Матрёнина радость. Часть 7

Через неделю пришло подтверждение, что на его счёт поступила кругленькая сумма. И Вениамин отправился в райцентр, выполнить задуманное ранее. На вопрос: что бы ты, Матрёна, хотела из магазина, та смущаясь ответила - сахарку бы ей комкового, да связку баранок городских. И более ни чего не нужно – всё остальное, дескать, ей природа Мать даёт. 
В самом крупном магазине райцентра, он быстро сговорился на счёт автотранспорта. У продавщицы, она же владелица магазина, снабженцем и шофером являлся её же муж. Закупив всё необходимое, Вениамин спросил Олю, продавца - как бы и где, ему можно приобрести приличный снегоход. Ой, вы знаете, мы таких товаров не возим сюда. Да и кому они тут нужны? Хотя буклет, вроде бы, какой-то всё же имеется. Если вы что-то найдёте нужное для себя, то мы с мужем можем заказать на базе, в городе. Они сами и доставят заказ сюда. Но ведь это будет очень дорого. Ни чего, ответил Вениамин, не дороже денег.   
Когда они с Василием разгружали мешки с провизией, Матрёна, как хохлата, размахивала руками и причитала:
Господи, да куды же эко диво?! Ох, бес ты неумытый, такую прорву денег ахнул!! Да рази мы без ентова не обошлися бы?! А когда, после всего, они сели пить чай, с каким же наслаждением Матрёна, помочив кусок сахара в блюдечке, откусывала мизерную его толику, с шумом отпивала глоток, пережевывая беззубым ртом, размягченный таким же образом, что и сахар, кусок баранки. Для простоты общения, Вениамин попросил Матрёну перебраться к нему в дом, где и зимой меньше дров будет уходить, и легче обоим столоваться. Да у Матрёны и жизненного свободного пространства дома почти не осталось – кругом были развешаны, уложены, втиснуты пучки, а то и целые «веники» трав и кореньев.
Таким же образом было в её баньке и сарае. И несмотря на это, Матрёна, как молитву повторяла ежедневно, что это лишь малая часть того, что нужно ещё собрать, высушить, сложить вместе, что бы польза была от них для людей. Вместе с травами, Вениамин с Матреной насобирали в лесу ягод, грибов, а с огорода помидорчиков, огурчиков, которых было нынче великое множество. Куда это нам, недоумённо спрашивал Матрёну Вениамин, показывая на горы овощей. А ты не кудычь, ишо как пригодятся, тебе да друзьям твоим, о которых ты талдычишь денно и нощно.   
Незаметно подкралась и зима. И не так, как обычно – с золотыми листьями да кустами, с дождями и грязюкой, а вдруг, и неожиданно. Ещё с вечера  всё вокруг было пусть и потемневшим, и увядающим, но вполне живым и зелёным, а к утру выпал снег, засыпав всё в округе. Такого ишо не видывала, прошамкала Матрёна. Не к добру всё это. Ох, не к добру. Где это видано, чтоб снег на живое лег, да ишо и на сухую землицу. Да ты не расстраивайся, Матрёна, поддержал старуху Вениамин. Этот снег сойдёт. Не время ещё ему. Нет, милок, глядя куда-то вдаль, проговорила старуха, ентот снег заляг напрочь. Вот к тому и говорю – не бывало ишо такова. Не к добру всё это. Нет. Не к добру.
Как оказалось потом, не зря переживала бабка – наступал новый, 2010 год, со своей немилосердной жарой и пожарами, и различными природными катаклизмами и не только в России. 

К весне Вениамин окончательно окреп. И не только мышцы его налились силой, но и сам он, как-то распрямился, поправился до необходимой кондиции и даже помолодел. Но главное - перестал изводить себя ежедневными ожиданиями приступов с потерей памяти, головными болями и мыслями о приближающемся конце. Он словно поверил в себя, в свой организм – в своё чудесное исцеление. Хотя и до сих пор верилось в это, если говорить честно - с большим трудом. И скажи ему о таком повороте дела кто-нибудь ещё год назад, наверняка бы назвал того не иначе, как – фантазёром и Мюнхгаузеном.
Догадываясь, что по весне у него не будет ни единой свободной минуты, Вениамин решил съездить домой в конце зимы. Много дел набралось за зиму, много интересного хотелось рассказать своим друзьям-соседям и Петру, до которого он так и не дозвонился. Телефон Петра постоянно был «недоступен» и это очень огорчало и настораживало его. Одним словом - я еду, заявил он Матрёне и отправился на своём снегоходе в райцентр. Где оставить его на время своего отсутствия, он заранее договорился по телефону с Василием, мужем и снабженцем Оли, владелицы самого большого в райцентре гастронома.   

Город встретил Вениамина неприветливо и насторожено.  За столь недолгое пребывание в деревне, Вениамин основательно отвык от него. Решив пойти до дома пешком, Вениамин словно заново знакомился с ним, рассматривая недовольное лицо его заснеженных улиц, крикливые вывески неугомонных реклам, слушая раздражающие звуки автомобильных сигналов, милицейских сирен и скрежет трамвайных колёс. Как-то само собой упало настроение,  и только мысль встрече с друзьями согревала душу, разнося тепло от сердца по всему телу. Неспешно идя до дома, Вениамин решил окончательно и бесповоротно продавать квартиру и связать свою жизнь с местом, где родилась его Ирочка, да пожалуй, и он сам. Что было чистейшей правдой, если брать в расчёт его неумолимый диагноз.
Проведя замечательный вечер в кругу друзей соседей, буквально на следующее утро, Вениамин заспешил в больницу к Петру. Те из медицинских работников, кто узнавал его, округляли глаза и провожали недоумённым взглядом, с удивлением качая головами. В кабинете Петра, куда он постучавшись вошел, почему-то восседал незнакомый очкарик и на вопрос Вениамина – куда подевался Пётр Иванович, лишь неприязненно глянул на вошедшего поверх очков и нехотя вымолвил, что тот давно на пенсии. Ни чего непонимая, Вениамин вышел из приёмной. Секретарша Лидия Владимировна, тут же подхватила его под руку, оглядываясь, словно заговорщица, потащила через коридор, в лабораторию.  Там она и поведала Вениамину, что этот «жук» давно метил на место Петра Ивановича. И если при старом министре, Пётр Иванович прочно удерживал свои позиции, то при новом, его под фанфары, торжественно выпроводили на пенсию. И сейчас, это не лечебное учреждение, а самый настоящий вертеп, где всё построено на Финансовой основе. Все более-менее смыслящие в своём деле врачи, разбежались кто куда, а в кабинетах сидят вовсе не врачи, а финансовые маклеры. И если кто из них и осматривает больного, то изучает, по большей части, размеры кошелька пациента. Вы не дадите мне адрес Петра Ивановича, попросил секретаршу Вениамин. Да, конечно, ответила та. Я заранее приготовила. Вот, пожалуйста. И она вынула из кармана свёрнутый листок.
Двери открыл совершенно незнакомый Вениамину человек. На вопрос – где Пётр Иванович, тот недовольно ответил: а моё какое дело? Я честно заплатил молодой дамочке деньги за квартиру и ни какого такого Петра Ивановича не знаю. Странно, подумал про себя Вениамин, спускаясь с третьего этажа по огромной, сталинской постройки лестнице, во двор.  Ещё раз сверил написанный на листке секретарём адрес с тем, что имелся на фасаде здания. Нет, всё правильно, адрес тот. Где же тогда Петя?      На скамейке у подъезда сидели три старушки. Они-то уж точно всё знают, подумал про себя Вениамин, направляясь в их сторону. Ой, милок - запричитала одна из них, услыхав имя Петра. Ты разве ни чего не знаешь? А что я должен знать? Как что? А ты, собственно – кто ему будешь? Воинственно проговорила другая. Да! Кто? Вступила в разговор третья. Я друг ему, друг, словно оправдываясь, проговорил Вениамин. А коли друг, тогда должен знать, начала первая, после того, как его выперли с работы лиходеи, он словно бы умом подвинулся. Стал заговариваться. Всё куда-то уходит, и днями его не видно было дома. Поговаривают, что он на могилку к жене всё ходит. Там, будто бы, и обитается целыми днями. А тут его дочь приехала, спровадила его в психушку, а квартиру продала, паскуда. Но, говорят, сбежал он оттуда. Вроде как, видели его в городе вдрызг пьяным, в каком-то рванье. Вроде, опустился он теперь до бомжа. А ведь какой порядочный, интеллигентный мужчина был, запричитала вторая. И надо же, приехала расфуфыренная такая – шасть отца в «дурку», деньги за квартиру на карман, а саму поминай, как звали!   
Ну и дела, горестно подумал Вениамин, направляясь к троллейбусной остановке. Как же так получилось, ведь у Петра с уст не сходила его любимая доченька. А тут такое... Нет! Так оставлять это дело нельзя! Если ещё жив Петя, разыщу и вместе с Матрёной «отремонтируем» его. На ноги поставим обязательно. Именно так и будет.  Придя домой, он пригласил соседей к себе и поведал им услышанную от бабушек историю о Петре. Где же теперь его искать, проговорил Алексей. Нужно пойти на вокзалы и там посмотреть, ответила Вера. Нет, друзья, проговорил после долгого молчания Вениамин. Я знаю, что нужно делать. Если где и можно найти его, так это у могилы жены. Я знаю, где она находится. Завтра же пойду туда и пока не найду, не уйду. И Вера, и Алексей согласились с ним, считая, что это действительно единственное место, где можно будет встретить его.
Лишь на четвёртый день, в воскресенье, стоя у входа на кладбище, Вениамин увидел, как через ворота прошел человек, весьма отдалённо напоминающий Петра. 
Проследовав за ним, Вениамин понял, что не ошибся - тот прошел прямо к могилке жены. Значит он, подумал Вениамин, подходя к оградке. Действительно, как и сказали бабушки у подъезда, зрелище, которое представлял собой человек, напоминающий Петра, было не из приятных. Пётр Иванович представлял собой грязное, обросшее со всклоченной бородой, существо. Несмотря на то, что солнышко светило по весеннему, на улице было достаточно холодно. И в этот холод Пётр Иванович был к какой-то затасканной и выцветшей курточке, рваных валенках и неопределённого вида треухе. У Вениамина сами собой навернулись слёзы на глаза от вида друга, находящегося в таком состоянии. Но он усилием воли сдержал себя и лишь смотрел тому в спину, не зная, как ему поступить в эту минуту. И хотя, он неоднократно проигрывал, как поведёт себя в той или иной ситуации при их встрече, но всё же оказался не готов к тому, что предстало перед ним – действительность превзошла все ожидания.