Страшная сила искусства

Однажды любимая женщина Няшина покатилась по наклонной.
Она зарегистрировалась в нескольких сетевых литературных вертепах, освоила лингвистическую феню и блистала в рецензиях звонкими терминами «гиперсема» и «абляут». Кроме этого она сама писала рассказы – мучительно фантастического формата.
Заметим в скобках: бывают и худшие диагнозы. Рак, например, либерализм или порочное складывание рифм, толерантно именуемое «поэзией».
Сам Няшин относился к этому снисходительно. В случае чего – свяжу и закодирую, думал он.

И вот как-то вечером Няшин решил проконтролировать ситуацию.
Горела лампа с зеленым абажуром, хрустела французская булка, витали музы там и сям, а любимая женщина ловко тюкала по клавишам и светилась люминесцентным вдохновением.
«Двойная реальность», – прочитал Няшин название.

– Так не бывает, – сказал он осторожно.
– Бывает, – ответила любимая женщина тоном обиженного всяким художника. – Фантдоп, Ватсон! И этот… как его… фокал, вот!
– Ладно, – Няшин взял зеркало. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз написать. Смотри, вот это – одна реальность, так?
Он поставил зеркало на ребро и помахал туда рукой, обозначив корректность отражения.
– Так, – недоверчиво согласилась любимая женщина.
– А вот – вторая реальность, – тут Няшин поставил второе зеркало напротив первого. Причем, зеркало это было прозрачно с одной стороны, как секретное стекло в специальных комнатах для допроса преступников и правозащитников.
– Если одна реальность отражает другую, обе реальности обнуляются.
– Неправда, - сказала любимая женщина. – Я вижу коридор! И хочу посмотреть, что там!
– Это не коридор, а одномерная бесконечность! И ты там погибнешь!

Встревоженный Няшин сбегал в лабораторию (зеркала он предусмотрительно накрыл бархатной тряпочкой), принес два псведомерных киберзонда (шестиногих и с пропеллером) и запустил их в зеркальный коридор – в разных направлениях. А чтобы эти киберы не поцарапались там внутри о стекло – намазал их ртутью.

– Видишь? – сказал Няшин. – Они пропали!

Но тут любимая женщина Няшина, устав от сомнительных лекций, ранящих ее авторское эго, решительно впрыгнула внутрь зеркала! Она заранее, пока Няшин отсутствовал, намазалась кремом!

***

Няшин ждал. Питался дошираком. Пил безымянное спиртное.
Через три недели с обратной стороны зеркал вышли две любимые женщины Няшина.
– Купи мне акварель, Няшин, – сказала левая. – Буду импрессионисткой.
– А мне – голубые глаза и продвинутую мимику, – сказала правая. – Хочу сыграть Дездемону.