Дождь как жизнь

За окном шел дождь, он не был похож на тот, который тихо капля за каплей опускается на землю. Это был скорее беспорядочный, злой, косой ливень. Он пришел откуда-то с севера, застав врасплох прохожих спешащих домой, дворника, который в неудачный момент оказался практически по середине площади, из окна было видно, как он беспомощно пытается натянуть на голову куртку и бежит под ближайшее дерево. Дома всегда приятно наблюдать, за тем, как падают тяжелые капли дождевой воды, разбиваясь об асфальт. Несмотря на это, я поежился, представив себя на месте кого-то, кто оказался в такую погоду на улице. Часто, я думал, что очень люблю сидеть дома и желательно в одиночестве. Может быть с годами, все изменилось, не знаю. Сейчас я совсем не хотел быть один, я и так часто бываю наедине, особенно в этот период жизни, так уж сложилось. Мысль о одиночестве тяготили меня, но в присутствии кого-то, я становился раздражительным. Наверное, эталоном для меня является что-то среднее. Вероятно кто-то, кто может быть рядом и в то же время не мозолить мне глаза, иногда оторвавшись от собственного внутреннего мира, все же требуется немного общения, а где его извините искать, если находишься в пустой квартире наедине со своими мыслями и угрюмыми белыми стенами, психушка ей богу.
   Скоро наступит новая ночь, шеф в последнее время нервничает, не знаю, с чем это может быть связанно, вероятно с женой снова что-то не ладиться. Хотя, он ничего не рассказывал о семье, я даже не знаю, есть ли она у него. Зато он обожает рассказывать о том, как когда-то был спортсменом, но больше все же меня впечатляет его влиятельность. В нашем деле, это просто жизненно важно. Его уважают не только подчиненные и партнеры, но и враги тоже, нет, не из страха, он это заслужил честно. Я все еще зачарованно глядел в беспорядочно падающие струи дождя. Им суждено упасть с высоты и разлиться в лужи, потом снова испариться и вознестись в небеса. Все как у людей. Жизнь стремительно приближает к смерти, и она же возвращает к жизни, вновь создавая иллюзию размеренности и неумолимо унося годы превращая их в секунды. - Я помню детство как вчера, оно ведь было так недавно.
    Сегодня снова банкет, лучше бы я стоял, слившись с темнотой, делая вид, что охраняю бесценного босса у входа, чем неизменно быть привязанным к нему. Хотя, все же не мое это призвание, быть частью тени. Не то чтоб я любил быть на виду, просто есть в моей работе некая индивидуальность. Что-то вроде вратаря на футбольном поле. Вдруг я подумал, о том, что совсем не хочу выходить по такой погоде на работу и мысленно попросил, чтоб там сверху к тому времени уже закрутили краник, а потом снова задумался и все же решил, что не откажусь от удовольствия попасть под мелкий дождик, от подъезда до машины. В такую погоду, мне особенно хочется взять толстую сигару сесть около камина и под тихие ритмы музыки почитать что-то из любимых писателей. Но не сигары и тем более камина, в моем панельном доме естественно не было. По этому я решил вздремнуть. В сон клонило прилично и я с легкостью заснул как только закрыл глаза, лежа на диване.
  Проснулся я от неумолимо врывающегося в мое сознание дикого звука садовничьей пилы. Что повлияло на его опрометчивый поступок припереться в таком часу кромсать и без того хилые посадки близ нашего дома, не знаю. Но сейчас я был настроен на преступление, жутко хотелось придушить этого идиота или как минимум всадить в него пару обойм промеж глаз. Хмель сна быстро проходил и моя ярость вместе с ним. Проснулся я очень резко, будто выскочил из воды и смог внезапно услышать громкие звуки над поверхностью, в то время как под водой они были лишь приглушенными тупыми тюканьями, настолько смешанными между собой, что разобрать, что есть что, было бы совершенно не реально. Я обвел глазами комнату, еще раз убедившись в том, что я дома, мой взгляд устремился на настенные часы. Пора ехать на работу. Я с неохотой стал собираться. Вообще, я очень люблю свою работу, получаю удовольствие от нее, кто-то может сказать, что я безумец и что от работы личным щитом чьего-то тела еще никто удовольствия не получал, но я всегда любил работать во благо кому-то и никогда не работал на и ради себя. Кушать желания особого не было, по этому я обошелся лишь стаканом кофе с молоком и двумя ложками рыжего сахара. Белый меня уже не цеплял. Украдкой глянув в окно, где светило солнце, упрямо пробивая себе дорогу сквозь недоверчивые дождевые тучи. Я стал одевать рабочую одежду. Кто-то носит комбинезоны, фартуки, перчатки или попросту идет на работу в чем-то своем, моя же форма состояла из элегантного костюма за тысячу долларов, которую мне приобрел босс. Еще раз недоверчиво взглянув за окно, выйдя в парадную я накинул на себя плащ, обулся в такие же дешевые туфли, закончив свое облачение в агента 007. Лифта ждать не хотелось. Запахи не частот так и рвались наружу из за углов лестничной площадки и пролетов. Я скользнул по ступенькам устремившись вниз. Наконец добравшись до подъездных дверей, победив газовую атаку немытого лет сто подъезда и получив в вдогонку спертый душок из подвала я вывалился на свежую улицу. Погода была замечательной. Запах свежести после дождя придавал силы и желание жить. Я прошел по стоянке, которая в своем разнообразии имела несколько Вольксвагенов, один Фиат, пару Хонд и даже один Олдсмобиль. Моя Ауди не пытавшаяся даже побороться за первое место на этом хит-параде соседских машин, стояла еще ко всему криво припаркованная. Никогда не получалось хорошо припарковаться. Я закурил облегченный Мальборо и украдкой взглянув на тучи, стал усаживаться в машину. Мимо проходила молодая и весьма респектабельная особа и быть может, если бы ее не было в тот момент рядом я бы и не пялился на тучи, куда-то было нужно деть глаза. Уж очень я глазастый, не хотелось смущаться и ее смущать. Пора бы избавиться от таких дурных привычек, часто я замечаю за собой подобного типа поступки. Откуда взялись эти повадки знать не знаю и не хочу. Музыку включать не хотелось, иногда хочется прокатиться в тишине по безмолвным улицам, но сегодня я высунувшись из окна машины хотел послушать тихое поскрипывание и похрустывание покрышки собственных колес. Это был чистого рода идиотизм. Откуда появилось желание, не знаю, но раз оно появилось.
- Значит не спроста все это батенька, - пробурчал я сам себе под нос.
    Дорога, как обычно в такое время, была чистая и безлюдная, только кое-где встречались автомобили, до сих пор не добравшиеся до дома. Люди спешили оказаться в теплых постелях. А личный охранник одного известного политика спешил прикрыть его своей жалкой тушкой.
   То и дело, по пути попадались отрезки, где проходили ремонтные дороги и дорожники возились погруженные в асфальтную пыль с ног до головы. Миновав несколько таких разбитых участков я вышел на скоростную трассу и вдавил газ. Машина неуклонно стала набирать скорость. Я еще раз глянул на адрес и приглашение, полученное от секретарши босса, на случай если по моему приезду его еще не будет. За городом пришлось поднять стекла, стало значительно холодней. Миновав небольшой деревянный мост, я свернул окончательно в дебри поселкового района.
- Лучше бы вообще засыпали эту гребаную канаву - подумал я. Зачем было ставить там мост, не понимаю, неужели мост оказался более дешевым вариантом, нежели хорошая горсть земли. Должно быть, мост построен чисто для престижа. Все же, как никак богатые виллы, надо показать марку, могу держать пари, каждый, кто тут проезжает из гостей и жителей, вновь въехавших, обращают внимание на этот мост, не уступающий, наверное, даже самому бруклинскому. Начались виллы, чем дальше в глубь, ближе к реке, тем дороже становились участки. Поселок пестрел разнообразием архитектурных решений, и инженерии. Вскоре показались первые по настоящему дорогие имения, с кортами для тенниса, столами для Пин-Понга и бассейнами. Где-то слева в дали, виднелись огни и по всей видимости банкет только начался. Я попал в пробку прибывающих к особняку. Это было парадоксом. Вряд ли где-то еще, в какой либо деревне кто-то видал у себя на заднем дворе пробки длинной в шестьсот метров. В результате десятиминутных потуг я все же добрался до особняка.  Людей было просто тьма, политики, журналисты, снующие с подносами официанты, актеры и актрисы.
Я не особо разбирался в звездах кино, но все же кое-кого я смог узнать в лицо. Политиков по причине того, что мой шеф сам таковым являлся, я знал гораздо лучше. Вперемешку с элитой то и дело попадались молодые красивые девушки, видимо дорогие проститутки, тоже своеобразная элита своего бизнеса. Шефа еще не было,  я не часто отлучался от него, но вчерашний день был исключением. У него были какие-то очень личные дела, о которых он не хотел, чтоб знали даже приближенные из охраны. Кое-кого из внешнего круга охраны босса я тоже узнал, они обычно прибывали раньше всех и проверяли помещение вместе с другими охранниками. Откуда только их берут, лица похожи на каменные изваяния языческих богов Одина. Я поднялся на веранду,  отсюда было удобно смотреть за подъезжающими машинами. Ночь опускалась на город, самый ее разгар был еще впереди, но отчетливый полукруг луны, как ни странно не был укрыт за не так давно кутавшими все вокруг дождевыми тучами. Дорога, которой я приехал, просматривалась хорошо, всюду светили фонари, освещая путь подъезжающих автомобилей. Естественно машину шефа с кортежем ведущей и прикрывающей машинами я увидел сразу. Не могу сказать, что он был трусом, его исключительные меры предосторожности были лишь нормой, без которой начинать работать было просто категорически запрещено, как сварщику без перчаток и защитной маски. Слишком велик шанс обжечься. Я спустился вниз, в парадную, а оттуда вышел из передней двери, огляделся, людей было уже не так много, да и ряды подъезжающих редели. Около меня выросло пять здоровых лбов, ожидавших, когда босс подъедет. В такие моменты я особенно чувствовал на себе ответственность, не только за шефа, но и за этих толстокожих двухметровых парней. Вот они гибнут чаще всего. Они первыми получают пули в грудь, удары и тычки, от злого неприятеля или киллера. Кортеж шефа медленно подъехал к входу, из передней двери его машины, показалась свежевыбритая лысина, еще один здоровый лоб открывал шефу дверь. Я двинулся ему на встречу. Журналисты, из особняка заметив прибытие крупной шишки, потянулись к входу. Шеф шел не спешной походкой, журналисты стали обступать, но кольцо из охраны не давало им подойти, на расстоянии десяти метров.               
Я подошел к шефу, мы кивнули друг другу и двинулись к дверям особняка. Шеф был в хорошем расположении духа и даже слегка улыбался для журналистов. В какие-то секунды я увидел, как с его лица очень медленно стала сползать улыбка, а в глазах появилось удивление. Я ничего не успел понять, лишь бросился в его сторону, заслонив собой.
   Медленно ли быстро летят капли дождя, от тяжелых туч пролетая сотни метров и разбиваясь о твердый асфальт или мягкую пружинистую землю, чтобы снова вознестись к небесам приготовившись, для следующего падения. Стук и шум вдали, что это? Может, это кричу я, упав на асфальт или просто звон в ушах? Я не слышал, мне было смешно, но я не смеялся, просто было нечем.