Мое имя Рене Мари Луиза де Фоукюет

Беты (редакторы): miko_milk
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: Фредерик/Габриэль
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, POV
Предупреждения: Смена пола (gender switch)
Размер: Мини, 20 страниц
Кол-во частей: 3
Статус: закончен

Описание:
Франция 1794 г. Год назад казнили последнего короля Франции. Революция ликвидировала остатки феодализма для развития буржуазных отношений. Главным источником власти стал народ. Конец эпохи Просвещения. Вместо демократии получили диктатуру. Именно так ученые описывают это неспокойное время.

Но для меня этот год стал переломным моментом в моей жизни. Ведь я, незаконно рожденный сын графа Жана Габриэля Франсуа Рене де Фоукюет, вышел под венец вместо моей горячо любимой родовитой старшей сестры.

Посвящение:
Портрету маленькой Мария Луиза Рене де Foucquet, написанного в 1786 г Мари Элизабет Луизой Виже-Лебрён. (девочке 11 лет)
http://www.the-athenaeum.org/art/full.php?ID=68150

Публикация на других ресурсах:
Спросите разрешение у автора:)

Примечания автора:
В данном произведении упоминаются реальные исторические справки (как французская революция). Но все персонажи просто полет моей фантазии, хотя некоторые имена взяты из истории.

Для более наглядного представления главного персонажа и упоминающийся экстравагантной Французской моды смотрите пост "Картины к книге "Мое имя Рене Мари Луиза де Фоукюет.""
https://plus.google.com/u/0/115654557092668692215/posts

Если Вас не затруднит, оставьте свой комментарий. Автор будет рад услышать Ваше мнение :)
Глава 1. Скорая свадьба Рене Мари Луизы де Фоукюет.

Мое имя Габриэль Моро, меня назвали в честь отца. Моя мать обычная женщина из не очень давно называвшегося «третьего» сословья. А вот мой отец граф Жан Габриэль Франсуа Рене де Фоукюет, но он не стремится признавать меня законным. Все из-за его жены Мария-Луиза Эжени Блондел де Ауверс, он очень боится открыть перед ней свою измену. Хотя я его единственный сын. От брака с графиней у моего отца только дочь, что старше меня на год-два. К сожалению, как не пытались больше они завести детей, не получалось.

Когда началась революция, семейство графов покинуло свое поместье вблизи Парижа и перебралось в Лотарингию, в разрастающийся город под названием Нанси. Мне тогда было двенадцать лет. Моя мать решила отправиться вместе с ними, так как не хотела терять из виду богатого отца своего сына. Она стала гувернанткой маленькой графини.

Можно было усомниться, точно ли я сын графа. Но все сомнения рассеивались, когда мы с Луизой стояли рядом. Я был очень похож на свою сестренку, почти как две капли. Иногда я сам удивлялся, насколько два совершенно разных человека могут быть похожи. Вот характеры у нас были уж совершенно разными. Луиза хоть и девочка, но она такая непоседа, что аж страшно. Я наоборот более спокойный, люблю читать книги. Но вот когда нужно быстро что-то решить я очень теряюсь. На самом деле я очень любил свою старшую сестру. Иногда нам давали поиграть вместе, когда графиня была в отъезде. Это были самые незабываемые дни в моей жизни!

Но вот сейчас передо мной стоит графиня, а я совсем не знаю, как перед ней оправдываться. Сегодня, ближе к вечеру, я получил маленькую записочку от Луизы, которая умоляла меня зайти к ней. Я очень долго не решался, но потом все же сделал это. Когда я зашел к ней, сестра плакала. Я сразу же подбежал к ней, усадил на свои колени и стал утешать. Когда поток слез немного утих, она, наконец, смогла рассказать, что же ее гложет.

- Габриэль, меня выдают замуж. – все еще всхлипывая сказала девочка.

- Как такое может быть? – возмутился я, - Тебе ведь всего-то шестнадцать!

- Вот именно, целых шестнадцать! Папа приболел, он боится не прожить эту зиму. Я знаю, он хочет как лучше. Он выдает меня за графа Луи Франца де Лаурент! – стала объяснять мне Луиза, но потом снова расплакалась.

- Но насколько я знаю, этот граф богат и даже очень влиятелен. – попытался я как-то сгладить сестринское горе.

- И даже ОЧЕНЬ стар! – сквозь слезы высказалась девочка, а потом снова ударилась в истерику.

Только я хотел подобрать какие-то еще слова утешения, как дверь в комнату отварилась и зашла графиня. Мне показалось, что сердце ушло в пятки, мое лицо похолодело, и захотелось прямо сейчас провалиться сквозь землю. Заметив появление матери, маленькая графиня вскочила с моих колен. Слезы ее тут же просохли. Она, так же как и я, судорожно пыталась придумать оправдания всему, что увидела графиня.

- Не надо делать из меня дуру. – прошипела графиня, - Я прекрасно знаю кто ты, Габриэль.

Я попытался придумать, что ей ответить. Но в голову ничего не лезло. Казалось, я даже забыл, как говорить. Сейчас в первый раз в жизни мне было настолько стыдно. Стыдно перед этой женщиной просто за свое появление на свет.

- Можешь не оправдываться, мне не нужны твои жалкие оправдания. – жестоким тоном продолжала графиня Эжени, - Я хочу узнать только одно. Вы и вправду считали, что увидев тебя, я ничего не пойму? Хотя это уже в прошлом, я давно смогла простить своего мужа.

При последних ее словах как камень с души свалился. Я даже позволил вздохнуть себе с облегчением.

- Так же я знаю, что ты дружен с моей дочерью, - на этом моменте графиня сделала театральную паузу, что снова заставило меня сильно напрячься, - настало теперь тебе решить ее дальнейшую судьбу.

Ее последнее заявление просто выбило меня из колеи. Как я, обычный безродный, могу решать судьбу маленькой графини?

- Как же это? – попытался подать я голос.

- Я уже слышала о решении мужа выдать Луизу за старого графа. Но мне самой противно думать об этом. Моя гордость будет затронута, если моя дочь выйдет за него. Но в тоже время я уверена, брак для графа де Лаурент будет фиктивным. Жена нужна ему лишь для галочки, чтобы он мог занять должность русского посла.

- Но что тогда нужно от меня? – не понимал я.

- Ты можешь занять место моей дочери и пойти под венец.

То, что говорила графиня дальше, я не слышал. Таким своим заявлением она ввергла меня в шок, от которого я отошел не сразу.

-… Вы с де Луизой одно лицо, - завершила свою триаду графиня.

Мне показалось, что земля уходит у меня из под ног. Я присел или просто упал на кровать сестры. Она что это серьезно? Мне выйти замуж вместо сестры?

- Я не тороплю тебя с решением. Но твой ответ должен быть у меня уже завтра. – на этом графиня закончила, и высоко задрав свой гордый подбородок, ушла из комнаты.

Я так и сидел, погруженный в свои мысли. Из этого состояния меня вывила Луиза, которая присела на кровать рядом со мной. Она прижалась лбом к моему плечу, безмолвно прося моей защиты. И я понял, что именно сейчас от меня зависит судьба этой хрупкой девочки.

Луиза уже давно пылала нежными чувствами к Энн Пьеру де Бертье-СОВИНЬИ. И никто не мог предугадать, как справится с новостью о ее свадьбе этот человек. А если я пойду за нее, она будет счастлива. Они уедут куда-нибудь далеко, чтобы никто их не нашел. Там они смогут жить вместе и быть счастливы.

Мое сердце дрогнуло. Для меня казалось абсурдным, выйти под венец с мужчиной. Но в душе я уже знал, что сделаю совершенно другой выбор. С наследниками у графа де LAURENT все в порядке. У него есть уже двое детей от первого брака. Так что, возможно, мой обман так и не будет раскрыт.

- Когда состоится свадьба? – спросил я сестру слегка охрипшим голосом.

- Через два дня. – дрожащим голосом ответила Луиза.

- Не волнуйся, сестренка. Все будет хорошо. – ответил я.

Я поцеловал ручку маленькой графини и удалился из комнаты. Не думаю, что смогу сомкнуть глаза этой ночью…

***

Оставленные мне два дня прошли как одно мгновенье. Все делалось в строжайшем секрете от графа. Мне шили на заказ платья, сделали специальный корсет, куда подшили мне две подушечки за место груди. Учили, как заново ходить, стоять, сидеть, есть. В общем, учили всему, что должна знать уважающая себя графиня. Я и не знал, что за пару дней можно столько всего узнать и запомнить.

Мой отец был ростом не велик, да и мать тоже. Так что не стану я намного выше сестры. Оставалась только одна проблема – мой голос. Он уже успел сломаться, так что с этим была проблема. Так что за эти два дня меня еще и учился постоянно молчать. Меня утешили, что если каждый день распеваться, то возможно я смогу говорить и тонким голоском. Но пока до этого было далеко.

И вот настал день долгожданной свадьбы. Ночью от волненья я не сомкнул глаз, а теперь очень сожалел об этом. Казалось, что нервы натянуты как струны и при любом колебании готовы порваться.

С утра ко мне в комнату заявилась, наверное, большая часть всей прислуги женского пола. Ну, конечно, и графиня была там. Если честно, я всегда побаивался эту холодную и гордую женщину. А сейчас ее присутствие просто давило на меня.

Луиза тоже зашла в комнату, чтобы поддержать меня. Но долго она не пробыла. На моей свадьбе ей, конечно, нельзя присутствовать. И сегодня до церемонии она должна покинуть Францию. Ее будут сопровождать моя мать и Энн Пьер де Бертье-СОВИНЬИ, ее возлюбленный. Сестра была очень рада и благодарна мне, это можно было легко прочесть по ее глазам. А я был рад, что могу ей помочь. Но когда она ушла, мне стало совсем уж плохо.

Казалось, желудок хотел расстаться с едой, голова кружилась, да еще не хватало свалиться в обморок, как какая-нибудь кисельная барышня! Я старался держать себя в руках, но это было очень сложно. Завидев залегшие под моими глазами тени, все служанки как одна решили, что должны меня по укорять за это. Причем делали это по очереди!

Через мучительных часа два-три, мне все-таки дали вздохнуть, хотя это было очень сложно сделать в корсете, что подчеркивал мою «женскую» талию. Сейчас модными стали платья с высокой талией, но лично мне корсет даже в нем был необходим. Даже я, хоть и являюсь мужчиной, смог оценить красоту своего свадебного платья. Сидело оно на мне просто изумительно, подчеркивая мою фигуру и стройность ног. Легкие юбки из полупрозрачных тканей ложились одна на другую. Белые цветы вплели венком в мои темные кудри. Казалось, что из зеркала на меня смотрел белый ангел.

-Ну вот, все готово. – резюмировала графиня, окидывая меня придирчивым взглядом.

Потом она сама помогла закрепить в моих волосах заколку, что держала шаль. Сделав глубокий вздох, я опустил себе на лицо прозрачную белую вуаль. Сегодня моя жизнь изменится навсегда.

Графиня, взяв меня под руку, потянула на выход из комнаты. А мое сердце облилось кровью, я больше никогда сюда не вернусь… Я еле успел мысленно попрощаться со всеми, как меня уже усадили в карету. Она отвезет меня в совершенно другой мир.

Моя свадьба должна была произойти в недавно построенной церкви святого Себастьяна. Пока мы ехали до нее, я молился, чтобы это мгновенье продлилось подольше. Когда мы подъехали туда, мне снова захотелось провалиться под землю. Я даже не сразу расслышал просьбу графини выйти из кареты. Церковь была полностью переполнена съехавшимися, наверное, со всей Франции, гостями. Столько народа в одном месте я еще никогда не видел! Гости, что не смогли поместиться в церкви, стояли на улице.

А самое главное, я увидел встречающего меня отца. Граф стоял, гордо расправив плечи, хотя по его бледному лицу было видно его недомогание. Мне стало очень стыдно перед ним, перед этим человеком. Он подал мне руку. Я ухватился за нее, как за спасательный трос. Наверное, я дрожал, поэтому граф поцеловал мою руку и сказал: «Не бойся, дитя мое. Все будет хорошо.»

От этих его слов стало только хуже, сердце будто замерло. Я не мог вздохнуть в этом ужасном корсете! Отец улыбнулся мне, взял под локоть и повел к церкви. А я старался не смотреть на него, да и вообще по сторонам не смотреть. Так хотелось просто убежать отсюда, но я упорно шел вперед. Я делаю это ради сестры! Ради ее счастья!

Мы подошли к дверям церкви, сердце снова куда-то упало. Откуда-то из толпы появилась служанка и всучила мне в руку букет белых цветов, зачем-то привязав его к запястью атласными лентами.

Зазвучала свадебная музыка, створки церковных дверей открылись. Мне снова резко стало не хватать кислорода. Наверное, если бы не рука отца, я бы упал. Весь зал был переполнен разодетыми в пух и прах гостями. Все их взгляды были устремлены на меня.

Отец сделал первый шаг по ковровой дорожке. Я, вспомнив все, чему меня учили, высоко поднял подбородок и двинулся вслед за родителем. Где-то к середине моего шествия от нервов начало колоть в боку. Я старался ни на кого не смотреть, ну это было и не сложно, ведь в глазах все расплывалось.

Когда я уже подходил к алтарю, мой взгляд смог сфокусироваться, и я увидел ЕГО. Он стоял рядом с моим женихом. Молодой человек лет не больше двадцати, он был так прекрасен, что я не смог оторвать от него взгляда. Он стоял и улыбался, это, наверное, был старший сын графа де Лаурент. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, когда он посмотрел на меня.

Но более смотреть на него я не мог, правила приличия не позволяли мне этого. И я взглянул на своего мужа. Одетый в черный фрак и белую под ней рубашку он выглядел очень властным и гордым человеком. Но нежная улыбка, появившаяся на его лице, добрые глаза и седина на висках, которая его только красила, выдавала в нем радушного человека.

Саму церемонию я запомнил плохо. Помню, что несколько раз мои ноги чуть не подкосились, но рука будущего мужа меня спасла. Несколько раз ловил на себе взгляд сына герцога, от которого сильно смущался. Чуть не пропустил тот момент, когда мне требовалось сказать «да». Мне пришлось его почти пропищать, что было сделать сложно после того, как долгое время молчал.

Но все прошло удачно, граф поцеловал меня целомудренно, чему я был несказанно рад. Дальше все гости загалдели, повскакивали со своих мест. Когда мы выходили из церкви нас еще успели осыпать лепестками белых роз. Когда я, в сопровождении своего мужа, залез в карету, и за нами закрыли дверцу, я вздохнул с облегчением.

Все гости потянулись за нами, чтобы поприсутствовать на дальнейшем праздновании. Теперь я понял, почему букет привязали к моей руке. Я, наверное, его бы уже давно потерял. Мне хотелось думать о чем-то отстранённом. Я начал считать, сколько цветов я держал в руке, сколько рюшек на шторках в карете. Самое главное было не смотреть на моего мужа. Этот человек сидел и чему-то улыбался, глядя на меня.

Еще в начале праздника в поместье графа мой отец, поцеловав меня на прощанье, удалился в сопровождении графини. После его ухода, как бы мне не было стыдно, стало гораздо легче. Со мной из нашего дома остались только две служанки, которых графиня навязала моему мужу. Сказав, что она очень настаивает и Луиза, то есть я, очень привыкла к их обществу. А вообще, эти женщины знали мой секрет и ни за что бы его не разболтали. А мне нужно было как-то одеваться в сложные женские платья каждый день.

В большом свете на балу я был впервые. „Причудницы“ утрировали античный образ и ввели в обиход «нагую моду» — полупрозрачные невесомые платья-рубахи без рукавов с очень высокой талией и глубоким вырезом. Девушки надевали такие платья на голое тело, предварительно смачивая ткань водой, чтобы та, прилипнув к телу, подчеркивала его пикантные выпуклости. Они показывали себя полуголыми, отбросив всякий стыд, стремились только к одному: обратить на себя внимание. Без рубашек, без нижних юбок, только в корсете и панталонах телесного цвета, они набрасывали сверху греческие туники из тончайшего светлого муслина, сквозь который просвечивали руки, ноги и грудь. Руки были украшены множеством браслетов строгих античных форм, — так же и нижняя часть икр; ноги без чулок в открытых сандалиях, и на каждом пальчике ноги кольцо с бриллиантом или драгоценной камеей.

В Париже законодательницей этой моды была мадам Тальен, которую считали «красивее капитолийской Венеры». У нее были бархатистые черные волосы, коротко остриженные и завитые на концах. Она носила простое платье из индийского муслина, собранное в складки по античному образцу и застегнутое на плече камеей. Камеями был украшен и пояс, рукав над локтем заканчивался золотым браслетом. Другими известными "причудницами" были мадмуазель Ланж, мадам Рекамье и, конечно же, Жозефина Богарне.

Сегодня я имел честь познакомиться с „изумительными“ и их спутниками „невероятными“. Они носили намеренно плохо сшитые бутылочно-зелёные или коричневые сюртуки с огромными лацканами и высокими плечами. Под сюртук поддевался короткий прямой жилет, а то и сразу два — один под другой, для усиления эффекта жилет с «небрежной» элегантностью застегивался через пуговицу. Воротник рубашки крахмалился и наполовину закрывал щеки. Такое до сих пор изящное украшение мужской одежды как галстук, или шейный платок они представляют в карикатурном виде, повязывая его таким образом, что он частично закрывал лицо и выглядел как огромная салфетка. Темное сукно фрака контрастировало со светло-желтой замшей доходящих почти до груди собранных в складки штанов, которые заправлялись в болтающиеся на ногах «гусарские» сапоги с отворотами. На поясе болтались гигантские монокли и лорнеты со стеклами величиной с блюдце.

Причёска «собачьи уши» отличалась нарочитой растрёпанностью, причём сзади волосы коротко стригли, а по бокам, напротив, отпускали. Наряд завершала шляпа-двууголка с большими полями, которую надевали поперек или держали в руке, а то и под мышкой, в ушах нередко блестели огромные серьги. Толстая суковатая палка в руках (она называлась droit de l'homme "право человека") вместо элегантной трости усиливала впечатление неотесанности и брутальности.

Подобные наряды были непривычны для меня. Конечно, подобные наряды слуги не носили, а графская семья ходила дома в менее экстравагантной одежде. Казалось, все гости, будто сверкали своими одеждами. Подобное яркое разнообразие цветов начало кружить мне голову.

Мой муж оказался человеком внимательным. Заметив, что мне стало нехорошо, он попытался увести меня с празднества. Но гости настояли, чтобы перед тем как удалиться, я бросил букет. Когда я встал спиной к прекрасным дамам, готовый бросить букет, вовремя вспомнилось, что он привязан к моему запястью! Оказалось, что кажущийся легким атласный узел было очень сложно развязать, особенно одной рукой.

Я уже весь извелся, мои щеки пылали от ужасного конфуза. Дамы стали перешёптываться за моей спиной, от этого стало еще хуже. И тут я почувствовал легкое прикосновение к своей руке. Подняв глаза, я утонул в прекрасных глазах сына моего мужа. Молодой граф Лаурент, легко перехватив мою руку, развязал сложный узел. Его прикосновения к моей коже длились немного дольше, чем следовало бы. Мне казалось, что сердце готово выскочить из груди…

Когда он сделал шаг в сторону, я, собравшись с духом, кинул свой свадебный букет за спину.

Так закончился день, который навсегда изменил мою жизнь. День моей свадьбы.
Глава 2. Замужняя жизнь Рене Мари Луизы де Фоукюет.

Как я добрался до комнаты, тем более как сумел переодеться и лечь спать, я не знал. Но был очень осчастливлен фактом, что смог проспать свою первую брачную ночь. Солнце было почти в зените, поэтому я решил, что нужно уже вставать. Только я решил покинуть теплые объятья одеяла, как в комнату постучали.

Только я успел снова залезть в кровать, как на пороге в мою комнату появился мой муж. Мне снова захотелось провалиться сквозь землю.

- Доброго утра. – спокойным голосом сказал мне граф Лаурент, - Как спалось тебе, Габриэль?

Я уже хотел было поблагодарить его и сказать, что все хорошо. Но тут я понял, что граф обратился ко мне моим настоящим именем. В это мгновенье у меня начала зреть паника.

- Откуда вы... – немного дрожащим голосом произнес я.

- Ох, не волнуйся, Габриэль. Я не буду закатывать скандалов по этому поводу. – понял ход моих мыслей граф.
Я поднял на него полные удивления глаза. Этого я уж точно не ожидал услышать от своего мужа.

- Если честно, я даже рад, что мне подсунули именно тебя, а не какую-нибудь служанку. – посмеиваясь продолжил граф, - Видишь ли, я как бы должен графине Эжени. Она прекрасно знала, что я не буду устраивать публичных сцен. Поэтому я даже боялся, кого она прикажет на мне женить. Я был уверен, что это будет кто угодно, но только не дочь графини.

- А как Вы оказались ей должны? – все-таки мое любопытство взяло верх над страхом.

- Дело в том, что лет двадцать назад графиня должна была стать моей супругой. Но перед самой свадьбой я встретил ныне покойную графиню Аннет. Эта девушка завладела моим сердцем, и я решился расторгнуть помолвку с Эжени. – стал рассказывать мне старый граф, - Отвергнутая графиня, конечно, недолго печалилась, уже через полгода она вышла за твоего отца. Граф Фоукюет мой хороший друг. Именно от него я услышал о тебе.

- А как вы догадались, что я мальчик? – задал я, наверное, глупый вопрос.

- Что ты мальчик? – переспросил граф, окидывая меня насмешливым взглядом.

Я не понял, что-то было не так с моим внешним видом? Да вроде все в порядке. Я сидел на кровати в шелковой ночной рубашке, укрывшись одеялом.

- Во-первых, юная леди решила бы прикрыть одеялом свою грудь, а не живот. – со смехом ответил он мне.

А я начал покрываться краской стыда. Увидев это, граф радушно рассмеялся и потрепал мои волосы.

- Все будет хорошо, Габриэль. – улыбнулся он мне, - ты пока одевайся, через пол часа я зайду за тобой. – сказав это, граф покинул мою комнату.

Когда граф зашел за мной, я уже был готов. Сначала мой муж показал мне их поместья, которое было больше нашего, по крайней мере, в два раза. Самое замечательное было в том, что граф коллекционировал редкие издания разных книг. Его библиотека просто поражала воображение! Она была такой огромной, что, наверное, все полки не обойти за полчаса. Граф с улыбкой пообещал мне, что сюда мы еще вернемся, и повел меня дальше по своему дому.

Ровно к трем мы спустились в обеденную. Там уже собралась вся семья графа. У него было два сына и младшая дочь. Мой взгляд снова приковал к себе старший из сыновей. Ему было лет восемнадцать, на три года старше меня. Правильные и строгие черты лица, но веселые глаза, а также ямочка, которая появлялась у него на шике, когда он улыбался, делали его изумительно красивым.

Когда мы подошли к столу, сыновья поднялись, чтобы поприветствовать нас. Но вот их младшая сестра даже пальцем не пошевелила. Когда я попытался ей улыбнуться, она надула губки, скрестила ручки и отвернула головку в другую сторону, выказывая вызванное мной недовольство.

- Дорогая супруга, это мои дети. – начал граф.

- Фредерик. – коротко представился старший.

- Луи. – назвался младший.

А вот девочка промолчала. Это неловкое молчанье стало затягиваться.

- Это Донна, наша младшая. – решил ответить за сестру Фредерик.

Боже, какое же у него красивое имя. Так хотелось его произнести, попробовать его на вкус. Но я вовремя опомнился, мой голос бы выдал меня с потрохами.

- Это моя жена Луиза. Прошу любить ее и жаловать. – закончил знакомство граф.

Когда мы все вместе сели за стол, Донна почему-то вскочила на ноги и убежала. Граф только горестно вздохнул.
Когда обед подошел к концу, и мы с графом остались вдвоем, я сразу же стал его расспрашивать, что же случилось с Донной.

- Понимаешь, Габриэль, у Донны сейчас в жизни преследуют сплошные разочарования. – начал объяснять мне князь, - Дело к том, что четыре года назад скончалась моя жена. После этого Донна, которой было тогда лет пять, начала искать виноватых. Конечно же, и я был одним из них. А когда я решил жениться на тебе, она подумала, что я предаю память ее матери. В общем, ей сейчас нелегко и она всеми силами пытается привлечь к себе внимание. Не волнуйся, это скоро пройдет.

Мне стало очень жаль эту девочку. Мне хотелось ей как-то помочь, но я не знал как.

***

Дальше жизнь стала пролегать своим чередом. Каждый день я начинал и заканчивал с всевозможных распевок, чтобы хоть как-то поставить мой «тоненький» голосок. В промежутках между этим я читал книги или гулял с графом. Но ровно в три вся семья собиралась к обеду. Донна перестала убегать, но всегда злобно на меня посматривала, от чего кусок в горло не лез.

В один из таких обычных дней, когда я выбирал себе книгу для прочтения, я так сильно задумался, что не заметил, что в библиотеку кто-то зашел. Я вел рукой по корешкам книг и когда я, наконец, нашел нужную, к моей руке кто-то прикоснулся.

От неожиданности я отдернул руку. Прямо передо мной стоял задумчивый и улыбающийся Фредерик. Мое сердце пропустило удар. Молодой граф Лаурент взял с книжной полки выбранную мной книгу. Он нежно провел рукой по обложке, от чего мое сердце затрепетало.

- Вальтер… - протянул он, - Вы очень любите читать, графиня?

В эту минуту мне очень хотелось ему ответить, но я не мог. Я потупил взгляд и легонько кивнул.

- Не желаете, чтобы я вам почитал, графиня?

От этих его слов я потерял дыхание, так хотелось прокричать: «Да, да, и еще раз да!» Но я не мог. Мои щеки запылали смущением и стыдом за мои чувства к этому юноше. Я снова наклонил голову в знак своего согласия.

Тут я почувствовал нежное прикосновение к своему лицу, оно, казалось, обжигало. Когда я поднял глаза на Фредерика, он стоял и улыбался мне, такой нежной и искренней улыбкой, которую я, наверное, не раз вспомню следующей ночью. Молодой граф нежно взял меня за руку и повел к диванам, что стояли меж книжных полок.

Там мы сидели до темноты. Фредерик читал мне, а я млел от его бархатистого голоса. Временами мне становилось очень стыдно за свои мысли и желания, что вызывал у меня этот человек. То, как он облизывал свои губы, то, как он обманчиво расслабленно сидел в кресле. Мне так хотелось придвинуться ближе, поймать его губы своими.

Утонуть в этом поцелуе. А потом… На этой мысли я всегда одергивал себя. Я ему не пара. И я «жена» его отца. От этого становилось ужасно горько.

Когда стало уже совсем темно на улице Фредерик, поцеловав мою руку, пожелал мне добрых снов. А я в этот миг понял, что сегодня ночью буду метаться по кровати, произнося его имя снова и снова.

После этого случая я стал усердней заниматься вокалом. Уже через неделю занятия стали приносить плоды. Мой голос был всего на тона два грубее, чем у моей сестры. Это был большой прогресс! Сейчас я уже мог говорить, но все еще боялся.

Но за это время еще кое-что успело измениться в нашем доме. Фредерик решил отправиться в армию. Этот факт сначала опечалил меня, но потом понял, что его не переубедить. А когда я увидел его в мундире, понял, что это, наверное, его призвание. Мой муж начал все чаще отлучатся из дома. Он ездил подписывать разные бумаги, чтобы уладить все дела связанные с русским посольством. В скором времени он станет французским послом в России.
Каждый раз, возвращаясь домой, он привозил какой-нибудь подарок Донне, чтобы выразить ей как-то свою любовь. Но девочка реагировала на них только отрицательно. Каждый раз, когда семья собиралась за обедом она стала нести всякий вздор, чтобы кого-то задеть.

Поначалу мне было совсем неприятно, когда она называла меня немой или никем, для этой семьи. Но со временем, она начинала все наглеть. Теперь она оскорбляла не только меня, но и своего отца с братьями.

- Отец, зачем же ты так стремишься в эту забытую богом Россию? Да еще и меня с собой везешь? – снова начала свою обычную триаду за столом Донна.

Она сказала еще несколько фраз, насчет ее ужасного недовольства там фактом, что ей придется жить какое-то время в России. Граф Лаурент, только печально вздохнул на это. Поняв, что задевать отца сегодня скучно она переключила все свое внимание на меня.

- Какое на Вас сегодня отвратительное платье! – по ее презрительному выделению слова «вас», я сразу понял, что эта фраза относилась ко мне, - Голубые тесемки уже давно не в моде! Да и вырез на груди нужно сделать, а то выглядите как монашка! – стала дальше возмущаться моим внешним видом девочка.

- Донна, ты можешь помолчать хоть минуту? – обманчиво спокойным тоном спросил Фредерик.

На эти его слова девочка лишь скривилась. Из-за своего высказывания теперь Фредерик стал объектом ее призрения.

- Дорогой братец, почему же ты все время ходишь в этом ужасном мундире? От чего я каждый раз глядя на тебя должна понимать, что скоро ты меня оставишь? – делая из себя жертву, стала говорить Донна, - И от чего каждый раз ты защищаешь от моего праведного гнева эту немую?!

При последних словах Донна аж вскочила на ноги, выказывая свое раздражение. В эту минуту я уже не выдержал. Все раздражение, что копилось у меня на эту вздорную девицу, просто прорвалось.

- Аннет Донна Изабелл де Лаурент, сядь на свое место и не преставай к брату. – строгим голосом приказал ей я, стараясь копировать интонацию призрения с голоса графини Эжени.

Но Донна меня не послушала, а распалилась еще больше. Ее глаза округлились, щечки покраснели, губки задрожали в праведном гневе.

- Да как ты смеешь?! – закричала она, - Ты вообще никто! Ты мне не указ!

- Мое имя Рене Мари Луиза де Фоукюет. – сказал я спокойным голосом, - И как тебе бы того не хотелось, я твоя новая мать. Тебе следует запомнить это. – помолчав, я прибавил не терпящим возражений тоном, - Раз уж ты встала, то наелась. Отправляйся в свою комнату.

Девочка аж вся покраснела, в ее глазах появились слезки. Она развернулась и выбежала из столовой. А я, как ни в чем не бывало, стал продолжать трапезу. Когда я поднял глаза, то увидел улыбающегося мне Фредерика. Я не смог сдержать ответной улыбки. Мне уже давно стоило заняться перевоспитанием Донны.

***

Дальше мои дни стали протекать куда веселее. Я целыми днями был с Донной. Поначалу девочка от меня нос воротила, но потом перестала. Я сильно журил ее, если она начинала наглеть или пререкаться. Заставлял читать мне книги, чтобы тренировать ее речь. Так же следил за ее уроками и учителями. Но к вечеру я становился не ее надсмотрщиком, а просто ее «мамой». Иногда мне удавалось втянуть ее в искренний душевный разговор. Я гладил ее по голове. В общем, хоть как-то старался окружить ее материнским теплом, которого так не хватало этой девятилетней девочке.

Я сам не заметил, как сдружился с ней. Теперь она сама старалась быть ко мне ближе. А мне была ужасно приятна такая ее перемена. Я даже несколько раз попытался поддержать с ней разговор насчет мальчиков, но у меня получилось плохо. Хоть я сам осознавал, что влюбился в мужчину, но к другим меня совсем не тянуло. В моем сердце и мыслях жил только Фредерик. В какой-то день я просто осознал, что окончательно и бесповоротно влюбился в него.

Но вот настала пора прощаний. Семейство графа переезжало в Россию, а вот Фредерик оставался во Франции. Долг военной службы обязывал его это сделать. Когда все вещи были уже собраны, я скитался по поместью, пытаясь отвлечь себя от мысли расставания с любимым. Я хорошо осознавал то, что нам не суждено быть вместе. Но видеть своего любимого каждый день было для меня радостью.

- Луиза, - вдруг услышал голос Фредерика.

От неожиданности я вздрогнул. Она всегда называл меня просто графиней, а по имени позвал меня впервые. Жаль, что оно не мое настоящее…

- Вы что-то хотели, Фредерик? – попытался я вывести себя из смущения.

И тут он взял меня за руку. Он потянул меня за собой, а я, не способный оторвать от него глаз, пошел за ним. Он завел меня за одну из колон. Обнял меня, чего никак не позволяло наше положение, и прошептал еле слышно:

- Я Вас люблю.

Мое сердце пустилось в бешеный пляс. В эту минуту я ничего не соображал. Это были самые желанные слова на свете. Мой любимый сказал, что любит меня. Я был на вершине счастья.

Он осторожно отстранился от меня. А мне так не хотелось, чтобы это мгновенье кончалось. Наверное, мои глаза говорили все, что сам я не мог выразить словами. Фредерик осторожно наклонился ко мне. Я затаил дыхание. Мои губы опалило жаром его дыхания. То мгновенье, нашего поцелуя, я не забуду никогда. Трепетные, почти невинные прикосновенья его губ к моим.

Мои руки сами легли на его шею, притягивая его немного ближе к себе. Фредерик улыбнулся. Его улыбка для меня самое дорогое, что есть на свете. Я нежно прикоснулся губами к ямочке на его щечке, которая всегда образуется, когда он улыбается.

Он притянул меня ближе к себе, мне даже пришлось встать на носочки. Он снова поймал мои губы поцелуем, но на этот раз немного настойчивее. Он провел языком по моей губе, а я стал таять от наслаждения. Я приоткрыл свой ротик, отдавая ему всего себя. Но тут мы услышали быстрые шаги по коридору.

Мы оторвались друг от друга. Это оказалась служанка, которая так торопилась по своим делам, что не заметила нас. Мое лицо все горело. Что же я делаю?!

Фредерик снова обнял меня и прошептал:

- Я люблю Вас, Луиза.

Он снова заглянул мне в глаза. Он так прекрасен! Как жаль, что я никогда не смогу быть тем, кто ему нужен. От этого стало совсем горько. Он нежно погладил меня по щеке. А я поймал его руку, пытаясь запомнить его прикосновенье. Его тепло, разливающееся жаром по моему телу.

- Еще увидимся. – прошептал он как обещание.

Мы простояли так еще немного. Но всему приходит конец. Оторвавшись друг от друга, мы разошлись. Воспоминания того мгновенья еще много раз приходили во сне. И каждый раз, просыпаясь, я долго плакал. Как же жаль, что нам никогда не быть вместе.

Каждое мгновенье, проведенное с Фредериком, я хранил как драгоценное воспоминание. Долгие три года мы не видели друг друга. Иногда только писали письма, но через них мы не говорили о своих чувствах, ведь они были запретными. В те дни мне стало казаться, что я больше никогда с ним не увижусь.

Слава всем богам, что это было не так.
Глава 3. Теперь я Габриэль де Лаурент.

Целых три года я не виделся с Фредериком. Долгих и мучительных три года. Мы жили в России. Конечно, жаловаться было не на что, кроме этого расставания. Россия была страна красивая. Ее пышные дворцы и залы, просто поражали воображение. Сами русские люди показались мне добрыми и отзывчивыми. Хотя я и был знаком с немногими.

Но что удивительно, русской речи было очень мало. Все говорили только на французском, что конечно льстило. Только однажды я услышал русскую речь, проезжая мимо рынка. Наверное, это была брань, потому что человек просто выкрикивал русские слова. Но, к сожалению, я ничего не запомнил, чтобы спросить потом об этом. Если честно, услышанные мною слова мне не понравились. Я понял, почему все русские говорили на моем родном языке. Все из-за того, что русский язык очень груб и режет уши.

В обществе меня приняли с распростёртыми объятиями. Хотя мне казалось это напускное, чтобы сблизиться через меня с французским послом. Я не кривил нос от завязывающих со мной светскую беседу, но и активным ее участником не становился.

Но званые ужины и постоянные балы хоть как-то могли меня отвлечь от моих мыслей о Фредерике. А мой муж получал приглашения очень уж часто. Немного погодя я понял, зачем же французскому послу нужна была жена. Русские красавицы слетались на богатых и влиятельных господ, точно мужи на мед. И недели бы не прошло, как пришлось бы графу де Лаурент жениться на одной из них.

Мне нравилось иногда в начале вечера отойти подальше от мужа, а когда его окружат красавиц этак десять прийти и заявить о своем существовании. Это, наверное, было единственным тут развлечением.

Многое изменилось за эти три года. Донна повзрослела, стала уже совсем большой двенадцатилетней леди. Уже скоро можно будет вывести ее в свет и мне не будет так скучно. Моя маленькая Донна, наверное, сразу найдет себе жениха. Она ведь была у меня такой красавицей. Не знаю, когда это точно случилось, просто в какой-то момент я понял, что Донна моя. Моя маленькая дочка, младшая сестра, лучшая подруга. Я не знаю. Но Донна воплощала для меня все это.

Мой муж много работал, но всегда находил время для семьи. До сих пор сохранилась традиция всем вместе садиться за стол в три часа по полудню. У графа де Лаурент стали седеть волосы, также появились новые морщинки. Я все твердил ему не перегружать себя работой, но он меня не слушал. Старый граф стал для меня отцом, именно так я его воспринимал. В детстве обделенный отцовской любовью я просто млел от его заботы.

Не так давно мне написала моя старшая сестра, конечно же, от имени своего возлюбленного. Я так был рад за Луизу. Она рассказала, как ей хорошо живется, оказалось, она тоже переехала в Россию. Мы договорились с ней тайно встретиться.

Когда Луиза меня увидела, то сразу же заключила меня в свои объятья, и заплакала. Так мы простояли очень долго. Я просто гладил ее по волосам, пока она выплакивала все свои переживания.

Сестра очень волновалась и корила себя за то, что мне пришлось сделать. Хотя я и видел, что она не сожалеет о сделанном ею. Она бы просто сбежала со свадьбы, проживи она то мгновенье вновь. Я утешил сестру, сказав, что живется мне совсем уж не плохо. Долго рассказывал ей и про старого графа, про Донну, про Луи, и про Фредерика. О последнем я сказал лишь пару слов, чтобы не выдать ей своих чувств к нему.

Луиза была счастлива снова меня увидеть. Так же сестра передавала, что моя мать нашла себе жениха. Моя мать смогла найти свое счастье с этим человеком. Я был очень за нее рад. Но время нашего свидания подошло к концу. Расстался я с ней с легким сердцем, зная, что у моих родных все хорошо. Мы обещались писать друг другу.

Моя жизнь шла своим чередом до того момента как граф сделался больным. Сначала казалось, что обычная простуда, не более. И граф продолжил работать на износ. Но потом он слег с высокой температурой.

В то время была осень. Так что суровую Русскую зиму мы решили не дожидаться. Когда граф немного оправился, мы стали собираться в дорогу. Мы возвращались домой во Францию. Донна была безумно этому рада, да и я тоже.
Я с замиранием сердца ждал встречи с Фредериком.

***

После нашего возвращения во Францию прошла целая неделя, но мне так и не удалось повидать своего возлюбленного. В сердце засела мысль, что он просто сам не хочет меня видеть. От этого на душе скребли кошки. И я злился, злился на самого себя, что поверил ему, что дал себя поцеловать, что дал себе надежду на ответное чувство.

С каждым днем становилось все хуже. Донна все замечала, но не могла понять причин моего расстройства. Она даже попросила меня показаться одному из папиных докторов, вдруг меня тоже лихорадка мучает. Но нет, я был здоров. Только рана на сердце с каждым днем становилась все больше. Будто Фредерик всадил мне кинжал в сердце, хотя нет. Я сам им пронзил свое сердце, и сам день за днем поворачиваю его, делая только больнее.

То, что послужило последней каплей, был приход графини Эжени. Нет, графиня, конечно же, пришла навестить не меня, а моего больного мужа. На меня она бросила лишь взгляд и поторопилась в покои моего мужа. Но то, как она была одета, заставило меня насторожиться. Графиня была одета во все черное! Это, можно сказать, добило меня.
Подслушав разговор графини и мужа, я убедился в своей догадке. Мой отец скончался месяц назад. Конечно, зачем графини было меня оповещать, я же незаконнорожденный сын! Она написала об этом только дочери, а та по понятным причинам не могла появиться на похоронах.

Мне стало так больно от своего бессилия. Моего имени в этой семье никогда и не появлялось. Я был никто для семьи де Фоукюет. И как бы ни хотел, никогда бы не стал никем более. Я всегда был и остаюсь безродным мальчишкой, который будет мечтать о несбыточной любви! Все что сейчас мое – титул графини, не мое и вовсе, оно принадлежит моей сестре.

Во всем виновата графиня Эжени! Если бы не эта женщина, граф хотя бы сделал попытку признать меня своим сыном, тогда бы я имел хотя бы право претендовать на роль фаворита Фредерика, а так я вообще никто! С каждой своей мыслью я делал себе только хуже. Наверное, это все было из-за бессонных ночей, которые я провел в мыслях о моем возлюбленном.

И тут на меня обрушилась мысль: «Мой отец умер». Она навалилась на меня смертельным грузом, затмевая все остальные мысли. Я даже не сумел с ним попрощаться.

Я не помню, что происходило позже, но я оказался в своей комнате. Я сидел на кровати, за окном было утро следующего дня. В это мгновенье мне почему-то захотелось просто умереть. Я всем приношу только горе. Я никому не нужен, да и был ли нужен когда-то?

Я долго просидел так, в своих мыслях о собственном ничтожестве. В комнату заходили служанки, старались меня как-то расшевелить, но я не отвечал. Мне было плевать на все, есть мне тоже не хотелось. Мой отец мертв, мой возлюбленный избегает меня.

Я не заметил, как в мою комнату зашел граф де Лаурент. Обратил я на него внимание только тогда, когда он дотронулся до меня, слуги боялись это делать.

- Я знаю, как тебе сейчас плохо, Габриэль. – теплым голосом произнес мой муж.

Он сел на кровать рядом со мной. Рукой поднял мой подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.

- Да, смерть неотъемлемая часть жизни. И мы с тобой когда-нибудь умрем. Но, наверное, я сделаю это куда раньше тебя. – он попытался пошутить, но вышло это как нельзя плохо.

Граф быстро понял свою ошибку. Он придвинулся ближе ко мне и заключил меня в свои объятья.

- Но жизнь продолжается. Не думай больше о плохом. Как же мы будем без тебя? – граф сделал маленькую паузу, - А сейчас просто поплачь. Пусть со слезами уйдет и все горе.

И когда он это сказал, я понял, что по моим щекам бегут слезы. Я мало плакал за свою жизнь, и тем более показывал свои слезы кому-то. А сейчас я разревелся как маленький ребенок. Когда я выплакал все слезы, стало куда легче. Еще через несколько мгновений меня сморил сон.

Когда я проснулся, первое, что я увидел, был большой букет белых цветов. От восторга я затаил дыхание. И тут раздался шорох страниц. Когда я сел на кровати, увидел Фредерика. Мой возлюбленный сидел в кресле рядом с моей кроватью и улыбался своей ослепительной улыбкой.

***

С этого дня моя жизнь перевернулась с ног на голову! Оказалось, что целую неделю Фредерика продержали на границе. Он хотел приехать раньше, но не смог. Я ему еще целую неделю потом напоминал, как был обижен на него за это. Но наши тайные свиданья с Фредериком захватили меня. Мы, спрятавшись в какой-нибудь нише, дарили друг другу поцелуи. Иногда мне казалось, что нас прямо сейчас засекут, но я продолжал самозабвенно отдавать всего себя в краткие мгновенья этого нашей близости.

Иногда я ловил на себе хитрый взгляд своего мужа, и мне казалось, что он все знает. От этого мои щеки начинали пылать. Но старый граф ничего не говорил. Просто продолжал смотреть на нас с Фредериком своим загадочным взглядом.

Так продолжалось почти целый месяц. Я наслаждался этими днями, как только мог. Но, как говорится, всему хорошему приходит конец. Графиня Эжени пришла с визитом в наш дом. Сам факт ее прихода меня совсем не обрадовал. Если она пришла, то по очень серьезному вопросу. И как я уже понял, графиня не любитель приносить радостные вести.

- Как вижу, все семейство в сборе. – сказала графиня, проходя в гостиную, где мы любили посидеть после обеда.
Граф как обычно сидел в кресле лицом к камину. Луи читал вслух какую-то книгу, Донна что-то рукодельничала у себя на коленях. А мы с Фредериком сидели бок о бок на диване, я просто млел от этого. А мой возлюбленный, поняв, что на нас никто не смотрит, тихо поглаживал мою руку, от чего по телу разбегались теплые мурашки. И как раз этот замечательный момент разрушила графиня своим приходом.

Луи вздрогнул, и чуть было не выронил книгу из рук, Донна, похоже, уколола себя иголкой. Граф встрепенулся, а потом лениво повернул голову в сторону графини. А вот я уже сидел на другой части дивана, как можно дальше от Фредерика.

- Вот и прекрасно. – продолжила графиня Эжени, проходя вглубь комнаты, - Граф де Лаурент, я официально прошу у вас развод от лица моей дочери.

- Что?! – не выдержав выкрикнул я, подскакивая со своего места.

Граф поднялся с дивана. Он подошел и встал за моей спиной. Его рука легла мне на плечо, в знак его поддержки. После этого незначительного жеста, мне стало легче. Меня есть, кому защитить. Все остальные находившиеся в комнате будто ощетинились на графиню.

- Вы не ослышались. – произнесла графиня Эжени. – Я требую развод.

- Позвольте узнать, на каких это основаниях, графиня? – спокойным голосом произнес граф.

- Моя дочь ждет ребенка. Я требую развода, чтобы ребенок смог стать наследником и нашей семьи. – высоко задрав свой гордый подбородок сказала графиня.

Ее слова выбили у меня почву из-под ног. Граф сжал мое плечо. Это немного привело меня в чувства.

- А на каком основании Я должен согласиться на этот развод? – не выдавая своих переживаний, спросил граф.

- Все очень просто, официально моя дочь почти четыре года ваша жена. Но за все это время у вас с ней не появилось общих детей. А сейчас моя дочь беременна от другого. Вы дадите развод, или это сделает с великим скандалом кто-то из высших чинов.

От слов графини мое лицо похолодело. Вот он, настал мой конец. Граф тяжело вздохнул. Я понял, что он и вправду ничего не может поделать с этим. Ему придется подчиниться, или он опозорит мое имя и имя моей сестры. А так же навлечет немилость на свою семью, когда все узнают, что я не Рене Мари Луиза де Фоукюет.
- Оставьте нас, милая графиня. – устало сказал граф, - Вы получите наш ответ завтра.

Будто есть какой-то выход из ситуации. Будто что-то еще можно изменить. Мне было больно. Больно, что согласился на эту авантюру, что влюбился, что мне дали почувствовать, что такое настоящая семья, а потом все это резко отобрали назад.

- Габриэля можете оставить себе, - сказала графиня, выходя из комнаты, - он мне не нужен.

Последние ее слова полоснули кинжалом по сердцу. Да я вообще никому никогда не был нужен. Даже своей собственной семье.

- Габриэль… - услышал я голос Фредерика.

И тут на меня нахлынуло осознание того, что теперь мой обман раскрыт. Все маски сброшены. Захочет ли Фредерик со мной вообще разговаривать. Ведь я врал ему, боясь, что он отвернется от меня. Бывали порывы ему все рассказать, назвать свое настоящее имя, но я гасил их своим страхом. Я врал этим дорогим мне людям, которые уже очень давно стали для меня семьей. А сейчас было ужасно больно за то, что я сделал.

- Не переживай ты так, Габриэль. – услышал я совсем близко голос Донны.

Девочка подошла ко мне и обняла. От этого ее жеста в душе родилась надежда, что они смогут простить меня за мою ложь. По телу разлилась нежность и забота, которой хотела окружить меня моя маленькая Донна.
- Вот я, наконец, и узнала твое настоящее имя. – постаралась пошутить девочка.

- Ты знала?

- Что ты мальчик? – усмехнулась она, - Конечно. Мы же с тобой вместе целых три года провели. Думал, я не замечу?

Я поднял глаза на Луи.

- Мне Донна рассказала. – пожал плечами мальчик.

- Я догадался… - сказал Фредерик, делая шаг в мою сторону.

Господи, да все они знали! Тогда зачем было день ото дня разыгрывать этот фарс? Наверное, мои любимые не хотели ставить меня в неловкое положение, заставляя признаться. Господи, как же я всех их люблю!

- К сожалению, у меня нет другого выбора, как согласится с разводом. – сказал старый граф, - Но это ничего не меняет. Габриэль, ты можешь остаться в нашем доме.

- Спасибо вам. – искренне поблагодарил я графа.

На моих глазах навернулись слезы. И я, забыв обо всем, плакал, как маленький ребенок, который был очень рад, что его приняли в семью.

***

В день развода я нервничал куда меньше, чем в день свадьбы. Хоть на закрытой церемонии и присутствовала графиня Эжени, давление с ее стороны было не велико, ведь я чувствовал поддержку своей семьи. С гордостью я произнес фразу: «Я, Рене Мари Луиза де Фоукюет, официально хочу заявить о расторжении своего брака с графом Луи Франца де Лаурент.»

Когда мы снова оказались дома я в первый раз за долгое время почувствовал себя свободным. Нет, не так, по-настоящему СВОБОДНЫМ! Казалось, что я готов свернуть горы! На своей радости я первым делом решил, наконец, избавиться от женской одежды, а ненавистный корсет просто сжечь! Я просто влетел в свою комнату и стал выбрасывать все женские платья из шкафа. Когда с этим было покончено, я стянул с себя платье, что было на мне, и стал справляться со шнуровкой корсета. Это выходило из ряда вон плохо, но звать служанок в момент своего триумфа совсем не хотелось.

И тут дверь скрипнула. На пороге стоял Фредерик. Я смутился, он увидел меня в таком непотребном виде, стоящего в разваленной мной же комнате. Но моего возлюбленного это совсем не смутило. Он подошел ближе, и я почувствовал его нежные прикосновения к моей коже. Он огладил мои плечи, и осторожно стал развязывать шнуровку корсета. Мое сердце затрепетало от таких желанных прикосновений, дыхание сбилось.

Корсет упал на пол, оставляя меня полуобнаженным. Фредерик заключил меня в объятья, нежно поцеловал в висок. От его прикосновений по телу проходили волны трепетной дрожи. Я просто разомлел, стараясь прижаться еще ближе к нему. Мне было так хорошо в его объятьях.

Дотянувшись, я поцеловал его подбородок, а потом уткнулся носом в основание его шеи, вдыхая такой любимый запах. Руки Фредерика стали оглаживать мою спину, я готов был заурчать как самый настоящий кот. Немного отстранившись, я приподнялся на носки и поцеловал Фредерика в губы. Это не был наш первый поцелуй, но раньше все было по-другому. Это был поцелуй Габриэля, а не Луизы.

Фредерик подхватил меня за талию, прижимая еще ближе к себе. Поцелуй начал перерастать в более страстный. Я цеплялся руками за рубашку любимого, стремясь стать еще ближе к нему. Язык Фредерика хозяйничал у меня во рту, вовлекая в свой танец мой. Я уже терся своим возбужденным членом о член Фредерика сквозь ткань наших штанов. А когда его руки сжали мои ягодицы, я бесстыдно застонал.

Фредерик, оторвавшись от моих губ, приподнял меня и, сделав два шага, усадил на кровать. Я стал освобождать его от рубашки, она улетела куда-то в сторону. Дальше я принялся за пряжку его ремня, но она не захотела поддаваться. Фредерик усмехнулся, отстранившись от меня, он сам расстегнул пряжку. От возникшего волненья мои губы пересохли, и я облизнул их.

Когда штаны тоже были отброшены в сторону, Фредерик навалился на меня сверху. Он поймал мои губы своими, потом, взяв мою руку, опустил ее на свой налитый кровью член. Мои щеки покраснели от смущения. Обхватив рукой оба наших члена, он провел по ним рукой вверх-вниз. Я громко простонал от этой ласки. Поборов свое смущение я тоже стал двигать рукой, стараясь принести наслаждение любимому.

Но через несколько мгновений Фредерик отстранился, он стал спускаться ниже, беспорядочно оставляя поцелуи на моем теле. И тут он остановился, он взял в руку мой болезненно напряженный член и слегка подул на головку. От этого по телу прошла волна дрожи. И тут я почувствовал прикосновенья его губ к моему напряженному органу. Мои щеки запылали.

- Нет, Фредерик, остановись… грязно… - простонал я, выгибаясь на простынях.

Фредерик оторвался от меня и произнес:

- Ничего подобного.

А потом взял в рот головку, он стал ее посасывать, а потом заглотил мой член целиком. Стоны вырывались из моего горла, я уже не старался их сдерживать. Я вцепился руками в волосы моего Фредерика. И тут я почувствовал прикосновения его пальца к моему анусу. Мои мышцы конвульсивно сжались. Он стал поглаживать мое бедро, не выпуская моего члена. Оторвавшись, он взял с тумбочки масло и вылил себе на руку.

- Расслабься для меня, Габриэль. – прошептал он.

Когда первый его палец вошел в меня, я задохнулся от новых захвативших меня ощущений. Фредерик продолжил ласкать мой член, вводя в меня свой палец. Потом он ввел в меня еще один палец, начиная меня растягивать круговыми движениями. А когда он задел бугорок простаты, я выгнулся, громко застонав. Теперь Фредерик каждый раз его задевал, от чего по телу проходили волны наслаждения.

Когда в меня свободно входили уже три его пальца, Фредерик вытащил их, оставляя неприятное ощущение пустоты. Он навалился на меня сверху и стал терзать мои губы новым поцелуем. Он приставил головку своего члена к моему входу. В это мгновенье у меня перехватило дыхание. Прямо сейчас я стану единым целым со своим любимым.

Он начал медленно входить, давая привыкнуть к себе. Но я не смог быть таким же терпеливым, я резко насадился на его член. У меня перед глазами вспыхнули черные мушки. Фредерик стал оглаживать мои бока, давая мне время. Когда я сам качнул бедрами, он стал двигаться во мне.

С каждым толчком амплитуда его движений увеличивалась. Он поменял угол и стал каждый раз задевать простату. Я стонал и выгибался под ним, подмахивая ему бедрами. Не выдержав, я кончил первым, волна накрывшего меня оргазма была сильнее, чем я когда-либо испытывал. Сделав еще пару толчков во мне, Фредерик тоже кончил, изливаясь в меня.

Когда мы немного отдышались, он вышел из меня. Фредерик лег рядом со мной, притянув меня в свои объятья, он укрыл нас одеялом. Он благодарно поцеловал меня в висок и стал осторожно гладить меня по волосам. Через несколько мгновений я забылся спокойным сном в объятьях своего любимого.

Наутро, открыв глаза и не обнаружив Фредерика рядом, я заволновался. Завозившись в кровати и превозмогая боль в пояснице, я сел. Оказалось, что Фредерик просто разжигал камин. Да, по утрам в комнате прохладно. Оторвавшись от своего дела, он улыбнулся.

- Доброе утро, солнце. – поприветствовал он меня.

- Доброе, мой свет. – ответил я.

Встав с кровати, я пошел к нему, но чуть не упал, споткнувшись об оставленный на полу вчера корсет. Я, взяв его в руки, подошел к Фредерику. Он как раз разжег камин и принял меня в свои объятья. Так мы постояли немного, каждый в своих мыслях. Потом перехватил корсет, посмотрев на него в последний раз, я без сожалений кинул его в огонь.

Фредерик улыбнулся мне, поцеловал в висок. Так мы стояли вместе, обнявшись, и смотрели на полыхающий камин. Потом Фредерик попросил меня подождать и вышел из комнаты. А я остался стоять в растерянности. Но через несколько мгновений он вернулся, неся что-то в руке. Мне стало очень любопытно, зачем же он отлучался.

Он взял мою руку и положил мне на ладонь маленькую коробочку. Я непонимающе на него посмотрел. Он кивнул в знак того, чтобы я открыл ее. Когда я это сделал, я увидел кольцо, увинченное алмазом. И в это мгновенье Фредерик опустился на одно колено. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.

- Габриэль Моро, согласен ли ты стать моим супругом? – спросил меня Фредерик.

От счастья я готов был обнять весь мир. Я кинулся на шею моего возлюбленного и заплакал от счастья.

- Надеюсь это можно считать за положительный ответ? – смеясь, спросил Фредерик, обнимая меня.

- Да! – сквозь слезы ответил я.

***

Вот так закончилась моя история с переодеванием. Я стал супругом Фредерика, а моя сестра вышла замуж за своего возлюбленного. У них родилось двое детишек. Иногда я приезжал навестить их. Моя мать, тоже была счастлива со своим мужем. У меня в скором времени должен был появиться братик или сестренка. Донна совсем выросла, и я удостоился чести в первый раз вывести ее в свет. Как я и предполагал, отбоя от женихов у этой красавицы просто не было. Луи нашел себе невесту и в скором времени они поженятся. Только графиня Эжени так до конца своих дней и не смогла найти своего счастья, ведь не может быть счастья без любви.

А мое счастье оказалось совсем рядом. Я ни капли не жалел, что когда-то согласился на ту абсурдную авантюру. В нашей жизни будет еще много испытаний, но я уверен, мы сможем с ними справиться.

Мы сидели с Фредериком в уютной гостиной, я заканчивал письмо своей матери. И тут по давней привычке подписался: «Луиза де Фоукюэт». Увидев это, Фредерик рассмеялся. Да уж, я неисправимый. Аккуратно зачеркнув, я гордо вывел: «Габриэль де Лаурент».