Чистилище -r

Порыв ветра снес  в сторону пыль от близкого разрыва и политрук  увидел  как в сотне метров от переднего края,  среди истерзанных  остатков пшеницы, замелькали мышиного цвета фигурки немецкой пехоты.

-Ученые – злорадно подумал он – не то что  час назад. Хорошо мы им вдавили гланды. – и сплюнув набившуюся в рот пыль крикнул

-Передать по цепи, стрелять только в цель. Голову отвинчу тому кто в воздух бу…

На пригорке  коротко огрызнулся “станкач” второго взвода и тут же  высотку  накрыла серия минных разрывов. Что то мелькнуло его у правого глаза, хлестнуло  горячим в щеку, застыло в воздухе огромным черным пятном  и вдруг разом стало тихо и темно…

Политрук пригнулся в кабину брошенной на дороге полуторки и заслоняясь спиной от потоков дождя попытался прикурить. Потратив несколько отсыревших спичек он добился своего и вдохнув полной грудью кисловатый аромат трофейной сигареты спрятал ее в кулаке. Оглянувшись  по сторонам и не увидев ничего нового кроме бесконечной,  разбитой в жижу дороги, сплюнул под ноги. Прямо в колышущийся глинистый кисель, поднимавшийся выше щиколоток.

Шел девятый день как остатки его взвода брели по  Дороге. Где то в прошлом  осталась выжженная солнцем и пулеметными трассами донская  степь, а впереди была только дорога. Впрочем,  политрук помнил что есть какой то  приказ, помнил что нужно дойти до цели указанной в этом приказе и довести туда своих солдат.

Мимо, разбрызгивая веера тягучих  брызг,  то и дел проносились суетливые Т-34, степенно проползали артиллерийские тягачи и истошно взывая истрепанными движками виляя задом  проползали штабные Эмки.  Сегодня в сторону цели  над головами пронеслось с десятка два штурмовиков и скрылись за серией вспышек и приглушенных ливнем  взрывов. Обратно самолеты не вернулись. Впрочем обратно никто не возвращался.

Дождь лил каждый день, каждый час и не переставал даже ночью. Хотя ночью то марево что наползало откуда то  из за спины было трудно назвать. Небеса из свинцово серых проплешин на черном фоне  превращались в беременных дождем жаб скребущих огромными животами дороге, горизонт и так недалекий сдвигал свои рамки до полусотни метров и изредка озарялся отблесками далеких беззвучных зарниц.

Бойцы брели по колено в грязи и по большей части молчали. Все о чем они могли рассказать друг другу казалось теперь таким далеким и несущественным, что тратить силы на ненужную болтовню не хотелось никому. Лишь однажды, боец Иванченко вдруг присел на торчащую из грязи ржавую станину  орудия и что то запел. Пел он не долго, потом встал и побрел обратно, с каждым шагом все больше и больше сбиваясь и путая шаг. Политруку не пришлось его догонять. И слава Богу. Слишком трудными были эти шаги в тыл. Слишком много они отнимали сил, времени и желания возвращаться.

Политрук еще раз втянул дымок сигареты и выкинув потухший бычок на обочину махнул рукой указывая направление движения. Взвод поднатужился и с трудом двигая обросшие килограммами  грязи сапоги начал движение.

И тут что то случилось. Нет. Это было не наваждение вызванное безмерной усталостью и безумием  пути. Вдруг стало тепло. Сразу всему телу. Свет. Свет брызнул с небес бесконечным бирюзовым потоком смывающим с лиц бойцов отрешенность и усталость. Дождь .. он вдруг прекратился, а туман будто испуганная кошка рывком сместился вдаль открывая вид на поле.

Поле с колосящейся пшеницей. Безумное поле. Там не было коптящих танков и проплешин воронок и пожарищ. Там не было ничего что бы напоминало о Войне. Совсем.

Политрук увидел как шедшие впереди  бойцы растерянно стоят на кромке поля и крутят головами. Он поднял правую руку   приказывая взводу остановится и прильнул к биноклю,  до боли в глазах всматриваясь в спины тех кто несмело уходил в поле. То один, то другой боец вдруг останавливались и таяли золотистой дымкой, оставляя после себя  густой занавес колосящейся пшеницы.

Когда впереди никого не осталось политрук сделал шаг, потом второй и  решительно зашагал к кромке поля. Подойдя к первым рядкам пшеницы он протянул руку к колосками и погладил упругие зерна  ощущая тепло исходящее от них. Обернувшись к своим бойцам секунду думал и собравшись с мыслями сказал.

-Мы дошли. Все что мы могли сделать, мы сделали. Теперь осталось последнее. Сделать шаг. Стать этим полем. -  он первым шагнул в густую поросль пшеницы и почувствовал как его охватывает спокойствие и уверенность, что те кто остался там в степи, смогут закончить то что он и его бойцы не успели. И дойдут до Берлина.