Щенки - сироты

                Протяни руку помощи нуждающемуся в ней и               
                ты станешь    уважать себя.   (Рябых В.Г.).

                Подмосковье. Ноябрь - месяц. Прохладно, выпал первый снежок сантиметров в пять-десять глубиной. Я за рулём, рядом мои сын и жена. Поворот с Ленинградского шоссе в деревне Дурыкино на «окружную». Через пятьсот-семьсот метров с правой стороны за обочиной замечаю мельтешение тёмных пятен на белоснежном фоне.  Останавливаюсь. Ба-атюшки, щенки! Как же вас угораздило так, кто вас выбросил? Собака-мама, тощая как вобла, с обвисшими сосками на животе и очень! грустными голодными глазами. Мы в раздумье. У нас ведь своя собака есть. Решаем – забрать, не гибнуть же им на холоде! А, как иначе, а куда? Эх, положимся на случай – на наш русский «авось».  Вдруг пристроим их. Не пропадать же этим малышам.
                Собака-мама не препятствует забрать её детишек, которых мы укладываем в багажник, словно сознавая, что мы их спасители. Но нервничает. Сама не даётся – держится на расстоянии метрах в пяти-шести. Никак не могу поймать и усадить к её детям-щенкам  в багажник, где тепло и уютно. Оставить её? Жаль, конечно. А нам надо ехать.
                Уезжаем. Собака-мама бежит следом. Прибавляем скорость, она отстаёт, но бежит из последних сил. Останавливаемся. Предлагаю ей бутерброд с колбасой. Она тянется носом, ей страстно хочется слопать его, ноздри раздуваются, слюна течёт ручьём, она рядом – в одном метре, но не подходит. В конце концов, я изловчился – бедолагу-маму в охапку и в багажник к щенятам. И угощение в пасть – не жуёт, а просто единым глотком отправляет себе в желудок. Эх, несчастная псина, как же ты голодна! Изголодалась, отощала.
                Через восемь-десять километров на пересечении с Пятницким шоссе пост ГАИ. Двухмет-рового роста «дядя» гаишник прохаживается у будки, посматривая на дорогу. Останавливаюсь, здороваюсь:
                - Здравия желаю!
                Постовой отвечает доброжелательно, смотрит вопросительно. Я в двух словах объясняю  ситуацию и открываю багажник, где собачья семейка обогрелась, улеглась в семейный круг – дети присосались к мамочке, а та смотрит на меня грустно, словно просит:
                -  Пожалейте нас… не выгоняйте… моим детям тепло… они согрелись.
                «Дядя» гаишник от неожиданности улыбается, запускает руку в багажник и берёт чёрного, самого крупного, щенка:
                - Ха, мужик..! Будет жить у меня… помощник… Беру!
                Мне: - Не беспокойся, всё будет нормально.
                Советуюсь с представителем власти, как поступить с остальными, где пристроить. Мы оба в раздумье. Решения не находим. Жмём друг другу руки, я за руль и направо по Пятницкому шоссе на деревню Марьино. Сразу за поворотом фигура с поднятой рукой – просьба подвезти. Офицер. Майор.  По пути рассказываю историю со щенками. Он посмотрел внимательно на меня, помолчал секунду, словно обдумывая ситуацию:
                - Сейчас решим.
                Едем. Молчим. Через пару километров майор попросил-скомандовал повернуть направо в сторону воинской части:
                - Давай к КПП.
                К контрольно-пропускному пункту воинской части наезженная бело-снеговая дорога. Подъезжаем, совсем рядышком – не более километра, в глубинке леса за елями. Караульный солдатик выскакивает из помещения КПП, отдаёт честь, докладывает.
Майор:
                - В столовую… котелок каши… бегом марш! Остальным забрать пополнение.
                Молодые пацаны-солдатики с улыбками, шумно гомоня, забирают в будку КПП новый «послужной» контингент. Весело тормошат щенков, те виляют хвостиками, видимо, от радости обретения друзей. Собака-мама в состоянии ступора – стоит неподвижно, согнувшись вопросительным знаком – не знает, как реагировать на свалившееся счастье.
                Жмём с майором друг другу руки, улыбаемся, каждый расходится по своим делам с облегчённым сердцем. Я, наверное, особенно.
Спасибо тебе, добрый русский человек, за твою душевность!

                Рисунок автора.   РУЛЕВОЙ.