Больной лучший друг

Больной лучший друг
 
     Эта зима была чистой и снежной. И даже в Москве можно было видеть снег, и его было много. И убранные от снега дороги и тротуары сразу засыпались мелким легким снежком. И в воздухе висели снежинки, и были они крошечными, а оттого воздух был непрозрачным, чистым и легким. Но и морозной была эта зима. И работа у Веры заканчивалась почти ночью, и квартира была недалеко, на соседней улице, но в этот мороз Вера шла не домой, к себе, а к электричке. Ее лучший друг заболел. И не просто попал в больницу, а попал в больницу маленькую в далеком районе Подмосковья, в которую нужно было ехать в электричке. И он хотел видеть Веру, своего лучшего друга, одного из его лучших друзей.

- Встречаемся у проходной, - сказал Борис, тоже лучший друг друга Веры.
- Приду, конечно, главное ты не опоздай, знаю я вашу точность, - сказала Вера.
- Куплю что-нибудь для больного, - добавил Борис.
- Я уже купила, - заметила Вера.

     Электричка была на удивление чистой и теплой, даже на поезд была похожа, и хорошо освещена. За окнами мелькали деревья в снежно мареве, и все было еще белее, чем в городе. И даже вечер не мог заглушить снежную белизну января. Людей в электричке было совсем мало, и очень даже хорошо было, что Вера ехала не одна в такую даль, а с Борисом. Сидели они напротив друг друга. И сейчас разговаривали, а ведь раньше друг друга знали, но так просидеть почти два часа и разговаривать не удавалось. Учились Вера и Борис в одном институте, только Вера окончила институт ан год раньше Бориса, а вот теперь и вместе работали, но в разных отделах большого конструкторского бюро, которое проектировало космические самолеты.
 
- Вот взяла бутерброды, хочешь? – спросила Вера.
- Можно, - ответил Борис и взял бутерброд с сыром.

     Борис был невысокого роста молодой мужчина двадцати восьми лет, подвижный, активный, хитрый и деловой. Сразу на работе занялся и общественной работой, правда, и Вера такой работой занималась, но больше по привычке институтской, когда никому ничего не хотелось поручать, а все самой делать, для надежности.

- А что такое с Олегом случилось, если срочно просит к себе приехать? – спросила Вера.
- Да, голову разбил, когда в футбол играл, на который ты его и послала, - ответил Борис.
- Так это обычные соревнования, он же сам поехал в этот пансионат, где соревнования и проводились. Капитан же команды, - заметила Вера.
- А получилось, что в голове трещина. Вот теперь, что может с ним быть, если родители на Украине? – добавил Борис.

     Вера, конечно, чувствовала, что Борису она не нравится, просто своим отношением ко всему, и не нравится и внешне, но что в ней Бориса раздражало, она не понимала, точно, но и сейчас он говорил резко в промежутках, которые появлялись между поеданиями бутерброда. Он снял вязанную полосатую шапочку с серой кисточкой, перчатки давно уже были сняты, расстегнул куртку, и теперь можно было видеть глаженый воротничок голубой рубашки, и аккуратно завязанный в мелкую тонкую полоску синий галстук.
 
     Вера сидела в черненькой меховой шубке, гладкого блестящего меха, и белом вязанном кружевном платочке. И это сочетание черного и белого очень украшало ее. Черные волосы и черные глаза, густые брови, выделялись на лице в белоснежном воздушном обрамлении.

- Есть еще бутерброды?
- Конечно, но ты учти, что нам еще потом возвращаться, а это уже будет ночь, и есть хотеть ты будешь больше есть, - заметила Вера.
- Пусть. Еще один хочется съесть, - ответил Борис.

     За окном перестали попадаться фонари, что пробиваясь светом через снегопад, показывали, что жизнь там существует, теперь тянулась или сплошная полоса леса, уже полубелого от постоянно идущего снега, или просто бесконечный простор сплошных снежных полей. Борис пока молчал, и тоже смотрел, как и Вера в окно. Но потом они разговорились, и Вера стала рассказывать, как ее сейчас замучили переводами, что просто переводчицы не справляются со специальными техническими текстами, и ей пришлось даже поехать в институт, и там ей подарили словарь авиационных терминов на английском, словарь редкий, и удобный, и теперь все выходные у нее заняты переводами. Что мужу Вериному очень не нравится, но пока он, молча, терпит это ее занятие.

- За переводы платят? – спросил Борис.
- Нет, говорят, что мы сами себе должны обеспечивать переводы нужной литературы, - ответила Вера.
- Так потом твои переводы перепечатывают для других в библиотеке, и получается, что это их работа, - заметил Борис.
- Может быть, - ответила Вера.
 
     Настроение Веры стало лучше, она перестала думать о том, что может Борису и не очень хотелось ехать с ней в такую даль к их общему другу, но сейчас все было хорошо, тепло и тихо.  Она представила, что сейчас ее муж кормит ужином дочку, потом прочитает ей книжку и уложит спать. Потом она расспросила и Бориса о его работе, о том, что действительно, как ему повезло с этим распределением, что ему нашлось место, и вот уже после года работы он получил свое собственное жилище и очень этим доволен. И велика в этом деле было заслуга именно друга Олега, который сейчас с разбитой головой, лежит в маленькой сельской больнице.

     Борис слушал Веру внимательно, не перебивал ее рассказы о работе, о разных ее делах, но потом появилось желание сказать что-то Вере.
- Знаешь Вера, вот я на тебе бы никогда не женился, чтобы мне за это не обещали, - сказал неожиданно Борис.
     Вера остановила свой рассказ и посмотрела на Бориса удивленно. Потом засмеялась.
- Тебе ничего не угрожает. У меня  уже есть муж.

- Такими женщины не должны быть. Не могут женщины иметь одну профессию с мужчинами, учиться с ними, а потом и работать с ними. Ты снижаешь нашу самооценку.
- Какие ты смешные слова говоришь - самооценка. Я причем здесь? – сказала Вера.
- Совсем не смешные говорю слова, - сказал обиженно Борис.

     Через пятнадцать минут электричка остановилась на станции, где был только один снег, никаких дорог не было видно, только снег. И по этой дороге белой проехало несколько машин. Людей не видно было. Но больница была близко, Борис знал, как пройти. И вот уже светлые окна больницы появились, и даже несколько прохожих, которые, как Борис и Вера, шли к больнице, в руках у них были сумки, в которых был обычный набор для посещения больного, яблоки, апельсины, а те, кто жил здесь же близко нес и котлеты с пюре, закутанные в теплые полотенца.
 
     Палата, в которой лежал Олег, была светлой и чистой. Стояло четыре постели, и все были заняты. На той, что у окна слева, лежал мужчина, обе руки у него были в гипсе, напротив, тоже у окна лежал еще один, и тоже с гипсом, но ноги, и эта загипсованная нога была высоко подвешена на каких-то нитях и нити были привязаны к стойке, металлической, высокой. И третий был в каком-то корсете с ног до головы. Только Олег лежал без видимых переломов, но с закрытыми глазами, остальные разговаривали шепотом. Борис и Вера подошли ближе к постели, дверь оставалась открытой, и по коридору ходили и больные, и их родственники, медленно и чинно. У постели стояли стулья, явно Олегом для них  приготовленные. Они сели, и Вера стала выкладывать свои гостинцы на тумбочку, что стояла между двумя кроватями.
 
- Дай мне руку, - услышала Вера голос Олега, совсем слабый, нежный голос.
     Олег лежал большой и беспомощный. Светлые его прямые волосы лежали на белой подушке, мелкие короткие ресницы чуть подрагивали. Руку Веры, теплую и с мягкой ладонью, он крепко сжал. Наверное, Олег хотел почувствовать заботу, которую не имел, так как был мужчиной еще молодым и неженатым. Все в палате понимали, и это чувствовалось, что молодого цветущего мужчину посетила страшная беда, не в пример их сломанным позвоночникам, ногам и рукам, что покоились на разных растяжках. Здесь пострадала голова, а это самое страшное, что может ожидать умного и сильного мужчину. Так просидели несколько минут Борис и Вера, пока не услышали следующие слова Олега, которые он произнес таким же слабым голосом, к которому пришлось даже в тишине палаты прислушиваться.
- Спасибо вам друзья, - сказал Олег.

     Трое больных в гипсе внимательно смотрели на Веру, их не обмануло слово «друзья», так как чувствовалось, что они знают, что Вера и замужем, и имеет ребенка. И сочувствовали Олегу еще больше, кроме просто удара головой при игре в футбол, он еще был в сложной житейской ситуации, если его женщина, была несвободна.

- Как тебя угораздило? – спросила Вера бодрым голосом, показывая, что все будет нормально, и эта ситуация временная.
- Столкнулись головами, когда отбивали мяч, - ответил Олег, тихонько шевеля губами.
- А у другого, с кем ты столкнулся, что тоже травма? – спросила Вера, но ответа не последовало.

     Вера видела широкое лицо Олега, выросшею за три дня белесую щетину, и совершенно здоровый цвет лица. По всей видимости, страхи с трещиной в голове были напрасны.
- А сделали тебе снимок твоей головы?
- Сделали, - ответил Олег совсем тихо.

- Ждет результатов, - сообщили соседи по палате Олега.
- Трудно ему, хорошо, что приехали, - добавил тот, чья нога висела на колесиках и шнурах. Надо было понимать, что приехать Вера должна была сразу, как только Олега привезли, а не на третий день, как она сделала.
- Хочешь, апельсин почищу, - спросил Борис.
- Почисти, съем несколько долек, - согласился Олег.

     И в этой палате, запахло апельсином и прошедшим Новым годом, и наступающим завтра Старым новым годом, все от одного только апельсина, от желтых, ломанных корок на тумбочке. И эта чистая белая палата, и сочувствие молодому больному, и чистая теплая электричка, и сплошной снег в воздухе и на земле, и темное открытое окно без занавесок, превращали всех, кто сейчас видел друг друга в близких, надежных друзей. Олег взял из рук Бориса одну дольку апельсина, потом вторую, и отпустил руку Веры.
- Хорошо, а то рука затекла, - подумала Вера.

    Но когда дольки апельсина закончились, то Олег опять взял руку Веры и слегка сжал ее пальцы, так, что Вера почувствовала боль в суставах.
- Футболист, каратист, еще пальцы сломает, - подумала Вера.
- Нам нужно уходить, - сказал Борис, - и так попадем можно сказать почти на последнюю электричку, а мне ведь и проводить Веру нужно, - сказал Борис.
 
    Попрощались осторожно с больным. Вера погладила мягкую, как оказалось щетину на щеке Олега.
     На улице, на платформе было тихо, и одиноко стояли Борис и Вера, ожидая электричку, которая пришла буквально через несколько минут. В электричке ехали они, молча, но Вера чувствовала, что Борис что-то ей хотел сказать, может быть продолжить разговор, а может и свое мнение об этой необычной дружбе Веры и Олега.

- Выглядит неплохо, только шевелиться ему нельзя, - заметил Борис.
- Мне тоже показалось, что вид у него не плохой, - поддержала Вера.
- Может быть, тебе и ехать не нужно было, но он очень хотел, чтобы ты приехала, - сказал Борис.
- Что ты хочешь. Ведь вместе шесть лет учились, а  и работаем уже вместе три года, и живем в одном доме, но не в одной квартире - сказала Вера.
- А у нас в группе девушек не было, не хватило, - сказал Борис.
     Обратная дорога была быстрой, вагон электрички был совсем пустой, кроме Веры и Бориса, было еще три пассажира. Ночная Москва была чистой и белой, мелкий снег продолжал засыпать редкие лавочки, что стояли на Бульваре Яна Райниса, и они выделялись из общей белизны, полукруглыми сугробами на ровных сиденьях.