Весла

    Любимой пословицей Григория, сурового крепкого парня тридцати двух лет с перебитым носом и короткой стрижкой, была фраза безымянного таксиста из одного старого фильма: «думать надо меньше, а соображать – больше». Вот и сегодня, в субботу 14 августа, после сдачи очередного объекта – капитальный ремонт дачи какого-то толстосума в двадцати километрах от города – он уже обдумывал, что и как урвет на следующем. Прораб сегодня отвалил бригаде остаток зарплаты, и потайной пояс приятно оттягивала пачка новеньких хрустящих пятитысячных. Заказчик оплатил работу сразу на месте, не задавая лишних вопросов. То, что Митрич неплохо заработал, у Григория сомнений никаких не было. Все, кто был в бригаде (а это четверо вместе с Митричем) получили никак не меньше 50 тысяч на нос, а он, как главный разводящий, минимум вдвое больше. Митрич, конечно, еще тот говнюк, но он всегда находил работу и никогда никого не кидал (за исключением тех, кто сам напрашивался), а, значит, Григорий был уверен в том, что у него будет и на выпивку, и на девок. А может, хватит и на машину поменять. На потрепанной «девятке» песочного цвета девок не так часто подцепишь.
    Колян и Михалыч уехали вместе с Митричем в соседнее село. То ли новый объект смотреть, то ли еще чего. Григорий сказал, что приедет послезавтра. Оно, конечно, сезон и все такое, но у него осталась пара дел в городе, которые не терпели отлагательств, о чем Григорий не преминул сказать Митричу. «Опоздаешь – можешь вообще не приходить», - хмыкнул тот.
    На обратном пути в город к нему напросился новенький в бригаде, то ли Славка, то ли Савка, маляр-плиточник, с легкой руки Митрича прозванный Тик-Током из-за постоянного нервного тика левого века. Тик-Току стукнуло двадцать пять, но вел он себя, словно еще детский сад не закончил. Наивный и безобидный, он сразу стал объектом постоянных подшучиваний со стороны остальных членов бригады, но серьезных выпадов в его адрес себе никто не позволял, да и свое дело Тик-Ток знал отменно. Он никогда не рассказывал, откуда он родом и чем дышит. Никто не знал, откуда у него постоянный тик и длинный уродливый шрам на затылке. Он редко участвовал в вечерних попойках, потому что обычно сваливался после второй рюмки, так что Григорий удивился, когда, получив расчет, Тик-Ток попросил его подбросить до пивной «Весла». Пивная была на въезде в город и в любом случае по пути, правда, это место как-то не очень вязалось ни с поведением, ни с внешним видом Тик-Тока. Но он предложил ему тысячу, а Григорий не отказывался от возможности заработать, пусть даже и на таком простачке, как Тик-Ток, тем более что тот еще и пивом угостить собирался.
    Так что справа от Григория, одной рукой выруливающего на трассу их дачного поселка, сидел трясущий левым веком Тик-Ток, нервно сжимающий потертую сумку из кожзаменителя. В сумке лежал его заработок за три недели – примерно тридцать тысяч пятисотенными бумажками. Митрич хотел ему сотками вывалить, но потом передумал. Еще с ума сойдет от такого количества купюр.
- Че вцепился, как в титьку? – гоготнул Григорий.
    Тик-Ток наивно улыбнулся, но ничего не ответил, лишь поудобнее перехватил сумку правой рукой.
    Григорий нажал кнопку на магнитоле, покрутил тюнер, потом нажал на кнопку CD, и из колонок захрипел «Русский размер».
- Дядя Гриша, а Вы какое пиво пьете? – спросил Тик-Ток.
- Любое, и чем больше, тем лучше. – Григорий на пару секунд выпустил руль, прикуривая сигарету. – Подержи-ка баранку.
    Глаза Тик-Тока округлились. Дрожащими руками он потянулся к рулю, но Григорий с гоготом выпустил в его сторону струю дыма и взялся сам. Тик-Ток закашлялся, Григорий заржал еще сильнее.
- Че слабенький какой?
    Тик-Ток снова улыбнулся сквозь кашель, но ничего не ответил.
    Григорий надавил на педаль и впритирку обогнал еле плетущуюся тентованную «Газель».
- Двигай, козел! – крикнул он в сторону водителя «Газели», трясшего кулаком в окно.
Минут пять ехали молча.
- Чегойта ты в пивнуху собрался? – поинтересовался Григорий. – Тебе ж пить – только добро переводить.
- Ну я ж деньги получил, поставить хочу, – ответил Тик-Ток. – Да и мамку навещу, она у меня в «Веслах» на кухне работает.
- А… А то я уж подумал, ты ко мне клинья подбиваешь. – гоготнул Григорий и щелкнул окурок в окно.
    Площадка перед «Веслами» была почти свободна. У входа стояла серенькая «копейка», рядом с ней расположился какой-то старенький черный внедорожник, да еще в другом конце парковки в тени высокого бетонного забора торчала фура.
    Затормозив впритык к «копейке» правой дверцей, Григорий бросил Тик-Току:
- Вылезай, прибыли.
    Понаблюдав за потугами Тик-Тока, Григорий вывернул руль, дал заднюю и чуть развернул машину, увеличив расстояние между дверью и «копейкой» до приемлемого.
- Дверь не поцарапай, - буркнул Григорий и заглушил двигатель.
    Тик-Ток аккуратно вылез из машины и осторожно захлопнул дверь.
- Че как дистрофик? – поддел его Григорий.
    Тик-Ток хлопнул дверкой еще раз, на этот раз сильнее. Григорий закрыл окна, отстегнул панель магнитолы и засунул ее в карман за сиденьем. «Взять с собой или оставить в машине?» - промелькнула в его голове мысль о поясе. «Хрен с ним, возьму».
Григорий вынул ключ из замка зажигания, бросил сигареты и зажигалку в карман джинсовой куртки и легко выскочил наружу. Одной рукой поставил машину на сигнализацию, второй закинул в рот сигарету.
    Тик-Ток уже открывал входную дверь, пропуская Григория в прохладный полумрак бара «Весла».
 
    Внутри почти никого не было. У барной стойки, полуразвалившись, сидел какой-то толстяк и потягивал пиво из запотевшей кружки. Бармен в слегка помятой одежде и с таким же помятым лицом небрежно протирал бокалы. Официантка скучала за столиком для персонала, сидевший рядом с ней охранник размером с комод уткнулся носом в какую-то газету. Чуть слышно шептала музыка из подвешенных у самого потолка колонок. На большом плоском экране, висящем напротив барной стойки, шла трансляция боксерского поединка; два худосочных негра лупили друг друга с таким остервенением, которое бывает только в поединках легковесов.
    Григорий прищурился и направился к бару. Тик-Ток засеменил следом.
Усевшегося на табурет Григория бармен лениво спросил:
- Чего будешь? – заученным движением он положил перед Григорием бирдекель и пепельницу, которой тот не преминул воспользоваться.
- «Гиннес», - ответил Григорий, кидая рядом с пепельницей пачку и зажигалку.
- «Гиннеса» нет, есть «О’Харра».
- Ну, давай его, меня все равно приятель угощает, - Григорий хлопнул по плечу стоящего рядом Тик-Тока. – Не боись, я много не буду, мне еще по делам ехать.
    Тик-Ток достал из кармана пару замусоленных сотенных купюр и положил перед барменом. Бармен достал с полки чистую кружку, поставил под кран и повернул задвижку.
- Я пойду к матери отойду, - шепнул Тик-Ток. – Скоро вернусь.
- Ну давай-давай, - бросил ему в след Григорий, - Я пью довольно быстро.
    Тик-Ток ничего не ответил и скользнул в дверь у барной стойки.
- Ваше пиво, - бармен поставил перед Григорием кружку.
- Твое здоровье, - бросил он и приложился к посуде.
    Пиво было восхитительным и сразу немного освежило.
- Вот что мне нравится в этом пиве, так это насыщенный вкус и густая пена, - рекламным голосом произнес Григорий, одним махом опустошивший кружку сразу на треть.
    Сидевший неподалеку толстяк оторвался от своей кружки и уставился на Григория.
- Чего, отец? – спросил Григорий.
    Толстяк ничего не ответил, только тихонько хмыкнул и вернулся к своему пиву. Залпом допил его, бросил на стойку несколько купюр, с кряхтением слез с табурета и заковылял к выходу.
- Чего-нибудь к пиву? – поинтересовался бармен.
- Нет. - Есть Григорию не хотелось.
- Повторить? – бармен ткнул пальцем в почти пустую кружку.
- Валяй, - Григорий открыл пачку, со вздохом достал последнюю сигарету, прикурил и бросил смятую пачку в пепельницу.
    Бармен взял новую кружку и поставил под пивную струю.
- И еще пачку «Кэмел».
    Григорий на секунду обернулся на все продолжающийся боксерский поединок. Голубенькая пачка со снятым полиэтиленом и вынутой фольгой уже ждала его. Он удивился, увидев, что это пачка старого дизайна, еще не испорченная крупными надписями о вреде курения.
Григорий допил свое первое пиво и только-только принялся за второе, когда в пивную зашел молодой парень в сером плаще и шляпе. Несмотря на довольно жаркий день, он был закутан с головы до ног и сел за самый дальний столик, подальше от тихо шуршащего кондиционера.
Официантка, покачивая бедрами, поплыла в его направлении, держа перед собой меню в кожаном переплете. Парень, не открывая меню, что-то проговорил, и официантка, оставив меню на столике, поплыла обратно к стойке. Положила на поднос пепельницу и пакетик с фисташками, поставила бутылку «Хугардена» и отнесла парню.
    Пожав плечами, Григорий еще раз приложился к кружке и затушил сигарету. «Что-то трясогузка задерживается», - подумал он. «Пойду отолью, заодно узнаю, где он застрял».
- Где у вас тут жирафа наклонить можно? – спросил он у бармена.
    Бармен ткнул большим пальцем в направлении двери, за которой минут двадцать назад исчез Тик-Ток. Григорий толкнул качающуюся на двухсторонних петлях дверь и очутился в длинном полутемном коридоре, в конце которого, освещенные мерцающей лампой дневного света, виднелись две узкие темно-синие двери с буквами «М» и «Ж».
    Пройдя по коридору, стены которого были окрашены светло-зеленой краской с непонятными загогулинами и разводами, Григорий потянул за ручку и оказался в крошечном туалете. Две небольших кабинки с покосившимися дверками, один широкий умывальник, автоматическая сушилка для рук и рулон бумажных полотенец на фоне грязно-зеленой плитки. Профессиональный глаз Григория уловил, что плитку лепили как попало, щели местами не были затерты, а рисунок бордюра часто не совпадал.
    Сделав свое дело и вытерев руки полотенцами, Григорий выполз наружу и услышал странный звук, доносящийся откуда-то справа. Он посмотрел в сторону и увидел продолжение коридора, ведущее, по-видимому, в подсобное помещение. Затем раздался голос Тик-Тока, объясняющего что-то скороговоркой, затем раздался шлепок, легкий вскрик и снова этот странный звук, напоминающий не то жужжание, не то шипение.
- Эй, трясогузка! – крикнул Григорий.
    Ответа не последовало, жужжание-шипение на пару секунд прекратилось, а затем возобновилось с удвоенной силой. Изредка раздавался голос Тик-Тока, видимо, пытавшегося что-то объяснить или возразить, но жужжание перебивало его.
Григорий хрустнул шеей и осторожно пошел в направлении доносившихся звуков.
- Тик-Ток! – позвал он.
    Снова ему никто не ответил, лишь шипение снова изменило тональность.
- Нет, нет, я не хотел… - раздался голос Тик-Тока. – Дай мне объяснить.
    Шипение.
- Я понимаю, я виноват, но я исправлюсь, и докажу это.
    Жужжание.
    Ладони Григория слегка взмокли от волнения. С кем, черт возьми, беседует этот полудурок? Тоненькая струйка страха незаметно начала вливаться в сознание Григория. Он завернул за угол и оказался в небольшой комнатке. Прямо напротив была еще одна дверь, закрытая навесным замком угрожающих размеров. Слева стояла пара больших холодильников или морозильных камер, справа – какой-то здоровенный металлический ящик с несколькими разноцветными лампочками и небольшой круглой прозрачной дверцей. Внутри что-то медленно вращалось.
    Никого!
    Григорий был готов поклясться, что голос Тик-Тока и странное шипение доносились отсюда. Другого пути не было, а единственная металлическая дверь была не то что закрыта, а накрепко заперта.
- Тик-То-ок! – снова позвал Григорий.
    Нет ответа.
    Не спеша, аккуратно, Григорий подошел к двери и на всякий случай дернул за ручку. Куда там, дверь даже не шелохнулась. У него возникло ощущение, что дверь эту не открывали очень долго: петли, замок, да и сама дверь местами были покрыты толстым слоем ржавчины.
    Хмыкнув, Григорий повернулся к ящику с прозрачной дверцей и внимательно посмотрел на шевелящуюся массу, силясь разглядеть, что же это такое.
- Тик-Ток?
    Мурашки пробежали по спине Григория. Ему показалось, что странный комок, крутящийся в темноте ящика, напоминает потертый вязаный свитер Тик-Тока.
    Он протер глаза и услышал за спиной скрип открывающейся двери и странный чавкающий звук. Последнее, что он почувствовал, был странный прохладный сквозняк. Обернуться он не успел…

    Из двери, ведущей в туалет и подсобные помещения, вышел Григорий. Невидящий взгляд скользнул по бармену, официантке и сидящему в дальнем углу парне в плаще и шляпе и остановился где-то потолком и входной дверью. Левая рука полезла под куртку и вытащила на стойку несколько смятых красных купюр. Шлепнув ими перед барменом, Григорий деревянной походкой вывалился наружу. Хлопнула дверка машины, взревел двигатель, взвизгнули шины и рокот старенькой «девятки» растворился где-то вдали. Бармен невозмутимо убрал со стойки кружки из-под пива и пепельницу.
    Минутой позже из подсобки, пробормотав себе под нос «Пока, мама», вышел Тик-Ток. Проходя к выходу, он умоляюще посмотрел на сидящего в углу парня и был вознагражден ободряющим кивком головы в шляпе.
- Девушка, повторите мне, - парень в шляпе, не сводя глаз с Тик-Тока, обратился к официантке.
    «Всё так, всегда всё именно так», - думал Тик-Ток, «Ещё немного, и всё закончится. Всё должно закончиться». Он вышел на улицу, где на темнеющем вечернем небе уже начали зажигаться первые звезды. Парень достал из-за полы плаща какую-то газету и, насвистывая себе под нос, погрузился в нее… 

- Где этого урода носит?! – Митрич был явно не в духе. – Михалыч, Гриху не видел?
- Нет, шеф, мы с Коляном его в субботу последний раз видели, он с Тик-Током в город погнал.
Митрич свистнул Тик-Току, таскающему мешки с плиточным клеем.
- Эй, где твой дружок?
- Он сказал, что приедет чуть позже, – пробормотал Тик-Ток, глядя себе под ноги.
- Черт знает что. Передай ему, что он без премии останется. – Митрич крутанулся на каблуках и запрыгнул в "Газель". – Поехали, - бросил он сидящему за рулем толстяку…

- …и я не приму отказа или чего-нибудь по типу «Дорогой, у меня болит голова».
Молодой парень лет двадцати, лучезарно улыбаясь, разговаривал по телефону у входа в супермаркет. Модно подстриженные русые волосы, синие джинсы, белая обтягивающая футболка с рисунком и здоровенные солнцезащитные очки; легкая небритость подчеркивала стиль. Стиль праздного, довольного жизнью богатенького сынка. В другой руке парень держал банку колы.
- Короче, мы сегодня в «Веслах». Я заеду за тобой в шесть, - сказал парень и нажал кнопку отбоя на черном блестящем телефоне с эмблемой обгрызенного яблока. – Эй, свали отсюда, урод! – прикрикнул он на фигуру в плаще и шляпе, привалившегося спиной к его новенькому «Форду».
Обладатель шляпы поднял голову, посмотрел пристально-убийственным взглядом и хищно улыбнулся.
- Урод, говоришь? – медленно произнес он и начал насвистывать какую-то странную мелодию. В глазах у парня потемнело, телефон выскользнул из ладони и с треском разлетелся по асфальту…