Сурьёзная девка

                Моей маме Нине Васильевне Анисимовой посвящается

За тёмным окном завывал ледяной ветер. Пламя свечи горело неровно, слегка подёргивалось, и мелкие буковки на странице большой книги покачивались и подпрыгивали. Глаза устали, но оторваться было невозможно.

Эту книгу среди прочих Нина нашла в огромном сундуке, на котором спала младшая сестра Капитолина или просто Капа. Сундук, доверху набитый книгами, некогда, уезжая, оставил у них на хранение дядя, брат мамы, который работал школьным учителем словесности. Он же научил четырёхлетнюю Нину складывать буквы в слова. Нине показалось это чудом. С тех пор в любую свободную минутку вместо игр и ребячьих проказ, она сидела над книжками и с упоением читала всё подряд. Даже если не всё понимала, о чём написано. Значение непонятных слов она спрашивала у взрослых. Но чаще всего от неё отмахивались, как от назойливой мошки.

Самой любимой книгой, ставшей для девочки азбукой, была Большая Советская Энциклопедия. В ней можно было найти ответы на любые вопросы. Вот только на других книжках, на обложке сверху всегда стояла фамилия автора, который её сочинил, а энциклопедии - нет.

- Нинка, зараза, опять свечу взяла! – послышался голос матери из сеней. – Лучину нащипай, да жги себе. И для печи сгодится. А то, ишь, повадилась добро переводить! Свеча денег стоит.
Ага, жги лучину. Лучина коптит, света от неё чуток и глаза ест. Но делать нечего, загасила. А из сеней опять:
- Не слышишь что ли, Славка орёт? Поди, покачай люльку. Видишь, некогда мне, у меня ещё скотина не кормлена.

Нина послушно пошла к Славику, но книгу из рук не выпустила. Пристроив поудобнее лучину, она завязала в тряпицу хлебный мякиш, макнула в кувшин с водой, стоявший на окне, обсосала, чтобы ткань набрала вкус хлеба, и сунула в рот орущему братику. Малыш сладко зачмокал и замолчал. А Нина, пристроившись рядом на скамейке с книгой, качая ногой люльку, снова окунулась в волшебный мир букв.

Хорошо, что завтра она пойдёт в школу! Там можно несколько часов подряд сидеть спокойно и слушать учителя, и никто не заставит качать люльку, щипать лучину, скоблить добела шершавый дощатый пол, носить дрова к печке. Там вообще не нужно работать. Зато сколько всего интересного!

*********

В школу Нина пошла нынешней осенью. Сама пришла, увязавшись за деревенскими ребятишками, и попросилась в класс, сказала, что уже умеет читать и писать. Худенькая бледная Нина внешне не тянула даже на свои пять с половиной лет. Чтобы дойти до школы, расположенной в соседнем селе, ей пришлось топать три километра.
- Присядь, отдохни с дороги, - сжалилась над крохой учительница и показала на лавку с краю у стены,  - Пойдёшь домой вместе со всеми.

Но на следующий день Нина пришла снова. Её опять оставили. Учительница понимала, что наступит зима, малышка не сможет пробиться по заснеженной дороге и будет сидеть дома. Её настолько поразили обрывочные, но разнообразные познания новой ученицы в истории, литературе, естествознании, что стала ставить в пример другим ученикам.

Дети Нину не любили, но, по негласным деревенским правилам, не обижали из-за малого возраста. А ей никто не был нужен. Главное – она ходила в школу!

*********

Зимой уходящего 1938 года снега долго не было, и вдруг к середине декабря повалил разом и рыхлым белым одеялом накрыл поля и дороги вокруг большой мордовской деревни Новоклейки. А после Нового года ударили морозы. Из близлежащего леса изредка стали выходить на окраину древни волки. Голод гнал их поближе к жилью и домашней живности. В одиночку выходить из деревни стало опасно.

 Нина утром просыпалась сама, скоро собиралась в темноте, засовывала за пазуху пару ломтей хлеба и несколько картох в мундире, сваренных накануне, напяливала мамкины старые залатанные валенки, которые так и норовили свалиться с худеньких детских ножек, и увязнуть в сугробе. Выйдя на дорогу, она поджидала школьников, чтобы вместе пройти хотя бы ближайший перелесок. Потом в пути она неизменно отставала. Где же ей, крохе, угнаться за старшими ребятами!

Возвращаться из школы было намного труднее, тем более что нынче мело с самого утра. Нина отстала от группы ещё в начале пути. Подходя к перелеску, она выбилась из сил, прокладывая себе дорогу в глубоком снегу. Стало темнеть. Однако, приглядевшись, вдали она успела заметить четыре тёмных пятна, отделившихся от стены заснеженных елей.
Волков Нина видела не только на картинках в дядиных книгах. Она часто замечала их издали на окраине деревни. Внутри всё замерло от страха. Совсем одна на зимней дороге и четыре матёрых хищника.

Рядом с заметённой дорогой проходил глубокий овраг. Вот туда и спрыгнула кроха, зарылась в мягкий снег, свернулась клубочком и почти перестала дышать. Очень скоро она отчётливо услышала, как один за другим прошли почти у неё над головой четыре голодных лесных зверя. Потоптались там, где след девочки обрывался и, сбитые с толку, направились туда, откуда след начинался. Девчушка крепко зажмурила глаза и долго сидела в страхе, что волки могут повернуть обратно. Стемнело.

Незаметно от усталости и испуга Нина заснула. Ей приснился сон, который она видела много раз. Это была огромная светлая комната. В ней стояли длинными рядами металлические шкафы. Их было так много, что они образовывали целые коридоры, и девочка без конца блуждала по узким проходам.


Малышка очнулась, когда на землю уже опустилась ночь. Стало тихо, небо очистилось, и огромная луна освещала бескрайние снега и тёмный перелесок. Снег отражал лунный свет, и было всё видно, как днём.

Тут, совсем близко, сверху, она услышала знакомый голос отца и глубокий басистый лай дворовой собаки Пирата: её искали. Малышка откликнулась, но не смогла даже пошевелиться. Она не чувствовала ни рук, ни ног. Пират, огромный лохматый пёс, длинными прыжками, взрывая фонтаны снега, скатился в овраг.

**********

- Ну что, пропажа, спужалась? – отец поднёс к губам девочки большую кружку тёплого топлёного молока с мёдом.

Девочка согласно кивнула. Она ни разу не заплакала, даже когда ей дома растирали застывшие ручки и ножки. Мучительная ломота тысячью иголок впивалась в оживающее щуплое тельце.

Какое счастье – топлёное молоко с мёдом! Она уже не помнит когда пила молоко в последний раз. Его наливали только Капе и Славику, а ей в кипяток плескали немного молока из кувшина, чтобы "забелить водичку", как говорила мать.
- Больше в школу не пойдёшь?
- Пойду!

Нина отставила пустую кружку и отвернулась к стенке, накрывшись с головой  отцовским тулупом. Приятное тепло разморило и снова потянуло в сон.
- Сурьёзная девка растёт, – заметил отец, -  мой характер!
- Я тебе дам школу! – заголосила мать, - Сгинешь зимой в сугробе, кто детей мне поднимать будет?
- Молчи, мать! Ни черта она не боится. Пущай учится. Пашке с Илюхой накажу, чтобы дорогой приглядели за девчонкой. Чай, поди, соседи всё ж.

***********

Это потом, пройдя через голод военных лет, перенеся страшный тиф, тринадцатилетняя Нина опять не «спужается» одна с младшими детьми и восьмидесятилетней бабушкой, вслед за родителями отправиться в далёкий уральский город, чтобы поступить и с отличием окончить физмат университета. Это потом она будет создавать первые программы для громоздких неуклюжих вычислительных машин, занимающих целые залы, - предшественников современных компьютеров. Это потом она возглавит  вычислительный центр одного из ведущих строительных трестов Урала. Это будет потом.

А пока маленькая девочка Нина, засыпая на жаркой печке, мечтает только об одном: узнать когда-нибудь имя замечательного человека, который написал умную книжку с названием «Большая Советская Энциклопедия».

20.08.2013г.