Матрёнина радость. Часть 8

Ну, чего стоишь, переминаешься с ноги на ногу, не оборачиваясь, проговорил Пётр. Как ты догадался, что это я, спросил, подходя к калитке, Вениамин. Я тебя заметил ещё у входа, ответил тот. Трудно не заметить покойника с таким цветущим лицом. Как тебе это удалось? По всем моим прикидкам – ты должен был быть вместе со «своей» достаточно давно. Всё так же, не оборачиваясь, проговорил Пётр. Это длинный разговор Петя, мы оставим его на потом. А сейчас, мы идём ко мне. Тебе нужно привести себя в порядок, побриться, помыться, отдохнуть и уж за тем – все подробности. Ты, вот что Веня – уходи-ка отсюда. Ни куда я с тобой не пойду! Мне и так хорошо. Всё что было – осталось в прошлом и нечего его ворошить. Я не хочу ни чего менять, не хочу меняться и сам. У тебя своя жизнь, у меня своя. Всё так же, не оборачиваясь, проговорил Петр. И это ты считаешь - жизнь! Вскипел Вениамин. Что ты называешь жизнью? Шляться, где попало, без дома, без постели, без ванны и приличного обеда?! Ты это считаешь жизнью?! Я тебя спрашиваю, подойдя к Петру, схватив за плечо и разворачивая к себе лицом, проговорил гневно Вениамин. Ты это считаешь жизнью, повторил он, показывая на рваньё, одетое на Петре. Но, заглянув в глаза друга, прижал его к груди и заплакал сам, увидев в его глазах слёзы. Иди Венечка, иди, куда шел, глухо проговорил Пётр, вцепившись в плечо друга. Со мной всё кончено, а тебе Господь дал ещё один шанс. Не упусти его. Может быть, ОН дал мне его именно для того, что бы я смог вытащить своего лучшего друга из этого болота, негромко ответил Вениамин. Нет, Веня, на этот раз ты ошибся, со мной кончено. Не кончено! Ни чего ещё не кончено, опять вспылил Вениамин, всё только начинается. Нет, Веня. Эта песня не про меня. Поняв, что таким образом ему не удастся увести друга к себе, Вениамин решил попробовать домашнюю заготовку – он прекрасно знал неуступчивый характер Петра. Давай Петя, помянем наших, а уж после, поговорим обо всём подробнее. Вот это другое дело, заулыбался тут же Пётр, увидев в руке Вениамина бутылку коньяка.
Захмелел он сразу. А после второй рюмки, его развезло так, что к выходу с кладбища, Вениамину пришлось тащить его на руках. Благо, такси, готовое везти кого угодно и куда угодно, чуть ли не рядами стояли у кладбищенской стены, снимая большую часть проблемы транспортировки друга. В машине Вениамин позвонил Алексею с Верой и те уже ждали их у подъезда, куда подрулил шофер. Положив хмельного Петра Ивановича на диван, первым делом они подстригли и побрили его. Таким же образом помыли в ванной, одев в чистое бельё. Благо, что тот имел абсолютно одинаковую фигуру с Вениамином. Пока мужчины приводили в порядок Петра, Вера наготовила разных аппетитно пахнущих блюд и накрыв на стол, все стали ждать, когда очнётся Пётр Иванович. 

Думаю, все перипетии «транзита» Петра Ивановича из города в деревню, пересказывать совсем не обязательно. Скажу лишь, что трезвым, он категорически отказался ехать. Но, зная, что здесь, в городе, он просто-напросто погибнет, при чём в достаточно короткий срок, если брать в учёт появившуюся у него за последнее время, неистребимую тягу к спиртному, Вениамин взял на себя немалый грех способствовать этому его «увлечению» - но, только на время его «транспортировки» в деревенский дом. Короче говоря, весь путь от города до райцентра, Пётр Иванович, что говориться, «не просыхал». И очнулся лишь тогда, когда накрепко привязанный к спине Вениамина, нёсся по зимнему морозцу, лёгкому пушистому снежному ковру на заднем сидении снегохода. Что и следовало ожидать т.к. в это утро морозец разгулялся не на шутку, а действие ночного алкоголя стало понемногу проходить. Где я, спросил он, когда до деревни оставалось каких-нибудь двести, триста метров. Не волнуйся Петь, ты со мной, ответил ему друг. И тот опять провалился в своё небытие.      
Матрёна, предупреждённая по телефону, который был оставлен ей, предварительно научив какие кнопки для приёма нужно нажимать, стояла у ворот и ждала «антихристовый драндулет».
Доехали, слава Богу, доехали, ворковала она своим скрипучим голосом, «рассупонивая» Петра Ивановича и помогая вести его к крыльцу. Вали его на постелю, пушай проспиться – ужо задам я ентому срамнику за форменное безобразие! Ты только поглянь, в чё он себя превратил?! Скот, ей Богу скот, тьфу на тебя, ворчала она, раздевая того и укладывая на чистую, приготовленную специально для этого случая, постель. Когда все дела были улажены, она подошла в Вениамину и наклонив его, чмокнула в лоб. Повернувшись к висевшей на своём месте иконе, перекрестилась, и со словами: «Спасибо тебе Боже за ишо одного внучка», трижды поклонилась до самого пола. Вот таперича я совсем богатая стала, улыбаясь и дуя на блюдечко с горячим чаем, ласково проскрипела она. И ведь надо же, сподобил Господь под старость лет, удостоил своим вниманием, подарил двоих эких красавцев, не унималась она, разламывая ванильный, сдобный калач,  обмакивая его в чай. А на счёт ентого, ткнув своим корявым пальцем в сторону спящего Петра, продолжала она, ты не сумлевайся Веньша, я его в раз на ноги поставлю. А я и не «сулеваюсь», Матрёна, в тон ей ответил он. Теперь я не в чём не «сумлеваюсь»!