. В семь уезжаешь, в восемь приезжаешь. Какое в этом удовольствие, не понимаю!

Особенно хорошо у Маргариты Петровны родили кабачки и тыквы, а вот выращивание огурцов и помидор так и осталось непосильной задачей. Ее огурцы отличались особой фирменной загнутостью и больше походили на дужку навесного замка, а помидоры совершенно не желали спеть на свежем воздухе, только под кроватью хозяйки.
 
В целях компенсации уязвленного самолюбия, кабачки она выращивала громадные, которые потом ее сын, тяжело дыша, доставлял всем знакомым, в том числе и подруге.  Сегодня с урожаем явилась «сама».
 
 Лидия Ивановна озадаченно смотрела на зеленый овощ размером с небольшой дирижабль.

– Спасибо, Рита, но больше не надо. У меня еще те два, что Саша приносил, на балконе лежат.

– А то я тебя спрашивать буду: надо или не надо! Сама знаю, что делать! В нем же витаминов прорва! Ешь! У тебя то спина болит, то желудок. Кабачок – очень полезный для здоровья продукт! Я на даче еще пару крестиками пометила. Саша попозже принесет. Маловаты они пока. Пусть еще порастут недели две.

– Но я не знаю, что из них готовить!

– Как не знаешь? Я же тебя учила: оладьи пожаришь, икру сделаешь, варенье сваришь. Только не забудь туда лимонных и апельсиновых корок положить.

– Да не люблю я кабачки! Корки такие толстые, хоть топором руби, а мякоть волокнистая.

– У тебя, наверное, ножи тупые? – заподозрила хозяйственный непорядок Маргарита Петровна. – Заверни в газету, я зятю отнесу наточить.

На следующий день Маргарита Петровна захватила с собой укроп для засолки  и две схожих с ним по толщине морковки.

Лидия Ивановна молча все убрала в холодильник.
– Ты Толю Марченко помнишь? – начала разговор  Маргарита Петровна, усаживаясь на маленькой кухоньке. Лидия Ивановна щелкнула кнопку чайника. Питье подруга любила огненной температуры. 

– Ну, он еще влюблен в тебя был, а ты носом все крутила, говорила, что рыжий… Привередничала. Вот и осталась одна...

– Ну помню, а что? – досадливо прервала ее подруга.
– Его троюродная сестра у нас работала. Очень хороший специалист. Теперь таких нет. Во всем разбиралась. Бывало, зайду к ним в лабораторию…
– Она же вроде уезжала…
– Вчера ее мужа на остановке встретила…
– Вместе с Толей?
– Да нет же! Слушай и не прерывай, а то я все забуду. Вечно ты меня путаешь. Вышла я из дома часов в семь утра. По парку прогулялась, воздухом подышала. На остановку пришла минут через пятнадцать. Но автобуса пришлось ждать долго. Что там в этих автопарках творится? По расписанию он должен ходить через восемь минут, а я прождала целых двадцать!

Лидия Ивановна вздохнула.
– Ты обещала рассказать про сестру Толи Марченко.
– Опять перебиваешь? Слушать совсем не умеешь... Вижу, мужчина стоит,  лицо знакомое, а вспомнить никак не могу. Ты же знаешь мою прекрасную память на лица, а тут, как ни напрягаюсь, ничего не получается.
– И что ты сделала?
– Подошла и прямо спросила: «Мужчина, вы меня знаете?»
– И он, конечно, сказал «нет», – снова вздохнула Лидия Ивановна.
– Сказал, ну и что? Я назвала себя, он тоже представился. Стали потом всех знакомых перебирать, года так с семидесятого…. Нашли пятерых.
– Ясно. Ты спрашивала, а он отвечал, как на допросе…
– Ничего не на допросе. Приятно так поговорили. Он мне про родственников и соседей рассказал. Ну и я ему, конечно. И про тебя вспомнили.
– Спасибо. Ну так что там Толя?
– Какой Толя?
– Да Марченко же! Ты же про него начала, – чуть не топнула ногой от досады Лидия Ивановна.
– Не знаю. А говоришь, не интересовал никогда!  Наверное, мужчина хотел что-то сказать, да не успел, вышел через две остановки. А зачем он тебе теперь?
– Да не нужен он мне! Ты ведь хотела рассказать!
– Вспомню, расскажу. А какие у тебя новости?
– Да никаких вроде…
– Ничего не болит?
– Шея ноет. Опять остеохондроз обострился.
– Я вчера лекарство сделала: из трав, водки и анальгина. Намажешься, и все как рукой снимет. Завтра Сашу пришлю. Не проспи, смотри! Он рано придет. Каждый день на ночь будешь натирать больные места. Я позвоню, проверю, не забыла ли. И не вздумай меня обманывать!
– Нет, что ты!
– Так какие, говоришь, у тебя новости?
– Племяннице кофту связала.
– А почему она сама не вяжет?
– Не умеет. Да у нее семья, некогда.

– Так пусть научится. Нашла себе трикотажное ателье! Чуть что: «тетя, новую кофточку хочу!». А ты сидишь, слепнешь! Совсем, что-ли, никаких новостей? Скучно живешь! Что бы ты без меня делала? Я вон сколько всего важного порассказала! И еще бы могла, но сына на обед жду. Побегу. Все дела, дела, поговорить толком некогда.

«Как будто я с Маргаритой в браке уже тридцать лет, – думала Лидия Ивановна, глядя в окно на удалявшуюся спину подруги. Иногда хочется ее просто убить! Слушать порой мочи нет, а разойтись страшно. Совсем одна останешься…  Маргарита ведь не бросит в случае чего… Верная и надежная. А все остальное  – так, шелуха. Значит, надо терпеть.
Лидия Ивановна устало опустила плечи, и этот жест говорил лучше всяких слов, что она готова нести свой крест дальше.