Матрёнина радость. Часть 6

Вставай, милок, вставаааай, донесся вдруг, откуда-то издали, скрипучий голос Матрёны. И тут же в уши ударил громкий, нестерпимо громкий звук, который человек обычно не замечает, потому, как слышит его и засыпая, и просыпаясь. Но, не умирая и возвращаясь к жизни вновь. Это два совершенно разных ощущения и восприятия действительности. Такое может знать лишь тот, кто побывав «там» и смог вернуться обратно. Это совершенно другая гамма звуков, другой цвет красок и их насыщенность. Вместе со всем этим, приходит ощущение тепла, радости и какого-то особого спокойствия. Вениамин не открывая глаз, улыбнулся, скрестив руки над головой, потянулся, как делал это всегда, будучи ещё молодым. И только открыв глаза, при ярком солнечном свете, увидел окружающую его обстановку и сидящую на табурете рядом с его постелью Матрёну. И тут же вздрогнул, вспомнив - где он и что с ним, испуганным голосом спросил старуху: я, что - ещё жив? Жив, жив, касатик, улыбаясь своим беззубым ртом, проговорила та. Я же говорила, что тебе ишо много чего нужно сделать в ентой жизти. «Туда» тебе ещё рано. И долго я... спал? Долгонько милок, долгонько, спрятав улыбку, проговорила Матрёна. Я уж грешным делом подумала, что не отойдёшь ты, добавила она, заулыбавшись вновь. А вот, поди ж ты – обратно, лучше нового стал. Ей Богу – лучше нового.    
Вениамин хотел по привычке встать с постели, но ни тело, ни ноги его не слушались. Что это, Матрёна, спросил он. Это ни чего, милок, ни чего. Надоть обождать, когда обратно к тебе сила возвернётся.
Уж очень ты плохой был. Я всамдели испугалася. Пять днёв мы с тобой, милок, боролись с проклятущей. Цельных пять. А теперь – всё! Прогнали мы её с тобой! Раз и на всегда. А на ноги я тебя поставлю. Да торопиться надоть – время идёт, дни уходят, а травка с грибочками, те, что тебя с того света вернули, ждут нас. Кабы не опоздать нам, а то до следующего года ждать придётся. А дождусь ли я? Ужо сомневаюсь, Венечка, впервые назвав его по имени, проговорила Матрёна. Ну, ты это зря, Матрёна, начал было Вениамин, но она строго оборвала его. Не спорь! Мне лучше знать, сколько мне отпущено. И так зажилась я на ентим свете. Вот передам тебе, что сама знаю, тогда с лёгким сердцем можно идтить, с Господом разговаривать.
Вениамин и действительно, через пару дней стал       понемногу, самостоятельно подниматься с постели. И к концу недели отправился по настоянию Матрёны, с ней в лес за очередным сбором всяких чудодейственных трав. В том, что они были и в самом деле чудодейственными, теперь он не сомневался ни капли. С каждым днём всё больше и больше проникаясь к новому делу всем сердцем и душой. Помимо просто записей в компьютер, он стал работать и над систематизацией этих записей – разграничивая один вид трав от других, по их воздействию на организм. Делая это, он был уверен, что у народной медицины, забытой и изгнанной современной медициной, огромное будущее. Он на себе испытал то, о чём сам в не столь далёком прошлом отзывался не только скептически, но и с изрядной долей иронии. Величая, так называемых травников, костоправов, не иначе, как шарлатанами. Теперь же, его взгляды кардинально поменялись. И если он не будет лечить сам, что воспринималось им не иначе, как с улыбкой, то уж книгу о травах, настоях и сборах, он издаст обязательно. Тем самым, как бы отдавая долг этим самым травам, что спасли его от неминуемой гибели. Во что он сам, пока, верил, если говорить честно, с трудом. Но, как говориться, против факта не попрёшь. Головные боли прекратились, тело, хотя и медленно, с большим трудом, всё же наливается силой. Появился настоящий, здоровый румянец на лице и как будто, даже морщины стали разглаживаться. Хотя, невзирая на возраст, их у него было ничтожно мало, что и придавало ему, в купе с поджарой фигурой, довольно молодцеватый вид.       

Неумолимо надвигалась осень. Повсюду стали заметны её проявления то в одном, то в другом. Дожди принялись лить чаще и были гораздо прохладнее обычных. Кое-где уже просматривались желтые пятна на листьях некоторых деревьев, да и травка на лугах не выглядела столь весело и уверенно, потеряв изрядную долю своего наполненного зеленого цвета. Матрёна нервничала.     Она, по её словам, не успевала передать Вениамину и малой толики тех знаний, которые по её словам - «нельзя было уносить с собой». На что Вениамин смеясь, всегда отвечал: и хорошо, Матрёна. Значит тебе ещё не время «уходить». Вот передашь всё, тогда - пожалуйста. А сейчас - ни как. А по весне мы с тобой опять пойдём в лес. Ты будешь мне показывать свои травки и объяснять, что с ними делать. Это так хорошо, этот так здорово, что теперь и сам я жду не дождусь, скорее бы весна. Что, разохотился, делая на своём исполосованном морщинами лице, нечто подобие улыбки, говорила она. Верно я подметила – толк из тебя будет. Не кажный вот так, прильпнёт к ентому делу. Не кажный. А ты вишь – прилип. Значится – толк будет.
Весна весной, но сейчас не грех бы и о зиме подумать. Зимой здесь, без телевизора, без своего кульмана, можно загнуться от скуки. Хотя, не мешало бы приобрести какой-нибудь транспорт, что бы каким-то образом можно было связываться с райцентром, в случае крайней необходимости. Да и за Интернет нужно уплатить. И за телефон тоже. Надо бы организовать интернетный банк, тогда с платёжками всё образуется в лучшем виде. Уезжая из города, не было смысла ему думать о таких мелочах - сколько у него на счету в телефоне или на интернете. А там лишь копейки. Да ещё нужно связаться по скайпу с Петром и своими соседями, сообщить, что жив, здоров. Пока, во всяком случае. А то неизвестно, что они там подумать могут. Хотя, где-то в глубине души, он надеялся и верил в то, что ему несказанно повезло благодаря Матрёне. Но очень уж нереальным ему самому представлялось его, воистину волшебное, исцеление.   
Да ещё – пока дорога не раскисла совсем, нужно найти в райцентре транспорт, что бы перевезти сюда всё необходимое из продуктов на зимний период. Хорошо, что Матрёна сама хлеб печёт, значит, пара мешков муки, как воздух необходим. Да и мешок, другой сахара не помешает, сезон закруток в разгаре.
Грибы, Какие грибы здесь! Да я с роду такого изобилия не видел. Вот будет чем порадовать своих друзей! Решено, подумал Вениамин, пора в райцентр. Нужно бы спросить и у Матрёны, что бы она пожелала для себя вкусненького?

До Петра он так и не дозвонился. А Алексей с Верой были несказанно рады за него, но приехать к нему не могут, по причине рождения второго внука. Если только в лето. А сейчас ни как, ну, ты сам понимаешь, говорил извиняющимся тоном Алексей. Вениамин попросил его продать свой «Опель», а деньги положить на его счёт, надиктовав ему номер счёта. Документы и ключи лежат в столе, ну, ты знаешь где, а доверенность вышлю факсом, проговорил Вениамин. Не переживай, ответил Лёша, всё сделаю в лучшем виде. Да, добавил Вениамин – и гараж тоже продай. Ты, ни как, собрался совсем деревенским заделаться, смеясь, проговорил Алексей. А что? Вот и заделаюсь. Если бы ты приехал сюда и увидел где и как я живу, тебя бы ни каким бульдозером отсюда не выкорчевать. А что, Веня, вполне, отвечал тот. Мне самому жуть, как надоел этот муравейник. Так хочется на природу, в тишину. Вот, вот. Значит, не миновать тебе, перебираться сюда, коль такая тенденция у тебя проявилась, весело проговорил Вениамин.