Нежный омут

"Отпусти меня из омута глаз твоих!
Мир слишком тесен для нас двоих.
Я не могу так: ненавидеть и любить...
То морозы лютые, то жар в груди."


   Хлёстко. Метко. Резко. Ядовито.


   Словно ты падаешь в глубокую вонючую и грязную дыру, похожую на канализационный люк, которыми так и пестрят всеми любимые одноликие мегаполисы, серые, как и умы рабочих, которые позабыли огородить этот самый открытый люк. И вот ты, идущий по улице в белых брюках и светлой майке, естественно, не замечая ничего вокруг, потому что расстроен, обкурен или просто влюблен, падаешь, прямо туда, в зловонную дыру, сделав очередной шаг, но на этот раз в пустоту.


"Когда падаешь, но чувствуешь, что взлетаешь,
Когда замерзаешь, но в груди пожары, знаешь?"


   Ты падаешь так стремительно, что ничего не успеваешь заметить. Все говорят, что эти несколько миллисекунд  обязательно покажутся тебе вечностью. К чёрту все эти предположения. Нет. Ты падаешь до тошноты быстро. Никакого ощущения полета и всякой прочей ереси. Даже свист ветра, который проносится мимо твоих ушей из-за того, что твое тело в данный момент так упорно подчиняется законам всемирного тяготения, тебя совершенно не волнует. Ты его попросту не слышишь. И вот. Тут я призываю вас пофантазировать. Конечно, если упасть в открытый глубокий люк, ты обязательно сломаешь ногу. Может, обе. Может, даже, кости треснут так, что порвут твою кожу и останутся предательски белеть, безобразно торча из твоей, когда-то функционирующей ноги. Абстрагируемся от всего этого. Ты ничего не сломал и просто напросто вылезаешь из этой чёртовой дыры, не прекращая вспоминать чью-то мать, а также всех близких родственников субъекта, виновного в факте открытого люка посреди белого дня на оживленной улице. В момент, когда ты, весь грязный, всклокоченный и до безобразия злой, выбираешься на свет Божий из этого самого треклятого люка, то обнаруживаешь вокруг себя горстку народа, которая беспардонно оглядывая тебя, отпускает какие-то невнятные шуточки и посмеивается. Вот. Именно в этот момент ты ощущаешь то, что чувствует наш главный герой. Но он не падал в люк. Его попросту предали, а потом посмеялись над ним.


   Хлёстко. Метко. Резко. Ядовито.


***


   Солнечный свет режет глаза. Парень недовольно щурится, все еще не до конца проснувшись, вскидывает свою правую руку к лицу, закрываясь от назойливых лучей. Совсем не хочется ощущать действительность; она настолько омерзительна и пуста, что, если бы была возможность спать до конца своих дней, мужчина обязательно ею воспользовался. Но голова начинает предательски гудеть, напоминая о выпитом накануне. Как обычно, алкоголя было много. Еще была громкая отупляющая музыка, визги безразличных и однообразных женщин и сальные шутки людей, называющих себя друзьями.


   Инстинктивно ощупав левой рукой место рядом с собой на двуспальной постели, парень облегченно вздохнул, обнаружив там только пустоту.  Нахватало сейчас с кем-то разговаривать. Натягивать вежливую улыбочку. Да даже откровенно хамить тоже не хотелось. Хотя, молодой человек был способен на обе модели поведения. Осознание быстро окутало разум  – обволокло, словно серый туман, и парень понял, что валяться на кровати без дела чревато навязчивыми и нежелательными мыслями. Поспешно поднявшись с кровати и отыскав среди раскиданных по полу вещей пару джинсов весьма сомнительной чистоты, мужчина накинул их на плечо и отправился по направлению в ванную комнату. Конечно же, во всем был виноват не только мочевой пузырь, но и другие естественные процессы.


   Подходя ближе к заветной комнате, оттуда послышались характерные звуки. Текла вода. Когда же дверь в санузел оказалась в зоне видимости, взору предстали клубы расползающегося через узкую щель, пара. Недоверчиво оглядев всю эту картину, парень пришел к выводу, что  ошибался. Проснулся он, быть может, и один. Но это отнюдь не являлось концом истории его ночных приключений. Ощущая разумом нехилое возмущение собственным алкогольным беспамятством, а телом тяжелые клубы пара, обволакивающее голое тело, мужчина зашел в ванную комнату, силясь игнорировать хрупкий женский силуэт за запотевшими дверцами душевой кабины. Безразличие. Тупое, но неминуемое. Вот что чувствовал в этот момент парень, думающий лишь о том, как бы побыстрее отлить и свалить уже из ванной комнаты. Услышав за спиной звук открывающейся дверцы душевой кабины, парень невольно поморщился и развернулся. Из кабинки высовывалось смазливое женское личико.


- О, ты проснулся, сонька.


   Произнесли непримечательные губы на столь же непримечательном лице. Голос был звонок, даже немного пискляв, отчего парень сощурился, стараясь концентрироваться лишь на том, что скоро он окажется на кухне и сможет выпить что-нибудь от головной боли. Тем временем девушка продолжала свою безынтересную речь.


- Ты так сладко спал, что я решила тебя не будить...


   О, конечно, я небритый, воняющий жутким перегаром, и, скорее всего, храпящий, спал ооочень сладко. Еще мило, очаровательно и бла бла бла...


   Мысли желчно переполнялись скепсисом и иронией. Парень невольно закатил глаза, но посчитал, что, вступить в словесную полемику было бы крайне глупо, а еще скучно, заунывно и бессмысленно...


- Эм... Сзади тебя... Подай, пожалуйста, полотенце.


   Инстинктивно обернувшись, мужчина взял с тумбы что-то белое и мягкое. Приняв исходное положение, обнаружил, что девушка высунулась из кабинки уже по пояс. Капли стремительно струились с ее обнаженного тела на пол. Но почему-то в этот момент парня больше волновала лужа, непрерывно растущая на кафельном полу комнаты, чем голая девушка перед ним. Стараясь не думать о собственной внезапной импотенции в 24 года, парень перевел свой взгляд с лужи на девушку. Недурна собой, хорошо сложена... Более того, распаренная и влажная. Судя по всему, настроенная весьма доброжелательно.  Дальнейшие действия очевидны? Как бы ни так. Черные, как смоль, ее короткие, едва доходившие до плеч, волосы ровным и скучным полотном прилипли к голове и шее, делая очертания головы явными, при этом не очень пропорциональными. В памяти возникли смешные, непослушно вьющиеся мелкие колечки золотистых кудряшек, ниспадающих к линии пояса. Тут же наскоро зажмурив глаза, будто бы это поможет стереть из памяти назойливое видение, парень с каким-то невнятным бормотанием кинул в сторону девушки полотенце и поспешил удалиться из ванной комнаты. В голове с убийственной скоростью проносилось множество разнообразных грязных ругательств. Больше в свою сторону, конечно же.


***


   Хруп. Хруп. Протирая между указательным и большим пальцем руки очередной сахарный кубик, мужчина равнодушно наблюдал, как тот, рассыпаясь, оказывается в общей сахарнице на чужой чересчур чистой кухне. Подле него копошилась женщина. Чуть старше его самого и с явным комплексом неугомонной курицы-наседки.


- Ты будешь еще вот этого салата!? Я приготовила к тому же...


   Её речь была сумбурна и тороплива. Да и вообще, казалось, что она в принципе никогда не замолкает. Невольно вспомнив их недавний секс, мужчина невольно поморщился.


- Что, слишком солено, сладко, невкусно!?...


   Всё, о чем говорила девушка, было каким-то однобоким, пустым. Она задавала предсказуемые вопросы, отвечала также. Поездка в Египет, что-то о подруге, которая сломала там ногу. Предпочтения в еде. И бесконечный безынтересный ворох мелочных комментариев и угловатых шуток.


   Мысли, бессознательно увлекали мужчину в прошлое, туда, где, после обсуждения нового компьютерного вируса и следующего далее пятиминутного ненапрягающего молчания, салон машины озарял низкий, но чистый и ясный женский голос, серьезно вопрошающий, с каким животным ты себя ассоциируешь.


***


   Лениво вышагивая по главной, но незнакомой улице чужой столицы, парень положил руки в карманы и продолжил свой путь, осматриваясь вокруг, больше по инерции, нежели по желанию или интересу. Небо было серым и хмурым, хоть и в этих краях осадки были нечастым явлением. Мужчина поймал себя на мысли, что это всё его «феерическое везение», шедшее с ним бок - обок уже достаточно долгое время.


   Вот с неба упали первые неторопливые капли дождя, окрашивая светлую футболку парня в редкие темные пятна. Хотелось курить, но нерадивые капли так и норовили затушить прикуренную сигарету. Вокруг было людно. Видимо, народ, нелепо убеждал себя в том, что пребывая в курортном городке, стоит находиться на свежем воздухе при любом раскладе.  Вскоре, дождь превратился в ливень, и люди стали разбегаться. Кто куда. Под навесы уличных кафешек или в бесконечные магазинчики с разноцветными витринами. Улица постепенно пустела. Но мужчина продолжал идти. Дождь не особо его тревожил. Просто хотелось двигаться дальше. Послышался чей-то переливистый смех и громкий голос. Одиноко шедшего под дождём обогнала пара. Девушка и молодой человек бежали, взявшись за руки, шутливо борясь друг с другом.


"Когда дождь не оставляет сухого места,
Но ты ждёшь, когда она выйдет из подъезда."


   Подсознание – жестокая вещь. От него не спрячешься, не убежишь. Оно всегда рядом с тобой, предательски напоминая тебе о том, чего и вовсе вспоминать не хотелось. Проливной дождь. А ты стоишь около ее дома. Ждешь ее. Она выходит. Ты видишь её большие, синие как морская пучина глаза, и уже ничего тебя не волнует. Тебе вроде бы холодно из-за мокрой одежды, но ее взгляд согревает тебя. Есть только она. Ее горячее тело, прислоняющееся так тесно к твоему. Ее нежные поцелуи, ее запах, ее шепот, ее объятия...


***


"Снова под окнами бродить, словно случайно, устал я,
Устал от любви и отчаяния."


   Ш*юха. А как еще!?


   Сбив ногой прикроватный светильник, что тот отлетел к противоположной стене, разбившись на сотню кусочков, мужчина бухнулся поперек кровати, даже не снимая обуви.


   Он мой единственный... я  по-настоящему люблю только его... вышла глупая ссора... ты оказался рядом, когда я тосковала по нему... да, я знаю...  абсурдно... но ты же не будешь страдать... то есть, ты же не такой... только не говори, что влюбился в меня... глупости.


   Мозг отказывался воспринимать действительность. Конечно, она всего лишь очередная! А кто я! Да в городе меня знают почти все! Умные мужики предпочитают числиться в моих приятелях, а тупые... Да пошли они... Каждая вторая су*ка с придыханием смотрит мне вслед!


   Да пошла она, королева епт... И этот ее «единственный» Чтоб он сдох. Я хочу, чтоб его просто не было.


***


- Ну и че?! Ты будешь это пить, или мы будем тупо смотреть на вискарь?


   Знакомый голос на время выдернул мужчину из размышлений. Находясь в самом дорогом клубе города в компании двоих более или менее близких товарищей, парень понемногу приходил в себя. А что, собственно? Не сидеть же в своей квартире взаперти. Внизу, на танцполе, покачиваясь в такт оглушительным децибелам звука, виднелась одинокая стайка гламурных, вылизанных до безобразия, девочек, едва достигших совершеннолетнего возраста. Еще не было и двенадцати ночи, поэтому клуб был практически пуст. Кондиционеры работали на полную мощность, отчего было даже немного холодно. Конечно, сидеть, распивая одну бутылку Джека Дэниалза за другой, действие, не обремененное особой физической нагрузкой, но, вскоре, алкоголь дал о себе знать, согревая все тело и путая разум.


"Эта постель, слова "Прости" -
Пустые, как и ты сама!
Отпусти меня! Кричу, Отпусти!!!"


- Да она кукла. Эта твоя. Пустая и никчемная. Чего так убиваться!?


   Всё внутри восставало против слов приятеля. И совсем я не убиваюсь! Да... да и она... не кукла.


   Вспомнив их знакомство, все рассуждения полетели к чертям. Она, в компании какой-то невнятной подруги, вся такая блистательная и до боли совершенная, в белой мини-юбке и красной кофточке, стояла в тени, с упорством вглядываясь в его лицо, каждый раз, когда мимо них пролетала машина, на мгновение озаряя узкую подъездную дорожку ярким светом
фар. «Да красивый я, красивый...» - со смехом ответил он ей.


   Пустая... пустая и есть.

"Не по себе от случайных встреч. И взгляд...
Этот - мой медленный яд. Я как пленник света."


   Удобно расположившись на втором этаже ночного клуба у самых перил, мужчина легко мог видеть всю нижнюю площадку. Даже узкий коридор, по которому, проходя фейс-контроль, двигались люди. Среди серой толпы он увидел её, всё такую же блестящую и умопомрачительно-красивую. Её ладонь крепко сжимала чью-то чужую руку, а родные синие бездонные глаза с любовью и трепетной нежностью смотрели на другого.


   Когда ты любишь, тебе кажется, что падая, ты взлетаешь. Но сейчас, просто-напросто чувствуешь себя на дне зловонного канализационного люка, не помня того самого падения.   Хлёстко. Метко. Резко. Ядовито. Она просто ушла. И ты уже лишний. Но не только для нее. Для всех. Даже для себя самого.


- Тебе бы уехать куда-нить... Развеяться.


   Знакомый голос приятеля снова выдернул мужчину из размышлений.


***


    Находясь в том самом номере отеля, из которого наконец-таки выпроводил назойливую темноволосую девушку, мужчина услышал пронзительный звук своего мобильника. Новый номер, который знали лишь самые близкие; новый телефон, к рингтону которого он так и не смог привыкнуть.


- Тебе бы вернуться, друг... Не, не... Это я так. Она. В общем, тебе понравится! Неет... ты не понял. Она сейчас одна. И давно. Нуу, где-то пару месяцев... я сам только что узнал... да не знаю. Бросил ее, наверное...


***


   Самолет лениво начинал движение, а его мысли были лишь о том, чтобы увидеть её. Унизить. Оскорбить. Ткнуть её невообразимо-красивым лицом прямо в грязь. Сделать настолько больно, насколько больно ему сделала она.


***


   Аккуратно припарковавшись вечером у ее дома, он, в компании нескольких приятелей, информированный о ее скором возвращении домой, как будто чисто случайно оказался во дворе её дома. Несколько дорогих спортивных иномарок, стоящих вровень друг с другом, приковывали к себе внимание прохожих, как и вышколенные молодые люди рядом с ними. Сегодня он провел за сборами добрых пару часов, подбирая часы к ремню, ремень к футболке, а футболку к дизайнерским джинсам и фирменным кроссовкам. Он жадно предвкушал их встречу. То, как равнодушным тоном скажет что-то вроде – привет, неважно выглядишь...


   И вот, из-за угла показалась она. В темно-фиолетовом платье, к которому он когда-то подбирал футболку в тон. Она подошла ближе, и он смог разглядеть нежный омут ее глаз. Но он был пустым. Даже ... жалким. Не было того задора, порой дразнящего высокомерия, неповторимой нежности и теплоты, которой её синие глаза, цвета холодного моря, по идее, не должны были бы обладать. И всё внутри разрушилось. Словно карточный домик, разлетелось. 


   И вот, уже следующий день. Она сидит на пассажирском сидении в его машине, а он просто едет по пустым ночным улицам, утапливая педаль газа в пол. Шок от того, как она себя ведет, наполняет все его мысли. Молчит. Говорит отрывисто. Безжизненно смотрит в окно. Хочется взять и потрясти ее, сказать, очнись! Будто бы от нее осталась лишь оболочка. А она сама не тут. Она где-то далеко. Это странно, жутко и мучительно.


   Вдруг тишину нарушает звонок его мобильника. Он, улучая момент, чтобы хоть немного побыть наедине с собой, наскоро паркуется и выходит из машины, под благовидным предлогом ответить на важный телефонный звонок. Она лишь равнодушно кивает, продолжая тупо смотреть перед собой.


   В мыслях было непонимание, досада и даже гнев. Как факт того, что кто-то ее бросил, мог ТАК сильно повлиять на нее. Да, я помню ее сопливый треп о её единственном, но она же будто умерла. Да что же это такое. Сердце предательски сжималось при воспоминании о ее пустых глазах.


   Снова зазвонил мобильник. На этот раз он взял трубку.


- Да, эт я. Ааа... ты с ней... в общем, я узнал... ну, подробнее. О том, что у них там приключилось. Короче, он в легком подпитии возвращался домой, за руль не сел, нуу... знаешь, он весь такой прааавильный. Короче. Его зарезали около собственного дома. Ну... а че? Не выжил.


   Оказавшись в салон, он, подрагивающими руками завел машину и, не говоря ни слова, впрочем, его спутница их и не ждала, поехал в сторону её дома.


   Пункт назначения был достигнут за считанные минуты, скорость лишь отупляла, позволяя хоть немного забыться и отрешиться от всего. Срочно хотелось на воздух. Чтобы прохладный августовский ветер обдувал лицо. И чтобы рядом были её глаза.


   Он толком и не помнил всего, что сказал ей в тот вечер, он до боли сжимал её запястья, когда она в очередной раз хотела уйти. Он сказал ей все. О своей боли, о навязчивой идее, о своих первоначальных жалких планах мести в ее адрес, о ее боли, о ее утрате... О её планах на дальнейшую жизнь.


- А кто вообще сказал тебе, что я хочу жить!?


   Надтреснутым голосом выкрикнула она. Её тон был наполнен горечью и таким черным отчаянием, что по спине невольно пробежал холодок, а руки безвольно упали по швам. Она, воспользовавшись моментом, побежала в сторону своей двери. Её фигура стремительно удалась из поля зрения, а хотелось сказать еще столько слов... Но лишь одна необдуманная фраза слетела с его губ.   Хлёстко. Метко. Резко. Ядовито.


- Бред. Но в гроб-то с ним ты не ляжешь!?!


***


   Его разбудил очередной телефонный звонок. Номер был незнаком. В трубке раздался взволнованный торопливый женский голос. Её мама говорила что-то не совсем логичное, пока он впопыхах одевался. На часах не было и 7 утра, а сна, как и не бывало. Игнорируя все встречающиеся ему знаки дорожного движения, парень мчался к её дому, по дороге, которая была до боли знакомой. Оказавшись у нее и перебросившись парой отрывочных фраз с женщиной, с которой до этого момента ни разу не встречался, парень, даже не разуваясь, бросился в ЕЁ комнату. Что же он там обнаружил!?


   Молодая женщина, всегда прежде такая гордая, собранная, аккуратная и изящная, неуклюже распласталась на полу, прижимаясь щекой и ухом к  истертому паркету, будто бы пытаясь что-то там услышать. Она невнятно лепетала, причитая, словно маленькая девочка. Слезы, не останавливаясь, лились из её опухших красных глаз. Левой рукой, сжатой в кулак, она ритмично ударяла по тому же паркету. Вскоре, слегка приподнимая и опуская свою голову, она добавила к ударам рукой еще ряд других, более шокирующих, ударов.

 
   Буквально обезумев от увиденного, он бросился к ней, встав рядом на колени, лишь слегка потянув девушку на себя. Та, как безвольная кукла, поддалась. Ощутив ее лёгкий вес, парень увидел, как ее тело изменилось. Она, находясь в одном белье, была нездорово-похудевшей. Девушка продолжала плакать, но сейчас слезы лишь безмолвно скатывались по ее осунувшимся щекам. Он прижал ее к себе, так сильно, будто бы желая растворить её страдания в себе. Он чувствовал к рыдающей на своих руках девушке такую же всепронизывающую стихийную, болезненную  любовь, какую она чувствовала к тому, кого уже не было в мире.


   Склонившись к её уху и убирая ее спутавшиеся длинные волосы в сторону, он чуть слышно прошептал: "Тсс, тише, все будет хорошо."