Мыльные пузыри

               
        (очень банальная история, рассказанная приятельницей)

  Знаешь, столько лет пролетело-промчалось,  а я помню тот ноябрь, будто это было вчера…

   После  скучной процедуры оформления в санаторий, коротали  мы с будущей соседкой по комнате время до завтрака в холле старейшей здравницы Кисловодска. Разговаривать ни о чем не хотелось, да и не было сил – поезд приехал ранним утром, недосып, какое-то непонятное волнение и неопределенность, самочувствие, оставлявшее желать лучшего – все это не  располагало к светской беседе. Каждая из нас думала о своем в ожидании завтрака и последующего вожделенного отдыха.

     Его появление на широкой парадной лестнице безлюдного холла было  похоже на появление эстрадной звезды в каком-нибудь крутом  шоу. Наверное, от избытка бьющей   энергии, он скакал через несколько ступенек сразу. Я быстро опустила глаза – дескать, очень нужно смотреть на незнакомого мужчину, пусть даже симпатичного – но каждой своей клеточкой чувствовала его взгляд. Он моментально изменил траекторию своего бега. Неужели я, уставшая от дороги и нездоровья, могла заинтересовать  его?!
 
    Какой-то древний инстинкт позволяет мне определять это безошибочно, несмотря на полнейшую неопытность в тонкостях флирта и «лямурных» дел. Чтобы удостовериться в своей правоте, я рискнула поднять глаза и  встретила  внимательный, чуть лукавый,   определенно  куда-то зовущий и что-то обещающий взгляд.
      Какая статистика может сказать, сколько замордованных скучным бытом,  проблемными семейными отношениями и махнувших на себя рукой теток,  попадаются на крючок таких вот взглядов?!  И я, увы, не исключение.
       С бесшабашной смелостью и с отчаянием приговоренного,  как в омут, нырнула я  в курортные отношения, сознавая их временность и эфемерность. И не пожалела об этом.

      Правда, теперь у меня остались только воспоминания, но, согласись, ведь так здорово, что они есть!..
      Знаешь, такую детскую игру: колечко на палочке окунаешь в  мыльный раствор, потом нежненько дуешь, и из колечка летит вереница мыльных пузырей. Они легкие, прозрачные и переливаются всеми цветами радуги. Жаль, недолговечны.  Один за другим –  пык, пык, пык – и уже ничего нет. А как красиво и радостно было, пока они летали над тобой. Так и воспоминания – вот, такие осязаемые,  живые,   радужные. А потом – пык, пык, пык – и опять хмурое настоящее, проблемное здесь и сейчас. Но можно же еще раз дунуть, и опять полетят радужные мыльные пузыри воспоминаний...

 
                Программа отдыха.
                ( день первый)
      Алексей  – так звали обладателя обещающего взгляда –  подошел ко мне  с каким-то пустяковым вопросом, когда я сидела  в ожидании решения своей участи у кабинета главврача санатория, (лечащий врач не захотел брать на себя ответственность за мое пребывание в здравнице, ввиду не совсем хорошего, вернее, совсем нехорошего состояния  моего здоровья)
 
     Главврач, примерно моего возраста,  решил этот вопрос положительно, сказав: «Кого ж нам лечить, если не таких, как Вы?»  Алексей тут же вызвался меня проводить до  корпуса, где мне выделили номер, и на  радостях я согласилась.

       По дороге он с энтузиазмом начал расписывать всевозможные сложности курортного времяпрепровождения:
- Первая и наиглавнейшая опасность – местные кавалеры! –  стращал он меня – они считают своим долгом приставать ко всем отдыхающим, независимо от возраста и внешности.
- А не преувеличиваешь ли ты? – я как-то легко перешла на дружеское «ты» –  По-моему, мне это не грозит.
- Поверь мне, я знаю местные нравы – доверительно, будто мы сто лет знаем друг друга, сказал Алексей –  Ты будешь постоянно находиться в центре назойливого, если не сказать хуже, внимания. Поэтому я, как истинный джентльмен, предлагаю свое покровительство.
- Странно, что я так вот сразу заслужила твою благосклонность.
- Не понимаю, почему  странно, – неподдельно удивился Алеша – все так очевидно!
- Подумать над предложением, конечно, нельзя? Нет времени? Я так полагаю, что это вопрос жизни и смерти?
- Совершенно верно. Да что думать? Прыгать надо, говорил кто-то великий, не помню кто.
  Потом Алексей уверенно и без ложной скромности изложил свою программу.  Она состояла из оздоровительных прогулок в горы, ознакомительных экскурсий по городу и его достопримечательным окрестностям. Также включались культурные мероприятия, такие, как посещения театра драмы, театра оперетты, просмотр кинофильмов, и разминку на танцевальных вечерах с прекрасным партнером.
 
- И главный пункт программы – любовь, страстная на всю жизнь, ну, по крайней мере, на время отдыха – тоном, не допускающим возражения, изрек он.
- А у меня есть право голоса или как?
- Разумеется, нет. Программу надо принимать безоговорочно и целиком.
- Ну, уж нет! Свобода, демократия и гласность! Открытое голосование или покровительство не принимается ни под каким соусом!
И я со смехом проголосовала за все пункты, кроме последнего, заявив, что при опасном нагнетании страстей будет проведен референдум и даже, может быть, объявлен импичмент покровителю.

      Мой провожатый с нарочитым испугом поднял руки вверх, уверив меня, что согласен на все мои условия. И чтобы произвести на меня еще большее впечатление, он назвался младшим братом  экстрасенса Алана Чумака, очень популярного в те годы, на которого действительно был чем-то похож. И даже попытался продемонстрировать свои способности.
       Всю дорогу убалтывал он меня, говорил, говорил, словно мыльные пузыри выдувал, а не слова. Мало что понятно, зато интересно и весело.
      Я давно уже так не смеялась. Мне показалось, что это не мой смех звенит, это со звоном разбивается на мелкие осколки тот колпак из мутного стекла, в котором я была замурована несколько долгих лет.  И вокруг сразу все стало другим.  Небо –  ярче, голубее, воздух – прозрачнее. Речка, мимо которой мы проходили, зажурчала и запрыгала, как расшалившийся ребенок, а  горы, обрамляющие Кисловодск, превратились в изумрудное ожерелье.

      Я почувствовала себя Женщиной, а не  вьючно-сумчатым, безответным существом, и от этого давно забытого ощущения легкости хотелось взлететь и парить, вместе с голубогрудыми сойками над парком. Или нырнуть беззаботной рыбешкой в горную речку со среднерусским названием Ольховка. Или сделать еще что-нибудь – безумное, безрассудное, совсем мне не свойственное


                Терренкуры, терренкуры…
                ( день четвертый)

    Утром, по заведенной традиции, Лёшик (так я трансформировала его имя) поджидал меня возле столовой. И что интересно, я уже принимала это как должное.
     Склонившись передо мной в поклоне, он размахивает воображаемой мушкетерской шляпой. Я, пытаясь изобразить королевскую снисходительность, отвечаю на  приветствие. Мы  громко смеемся и спешим на улицу, единодушно решая, что таким невоспитанным особам самое место в горах, а не в приличном обществе отдыхающих.

         Алексей  предлагает подняться к «Храму воздуха», это был самый короткий маршрут. Снег, выпавший ночью, растаял. Воздух был каким-то непонятным образом напоен запахом этого растаявшего снега, превращая занудный ноябрь в легкомысленный март. И это превращение  делало нас болтливыми и остроумными.
        Могу поспорить, что мы были похожи на влюбленных,  потому что редкие в это время (время лечебных процедур) любители горных оздоровительных прогулок бросали на нас понимающие взгляды, и от них, этих взглядов, наше веселье, и без того бесшабашное, становилось неприлично бурным. Белки с удивлением смотрели, что за нарушители тишины и правил хорошего тона, и даже не пытались выпрашивать вкусности, дескать, ну вас, какие-то вы странные.

- Ты только посмотри, какой отсюда красивый вид! – говорил вдруг мой провожатый, останавливаясь.– А  вон Эльбрус, видишь сдвоенная белая вершина?
        Это Леша давал мне возможность отдышаться, не задевая мое самолюбие. 
       Во, какие подарки-сюрпризы иногда вдруг преподносит жизнь! Появляется человек,  про которого я еще толком ничего не знаю,  но, тем не менее, твердо уверена в том, что никакое знание ничего не изменит. Именно ему будут интересны мои проблемы, заботы, обиды, боль, с ним будет надежно и спокойно. И в то же время,  очень боязно пускать его в свое сердце, а ну как не поместится он там, и  бедное  сердце просто разорвется?!
         И еще одно: как же быть с той, другой жизнью, от которой я спряталась в горах   и парках Кисловодска?

                Фарфоровая сказка
                ( день шестой)

  После «водопоя», так называли мы поход к павильонам с  целительной нарзанной водой, Алексей вызвался показать мне местный рынок.  Ну, рынок, так рынок.
        Там я сделала вывод, что Кисловодский базар ничем не  отличается от любого другого – та же многоголосица, та же пестрота и бестолковость, прилавки с товарами и покупатели, бесцельно снующие туда-сюда.
       Большого восторга это мероприятие мне не доставило, я, честно говоря, не люблю толкаться в толпе. Алеша заметил, что я сникла, и поспешил увести меня из толчеи рынка. Автобусы ехали переполненные, и мы пошли пешком. Тем более,  что Кисловодск – городок очень компактный.  За разговорами не заметили, как оказались на площади Поющих Фонтанов. Они, правда, не пели, зима на носу, вот их и отключили. Зато напротив фонтанов стоял симпатичный павильончик, на котором была вывеска «Кисловодский фарфор».   Мы, не сговариваясь,  зашли, и я онемела от восторга. Такой красоты  я не видела. Ультрамариновые вазы, украшенные, как живыми, вылепленными объемными розами, незабудками и прочей флорой. Сахарницы и сухарницы, сервизы и шкатулки – чего только не было. Я, завороженная, ходила от витрины к витрине, и смотрела, смотрела, смотрела, забыв про все на свете.
         Алексей  окликнул меня: – Пора возвращаться в санаторий – в руках у него оказался небольшой пакет – Это тебе. Надеюсь, понравится.
- А что там? – любопытство позволило отключиться от созерцания.
- Потом посмотришь. А то я боюсь твоей реакции, вдруг прилюдно избивать начнёшь. – Я еще не всегда могла понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
В комнате, сгорая от нетерпения, я открыла коробку, которая лежала в пакете. В ней оказалась ультрамариновая, как сказочная птица счастья, ваза, украшенная розами, такими живыми и красивыми, несмотря на свое рукотворное происхождение.
        В глазах у меня откуда-то появился избыток непрошеной влаги, которую я быстренько ликвидировала частым морганием, надо же, расчувствовалась – мне так давно не делали подарков. И в то же время какая-то дурацкая гордыня завихрила в моей бедной головушке не менее дурацкие мысли: « Он,  что ли, таким образом купить меня решил?! Не выйдет, не на такую напал!» и много чего еще в таком же духе.
       Решительно затолкав вазу в коробку, я с пакетом в руках пошла на ужин, горя желанием немедленно прекратить провокационный подкуп. Алексей, едва увидев меня, поднял руки вверх:
- Тетенька, не бей при свидетелях, тебе же хуже будет!
Потом рассмеялся и обнял, не обращая ни на кого внимания.
- Я так и думал, что твоя реакция будет такой. Ну, и чего ты так возмущаешься? Я же видел, как тебе нравились эти штучки, и почему я не могу  тебя порадовать?
- Потому что ты ставишь меня в неловкое положение. С какой стати я возьму твой подарок? Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя твоей должницей?
- Ну, напридумывала сорок бочек арестантов! Мне бы хватило поцелуя в щечку, если ты так не хочешь оставаться в долгу, но даже о такой малости я заикаться не буду.  Поверь ты мне, это от чистого сердца! Никаких далеко идущих планов. Никаких поползновений на твою независимость. Честное благородное! Ну, мир?
-  Наверное…Да, что это я! Конечно, мир. Ты только не делай больше так, а то  видишь, какой глупой и вздорной  я могу быть, ужас! Сбежишь ведь.
- Ну, что ты, Фея моя строптивая! Это уже невозможно,  ты разве не чувствуешь?.. Между нами уже что-то происходит, причем что-то хорошее и с первой встречи, с первого взгляда. Когда я увидел тебя, сидящую в холле, то услышал внутри себя: «я люблю эту женщину!» и  это было помимо меня. Хочешь верь, хочешь не верь. Я, например, противиться этому не хочу. А ты?
Господи, что ж это творится на белом свете? Это признание обрушилось на меня, как лавина. А я-то уже поставила на себе крест! Как  же оказывается нужны такие слова. И даже если это неправда, я все равно в них поверю.

- Может, ты будешь смеяться  надо мной, и может, нос задерешь, но я тоже не хочу противиться. Хотя, честно признаюсь, мне очень и очень страшно. И стыдно.
- Запомни, пожалуйста, быть счастливой – хоть день, хоть час –  не стыдно. Это бесценный дар. Прими его с благодарностью.

Алексей  стал очень серьезным, пожалуй,  первый раз за эти дни. И я опять ему поверила, просто потому, что хотелось верить –  Золушка станет принцессой, а карета не превратится в тыкву.
               
                Танцы шманцы-обжиманцы
                (день седьмой)

 Гремела песня о любви – вечная тема поэтов и композиторов всех времен и народов – мы с Лешкой лихо отплясывали быстрый танец.
- Нет, все-таки ты классно танцуешь!
- Ты уже говорил мне об этом.
- Не могу  удержаться, чтоб сей факт не отконстатировать. Вообще-то, по идее,  тебе должно нравиться, когда хвалят.
- Мне и нравится. Хвали себе на здоровье почаще. Где еще я услышу столько лестных слов в свой адрес? Кстати, мне повезло с партнером, ты тоже хорошо танцуешь.
- Чем мы не пара?!
    Эта фраза стала нашим  своеобразным девизом, так часто повторяли мы ее по разным поводам и без оных.
     Быстрый танец сменил медленный. В быстром танце помимо удовольствия от движения под зажигательную музыку, можно продемонстрировать себя:  пластику, грациозность, если таковая есть в наличии, фигуру, даже если она не совсем совершенна. Можно повыпендриваться, наконец.
     В  медленном же танце есть притягательная прелесть – таинство мнимого обладания, возможность пообниматься прилюдно на законных основаниях. Когда его руки обняли меня, и мы оказались непозволительно близко друг  к другу, куда-то исчезла наша бравада.  Алеша  стал непривычно серьезным, глаза  странно заблестели и он осторожно, но настойчиво начал привлекать меня к себе, будто мы были одни. И я каким-то десятым, двадцатым чувством поняла, что в эту вот минуту он всей своей сущностью, с головы до ног, принадлежит мне и только мне…
      Закончился бесконечный, медленный танец, закончился танцевальный вечер. Мы вышли на улицу. Что-то мешало нам продолжать привычную, беззаботную игру, ком в горле делал смех трудным и хрипловатым. Мы уже пошли на четвертый круг по близлежащим улицам ночного Кисловодска, когда Леша, нарочито поеживаясь, заявил:
- Однако, сегодня чертовски холодный вечер!
- Однако! Чай! Пить! Я!  К тебе! Не пойду! – ответила я, зачем-то разделяя слова.
- Ах, ты моя колдунья !  И все-то ты знаешь наперед, и мысли читать умеешь! Такая независимая и порядочная! Прости, я забыл, что  ты исключила  последний пункт моей программы – любовь.  А вообще, это  что еще за гнусные инсинуации? Я ведь только о том, чтобы погреться.
- Да ладно, Леший! Знаю я твое  «погреться»!
- Леший? Как здорово! Хороша парочка – Колдунья и Леший!
- Ну, если тебе имя  понравилось, я так и буду теперь тебя  называть.  А ты меня Колдуньей.
- Нет, ты моя маленькая, капризная Фея, которая зря  отказывается пойти ко мне. Просто посидели бы как белые люди, или как нечисть, уж теперь и не знаю кто мы. Не бойся, не буду я посягать на твою невинность.
- Ха, напугал ежа… Я, слава богу, давно научилась отделять мух от варенья. И разбираться с кем можно чаи гонять, а кому это противопоказано. Вот  с тобой сегодня этого делать не стоит…
 Яркие кисловодские звезды с интересом любопытных кумушек смотрели на странную парочку. Ну, что за народ?! Ходят и ходят кругами. Порой кажется, что влюбленные, порой – просто друзья, порой вообще – не понять что. Хохочут, обнимаются как-то несерьезно. Нет,  здесь, на курорте, так не бывает!  Здесь любовь так любовь, роман так роман, и нечего голову друг другу морочить.
 Времени-то, ох, как мало, а они  безалаберно транжирят его. И на что? На разговоры глупые, на подъемы в горы –  чего там не видели?  Зря они так!

 
 «Девичий переполох»
                ( день десятый)
          
     Пыхтящий на подъемах и пофыркивающий на спусках автобусик не первой молодости резво вывез нас за пределы Кисловодска. И мы оказались возле чуда природы – горы                Кольцо, в которой ветры выдули довольно правильное круглое отверстие. Полюбовавшись на сей феномен, и, конечно, запечатлев себя для истории на фоне этой горы, поехали дальше, в ущелье «Коварства и любви».
     Нависающие над дорогой скалы вызывали какой-то дискомфорт,  слегка похожий на неосознанный страх. Будто витают там чьи-то мятежные души, тоскуют, неуспокоенные, ждут помощи.
         Да еще наш гид-водитель  рассказал душещипательную  и поучительную историю о двух влюбленных. Она была дочерью бея, он – простым пастухом. Поскольку совместное счастье им не светило, они решили хоть умереть вместе. Но пастух прыгнул, а девушка передумала покидать этот бренный мир. Вот такие коварные вы, женщины, доверять вам никак нельзя, подвел рассказчик итог грустной легенде.
        Потом нас отвезли к нарзанным источникам, и в заключение показали знаменитый ресторан «Замок», для посещения которого надо, по словам гида, дипломат денег. Такого богатства ни у кого не оказалось и нам пришлось довольствоваться фотографией на фоне ресторана.
      Такая вот экскурсия по окрестностям Кисловодска. Это  Алексей добросовестно выполнял взятые на себя обязательства в соответствии с его программой.
      Сказать, что поездка утомила нас, это ничего не сказать. Она так вымотала нас, будто мы целый день картошку копали.
     Так совпало, что Леша на этот же вечер купил билеты в театр оперетты на «Девичий переполох». После экскурсии мы в темпе поужинали и помчались на  «мероприятие». Места у нас были на первом ряду. Оперетта показалась нудноватой (или мы устали?), к моему стыду меня стало клонить в дрему. Я разозлилась на неуместную сонливость, и это помогло мне встряхнуться и заставить себя  слушать, пытаясь вникнуть в диалоги, чтобы понять суть  происходящего на сцене.
        Вдруг на мое плечо бухнулась  Лешкина голова.  Я потормошила его, и он сделал вид, что это просто от избытка чувств.  Через некоторое время в мелодичную песню девушек внедрился странный посторонний звук, похожий одновременно на посапывание, посвистывание, и даже на похрюкивание.  Девушки на сцене переглядывались, улыбались. Я оглянулась на своего верного рыцаря, и мне захотелось провалиться в тартарары.  Мой спутник сладко спал,  вытянув ноги  и запрокинув голову навзничь. Более живописной  позы не придумаешь.   Я зажала ему  нос двумя пальцами, он моментально проснулся, очень смутился. И тут на наше счастье закончился первый акт, и мы быстренько сбежали из театра. 
                В гости к йети
                (день двенадцатый)
       Луч солнца настырно пробивался сквозь неплотно задернутую штору, проснувшиеся пылинки  суматошно носились по этому лучу, решая свои микроскопические проблемки.  Я сладко потянулась,  бодрым рывком пружинисто выбросила себя из кровати. Грех разлеживаться в такое утро.
       В дверь осторожно постучали.
- Кто стучится в дверь моя? – дурачась, исковеркала я фразу.
- Это верный раб твой – я! – из-за двери в таком же духе ответил Алексей.
- Что так рано ты явился, иль кошмар какой приснился?
- Я признаюсь, так и быть, едем йети мы ловить.
- Заходи уж, стихоплет, а то так и день пройдет.
- Не я начал! Собирайся быстренько, едем на Домбай.
- Леший, а  что ты плел о снежном человеке?
- Говорят, видели его там.
- Да, ладно! Он в Тибетских горах обитает, если это вообще не чьи-то выдумки.
- Поехали, Фома неверующая, хоть и Фея. Вот познакомлю вас, будешь потом знать, как игнорировать очевидное и невероятное.
- А завтрак и все остальное?
- Перекусим в автобусе, я взял бутерброды, а с обедом проблем не будет, там кафе приличное.
- Ну, ладно. Я готова, пошли.
Трястись в автобусе пришлось довольно долго. Дорога то петляла между невысоких гор, густо заросших растительностью, то бежала по равнинам, то пересекала неширокие, но бурные речушки по хлипким мостикам.
      Туристический комплекс  «Домбай» остался намного в стороне от нашего маршрута. Автобус привез нас к канатной дороге. Мне было страшновато. Но хорохорилась, виду не показывала. На «Красно солнышко» в Кисловодске канатная дорога возит желающих в кабинках – фуникулерах –  и то не по себе. Здесь же болтается скамеечка, открытая всем ветрам. Короче, назвался груздем, полезай на висячую лавочку.
      Поехали! Нет, ничего, терпимо. Так и быть, умирать от страха пока не буду. Глазею по сторонам. Здорово! Ну, вот и вершина.
      Алексей, высадившийся  раньше меня, помогает спрыгнуть с канатки.
- На лыжах не хочешь спуститься?
- Ты что! Я – не камикадзе. Спущусь, как поднялась, а ты, если хочешь, можешь рискнуть.
- Ну, куда я без тебя? Кстати, ты видела на просеке огромные следы? Может, это наш йети?
- Да ну, тебя, не издевайся.
- Я серьезно! – а глаза лукавые! – Смотри на обратном пути внимательно.
А ведь и вправду, заинтриговал. И я старательно высматривала внизу неведомые следы.
      Действительно, в одном месте просеку пересекали, показавшиеся огромными даже сверху, следы. Ничего себе! Да, нет, это наверняка, какой-то шутник вроде Лехи прошел на снегоступах. 
      Алексей, повернувшись в мою сторону на своей сидёлке, радостно жестикулировал, дескать, что, убедилась? Я пожала плечами: «Что есть, то есть!»
     Когда я спустилась и спрыгнула в  Лешкины  объятья, он энергично, от избытка чувств, затряс меня: « Ну, что теперь скажешь?»
- Пошутил кто-то. Да пусть себе гуляет, снежный это человек или турист сумасшедший.
- Нет, я прав или не прав? Были следы? Были.
- Конечно, ты  прав, как всегда!
Алексей  воровато чмокнул меня в щеку, я даже не успела возмутиться, и мы побежали к автобусу, который сигналил, созывая пассажиров.