Book of dreams. 1 часть романа Тhe story of my lif

 Жила была девочка. Обыкновенная девочка. Таких тысячи, и не только тысячи, а наверняка миллионы. Среди таких вот миллионов девочек надо описать одну. И может быть получится написать жизнь миллионов таких девочек?? Вряд ли.
 Под тридцать лет. Надо начинать именно так описывать девочек, особенно когда им действительно под тридцать. А вот когда им под сорок лет, то надо начинать тоже с возраста, но писать не «под сорок» а «далеко за тридцать». Это важно, чтобы была именно такая фраза «далеко за тридцать», потому что она оставляет больше пространства для надежд и фантазий, чем фраза «под сорок», потому что если уже «под сорок», то это вообще никуда не годиться. Где же тут полет фантазии, где поле для эксперимента и для глубины мысли, хотя какая к чёрту глубина мысли, если девушке уже под сорок. «Девушке» (!!!) под сорок, а её называют девушкой!! Другое дело, когда девушке «за тридцать» тогда возможно некое такое снисхождение и кое-какой компромисс.
 Но этой девушки было под тридцать и так что «хорошо под тридцать». То есть тридцатка маячила очень явно где-то так через каких-то там десять – девять месяцев.
 Была она не замужем. То есть никогда не была замужем. Это тоже очень правильное дополнение «никогда не была», потому что «под тридцать» девушки обычно всё-таки хоть пару раз бывают замужем. А эта – нет, не была «никогда».
 Не то чтобы не было случая выйти за какого-нибудь, но именно за «какого-нибудь» она и не захотела выходить. И не вышла, и таким образом - осталась холостой. «Не замужем к тридцати» - это почти как приговор – сурово и почти безнадёжно. По крайней мере, этой девушке так казалось что безнадёжно. Раз как то утром она посмотрела на небо, потому что что-то ей капнуло на лицо и она подумала, что начался дождь, и в сером дождливом небе она увидела что кто-то летит, светло синего цвета (бледно-синего).
Городская жизнь. Размеренная и монотонная, но полная тревог и эксцессов. Пыльная жизнь, пропитанная выхлопными газами и запахами парфюмов и потных лиц.  Несущаяся в шикарных машинах и медленно ползущая в набитых автобусах и трамваях.  Бранящаяся и огрызающаяся в очередях и дорожных пробках, и ласкающая восхитительными видами зданий и бульваров, перекрестков и площадей, вечерними огнями города и городским сумасшедшими.
 По пути на работу и по дороге домой. Через весь город, целый час пути в одну строну, и чуть дольше   в обратном направлении к дому. Отполированный ногами асфальт блестит и лоснится как старый пиджак на локтях. Громадные витрины дорогих магазинов суровые и неприступные в утренние часы, и ещё более недоступные в вечернее время, когда манекены с непроницаемыми лицами освещены нервным электричеством и наряды на них восхищают и унижают разом.
 Торопящиеся пешеходы и гудящие резкими клаксонами машины. Покореженные мусорки и неуютные подъезды серых зданий по обеим сторонам  проезжей части.  Рвущаяся музыка из открытых окон машин и вырывающиеся и налетающие со всей отчаянностью запахи из отрывающихся дверей баров и ресторанов.  Ветер, бьющийся головой, в окна домов и разбивающийся вдребезги  об громадины стекла орущих яркими красками витрин «шопов», «бутиков» и тому подобной иностранной коммерции. И взгляды. Конечно взгляды.
 Она идет, распрямив плечи и немного наклонивши голову. Ноги строго и звонко выстукивают по обложенной плиткой мостовой стройный ритм. На правом плече висит кожаная, видавшая виды, сумка. Сумка  плотно прижата локтем к ребрам, в ней кошелек и мобильный. Пальто темно серого цвета, теплое, и не по погоде. Жарко под тяжелой шерстью этого старого пальто. Белый гольф промок от пота, и когда девушка распахивает высокий воротник, то дующий в упор ветер, неприятно холодит разгоряченную шею. Приходится идти, застегнувшись на все пуговицы. Юбка подпрыгивает при каждом шаге и через несколько десятков метров пройденного пути, её приходится отдергивать книзу. Останавливаться, и пытаясь незаметно просунуть руку в разрез между самой нижней  пуговицей, схватив за конец непослушной юбки с силой тянуть её к коленям. Колени мерзнут. Или это только так кажется что мерзнут, а на самом деле это так разгорячилось тело под неудобной верхней одеждой, что открытым коленям осенний, довольно терпимый ветер, кажется  ледяным. Волосы распушены и сколоты сзади заколкой в виде бархатной бабочки черного цвета. Это заколка-бабочка – черного цвета, а сами волосы светлые, светлые и  густые. Лицо раскраснелось от быстрой ходьбы. Пухлые губы немного кривятся и уголки их поджаты, так что красная помада размазалась немного. Ноздри, её маленького носа, возбуждённо трепещут. Кожа блестит от влаги и глаза щурятся, и не видно что они прекрасного и очень редкого сине-зеленого цвета, внутри, возле самого маленького зрачка – радужка изумрудная, а ближе к краю  - радужка синего цвета.  Лоб морщится от напряжения и в этих крохотных морщинках, которые так не идут к доброму и открытому лицу этой девушки, пот собрался в капельки и стекает к вискам.
 Она идет на работу, на свою работу, на свою нелюбимую работу.
 27 апреля, я запомнил этот день, она пришла ко мне. Поэтому и запомнил, что это произошло именно 27 апреля. А так, вообще, дни я не запоминаю, не запоминаю ни даты, ни события. Но эту дату я запомнил!!!
 Она пришла ко мне рано утром. Нет, это я не про ту девушку, которая не за мужем и которой под тридцать. То есть это не та, которую я описывал раньше. Это другая. Эта совсем другая, хотя тоже незамужняя, но ЭТОЙ уже ЗА тридцать.
 Она пришла ранним апрельским утром. Долго и громко звонила в мою дверь, даже стучала. В 10 часов утра я обычно сплю, это время я считаю как утро. И она меня разбудила. Элла, так представилась она позже. «Меня зовут Элла!! – сказала она низким голосом, – А вас как – Николай?!».  «Нет, почему – Николай?! - я ответил, что меня зовут Стасом, на что она хмыкнула и отвернулась разглядывать обои» - но это было после. После того как она меня разбудила, накричала на  меня, нахамила. Я спросони ничего не мог сообразить. Кто она такая, чего ей от меня надо, кто ей дал мой адрес и сказал, что тут её примут на работу и тут же отдадут деньги за старую работу.
- Какую работу? - кричал я, натягивая свою поношенную, домашнюю, футболку.
- А такую работу, - кричала Элла, - ту, что я отработала две недели назад… Я две недели жду свои деньги.
- Но вы ошиблись, - пытался объяснить я, - я не знаю ни про какую работу. Я здесь живу, здесь моя квартира!!! Вы перепутали адрес, девушка.
- На, читайте, - и Элла протянула мне скомканную бумажку. Я развернул эту бумажку и прочел, что в ней ужасным почерком, был написан именно мой адрес.
- Но девушка, - начал опять объяснять я, - Я не знаю ни про какую работу!! Это ошибка…
- Но адрес же ваш!.. - нападала Элла.
Я согласился что адрес – мой, но ни про какие деньги, а тем более про работу я ничего не знаю.
- И знать не хочу, - отрезал я, - тем более про работу.
 Элла, эта длинная и худющая девушка, эта невозможная девушка, стала кричать ещё громче, и её  голос в конце сумбурных фраз срывался на визг.
 - Так! А что мне тогда делать??? - вопила Элла, - мне дали ваш адрес, я пришла к вам, я ехала через весь город… мне и так две недели уже… сколько можно морочить мне голову…
 И такое же в подобном роде.
- Девушка, - пытался я успокоить эту расходившуюся истеричку, - девушка. Но поймите, что вы ошиблись… или не вы, а тот, кто дал вам этот адрес… поймите вы, что я ни про что это не знаю!!!
Но она продолжала орать. Я пригласил её в комнату, потому как за входной дверью уже слышались голоса соседей, по-видимому, привлеченные громким криком Эллы. И я настойчиво стал звать её в комнату. Она прошла не разуваясь и тут же уселась на мою разостланную кровать. Кроватью мне тогда служил старый и скрипучий диван – я его раскладывал и спал на нем, хотя спать было очень неудобно. Так вот на него она и грохнулась. И хотя она была худая, даже можно сказать очень худая, и всё равно диван затрещал и вздрогнул от такого натиска.
- Что? – спросила она с отчаянием и уставилась на меня своими огромными глазами.
- Что – что? – спросил я.
- И что теперь я должна делать? - и продолжала смотреть на меня в упор.
Я немного смутился «Действительно что? – крутился в моей расстроенной голове этот нелепый вопрос».
- Ну-у-у, - протянул я, - не знаю даже… может вам опять пойти туда, где вам дали этот адрес и объяснить им…
- Ага сейчас… Уже пошла!!! – сказала она это очень нервно и опять продолжала смотреть на меня. Её тонкое лицо дрожало, губы кривились в какой-то нервной усмешке, а нервная шея напряглась так, что жилы и мышцы выпирали и вибрировали.
 - Ну тогда я не знаю… - я начал опять придумывать что можно было сделать, но она перебила мои размышления.
- Курить есть? – зло спросила она.
- Что? – я не понял вопроса.
- Курить!.. - повторила она и нервной рукой сделала характерный жест возле рта – как прикуривают сигарету.
- Нет – я не курю, - ответил я.
- ****ь!! – коротко выругалась она. Потом стала копаться у себя в сумочке, потом начала вытряхивать её содержимое на мою, относительно чистую, простынь. Там было всё, проще сказать чего там не было – а не было именно того, что она так торопливо искала – сигарет.
- ****ь!!! – опять заматерилась она, - слушай… А двадцать гривен у тебя есть?
 Меня немного удивила такая бесцеремонность, но я ответил утвердительно.
- Можешь заня… дать? – и она опять посмотрела своими громадными глазами.
- Могу! – сказал я, сам немного удивляясь такому решению, и стал искать свои штаны. Найдя свои джинсы возле дивана, скомканные и тоже относительно чистые и залез в карман и вытащил купюры – среди них была двадцатка – я протянул её Элле.
 Она взяла деньги и ушла, сказав что скоро вернётся. Я подумал что это она так просто сказала, ну для того, чтобы было удобней уйти с деньгами. Но оказалось что она не деликатничала – и возвратилась. Уже курящая и немного успокоившаяся, уселась опять на мой диван и начала про себя что-то соображать. Она молча курила одну сигарету за другой, нисколько не стесняясь того, что я кашлял и всячески старался показать, что мне очень неприятен дым. Я даже открыл окно и демонстративно стал вдыхать в себя свежий воздух с улицы.
 -Позвонить можно? – спросила она, неожиданно прервав свои размышления.
Я разрешил. Я принёс ей трубку и она набрала номер, явно номер мобильного. И стала с кем-то очень оживленно беседовать. Мне хотелось дать ей понять, что мне не очень нравится то, что она так долго говорит по моему телефону и наговаривает большую сумму денег, но я опять не решился.
 Наконец она закончила.  Стала что-то искать в своей сумке, опять вываливая вещи из неё на мою простынь. И я предложил ей чай.
- Нет. Кофе!! – попросила она.
  Я пошел на кухню готовить ей кофе и услышал, что она снова кому-то начала звонить. «Кофе, кофе, - думал я, копаясь в шкафчике, - где-то тут было кофе, когда-то». Я отыскал кофе – старую и скомканную пачку, на дне которой было немного растворимого порошка. «Сколько же она пьёт, - размышлял я, насыпая в чашку этот самый не очень хорошо пахнущий, порошок, - одну или две ложечки… А сколько сахара??»
 Пила она по пять ложек растворимого кофе на маленькую чашечку напитка, и столько же сахара. Она вообще пила много кофе, много курила. Иногда за день могла  выкуривать по пачке сигарет. А когда выдавались беспокойные дни, что случалось довольно часто – то и по полторы пачки сизым дымом наполняли её легкие и расползались по моей комнате, постепенно прованивая все мои вещи. Я проветривал часто, даже постоянно открытое окно, всё равно не помогало. Я задыхался от дыма, меня тошнило, у меня болела голова. Но со временем я привык, я даже подумывал самому начать курить. Я привык ко многому и к тому, что она без разрешения пользовалась моими полотенцами, и то, что она отвечала на телефонные звонки, когда меня не было дома. И её внезапные и редкие приезды, приходы ко мне домой. И её нелепые просьбы и желания.
 Её сложный и взрывной характер. Её низкий и пьяный голос, когда она напивалась где-то с кем-то, а потом изо рта у неё несло чем-то совершенно непонятным. А как она блевала на мои относительно чистые простыни, на мой любимый ковер - нашу семейную реликвию!.. К её вечно недовольной физиономии, к её неправильно построенным  предложениям, когда она путала слова и падежи, когда она вместо «не надо» говорила «нинада» и так же и писала. К её внезапным отъездам и молчаниям по телефону, её отключённый телефон – это меня так выводило из себя. Я звонил – она брала трубку… я звонил по десять… двадцать раз… потом на какай-то раз, когда я отчаялся и перестал ждать, что она ответит – вдруг звучало её совершенно спокойное: «Алло!». Я спрашиваю: «Почему ты так долго не брала трубку?!». А она: «Не могла!!» вот так просто – «НЕ могла!!!», или она отвечала что звук на телефоне был выключен и она не слышала как я звоню. Совершенно невозмутимо и безапелляционно!!! Я бесился ужасно и клялся и давал себе обещания никогда с ней не общаться. Но я привык…  Да,  я привык.
 Летом мы встречались редко. Урывками, как-то невпопад и ненадолго. Иногда она ночевала у меня. Чаще уходила, причём она уходила тогда, когда хотела, без всяких предупреждений и тем более без объяснений или оправданий своим внезапным исчезновениям. Могла не приходить и не звонить  целую неделю. А потом вдруг являлась (иногда даже трезвая) и оставалась со мной дня на три. На улице было жарко. Лето было знойным. Моя квартира накалялась до такой степени, что я поливал стены, что не были заклеены обоями, водою. Ничего не помогало от жары, в открытые окна, как раскаленная лава, втекал воздух со двора. Вентилятор поломался, а покупать новый я ленился. Так и лежал по ночам в душной темноте, весь в поту. Она приходила под вечер, падала на разостланный диван и лежала, не раздеваясь и почти не разговаривая со мною.  Приходила в хорошем настроении – мы шутили и веселились. Пили холодный чай, иногда я ходил в супермаркет за мороженным и мы ели его из пачки ложками, вымазывая лица и мебель липкой и сладкой дрянью.  Чаще приходила  в плохом настроении, тогда она огрызалась на мои замечания, ни с того, ни с сего могла взорваться, и, наговорив кучу дерзостей, убежать вон. После этого  не звонила по нескольку дней. Потом извинялась и вела себя тихо и всячески старалась ко мне приласкаться.
 Раз мы с ней сильно поссорились. Она пришла уже взвинченная и первое мое невинное замечание вывело её из себя. Она завелась с пол оборота, наорала на меня, назвала «извергом» и «сволочью», сказала, что не может меня больше терпеть, что видеть меня не может и выбежала из квартиры, оставив открытою входную дверь. Я решил что это навсегда. Мне было обидно, даже очень, я не делал ей ничего плохого и считал что меня совершенно не заслуженно обзывали и упрекали. Я решил с нею больше не видеться. «Надоело!!». Через день в дверь позвонили, я открыл – на пороге была она. Она стояла, кусая нижнюю губу, и смотрела на меня своими огромными виноватыми глазами. «Мне очень стыдно… - сказала она тихо, - прости меня пожалуйста!!!» - просила она. Я молча пошел в комнату. Она вошла в квартиру, и я из комнаты услышал как защелкал замок закрываемой двери. Я лег на диван и включил телевизор. Она вошла на носочках, подошла и села на пол возле моего дивана. Потом поцеловала меня в руку, я отдернул руку. «Ну ты что – сердишься??» - спрашивала она меня. Пытаясь поцеловать меня в щеку. Я ничего ей не отвечал, я лежал и, молча, смотрел телевизор. Она прислонилась своим лицом мне в шею, начала целовать, потом поцеловала в ухо и зашептала мне: «Извини меня пожалуйста, миленький… ну пожалуйста!..» Я ничего ей не отвечал. Она целовала мою грудь, нежно водила язом по груди. Потом поцеловала живот. Она была в майке и короткой юбке. Она сняла майку и залезла на меня. Целуя в лоб, потом в нос и нежно в губы, приговаривая: «Ну не сердись на меня, миленький, не обижайся, пожалуйста!!». Я не выдержал и залез свой рукою ей под юбку, трусиков на ней не было. Ягодица её  была прохладная вся в гусиной коже, эти пупырышки щекотали мне руку, когда я гладил её попу. Она задрала юбку, потом подтащила её вверх к груди и сняла через голову. Она загорела, и её твердые груди были белыми-белыми  с черными маленькими сосками, а плечи, руки и живот – золотистыми от загара. Пушок в низу живота был влажным от пота. Она продолжала целовать меня. Я её простил.
 Она не готовила еду. Или не умела или не хотела. А скорее всего и то и другое. Не любила ходить по магазинам. Не любила какой бы то ни было физического труда, вот просто не могла ничего  делать руками. Сидела в ванне по часу. Чистила зубы моею щеткой. Выливала по полбанки шампуня за одну мойку. Ходила по квартире босиком и после душа вся квартира была испещрена мокрыми следами её ступней.  Она раскидывала и не убирала вещи. Забывала ставить продукты в холодильник, и они пропадали и заванивались от невыносимой июльской жары.
Она кусалась и царапалась во время секса. Она могла быть очень нежной и ласковой, а могла быть очень грубой… даже жестокой. Могла прервать секс, встать во время полового акта и, закутавшись в простынь и отстранившись от меня, лежать и смотреть телевизор. А на все мои вопросы, в чем дело, отвечать только: «Перехотела!!». Подходила голая к открытому окну, не важно вечер был за окном или  день,  и  подолгу смотрела во двор. Иногда была очень послушная и выполняла всё, что я просил. Абсолютно всё, очень нежно и очень стараясь доставить мне удовольствие.
 Как-то раз, в середине лета, мы поехали с ней на природу. Она проснулась утром и потребовала, чтобы я поехал с нею за город. «Куда??!» - спросил я сонный и ленивый. «Всё равно куда, - ответила она и стала одеваться, - там посмотрим!!». Мы ехали на электричке. Сидели на деревянной лавке и смотрели в окно на проносившиеся мимо поля и деревья, одинокие белые домики и пруды  с зеленою водою. Горячий ветер носился по вагону и обгладывал наши вспотевшие спины и головы. Бабушки, семейные пары, дети, дачники и рабочие – электричка была полна народу. Я сидел и ждал, когда мы сможем выйти из вагона. Но Элла всё сидела и на каждой остановке отвечала мне: «Рано!!». Наконец она решилась: «На следующей встаём!!», я посмотрел на неё, не понимая чем обусловлен её выбор. Мы отъехали очень далеко от города - за окном был лес, густой лиственный лес, какой-то дремучий и совсем дикий. Мы вышли из вагона, как немедленно за нами захлопнулись двери, и  электричка сразу же уехала. Мы остались одни. Как-то очень быстро произошла эта перемена – то переполненный вагон гомонящих и толкающихся людей, а тут – бац – тишина, и никого вокруг. «Сюда ты хотела приехать???» - спросил я у Эллы. Она кивнула, потом взяла меня за руку и провела в лес.
 Мы сидели на поляне. Я пил, купленное в киоске на вокзале, пиво. Я лежал прямо на траве в тени дуба. Надо мною лениво шелестела листва и медленно качались ветви дерева. Солнце пекло. Элла сняла свои кроссовки и ходила босиком по траве. А я лежал и смотрел на неё. Пиво нагревалось и его надо было побыстрее выпить. Мне было хорошо. Я предложил Элле выпить пива, но она отказалась, она всё ходила и ходила по, залитой солнцем, поляне. По молодой траве, в которой росли ромашки и прыгали кузнечики. Где-то стрекотали птицы, что-то пронзительно потрескивало в глубине деревьев. Пахло остро и в тоже время очень нежно. Элла подошла ко мне. Она погладила своей босой ступнёй мне по руке. Я снял приставшую к её пятке травинку. Элла села рядом со мною.
- Точно не хочешь? - спросил я её, указывая на последнюю бутылку пива. Она отрицательно покачала головой. Я открыл бутылку и глотнул теплое пиво, - ну что нравится тебе тут??
- Очень, - ответила она и легла на спину, и начала смотреть на небо.
- Ты тут уже была? -  спросил я у неё.
- Нет, - ответила она.
 Мы лежали на траве. Я допил пиво и выкинул пустую бутылку далеко в лес. Элла молчала. Потом спросила: - Тебе здесь хорошо???
- Нормально, - ответил я.
- Ты не обиделся на меня, что я тебя сюда притащила??? Не расстроился??
- Нет, - ответил я, - всё в порядке.
И подумал что надо было бы взять побольше пива.
 - Хорошо когда трава – зелёная, - сказала Элла.
Я кивнул. Мы помолчали.
- Я очень люблю когда трава – зелёная, - говорила Элла, - вода – прозрачная, а небо – голубое.
Я посмотрел на неё, а она смотрела куда-то вдаль. На деревья…за них… на небо.
- Я люблю, когда всё такое, каким должно быть, - говорила она. Я молчал.
Было тихо, только что-то где-то тренькало, цокало, стрекотало, это не нарушало тишину, а даже дополняло её, делало тишину живою, своею.
- Я так это люблю!.. - говорила Элла.
- А что ты ещё любишь?- спросил я её. Она посмотрела на меня. Сидела и смотрела. Молчала. Я тоже смотрел на неё. Она ничего не ответила на мой вопрос, а просто смотрела на меня. Она была очень красивая в тот момент, но красивая не как обычно, а как-то наполнена была чем-то. Какой-то внутренней красотой, что светилась из её глаз, по её коже, в её трепещущих от ветра, волосах. Она была невероятно красивой. И я боялся пошевелиться, боялся, что если я что-то сделаю, то как-то нарушу ту хрупкость, в которую была помещена эта красота. Я боялся потревожить её, старался продлить очарование.
 Она опять пропадала. Не появлялась по нескольку дней. Я встречался с друзьями, ходил на дискотеки в клубы, ездил к знакомым на дачу. Но большую часть времени проводил, валяясь дома на диване. Или гулял по городу. Думал поехать на море. Только не обратно в тот город, из которого я уехал совсем недавно. Только не обратно… в тот город, я не хотел… даже не мог вернуться… измучившие меня кривые улицы… низкие домики под южным солнцем… порт. Я не хотел обратно.
 Как-то я прошлялся по городу целый день. Я ходил по раскаленным тротуарам, рассматривал витрины и изнывающих от жары людей, вдыхал уличную пыль и щурился от яркого солнца. Я заходил в скверы, сидел там в тени деревьев на лавочках с облущенной краской. Разглядывал проходивших мимо девушек. Их загорелые ноги, высокие груди, раскрасневшиеся лица. Гулял возле фонтанов. По брусчатке, по потрескавшемуся асфальту, по сухой и ломкой траве, по песку и пыли.
 Я вернулся домой вечером, солнце опустилось за дома и жара немного спала. Я подошел уже к своему подъезду и увидел Эллу, она сидела на лавке.
- Привет, - сказала она мне.
- привет, - сказал я в ответ. Мы не виделись несколько дней.
- Как дела??? – спросила она.
- В порядке, - ответил я, - а тебя как??!
- Тоже – ничего!!! – сказала она. Я опустился на лавку, рядом с нею.
- Давно ждёшь? – спросил я у неё.
- Давно, - ответила она и посмотрела на меня, - а ты – загорел!!! Лицо – совсем чёрное.
 Я кивнул. Хотелось пить. Ноги устали от долгой ходьбы. Мне хотелось скинуть с себя пропревшую за долгий жаркий день одежду и принять душ. Хотелось прилечь.
- А почему ты не позвонила? – спросил я у Эллы, - Зачем так долго ждать???
- Телефон разрядился, - ответила она.
 Мы помолчали. Я не знал: хочу ли я видеть её теперь, нужна ли она мне в данный момент. В душе, как и во всем теле, была какая-то слабость, апатия. «Зачем она пришла??» - подумал я. Я смотрел на бегавших по двору  детей. Они носились друг за другом и обсыпались  песком. Рядом с ними сидели их мамаши и вяло требовали, чтобы дети прекратили своё безобразие. Но дети не слушались, они кричали и резвились, не обращая внимание на просьбы своих родителей. На соседней лавочке сидели старушки, они недовольно следили за проделками детворы. Я вспомнил как нас, когда я был маленьким, как нашу дворовую банду малолеток, гоняли вечно недовольные бабки. Возможно, те же самые бабушки, я даже узнавал некоторых из них. «Блин!!!- подумал я, - как им удаётся не меняться??? Те же самые лица, те же халатики, та же мимика??».
 - Странно!!! – сказал я вслух, и обратился к Элле, - вон, видишь тех старушек???
- На той лавочке??? – спросила Элла, разглядывая бабушек.
- Да на лавочке, - подтвердил я, - так вот вон ту, что в синем платочке я знал, когда ещё был маленьким. Она совершенно не изменилась. Она так же точно и тогда, в моём детстве, сидела на лавочке и так же точно была всем недовольна… только она тогда позволяла некоторые высказывания и замечания по поводу нашего поведения, а теперь просто – недовольно молчит.
 Мы смотрели на старушек.
 - Ты что – вырос в этом дворе??? – спросила меня Элла.
- Да, - ответил я, - практически безвылазно всё детство. И даже позже, когда уже ходил в школу.
- Ты всё время тут жил?? – Элла посмотрела на меня.
- До окончания института, а потом переехал к матери в Севастополь, - ответил я.
- Она что – в Севастополе жила??? – спросила Элла.
- И сейчас живет, - сказал я.
- А почему ты переехал?? – спросила Элла.
Я не хотел рассказывать… не хотел в данный момент: - Так надо было, - ограничился я этой фразой.
Элла замолчала. Я тоже. Потом она спросила: - А где ты работаешь???
 Странно что она спросила только сейчас,  почти три месяца знакомы, и только теперь она решила выяснить где я работаю.
- Нигде, - признался я.
- Почему??? – спросила Элла и снова посмотрела на меня.
- Не знаю… - ответил я, - пока есть деньги… Вот и не работаю.
- А не станет денег – пойдешь, - спросила Элла.
Я посмотрел на неё: - Наверно пойду, - ответил я,  и чтобы прекратить этот разговор предложил, - Может домой пойдём?
Она кивнула. Мы встали и пошли домой. В квартире было душно, хотя окна были открыты. Я разделся и пошел в душ. Элла уселась на кресло и взяла какую-то валявшуюся на столике книгу, открыла её и стала читать. Я помылся. Потом решил побриться, нижняя половина лица покрылась редкой, выгоревшей на солнце щетиной, и я захотел побыстрее её очистить.
 Я вошел в комнату, обтирая лосьоном  воспаленное после бритья лицо. Элла – продолжала читать. Я уселся на диван. Элла оторвала взгляд от книги и посмотрела на меня.
- Интересно?? – спросил я её, имея ввиду литературное произведение, которое она так увлечённо читала.
 Она кивнула: - Очень… можно взять у тебя эту книгу???
 - Бери, - сказал я, даже не зная, что это за книга, кто автор.
Элла смотрела на меня: - Ты порезался!!!
- Где, - спросил я и провел рукой по подбородку.
Она подошла ко мне: - Вот тут! – и дотронулась легонько к моей скуле своим пальчиком, убрала и показала мне подушечку указательного пальца – на неё была капелька крови. Потом она наклонилась ко мне, и лизнула то место, которое кровоточило. Я почувствовал легкое жжение. Она опять лизнула. Потом поцеловала, потом присосалась губами к моей ранке. Было больно и… очень приятно. Потом она задрала платье, оголив свой мохнатый лобок, и сказала: - Поцелуй.
 Потом мы лежали на мокрой простыне, обливаясь потом. Она курила. Мне было тяжело дышать этим дымом, и так духота невыносимая, а тут ещё  она курит одну за другой.
 -Как ты можешь курить в такую жару, - спросил я лениво.
 Она не ответила, продолжала курить.
 - Кем ты хотел стать, когда был маленьким? – вдруг спросила она.
- В смысле, - не понял я.
- Ну, кем ты хотел работать, когда вырастишь??? – пояснила она.
 Я стал вспоминать… Лежал, пытаясь припомнить…
- А да, точно – водолазом!!! – вспомнил я свою детскую мечту.
- Водолазом?! - удивилась Элла, - а почему – водолазом???
- Да понимаешь, - рассказывал я, - тогда по телевизору шла такая передача про водолазов… ну про подводный мир. И мне очень нравились те ребята, что ныряют под воду, плавают в морских глубинах, смелые путешественники и исследователи океанских пучин. Акулы, осьминоги, змеи, скаты. Мне всё это очень нравилось!!!
- А!!! – сказала Элла и затушила сигарету прямо об крышку стола.
- Там были такие съёмки, которые потрясли меня, - продолжал рассказывать я, - снимали акул, и одному оператору акула откусила ногу. Другой оператор, всё это снял на свою камеру. Я помню это очень чётко: как подплывает громадная акула и впивается в ногу человека, одетого в черный обтягивающий костюм, в маску и такие желтые баллоны сжатого кислорода на спине… Мгновение и он уже без ноги и кровь растекается по воде. Невероятно быстро увеличивается это кровяное облако. Такое красное, неимоверно красное. А тот человек широко разинул рот и трубка с кислородом выпала из его рта, и идут пузыри… Это меня очень впечатлило!!!
- И именно поэтому ты и захотел стать водолазом? - спросила Элла.
- Наверно, - сказал я и подумал, - наверно… точно не помню. Просто это мне тогда казалось очень романтичным, работа полна приключений и риска, это меня очень увлекало!
- Ну и ты им стал??
- Нет, конечно, - я посмотрел удивленно на Эллу.
 - Почему, - спросила она, - что ногу жалко??
- Наверно, - отозвался я тихо.
 Мы лежали молча на диване. За окном потемнело. В комнату налетели комары. Они жужжали противно в жаркой темноте. Пришлось заворачивать в простынь, которая моментально пропиталась потом. Я решил что назавтра обязательно куплю кондиционер, или в крайнем случае вентилятор. Потом уснул. Проснулся утром – только занимался рассвет. «Да что же так жарко??» - я раскрылся. Уснул. Проснулся позже, часов в десять. Элла уже ушла. Ни записки, ничего.

 В начале августа, в первых числа этого месяца, я сидел дома и почти не выходил на улицу. Я решил написать роман. Ну, роман – не роман, но хоть что-нибудь написать я хотел. Я давно пробовал писать. Что-то получалось, что-то нет. Кое-что мне нравилось, а что-то, из написанного мною, было просто омерзительно, пусто и дрянно, и никуда не годилось. Рассказы про рыцарей из средневековья, про какие-то фантастические приключения команды космического корабля, путешествующего по необъятной нашей вселенной, какие-то случаи из моей жизни, которые реально происходили со мною, или с моими друзьями. В общем, пытался что-то сочинять и излагать это на бумаге. Никому не показывал, даже стеснялся рассказать знакомым, что я пишу. Элла в очередной раз исчезла. Меня никто не тревожил. Выходить на улицу не хотелось. Бродить по городу надоело. Хотелось куда-то поехать, только я никак не мог решить куда именно. Поэтому, от нечего делать, я и сидел в квартире,  не остывающей даже по ночам, и писал. Решил написать роман. Придумал заглавие. Походил по комнате. Сел снова за стол, начал писать. Исписал листа три. Перечитал… похоже на начало чего-то очень интересного. Вдохновился. Опять стал писать, написал ещё листа три. Бросил. Пошел пообедал. После того как покушал – вздремнул. Принялся опять за писанину. Перечитал. Что-то выкинул, кое-что подправил.  Глаза устали. Лег отдохнуть. Смотрел телевизор. Заснул.
 И так несколько дней подряд. Почти не выходя на улицу.
 Писать надоело. Просто не лезло из меня. Не мог ничего придумать. Как ни старался. Марал бумагу. Ладно!! Решил передохнуть - прогуляться по городу. Походить по магазинам. Может купить что-нибудь из одежды.
 Болтаясь по магазинам, я перемерил кучу футболок, несколько пар брюк, даже в обувном отделе просидел часа пол. Так, прогуливаясь по улицам, и заходя во все магазины, я проводил этот день. Мне захотелось по малой нужде.  Я зашел в общественный туалет, стал возле писсуара и начал расстегиваться. Возле меня остановился ещё один желающий помочиться, я повернул голову, чисто автоматически, и взглянул на него. Это был Антон. Антоша. Мой старый, добрый, нехороший и заносчивый,  бесшабашный и дерзкий друг.
- Антон!!! – позвал его я.
- Что??! – он обернулся и узнал меня.
 Мы шли   по тротуару, натыкаясь на людей. Антон очень спешил и гнал меня перед собою: - Быстрее, быстрее, - приговаривал он, - я и так уже на полчаса опаздываю!!!
- Да погоди ты, - пытался угомонить его я, - куда ты так летишь??? Давай постоим поговорим, а там иди себе…
- Не могу, не могу… - он расталкивал прохожих и пробирался, сквозь воскресную толпу праздно шатающихся людей, к своей машине. И тащил меня с собою.
- Да объясни, хотя бы, куда ты так спешишь!.. - просил его я.
 - В машине я всё тебе объясню, - говорил он. Мы добрались до его машины, которая грелась под палящими лучами полуденного солнца.  Он открыл дверцу и затолкал меня во внутрь раскаленного чрева автомобиля. Мы поехали, он резко давил на газ, обгоняя машины и сигналя шарахавшимся  пешеходам, переходившим перед ним  дорогу. На светофоры он не смотрел, он несся вперед.
- Куда?? – спросил его я.
- На дачу, - ответил он.
- На какую дачу??? – спросил я.
 - На Люськину дачу!!! – ответил он и нажал на клаксон. Мы чуть не налетели на какого-то деда.
- Какой Люськи??? – пытался выяснить я.
- Ты её не знаешь!!!
-Ну так высади меня, а сам езжай на дачу!!! – попросил его я.
- Ага… Сейчас!!! – сказал он и, увеличивая скорость своего сумасшедшего авто, добавил: - ты едешь со мной.
- Куда с тобой? - спросил я.
- На дачу!!  - ответил он и крутанул руль, меня кинуло, и я еле успел выставить руку и упереться об стекло, а то бы непременно разбил себе голову.
- Какую дачу? – закричал я, растирая ушибленную руку.
 - На Люськину, - закричал в ответ Антон.
 Я не понимал: шутит он или нет.
- Слышишь, Антон, - попросил я его, - останови!!!
- Ни за что, - ответил он.
- Ты серьёзно??? – спросил я.
- На полном серьёзе, - ответил он.
- Да как я поеду на дачу??? – пытался докричатся до него я, - со мною ни вещей нет, ни денег… почти что… как я поеду к незнакомым людям на дачу??!
- Ты меня знаешь??
- Знаю…
- Ну вот ты и едешь со мною, а там познакомишься с остальными… - сказал он.
- С кем остальными? - спрашивал я, - я не хочу ни с кем знакомиться…
- Ну не хочешь – не будешь, - отвечал Антон, потом резко затормозил. Мы остановились. И я увидел, как к машине идут две девушки. Одна в белой майке и голубых джинсовых шортах, а вторая в коротком жёлтом платьице.
 Та, что в платье открыла дверь, там, где я сидел, и заглянула в машину: - Ой, тут занято?? – удивилась она, увидев меня на сидении рядом с водителем.
-- Конечно занято!!! - резко сказал Антон, - назад залезайте.
 Девушка закрыла мою дверь. Вторая девушка, в голубых шортах, открыла заднюю дверь и залезла в салон, девушка в желтом платье плюхнулась с ней рядом на сиденье. Мы поехали. Опять с бешенной скоростью.
- Антон… - начала девушка в желтом платье, - мы тебя час прождали… на такой жаре.
- Я за ним заезжал, - соврал Антон, указывая кивком головы на меня.
 Девушки недружелюбно посмотрели на меня. Я повернулся к ним и попытался улыбнуться: - Меня Стас зовут.
- Очень приятно, меня - Лиля, - недовольно сказала девушка в желтом.
Я посмотрел на девушку в белой майке. Она, не глядя на меня, представилась: - Людмила.
 Было ясно,  что им не очень приятно, а даже совсем не приятно. Они простояли на солнцепеке много времени, и получилось что причиной их мучений был я – так они поняли от Антона. Они не смотрели на меня. Они ехали злые. Мы почти не разговаривали всю дорогу. Ограничивались только короткими фразами.
 «Ну зачем я поехал?!!» - спрашивал я сам себя. Машина неслась по проселочной дороге, оставляя за собой облака пыли. Дорога была вся в ухабах и трещинах. Мы неслись на большой скорости, и меня кидало в разные стороны, я постоянно бился всеми частями тела об торпеду. Девушкам сзади  тоже было не сладко, они вцеплялись в спинку передних сидений, но всё равно их колбасило по всему салону.
- Ну ты и водишь!!! – сказал я Антону.
- Ничего… подъезжаем уже, - успокаивал он.
И так мы «подъезжали» больше часа.
 Наконец приехали. Вышли из машины. Я размял ноги и осмотрелся. Деревенька. Неказистые домики с садиками и огородами во дворах. Заросли деревьев, за которыми блестела речка. Кричал петух… пахло навозом. Раскаленный воздух дрожал. Людей не было… никого… только грязная псина, тяжело дыша, лежала в тени под покосившимся забором.
 - Это дача?! – спросил я Антона, указывая на одноэтажный кирпичный домик, за забором, у которого мы остановились.
- Да! – коротко подтвердил Антон и пошел открывать калитку. Повозившись с её замком и, не смог отпереть, он крикнул: - Люська!!! Ключи где??
Девушка в джинсовых шортах отозвалась: - Там… на гвоздике должны быть… посмотри…
 Антон полез рукою куда-то за дверь, не дотянулся, встал на носочки, опять попытался: - Ай, ****ь!!! – закричал он и отдернул руку.
- Что такое? - испугалась Люся.
- Да об гвоздь тут ****ый… руку порезал, - заорал Антон, - «на гвоздике»!!! иди сама ищи ключи на своём гвоздике!!!
Люся подошла к калитке, пошарила рукою и достала ключ: - Вот он сразу тут висел, ты что не видел?! – спросила она нервно у Антона.
- «Не видел»!!! – перекривил её Антон, - открывай давай!!!
 Люся отперла замок и открыла дверь. Потом ворота. Антон въехал на машине во двор и остановился у колодца. Потом вышел из машины, обошел её и открыл багажник: - Выгружайте!!! – скомандовал он.
Я подошел к багажнику и заглянул в него: он был битком набит едой и спиртным. Всё снесли в дом. Дом оказался довольно просторный и уютный.  Старая, но красивая и качественная мебель, светлые стены, добротные полы. В общем, совершенно нормальный дом. Даже вода была проведена в дом. «А зачем колодец во дворе??» - спросил я у Люси. Она совсем оттаяла и стала вполне приветливой девушкой и общалась со мной с полным добродушием, «На всякий случай» - ответила она. «А газ в доме есть??» - поинтересовался я. «Конечно есть!!!» - ответила девушка.
 Потом мы пошли на речку. Я поначалу стеснялся раздеваться, так как под джинсами на мне были одеты длинные семейные трусы. Потом плюнул и, быстро скинувши с себя одежду, полез в холодную речку в своих синих семейках. Распаренное тело быстро охладилось в чистой воде. Я поплавал, понырял. Полежал на бережку на мелководье, посмотрел на мелких рыбок, быстро плывущих в прозрачной воде, и вылез на песчаный берег. Прилег на раскаленный песок и стал загорать, подставив под палящие лучи августовского солнца, своё тощее тело. Девушки не купались. Они в открытых купальниках лежали под ивой, в теньке. Антон быстро залез в воду, окунулся, и сразу вылез на берег, прилёг возле девушек. Я лежал и смотрел на речку. Как она медленно несёт свои чистые воды, как солнечные пятнышки резвятся на её поверхности, миллионами огоньков, тысячами ярких вспышек. «Хорошо что я приехал!!!» - радовался я. На той стороне реки, на другом берегу, пацаны, видимо местные  деревенские мальчишки, ловили рыбу. Весь берег был в ивах, которые склонились своими длинными тонкими ветвями над желтым песком, лаская его своими листьями, как будто щекоча его.  В воде прыгали рыбы, они шлепались об речную поверхность с тихим звуком: «Бульк!!!».  Летали стрекозы. Квакали лягушки. Солнце раскалило песок и, когда я встал чтобы ещё раз окунуться и  пошел к реке, мои ступни обжигало немилосердно, и я еле добежал до воды. Прыгнул с разбега в реку и поплыл, широко и яростно колотя руками по воде.
 Потом я лежал возле девушек и о чём-то болтал с ними. Мы с Антоном вспоминали что-то, делились новостями, передавали недавние события, что произошли с нами, пока мы не видели друг друга, про общих знакомых, Люся рассказывала какие-то свои истории, Лиля тоже разговорилась. И мы вели неторопливую беседу под тихое плескание речной воды.
- Когда ты возвращаешься? – спросил я Антона.
- А что??? – поинтересовался он.
- Да, ну, мне домой надо, - сказал я.
- Зачем?? – спросил Антон.
- Ну… - сказал я, и про себя подумал:  «А действительно – зачем??  Мне тут очень нравится,  к чему возвращаться в пустую жаркую квартиру!?», но вслух сказал, - Дела!..
- Сегодня же воскресенье!!! – сказал Антон.
- Да я понимаю, - не унимался я, - и всё-таки, я хочу знать, когда ты едешь обратно!..
- Да когда захочу, тогда и поеду!!! – сказал Антон.
Я кивнул, меня это удовлетворяло.  Я так представлял себе: мы немного отдохнем, и когда нам наскучит, то мы поедем обратно. То есть недолго.
 Мы продолжали болтать. Я, так чтобы это было не очень заметно, рассматривал девушек. Люся была довольно крупная девушка, но это её нисколько не портило, наоборот это делало её очень сексуальной. У неё были большие, налитые груди, туго обтянутые, розовым купальником и красивая, большая попа, длинные ноги, чуть раскосые голубые глаза и густые светлые волосы. Лиля с длинными черными волосами, была очень смуглая, восточного типа девушка, стройная и худенькая. Они были совершенно не похожи друг на друга внешне, даже можно сказать, противоположны друг дружке. Но они очень гармонировали друг с другом, они как бы дополняли друг друга, составляли одно целое. Именно так – они были разными частями одного целого. Лиля часто улыбалась, у неё была очаровательная улыбка, обнажавшая белоснежные ровные зубы. Голос у неё был бархатный, гортанный.
- А чем ты занимаешься? - спросила она у меня.
 Я перестал разглядывать её стройные ноги и посмотрел в её карие глаза: - Ничем!! – ответил я.
- Что вообще ничем???
- Вообще!!!
 Лиля улыбнулась. И я улыбнулся.
- А ты женат?? – спросила она.
- Нет, - ответил я.
После некоторой паузы она спросила: - А девушка у тебя есть???
И я, после, паузы ответил: - Да вроде бы – нет!!!
- Вроде бы или – нет??? – спросила она, улыбаясь.
- Нет!! – ответил я, - Вроде бы.
Мы еще немного повалялись на песочке, а потом пошли  домой. Девушки вошли в дом, а мы с Антоном остались во дворе. Я примостился под абрикосом в старом плетеном кресле, и, положа ногу на ногу, засмотрелся в небо. Вверху в невероятной синеве  плыли белоснежные облака. Они медленно двигались над землей и отражались в моих глазах.
- Сейчас покушаем!.. - сказал Антон и сладко потянулся.
- Хорошо бы!!! – сказал я. Я очень проголодался. Я с самого утра ничего не ел, а плаванье в реке и приятный разговор с очаровательными девушками возбудили… во мне волчий аппетит. Мы сидели под жухлой листвой абрикоса и ждали обеда.
 Потом мы обедали во дворе. Окрошка и жаренная курица, свежие овощи и нежный, теплый хлеб. Пили вино. Я пил красное сухое, ребята пили крепленое. Я попробовал это крепленное вино – оно было слишком сладким для меня, хотя и очень вкусным. Но я предпочел пить холодное терпкое вино. Девушки переоделись к обеду. Лиля сменила свое желтое платьице на белый в розовый мелкий цветочек, сарафан, а Люся вышла к столу в длинной красной майке, которая очень красиво очерчивала её шикарные формы. Люся была очень сексуальна в этом наряде. Я всё время поглядывал на неё. Я всё никак не мог понять в каких они отношениях с Антоном. Решил, что узнаю это позже, непосредственно у Антона.
- И давно вы дружите??? – спросила Лиля у Антона.
- Кто – Я со Стасом? – спросил Антон.
Лиля кивнула.
- Да с первого курса, - сказал Антон.
- Со второго, - поправил его я.
- А ну да, со второго, - согласился Антон, - на первом курсе мы были в разных компаниях.
Я кивнул. Я смотрел на Лилю, на её голые руки с тёмной матовой кожей, на чёрные, блестевшие волосы. Вино начало оказывать своё опьяняющее воздействие, и ум мой немного замутился. Всё стало казаться лёгким и возможным. Тело стало невесомым, голова кружилась приятно. Я допил свой бокал и поставил его на стол. Он сверкнул на солнце, я вылил  в него остатки вина из бутылки, и вино было ярко красного цвета. И терпко пахнуло в воздухе чем-то. Абрикос истекал янтарной смолой по своему сухому стволу, как потом.
 - Нравится? - спросила меня Лиля, указывая на мой бокал.
- Да, очень!!! – ответил я и выпил вина.
- Принести ещё бутылку, - предложила она.
- Принеси… пожалуйста, - попросил я. Лиля ушла в дом.
 Антон снял свою футболку: - Жарко, - сказал он. Я кивнул. Действительно очень жарко.
 Лиля принесла бутылку вина и я откупорил её штопором. Налил себе.
- Вообще-то я не пью вино, - сказал я, - но это мне очень нравится.
- Что – не любишь вино?? – спросила Лиля.
- Не очень, - ответил я, - я пиво люблю.  Коньяк…
- Водку!!! – подхватил Антон.
- Ну… водку не особенно… - сказал я.
  Послышался звук подъезжающего автомобиля за воротами. Раздался клаксон. Все встрепенулись. Люся пошла открывать. Она отперла калитку и вышла за ворота, исчезнув за высокими деревянными створками. Послышались веселые возгласы, приветствия. «Кто это??!» - недовольно подумал я, мне так не хотелось, чтобы кто-то вмешался в нашу компанию и нарушил идиллию нашего отдыха.
- Наверное, Костя приехал, - сказала Лиля.
 Я вопросительно посмотрел на Антона. Тот взглянул на меня, но ничего не сказал.
 Вошла через дверцу калитки Лиля, и отперла ворота. В открывшиеся створки въехал внедорожник, черного цвета. Мерседес. Из него вышли трое парней и одна девушка. О чём-то весело разговаривая между собою, они направились к нам.
- У вас тут прямо башня из черного дерева!.. - сказал один парень, протягивая свою руку Антону.
- Скорее из черного варева, - сказал другой, и поздоровался со мною.
 Все, кроме меня захихикали, я не понял что в этом высказывании такого смешного. Я даже не улыбнулся.
- Это – Стас, - представил меня Антон.
 Я поздоровался со всеми прибывшими. Костя, Андрей и Кирилл. И Настя – так звали новую девушку. Тот, которого звали Костей, высокий и плечистый парень, подошел к Лиле и поцеловал её в губы. Она обняла его за шею и впилась в него поцелуем: - Чего так долго?..- спросила она у него.
- Ну… пока собрались, - сказал он тихо и опять поцеловал её.
«Ну-у-у… Начинается… -  подумал я – а я уж размечтался!!!» Приехавшие ребята чувствовали себя вполне расковано и свободно. Они весело разговаривали и перебрасывались шуточками, легко и непринужденно подстроившись под обстановку. Люся заперла ворота и побежала в дом. Она вынесла тарелки и приборы и расставила их на столе. Молодые люди и девушка сели за стол, начали кушать. Антон с ними разговаривал. А я молчал, как-то не мог сориентироваться, не мог пока подстроиться под изменившуюся атмосферу. Мне требовалось время. И я пил вино, молча, в сторонке от общего разговора.
- Стас, тебе ещё налить?? – спросила у меня Лиля, она сидела, облокотившись об Костю, и держала  его под руку, пока он кушал.
-Нет… спасибо, - ответил я и показал свой бокал, - у меня ещё есть.
 Они разговаривали про каких-то своих общих знакомых. Я никого из тех, о ком велась речь, разумеется, не знал, поэтому мне приходилось просто слушать.
- Мы ещё хотели Артёма привезти, - сказал Костя, - но он за бугром где-то…
- Та… он такой дурак, - говорила Настя, её милое личико скривилось, - Что он вытворял в «Цезаре» в прошлую пятницу!!!
 Потом она наклонила свою коротко стриженную головку к Лиле и сказала: - А этот мудак В… (я не расслышал имени) свою машину разбил… ты прикинь: «Порше» за двести тысяч?!!
- Как?? – спросила Лиля, она положила голову на плечё Кириллу и слушала свою подругу.
 - Да бухой врезался в дерево… прикинь?!!  - рассказывала Настя.
 «Про кого это она? -  думал я, вслушиваясь в разговор  между молодыми людьми, - про Ваню… или про Веню… Кто такой этот Веня??». Вино вдруг перестало мне нравиться. Появилась изжога. Они разговаривали про какие-то проблемы с налоговой. Что кого-то там на чём-то «хлопнули»…
- Так он двадцатку отдал, - говорил Андрей, - нихера себе… двадцатку за такое!!!
- Позвонил бы мне, - говорил Костя, - я бы за десятку всё порешал… Пятерку – мне, пятёрку – Михалычу.
«За что двадцатку, какую двадцатку??? Тысяч… двадцать тысяч… - пытался разобраться я, - Тысяч чего – долларов??». Я отставил вино. Смотрел на компанию, собравшуюся за столом. Молодые и очаровательно выглядевшие молодые люди, всем около тридцати. Очень уверенные в себе.
 Лиля сидела возле Кирилла. Кирилл, худой и бледный парень в черных очках на изнеможенном лице,  трогал  её за колено. На Кирилле была невероятно красивая рубашка, голубая, в еле видную белую полоску, замечательная вещь. На запястье его левой руки были шикарные часы, известной дорогой фирмы. Но лицо у него было худое… как-то болезненно худое с серой кожей на впалых щеках. Он ничего не ел. Он только прихлебывал вино и цедил сквозь тонкие губы: - Он мне трёшку задолжал… прикинь?? – он обращался к Косте, тот сосредоточенно слушал, весь внимая тихому и глухому голосу, - Принёс мне потом пять граммов… Прикинь?? Хотел мне их за трёшку сплавить… Прикинь??
- Да… урод, конечно, - говорил сочувственно Костя, - ну а ты что??
- Что, что??? Послал его, - объяснял лениво  Кирилл, - но… ****ь,  я потом  за порошком весь город оббегал – нигде не мог достать… А этот урод куда-то теранулся…
- Да… - говорил Костя и участливо интересовался: - Ну хоть достал??
- Та достал… - вяло отвечал Кирилл и глотал вино.
 «Что-то мне эта компания не очень нравится… - понимал я, - всё меньше и меньше!!»
 - Что там твоя халупа ещё не обвалилась? - спрашивал Кирилл у Люси, перемещая медленно, как будто ему очень трудно, свою ладонь с её колена и обнимая её за талию.
- Нет… ты же видишь… стоит, - говорила тихим голосом Люся.
- Чё стоит… у кого стоит??? – острил Кирилл, - у меня ещё не стоит…
 Люся смеялась.
 Я встал и пошел в дом. Сходил в туалет. «Ну что за уроды приехали??? – недоумевал я, умываясь в ванной и рассматривая свое мокрое лицо в зеркале, - ведь так хорошо было без них!!».
 Потом я прошел в комнату и уселся на диван. Выходить во двор не хотелось. Меня мучила изжога. Жгло пищевод и противная отрыжка рвалась наружу.  «Может соды выпить?? – подумал я, - только где её тут найти??!». Я посмотрел по сторонам. В комнате было много старинных вещей. Какие-то статуэтки на полках древнего серванта, старые книги с обтрепанным переплётом, вазы, гобелен на стене. Было прохладно и пахло чем-то очень уютным, чем-то жилым, особенным. Я почувствовал усталость. Прилег на диван, не разуваясь, и закрыл глаза. Подумал: «Полежу несколько минут, а потом выйду». Тело расслабилось. Мысли потекли спокойней. Веки отяжелели. Я всё больше вдавливался в серую обивку дивана. «Всё пора вставать!!!» - решил я. Но продолжал лежать. Я заснул.
 Проснулся я от какого-то шума во дворе. Кто-то кричал, очень громко визжали девушки. Я спросони не мог понять где я нахожусь. Потом сориентировавшись, поднялся и побежал к выходу. Выскочил во двор. Уже стемнело. Во дворе, возле перевернутого стола и среди разбросанных бутылок и черепков битой посуды, на земле под абрикосом, валялись тела, схватившись и колотя руками и ногами друг друга. Кто-то дрался. Я не мог разобрать кто именно, они были грязными и двигались очень быстро. Тут ещё визжали девушки и бегал Антон, пытаясь размерить дерущихся. «В чём дело??!» – спрашивал я, но никто мне ничего не отвечал. Пыхтение на земле усилилось и один из дерущихся влез на другого и стал яростно бить его кулаками по лицу. Люся попыталась схватить его за руку, но тут же была отброшена метра на три, мощным толчком. Она упала на землю.
Я подбежал к Антону: - Что случилось?! - я схватил его за руку, пытаясь докричаться до него, - Что произошло??
Он отмахнулся от меня и снова подбежал к дерущимся. Я разглядел и всё-таки узнал Костю, это он сидел сверху кого-то,  разбивая в кровь этому самому, лежащему под собою, лицо.  Антон вцепился в Костю и попытался оттащить его. Но у него ничего не получилось – Костя наклонился и поволок за собою Антона, и Антон упал в груду дерущихся пацанов.
- Стас… растащи их!.. - это просила меня Лиля, она стояла рядом и умоляя  меня взглядом, по щекам у неё текли слёзы.
 Я кивнул и решился подойти к свалке из людей. Осторожно, защищая руками лицо и пах, я подкрадывался к дерущимся. Потом наклонился и резком движением схватил кого-то за ремень на поясе и рванул изо всех сил на себя. Я выволок кого-то очень грязного в бурых темных пятнах крови, рот у него был разбит и в этой кровавой ране, торчали  осколки белых зубов. Глаз у него заплыл и почти не видно было зрачка, нос опух и из него сочилась струйка крови  по верхней разодранной губе. Мне затошнило. «Кто это??? – пытался понять я, - неужели Антон… Не может быть.. Антон только что…». Потом я взглянул на чистый участок, разодранной в лохмотья и грязной рубашки, - он был небесно-голубым в тонкую белую полоску. «Кирилл!..» - догадался я. На земле продолжалась потасовка. Я подбежал к ним и поймал Антона за руку и рванул его на себя. У него уже был разбит нос, лицо грязное в кровоподтеках, одежда вся в пыли. Я повернулся к оставшимся двум парням, которые продолжали колотить друг друга, в ярости всаживая свои кулаки в бока и скулы своего оппонента. Я наклонился ещё раз и тут же получил сильный удар в ухо. Всё исчезло на мгновение. Я очнулся на земле, потом быстро поднялся, и защищаясь руками опять полез в драку. Ударил одного, второго, потом опять кого-то в спину, потом в подбородок. Тут начали кричать девушки все сразу, меня схватили ссади и поволокли, я сопротивлялся, нанося удары направо и налево. Возня, шум и крики были страшными.
 После, когда уже всё закончилось, я сидел возле забора, облокотившись об него спиной, и растирал онемевшее ухо. Я ничего не слышал левым ухом. Болела правая кисть, она опухла и покраснела, очевидно я выбил её или вывихнул. «Или поломал?!» - думал я, щупая опухшую руку. Лиля плакала и уговаривала кого-то. В наступившей тьме августовской ночи я не мог разобрать кого именно она упрашивала уехать. Кто-то шепеляво матерился.
- Слышишь… тебе не жить падаль… - говорили где-то рядом с домом.
 Я встал подошел к дому. Возле порога на земле сидел Кирилл и Люся обливала его водою из ведра, она обтирала его изуродованное лицо и плакала. Кирилл мотал головою, мешая Лиле производить свои манипуляции над ним, и говорил, сильно напрягая горло: - Ты, ****ь, пожалеешь что родился… Падаль…
 Я прошел дальше. На скамейке возле абрикоса, возле поваленного стола сидел Антом и трогал свой опухший нос. Я подошел к нему.
 - В чём дело Антон??? – спросил я у него, садясь рядом с ним.
- Где Андрей?? - спросил он, хлюпая разбитым носом.
 - Не знаю, - признался я и бегло обсмотрел сад, - я его не видел.
- Пошли,  найдем его!.. - попросил Антон, и мы встали, пошли обыскивать сад.
 - Антон, - обратился я к нему, пытаясь разглядеть его в темноте, - объясни что произошло.
- Да этот придурок Кирилл довыёбывался, - сказал Антон.
- Как??? – допытывался я, - С чего всё началось???
- Да там старые разборки какие-то, - объяснял Антон, - а здесь всё началось с того, что Кирилл начал издеваться с Кости… ну унижать его… он был злой на него за что-то… вот и тут начал его подъёбывать…
- Ну… - торопил его я.
- Лиля вступилась за Кирилла, - продолжал Антон, - Костя послал её… ну что-то такое, я уже не очень хорошо помню… я напился.
- А Лиля что, Костина девушка?!- спросил я.
- Вроде того, - говорил Антон, - вообще-то Костя женат…
- А-а-а, - сказал я.
 Мы обошли весь сад, в темноте рассматривая всё кругом. Андрея не нашли. Пошли в дом. И в одной из комнат всё-таки отыскали его. Он сидел, скрючившись над столом, и стонал. Перед ним на корточках сидела растрепанная Настя.
- Ладно, Стас, - сказал мне Антон , - мне его надо отвезти отсюда. Я его отвезу… его и Кирилла и потом за тобой заеду…
Тут послышался резкий виз колес, которые буксовали по земле. Затем грохот. Мы выбежали во двор, в распахнутые ворота выезжал джип, я только успел заметить его красные габариты, он исчез, но в темноте ещё долго слышался вой уносившейся машины. Антон вернулся в дом, я подошел к Лиле, она стояла посреди двора.
- Что??? – спросил я у неё.
 - Костя уехал, - объяснила она мне тихо.
 Я пошел и запер ворота. Я их кое-как приладил, Костя, выезжая своим Мерседесом,  выбил замок, и ворота не закрывались. Я вернулся в дом, помог Антону довезти до его машины Андрея. Настя села рядом с Андреем. Потом посадил в машину невменяемого Кирилла.   Они уехали.
Я остался один вместе с девушками. Поставил на ножки стол. Собрал  разбитую посуду. Потом вошел в дом и отыскал Люсю - она сидела на диване, тупо глядя прямо перед собою.
- Люся, - обратился я, - тебе что-то надо?? Чем-то помочь??
Она отрицательно покачала головою.
- Я там убрал  во дворе, - сказал я, - куда мусор складывать??? Я не знаю…
Она мне не ответила. Она продолжала неподвижно сидеть, уставившись в одну точку.
 - Ладно!!! – сказал я и вышел во двор.
 Пошел искать Лилю.
 - Лиля, - она сидела на той самой лавочке под абрикосом, - тебе помочь чем-то… может что-то надо?
- Оставь меня, пожалуйста!!! – попросила она глухим голосом.
- Я просто хотел тебе помочь, - пытался объяснить я.
- Уйди от меня, - сказала она грубо.
Я отошел. Я пошел на другую сторону двора, за домом, и там нашел раскладушку. Расставил её и лег. Надо мной было черное дерево, по-моему груша. Сад остывал. Пахло чем-то терпким и сладким. Жужжали комары. Небо было темное, без звёзд. Тихо. Только где-то мычала корова. Протяжно и нудно.
 - Да… съездил на дачу!!! – сказал я вслух.
Потом попробовал свое разбитое ухо. Оно онемело и было очень горячим. «Спасибо Антоша!!! – я злился про себя. Я злился на Антона, хотя, в принципе, он не был ни в чём виноват, не из-за него же началась драка. Но я всё равно бесился - Спасибо Антоша».
 Зазвонил телефон, я посмотрел на дисплей – звонила Элла.
- Да, - ответил я.
- Ало, Стас!!! Стас!!! – говорила взволнованно Элла, - ты почему не брал трубку… Я тебе столько раз звонила… Ты где???
- В ****е!!! - ответил я и выключил телефон.
«О-о-о… не могу!!! – скулил я про себя, - не могу сейчас что-то объяснять… не могу!!!»
 На меня что-то капнуло. Потом ещё и ещё. Начинался дождь. «Этого только ещё не хватало!!» - подумал я и встал с раскладушки. Дождь усиливался. Я пошел в дом.
 Я улегся в одной из комнат  на кровать и в темноте решил дожидаться возвращения Антона. Я включил телефон и попытался до него дозвониться, чтобы узнать: что с ним, где он. Телефон у него оказался выключенным.
 Он приехал только на следующий день часам к трём после полудня.

Элла мне позвонила.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - ответил я.
- Как дела?? – спросила она.
- Нормально, -  ответил я, - а у тебя как??
- Тоже нормально, - сказала она.
- Рад за тебя, - сказал я.
- Ты чем сейчас занимаешься? - спросила Элла.
- Работаю.
- Не ври, - сказала она, - я же знаю что ты и работа это взаимоисключающие понятия, тем более в такое время ты вряд ли бы стал работать!..
- Про тебя можно сказать тоже самое, – ответил я.
- Ты про меня ничего не знаешь, - сказала Элла.
- Это точно, - мне начинал надоедать этот разговор, - Элла, скажи чего ты позвонила???
- Ты что – не хочешь чтобы я звонила???
- Да я, если честно, уже не надеялся на такое счастье, - ответил я.
- Ты злишься???
- Нет – я радуюсь!!! А то, как же, такое событие!!! Позвонила Элла!!! Две недели не звонила!!! Не брала трубку, когда я звонил, а теперь – какое счастье – позвонила!.. - злился я.
- Не кричи Стас, - сказала спокойно Элла, - я не могла позвонить раньше.
-Я понимаю!!!
Она помолчала. Я помолчал.
- Стас, - сказала Элла, - меня пригласили на день рождения…
- И ты что звонишь, чтобы поделиться радостной новостью??? – спросил я, - или ты отпроситься у меня хочешь?.. что-то не верится что бы ты у меня спрашивала разрешения по такому поводу.
 Она опять помолчала.
- Меня пригласили и я хочу взять тебя с собою, - сказала она.
- С чего это?? – спросил я.
- Ну хотела тебя увидеть, провести с  тобой время, - сказала она, - там будет несколько пар…
- Когда идти?? – спросил я.
- Сейчас, - ответила Элла.
- Понятно, - прервал её я, - тебе просто не с кем идти!!!
- Нет, конечно!!! – сказала Элла, – не в этом дело.
Я начинал терять терпение.
- Элла!!! – закричал я, - ты мне не звонила две недели… больше чем две недели… Я уже перестал ждать твоего звонка… Я уже не хочу, чтобы ты мне звонила!!! Поняла??!
- Поняла, - сказала Элла и положила трубку.
 Я положил телефон на стол и лег обратно в кровать. Было около двенадцати часов ночи.
Через час, когда я уже начал усыпать под тихое бурчание телевизора, опять зазвонил телефон.
- Ало, - ответил я.
-Ты поддонок и мерзавец, ты ублюдок и хам… сволочь я тебя больше не хочу никогда видеть!!! Понятно???
- Понятно, - ответил я Элле. Она отключилась.
 Я положил телефон на пол. Потом перелистал телевизионные  каналы, пытаясь найти какой-нибудь фильм. Я наткнулся на фильм с Аль Пачино. Начал смотреть его.
 Опять зазвонил телефон. Я решил не брать. Телефон всё звонил и звонил. Потом перестал.  Потом опять зазвонил. Я схватил трубку и резко ответил: - Да… Алло!!
Маты так и неслись по моему горлу, так и хотели вылиться в длинных нецензурных выражениях, они уже были на языке, на самом его кончике… ещё мгновение и…
- Стас… это я…
Я сразу узнал, кто это звонит. Это была не Элла. Это была совсем не Элла…
Я запнулся. Гнев сразу улетучился.
Неожиданно… очень неожиданно…
- Привет, - сказал я тихо.
- Стас, я тебя не разбудила??! – спросила она.
- Нет, нет… не разбудила… - сказал я.
- Ты можешь говорить??? – спросила она.
- Да… конечно могу!!! – ответил я, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться.
- Ничего, что я тебе позвонила??! – голос у неё дрожал, - или может быть позвонить как-нибудь потом?!
- Нет, нет!! Всё нормально, - заверил я, - давай сейчас!!
- Как у тебя дела? - спросила она срывающимся голосом, она часто дышала, я слышал её громкое дыхание.
- Нормально, - ответил я, - а ты как???
- Я тоже – нормально! – сказала она.
 Я пытался представить её себе…
- Ты там один?? – спросила она.
- Да, я – один, - ответил я.
- А ты?? – спросил я.
- И я одна!!! – сказала она.
- Давно??? – спросил я.
- Давно, - ответила она.
Что-то сдавило мне горло. Стало тяжело дышать. Я сел на кровати.
- Стас!!! – позвали из трубки.
- Да, - ответил я, - я тебя слышу.
- Ты устроился на работу?? – спросила она.
- Нет… пока ещё нет, - ответил я.
- А ты её ищешь? - спросила она.
- Да, конечно, ищу, - соврал я, - только меня не берут.
- Как ни на одну работу не берут??? – удивилась она.
- Нет… на те, которые мне нравятся – не берут, - врал я, - а на которые могут взять – так там или зарплата очень маленькая, или работа очень неинтересная…
- Понимаю, - сказала она, - но ты старайся…
- Я стараюсь, - сказал я.
«Где она??? Откуда она звонит??».
- А ты работаешь??? – спросил я.
- Да, - ответила она.
- Где?? Там же??! – спросил я.
- Да, - ответила она, - только меня теперь повысили.
- Молодец, - сказал я, - я рад за тебя.
- Спасибо, - сказала она тихо. Потом помолчала и спросила, - Стас, а почему ты мне ни разу не звонил???
 Я долго не отвечал. Смотрел перед собою. Рассматривал окно, черный дом за ним, светящиеся окна.
- Стас!!! – позвала она.
- Да, - ответил я, - я не звонил, потому что думал, что ты не хочешь чтобы я звонил тебе.
 Она замолчала. Я слышал только её дыхание.
- Нет… я хочу… - сказала она, - ты не удалил мой номер???
- Нет, конечно, - соврал я.
- Хорошо, - сказала она нежно, - хорошо…
- А почему ты не обращаешься теперь ко мне по имени? - спросила она вдруг, - Ты что не хочешь  называть моё имя???
- Нет… почему, - ответил я быстро… - так… просто… конечно хочу!
- Назови, - попросила она.
«Почему??? – подумал я про себя, - неужели она догадалась???».
- Скажи, - просила она.
«Я же давал себе клятву, - терзался я, - Я не могу!!! НЕ МОГУ!!!»
- Стас!!! Почему ты молчишь??? – просила она.
- Стас!!!! Мне положить трубку?? – спросила она.
- НЕ надо, - попросил я.
Она замолчала.
 - Ты с родителями живешь??? – спросил я у неё.
- С ними, - сказала она тихо, голос у неё стал грустный.
- Как они?? – спросил я.
- Нормально, - ответила она.
«Конечно – нормально!!! – подумал я, - они всегда будут жить нормально!!! У них по-другому не бывает!!».
- А твоя мама как??? – спросила она.
- Нормально…
- Я её недавно видела, - сказала она, - но она меня не узнала…
- Может быть, - ответил я, - она вообще плохо видит.
- Она была в очках, - сказала она.
- Ну… может не рассмотрела… бывает, - сказал я.
- А как там вообще у нас??? – спросил я.
Я сразу заметил что сказал «у нас», то есть что – я до сих пор считаю, что там – это «У нас». А «здесь» тогда что???
- Всё хорошо, - заговорила она свободней, - всё как обычно… почти без изменений.
- Как Кирюша??? Как Павел Павлович? - спросил я.
Она засмеялась: - Хорошо… Павел Павлович жениться собирается…
- Да, - удивился я, - на ком??? На Оксанке??
- Нет, - смеялась она, - у него теперь новая любовь – Виктория Валериевна!!!
- Такую не знаю, - признался я. И спросил, -  А как там тётя Даша???
- Хорошо, - ответила она, - про тебя спрашивала.
- Ты ей привет передавай, - попросил я, - и вообще всем нашим!!!
- Хорошо, - пообещала она, - обязательно передам.
Потом спросила: - А ты когда к нам приедешь?..
Я не знал что ответить.
- Не знаю, - сказал я, - честно, не знаю пока…
- Понятно, - сказала она грустно, - но у тебя там всё в порядке???
- Да, да, всё нормально, - успокаивал её я.
- Ну, хорошо… не буду тебя отвлекать… - сказала она.
- Ты меня не отвлекаешь… - сказал я.
- Просто сейчас очень поздно, - сказала она, - давай лучше завтра созвонимся…
- Давай, - сказал я.
- Спокойной ночи, - сказала она.
- Спокойной ночи, - сказал я.
Она отключилась.
Я ещё долго не спал. Лежал с закрытыми глазами и думал… думал… вспоминал. Странное какое-то было чувство. Мне стало легко и в то же время, что-то сжимало мне сердце, что-то царапалось у меня в душе. «Зачем она позвонила??? – спрашивал я себя, - ну зачем??». Я вспоминал тот город, его пляжи, его дома и улицы, его жителей. Запах моря, кипарисов и арбузов.  Я вспомнил её лицо, хотя мне казалось, что я его забыл. Я вспомнил её руки, ноги… Её тело. «Не надо, - приказал себе я, - так ещё хуже будет!!».
 Я перевернулся к телевизору и стал смотреть фильм. Герой Аль Пачино, на экране, что-то рассказывал какому-то гангстеру. Я попытался сосредоточиться на фильме, но ничего не получалось.  Я опять думал о ней. Тогда я встал и взял телефон. Я себя знал… я знал себя, я знал, что не выдержу и позвоню… и всё мои клятвы, все мои обещания самому себе…
 Я взял и стёр её номер.