Красота спасает мир

Жаркое лето пришло на сибирскую землю. Июнь разменял вторую половину отведённого ему времени.
Третью неделю в ***, небольшом провинциальном городе, стоят жаркие дни. Жаркая погода губительно действует на горожан.

Как всякий уважающий себя город, *** расположен на реке.  Река разделила его на две половины. Соединяет её берега большой железный мост, построенный ещё в советские времена. К нему подбегают, и сразу же разбегаются от её берегов две автомобильные дороги: одна для легковушек автобусов, вторая – для большегрузов.

Автомобильные дороги, словно громадные серые змеи, застывают в непонятном ожидании и, извиваясь на берегам реки, убегают от неё.

Городской маршрутный автобус "ЛИАЗ", изготовленный в незапамятные времена царя Гороха, потихоньку пилит из левобережной части города в правобережную. Он проехал несколько остановок и взбирается по крутому склону лесистой горы. От нагрузки двигатель его работает надрывно, будто жалуясь на то, как ему тяжело тащить такой груз.
 
Если посмотреть из его окна на реку, то внизу, на её берегу, можно увидеть две асфальтовые дороги, по которым мчатся вереницы спешащих машин. А ещё видно, как широко раскинулась меж крутых гор река. На её берегах расположены дачи горожан и несколько предприятий. За дачами виднеются благоустроенные дома. Левобережье утопает в зелени деревьев. Городские архитекторы позаботились о внешнем виде города.

Из-за невысоких лесистых сопок, что опоясывают его, выплывают большие белые облака. Они в синем небе похожи на большие белые льдины, а небосвод предстаёт гигантской синей рекой, в которой плывут, громоздясь друг на друга, эти белые облака-льдины. Закрывают тучи небо или нет, на земле ничего не меняется. На ней, всё живое по-прежнему изнывает от жары и духоты. Прозрачное марево струится вверх, к небосводу, но прохлады от этого никому нет. Единственные живые существа, кому хорошо сейчас, это птицы. Им нет дела до жары и духоты, которые не дают чувствовать себя хорошо всему живому на земле.
* * *
Пассажирам автобуса не до красот природы, тем более не до пения невидимых пернатых певцов, беззаботно распевающих свои птичьи песни. Пассажиров в салоне немного. Равнодушно смотрят они на дымчатые шарики отцветающего одуванчика; точно так же смотрят на зелёную траву и всевозможные цветы, которых вокруг великое множество. Окна в автобусе открыты, но не чувствуется в нём движения свежего воздуха: нет в  салоне спасительной свежести.

Пыль, поднимаемая колёсами автобуса, попадает в салон. Некоторые из пассажиров, наглотавшись пыли, чихают и кашляют в салоне, а самые предусмотрительные достают носовые платки и закрывают ими лица, чтобы дышать, как им кажется, чистым воздухом.

Всё в салоне автобуса живёт своей жизнью. Счастливчики, те, кто вдыхают воздух через ткань, живут своей жизнью. Остальные – тоже своей жизнью, которая отличается от жизни их попутчиков большим разнообразием.

Своею жизнью живёт двигатель автобуса. От непомерной нагрузки его шум поднимается до фальцета.

Вцепившись мёртвой хваткой в баранку, водитель смотрит на набегающую серую полосу дороги и чем-то напоминает робота.

Люди, оглушенные фальцетом работающего двигателя, с нетерпением ждут счастливого момента, когда закончится подъём, чтобы облегчённо вздохнуть и перекинуться хотя бы парой слов со своими попутчиками.

Вот такая обстановка царила в автобусе, когда он поднимался по крутому склону невысокой лесистой
сопки.
 
Если в его салоне ничего не менялось, то в природе происходили перемены; ветер, отсутствие которого так чувствовали пассажиры маршрутного автобуса, едущего по склону горы, в это время в синем небосводе наметал облачные горы. За синими горами, что опоясали левобережную часть города, у него были большие запасы белых и синих облаков. Из них он и возводил свои горы.  Внизу они наливались синевой, зато их вершины блистали белизной.

Если бы ветер ещё нагромоздил облаков друг на друга, то небесный свод не выдержал бы, и эти облачные горы рухнули б на землю. И тогда они уж точно разразились бы грозою, засверкали бы своими искрами-молниями.

К счастью или к несчастью людей, такого тогда не случилось. Ветер продолжал делать свою работу, а горы благополучно продолжали расти в синюю высь неба, меняясь ежеминутно.
* * *
Однако отставим на время красоты природы и вернёмся к едущим в автобусе людям. В его салоне  было полно свободных мест. Впереди, справа от водителя, сидела старушка лет семидесяти. Строгим и внимательным взглядом когда-то синих, а теперь бесцветных глаз, она смотрела на набегающую под колёса автобуса серую полосу дороги. Смотрела  на неё так строго и напряжённо, словно от этого что-то зависело, и автобус приехал бы на свою конечную остановку раньше, чем мог туда приехать.

Не оставляют ни на секунду людей заботы, а также чувства и страсти. Даже здесь, в автобусе, когда пыль забивает лёгкие, а от шума двигателя голова идёт кругом, кипят они в них, и не дают им жить спокойной жизнью.
 
"Господи! Сколько же так можно ехать?"- в отчаянии вопрошала старушка то ли Всевышнего, то ли себя.

На второй скамье в автобусе, что находится со стороны водителя, сидели две молодые девушки.

Напротив них сидели молодые парни, их ровесники. Сидевший у окна парень старался как можно реже поворачивать голову в сторону своего товарища, когда с ним разговаривал, потому что всякий раз, когда он был вынужден поворачивать в его сторону голову, его взгляд сам по себе падал на разрез платья симпатичной брюнетки. Краска стыда заливала тогда его лицо, и он в панике отворачивался к окну.

Симпатичная брюнетка, на которую он взглядывал, краснела, начинала поправлять на себе платье, и оно нечаянно почему -то поднималось выше, чем было.

Вторая девушка, блондинка, не спускала с него взгляда карих глаз. Когда она видела, что её попутчик посмотрел на её подружку, а та сразу же поправила платье, усмехалась и ругала её про себя: "Ты, Марина, поправляешь платье? Разве так его поправляют?».
 
Второй парень иногда нечаянно на неё поглядывал и расстраивался оттого, что она часто смотрит на его друга. От всего этого ему было не по себе и он грустил.
* * *
Лишь двое мужчин пенсионного возраста в автобусе были спокойны. Может, они были спокойны оттого, что пенсионеры? Может, они были спокойны от сознания того, что уже сделали всё необходимое на земле: построили не один город и не одну рощу деревьев посадили в них?

Они занимали в салоне последние места, справа. За ними, на высоком стуле, сидела кондуктор, молодая ещё женщина. Недавно она отпраздновала своё сорокалетие.

Убедительное доказательство того, что пожилые мужчины были довольны жизнью, заключалось в том, что на конечной остановке автобусов они выпили по баночке номерного пива "Балтика".

Василий Иванович и Николай Михайлович  - пенсионеры. Они ровесники. Им по шестьдесят. Друг друга знают уже лет двадцать. Именно столько они вместе проработали в строительной организации, которая благополучно развалилась во второй половине проклятых девяностых.

Николай Михайлович, полноватый и ростом он ниже своего друга, сидел у окна и смотрел на плывущие в синем небе облака. Когда он говорил, то окружающие слышали его приятный баритон.

Василий Иванович говорил басом. Когда он что-то рассказывает, то слышится только бу-бу-бу. От курения его бас хрипит. Он долго не может говорить громко, потому что его забивает кашель. Когда кто-то удивляется такому затяжному кашлю, он отвечает, что это из него выходит прошлогодний кашель.

Привычки и взгляды у друзей тоже разные. Обо всём на свете Василий Иванович говорит уверенно, ничуть не сомневаясь в своей правоте.

У Николая Михайловича, его друга, такой уверенности в себе нет. Но все, кто его знают, считают его умным человеком. И основание для этого вполне серьёзное: всё и всегда он ставит под сомнение. Глядя на его круглое полное лицо, у его собеседника во время разговора появляется невольное чувство уважения и доверия к нему.

Как и все люди в автобусе, Василий Иванович и Николай Михайлович, глядя в окно,  думали только им одним известные думы. Оба они почти одновременно вздохнули, когда услышали скрежет коробки передач, известившей пассажиров автобуса о том, что подъём в гору закончился.
* * *
- Жарища сегодня жуткая,- лениво процедил Николай Михайлович и белым носовым платочком протёр потное лицо.

  Не говори,- нехотя поддержал его Василий Иванович.

После любезного обмена информацией они снова посмотрели в окно и помолчали. Наверное, не один раз проезжал Николай Михайлович по этому маршруту, но то, что он сейчас увидел за окном автобуса, поразило его. Ехавшие внизу по двум дорогам автомобили показались ему размером со спичечный коробок; зеленеющие у дорог деревья – зелёными былинками травы.

Синие невысокие горы, находящиеся за рекой, выглядели маленькой извивающейся лентой. Николай Михайлович приставил к глазам указательный палец правой руки и больше не видел ничего, кроме громадных облачных гор, нагромождённых ветром. Он делал мысленные расчёты. Расстояние до самых дальних гор, что виднеются на горизонте тоненькой синей полосой, он хорошо знал. 

Душа его содрогнулась от величия построенных ветром облачных гор. По всем расчётам получалось, что высота некоторых из них как минимум была двадцать километров. От сознания величия увиденной картины с его губ сорвался возглас:

- Красотища-то какая! Вася! Ты, только посмотри на эти облака!- он кивнул головой в сторону небосвода.
- Скажи мне, кто есть человек перед такой красотой? Кто он такой перед Природой-матушкой? Скажи мне, пожалуйста!

Василий Иванович скептически посмотрел на него и промолчал.

- Красота-то какая!- восхищался Николай Михайлович, так и не дождавшийся поддержки своего лучшего друга.- А ведь правду говорят добрые люди: "Красота спасёт мир". Ты, часом не знаешь, кто мог сказать такие хорошие слова?

- Как не знать? - Василий Иванович улыбнулся снисходительной улыбкой, и посмотрел на него.- Эти слова сказал  Достоевский.

- Часом не Горький?- засомневался Николай Михайлович.- Мне почему-то кажется, что их сказал Алексей Максимович.

- Если, кажется, крестись,- Василий Иванович улыбнулся. В его голосе слышалось явное превосходство над  другом. - Я тебе это точно говорю. Не сомневайся, - он усмехнулся.

- Не знаю, парень, не знаю,- сомневался Николай Михайлович, - может я хотел сказать Достоевский, да перепутал их. - Шибко уж они похожи друг на друга. Вот такие, парень, дела. Я так почему-то думаю. 

- Коля, ты ври да не завирайся. Разливаешься передо мной соловьём. Уши сидишь и протираешь мне! Хоть бы раз улыбнулся. Я так почему -то думаю. Сидишь со мной рядом. Смотришь на меня честными глазами и врёшь мне, как сивый мерин. Скажи, объясни мне, чем они шибко похожи друг на друга? А то мне невдомёк, почему-то.  Ты, вумный, как утка,- иронизировал Василий Иванович. 

- Чем? Чем?- голос Николая Михайловича звучал уверенно,- Оба они, что один, что другой, носили усы и бороду. Вот чем! Ты что думал? Что я ничего не знаю? Слава Богу, щи лаптем давно не хлебаем.

- Посмотрите на него,- Василий Иванович. усмехнулся. - Они, выходит, ещё были чем-то похожи? Напряги свои извилины в голове, если они у тебя есть.  Или у тебя только одна – та, которая ниже спины?

Николай Михайлович не стал спорить с другом. Он догадывался, что тот прав, и сохранял на лице полное безразличие к его словам. Видя, что собеседник молчит, как партизан, Василий Иванович улыбнулся:
- Про усы ты правильно сказал, Коля, а вот бороду носил только Фёдор Михайлович! Сидишь, тоже мне. Лапшу на уши вешаешь. Ты хотя бы через раз смеялся, что ли. Они, видишь ли, оба носили и усы, и бороду! Надо же так врать! Совесть имей.

- Писатели они очень уж хорошие,- пытался исправить неприятное положение, в которое попал, Николай Михайлович.

Василий Иванович сделал вид, что не слышал последних его слов, потому что стал смотреть в окно.
* * *
От того, что у друга был виноватый вид, ему стало не по себе. Он захотел отвлечь Николая Михайловича от неприятных мыслей и развеять его плохое настроение. В голову пришли мысли о шутке, которая поможет ему в этом. Но пошутить нужно было так, чтобы шутка не выглядела нарочитой. И Василий Иванович вспомнил о том, как в прошлую пятницу в их почтовый ящик положили бесплатную газету. В последнее время, перед выборами губернатора области и мэра города, в почтовые ящики горожан кидают эти газеты. В них издатели газет агитируют голосовать горожан за своих кандидатов в местные органы власти. Иногда таким образом распространяют литературу религиозного содержания и представители некоторых религиозных сект. Самая навязчивая - "Свидетели Иеговы", известная своей нетерпимостью прежде всего к Православной Русской Церкви.
Представители этой американской религиозной секты обосновались в городе сразу же, как к власти в СССР пришёл Горбачёв. Василию Ивановичу некогда было читать бесплатную газету. Он собирался ехать на дачу, когда жена принесла её, но небольшую статейку в два маленьких столбца он всё же успел прочитать. Там под интригующим названием "Пошла девка в лес  погуляти" рассказывалось о дорожном транспортном происшествии, которое произошло возле города ***.
Вспомнив прочитанную статью, Василий Иванович представил себе , как нахмурит его друг свои густые седые брови, когда он начнёт ему доказывать версию о том, что красота не всегда и не всем полезна. Он докажет ему, что она одних людей спасает, а других губит. Для того чтобы его слова не были пустым звуком, он даст прочитать ему эту статью. На некоторое время ему придётся стать оппонентом классику русской литературы Достоевскому. Ничего не поделаешь! Искусство требует жертв. На что же не пойдёшь ради красного словца? Обдумав хорошенько свою речь, взвесив все за и против, Василий Иванович достал газету из пакета.

- Коля, ты вспомнил недавно Достоевского и его слова"Красота спасёт мир". А прав ли он? Скажи мне, почему гениальные люди всегда должны быть правы? Не тебе говорить о том, что человеку свойственно ошибаться. Вспомнили мы с тобой Достоевского и Горького. Сидим, понимаешь ли, ахаем да охаем: "Они правы всегда в своих гениальных произведениях!" Скажи, почему мы не можем жить без кумиров? А так ли уж часто они о жизни пишут и говорят настоящую правду? Задумывался ли ты над тем, что они могут ошибаться? Они такие же люди, как и мы с тобой! Только они великие писатели, а мы с тобой - балбесы! Тебе ни разу не приходили в голову мысли о том, что не всегда и не всем красота полезна? Одних людей она спасает, а других губит.
 
- Ну, ты скажешь! Молодец! Гм,- усмехнулся Николай Михайлович, укоризненно качая головой.

- Коля, ты мне не веришь?- Василий Иванович протянул другу газету со статьёй.
- В этой газете есть небольшая статья о том, как красота губит мир. Представь себе, что она не всегда полезна людям. Прочитай в этой газете интересную статью, она называется : "Пошла девка в лес погуляти". Почитаешь и убедишься в том, что я тебя не собирался обманывать.

Уловив в словах друга скрытый подвох, Николай Михайлович покачал головой:

- Не буду читать! Я не дурак, в конце концов!

- Не хочешь читать?- удивился Василий Иванович.

- Видишь ли, Вася, я очки сегодня оставил дома,- проговорил он и правой рукой коснулся пиджака, в нагрудном кармане которого обычно лежали в футляре очки.- Расскажи мне, о чём пишется в этой самой статье, а я тебя послушаю.

- Хорошо. Расскажу тебе о том, что написано в этой статье, - усмехнулся Василий Иванович. - Дело было так. Гм... гм... кха-кха, - и, прокашлявшись, начал свой рассказ: - Один мужик, Коля, ночью, на Ниве ехал в наш город. Время было позднее, скажу тебе. Может быть, двенадцать, а может, час ночи. Может, два...или даже все три часа ночи. А-а какая нам разница. Не нашего ума это дело. Я так думаю. Ехал он, как и положено ездить в такое время суток, с включенными фарами. Он был пьян в доску. Одним словом, был никакой. Наверное, на посошок выпил хорошо, прежде чем сесть за руль. Может, с братом выпил, а может, со сватом. Нам-то с тобой какая разница? Выпил мужик. Значит, так надо было ему. Ему же насильно водку в рот никто не вливал. Я так думаю. Видишь, в чём дело? Он хоть и был пьяный, этот мужик, а правила дорожного движения соблюдал. Даже включить фары не позабыл. Молодец, мужик! Я скажу.

- Да! Ты, Вася, молодец! Складно врёшь. А ещё говоришь, что я вру. Ты врёшь больше, чем я. Рассказываешь мне сказки! Заврался совсем! Водитель, видишь ли, не позабыл в ночное время включить фары на своей машине. Какой он молодец! Если бы у него глаза были, как у совы, тогда их ему и не нужно было бы включать. Все водители в ночное время включают фары автомобилей. Любой шофёр, окажись на его месте, сделал бы то же самое!

- Конечно, любой,- согласился Василий Иванович.- Никто с тобой и не спорит. Но любой другой сделал бы это по трезвянке, а шофёр-то этот был пьяным в дребедень. Он же ничего не соображал, а вот фары не забыл включить! Что ещё скажу про него? Молодец, мужик! Всё правильно. А что я ещё могу сказать?
 
- Ну, ты рассказывай быстрее что ли!- не выдержал Николай Михайлович. В его голосе было огромное желание узнать о том, что решил ему рассказать его друг.

Василий Иванович, увидев, что его другу не терпится узнать историю о шофёре, не спешил её рассказывать. Он начал неожиданно кашлять, как если бы в его лёгкие.что-то попало.

- Коля, посмотри какая пылища возле автобуса! Гм... кха... кха... От пыли...Гм...кха...с ума можно... Кха... сдуреть! Кха... А мы с тобой, как дураки,... в нём едем. А задние двери... ещё дребезжат. Ты не оглох?

- Вася,- недовольно сказал Николай Михайлович.- При чём здесь автобус? Раз уж ты начал рассказывать про шофёра, так рассказывай. А двери в автобусе слесаря в гараже наладят. Ты думаешь, водитель будет их налаживать? Как бы не так!

- Коля, а на чём я остановился в рассказе?- Василий Иванович наморщил лоб, делая вид, что собирается о чём-то вспомнить.

- Вася, ты забыл, что ли?- Николай Михайлович улыбался,- тот шофёр с включёнными фарами ехал на своей Ниве в наш город. Ты так рассказывал, а потом ты ни с того ни с сего стал кашлять.

- Точно говоришь,- Василий Иванович ладонью правой руки коснулся переносицы, сложив её лодочкой, показал в сторону окна. - Сначала, перед поворотом в город он ехал прямо, потом повернул направо, а потом... потом, кажись, наискосок. Кажется, так он ехал, если я не вру, конечно. А потом на дороге ещё был поворот. Не помню точно вправо или влево. Не буду я тебе врать. Забыл. Потом ещё раз прочитаю статью. Да это сейчас совсем не важно. Важно то, что шофёр увидел вскоре за этим поворотом. - Ха-ха-ха,- вдруг рассмеялся Василий Иванович и спросил:- Что, ты думаешь, он мог увидеть за поворотом?

- Как что?- у Василия Ивановича, не ожидавшего каверзного вопроса, брови даже поползли вверх и он прикусил верхнюю губу.- Я откуда мне знать? Меня же там не было! Вася, я не могу сообразить. Ты своим вопросом поставил меня в тупик. Я растерялся.

- Вот! Вот!- обрадовался Василий Иванович.- Ты, Коля, правильно сказал. И тот мужик. Ха-ха-ха... Гм... кха-кха,- раскашлялся он. – Тоже растерялся за поворотом. Ха-ха-ха...

Насмеявшись от представленной в воображении картины, о которой он расскажет другу, а также заодно и прокашлявшись, Василий Иванович продолжил рассказ:
- Выезжает, значит, этот мужик на своей "Ниве" и видит эту красоту... ха-ха-ха...

- Какую красоту? Ты, Вася, кончай смеяться! Целых два часа рассказываешь про то, как шофёр попал в аварию. А толком ты мне ничего так и не рассказал!

- Не гони гусей,- отмахнулся от него Василий Иванович.- Одна баба. Стой : какая баба? Сбиваешь меня с панталыку. Молодая женщина или девушка. Не знаю точно! Я же не проверял её. Ха-ха-ха... В это же самое время вышла на дорогу. Коля! Такое может произойти только в жизни! Такое никто и никогда не придумает. Та девушка была пьяней вина! Она вышла пьяной к дороге, по которой ехал этот пьяный шофёр. Наверное, не произошла бы авария за поворотом дороги, который находится перед перекрёстком, что находится недалеко от железной дороги, но случилось то, что случилось. Наверное, эта девушка выпила много пива, а оно, сам знаешь, давит на мочевой пузырь. Похоже, пивко как раз и давануло. Вот она и решила от него избавиться. Дело это житейское. Нас, как говорится, этим не удивишь. Мы – человеки, а значит, нам человеческое ничто не чуждо. Может, и не произошла бы автомобильная авария, если б она присела где-нибудь на обочине дороги. Но эта молодуха присела на дороге справить малую нужду. И не с краю, а посреди дороги села! Выезжает этот мужик. И вот она - красота - сидит на дороге, спиной к нему. Как бы пьян он не был, а "красоту" сердечный успел увидеть. Смотрит на неё и на баранку . Тудым-сюдым крутит баранку, чтобы не задавить её. Засмотрелся, бедолага, и не вовремя стал тормозить, а кювет тут как тут... Он и перевернулся на Ниве. Как там дальше было, в статье не написано. Но кто-то позвонил в ГИБДД, по-старому в ГАИ, и в "Скорую помощь" и сообщил об этой аварии.  В общем, милиция и врачи приехали на место аварии. Они видят следующую картину: перевёрнутая Нива лежит в кювете, а рядом лежит на животе виновник аварии. Врач, ясное дело, сразу к пострадавшему, перевернул его на спину, чтобы послушать бьётся ли у него сердце. Наклонился к нему и быстро поднялся. Смеётся и говорит: - Он живой! У него даже ни одной царапинки нет! Он пьяный. Везёт же дуракам и алкоголикам! Вчера в травмпункт мужчину привезли со стройки. С машины спрыгнул неудачно! На рентген отправили. Серьёзная травма! Я думал: этому водителю конец пришёл. А ему хоть бы хны!
- Ну а теперь, Коля, после того, как я рассказал тебе о том, что написано в статье, ты будешь мне говорить о том, что красота спасёт мир. Надеюсь, после рассказа, будешь говорить, что красота не всем и не всегда полезна. Естественно, ты скажешь также и о том, что она одних людей спасает от бед, а других губит.

Увидев на лице друга ироническую усмешку, добавил: - Видишь, Коля, в жизни-то не всегда так получается, как часто о ней пишут умные люди. Ты, как я посмотрю, так и не поверил тому, что я рассказал тебе про статью в газете. Тогда возьми,- Василий Иванович в очередной раз протянул другу газету.
 
- Вася, я верю тебе. В твоих словах есть правда. Только насчёт красоты ты загнул. Скажи, при чём тут красота и голая задница этой молодой женщины? Что может быть общего у них? Не понимаю! Наверное, я не такой умный, как ты?

- Гм,- усмехнулся Василий Иванович и серьёзно посмотрел на друга. – Неужели ты, Коля, так ничего не понял из моего рассказа? Спрашиваешь у меня, что общего? К твоему сведению, всё, что создал Бог, красиво! Я не полезу в дебри философии. Ты слышал о том, что человек – венец творения Божьего? Если он венец Его творения, то значит, он красив! Тогда нам нужно сказать о том, что в человеке всё красиво. Коля, Бог всё создал красивым и совершенным, ещё в начале творения. Чтобы человеку было хорошо, он дал ему нравственные законы, которые человек стал нарушать и извращать. Люди дошли до такой степени извращения, что голубой цвет сделали символом разврата. Мало того, они решили, что одни члены человеческого тела благородные, а другие – нет! Сделали они это для того, чтобы оправдать свой разврат. Когда я рассказывал тебе про молодую девушку, что пьяной вышла на дорогу, ты усмехнулся. Помнишь, я сказал о том, что водитель увидал её "красоту", когда увидел её сидящей на дороге. Ты мне сказал: "При чём тут красота и голая задница пьяной молодой женщины?" Почему она перестала быть частью женской красоты, я не понимаю?! Люди, поумнее нас с тобой, сказали бы, что водитель увидел часть её красоты, о которой обычно говорят женская прелесть. Сейчас честно ответь, ты согласен с тем, что я сказал о красоте?

- Сейчас, Вася, я согласен с тобой! Ты прав!- Николай Михайлович был серьёзен.

- Коля, на этом примере я сказал, что красота обманчива, если она служит для обмана одних людей другими. В этом случае она губит людей! В данном случае, за красотой, то есть за этой пьяной девушкой, был кювет или обрыв, который для водителя стал ловушкой. Ему, скажем прямо, повезло, поэтому он остался жив.

Спасает человека красота, которую называют нравственной и духовной. Вот о чём говорил Достоевский в романе "Братья Карамазовы". Чтобы точно сказать о ней, скажу следующее: "Красота спасает людей! Если что-то губит их, так это плохое, которое выдают за красоту! Вот с этим мы и столкнулись в начале перестроечных девяностых.
Мы, как всегда, оказались плохими учениками. Мы не услышали Достоевского, когда он в "Братьях Карамазовых" говорил о ней. У него, Коля, есть роман " Бесы". В нём он сказал о том, с чем встретилась Россия в двадцатом веке. Но только никто не извлёк уроков из того, что сказал людям классик русской литературы. За нашу безалаберность и безответственность расплачивается вот уже второй век не одна Россия! Вот такие дела, брат! А теперь признаюсь тебе, как своему другу: хотел я пошутить, но сказал правду.
* * *
Прогноз Николая Михайловича о дожде, который скоро начнётся, оправдался через несколько минут после того, как автобус приехал в микрорайон" Берёзовый". Василий Иванович тут жил, а потому он сразу же пошёл к выходу, лишь только показалась за поворотом его девятиэтажка.

- Коля, - он повернул голову в сторону друга, который смотрел в окно.- Может быть, слез бы на моей остановке. Пивка взяли бы, посидели бы у меня. Моя сейчас в гостях у старшего.

-Нет! Сегодня не получится,- Николай Михайлович покачал головой.- Сегодня у внучки день рождения. Придётся к Лене идти. Моя недаром же мне наказала нигде не задерживаться. Извини. В следующий раз как-нибудь.

Начавшийся дождь с градом заставил Николая Михайловича укрыться под навесом деревянного здания, что стоял на месте остановки городских автобусов.

- Придёшь ко мне часиков в семь вечера. Поговорим. Обязательно поможем. Деньги есть. Съездишь на родину,- говорила женщина лет тридцати подружке, с которой сидела на деревянной скамейке.

Дождь заканчивался, а поэтому Василий Иванович пошёл домой. Перед тем, как отойти от остановки, посмотрел на женщин. Что-то красивое было в выражении их лиц. Может, улыбки, а может, это была радость, которая освещала их лица? Неожиданно вспомнил слова Достоевского о красоте, которые говорил в автобусе Николай Михайлович: " Красота спасёт мир".

"Коля,- думал он,- красота спасает мир! Если б не так, то жизнь на Земле давно бы прекратилась! Мы не обращаем внимания на то, что живущие с нами рядом люди в большинстве своём делают всё для этого. Никто из них не считает это личной заслугой, а потому светом любви и добра светятся их лица".