Вы все еще не в белом?

   Я самый обычный мужчина. Из тех, кого принято называть среднестатистическими. То есть, удалившись от родного дома на полквартала, я не прячу обручальное кольцо в карман и не выбрасываю в урну паспорт со штампом о заключении брака с гражданкой, далее следует девичья фамилия жены. Но и обычно не уклоняюсь, словно лицо нетрадиционной сексуальной ориентации, от предложений страждущих гражданок слиться в едином порыве с целью получения полноценного обоюдного оргазма.
 
   Поэтому понятно, когда жена ожидаемо, но, тем не менее, неожиданно, уехала на курсы повышения квалификации, в душе проклюнулся росток предвкушения приключений. Тем более что смерть от истощения мне не грозила: супруга, заботясь о моем физическом здоровье, наготовила еды впрок — не на весь месяц, но недели на три я был точно обеспечен борщом, пловом, тушеным мясом и т.п., — а больше забот по дому и не предвиделось.

   К концу месяца, перед самым приездом любимой половины, я, попытавшись в меру зачатков артистического таланта, придать физиономии выражение грусти, тоски и усталости от одиночества, занялся уборкой. Не секрет, любой хозяйке приятно после долгого отсутствия войти в чистый дом, а не выгребать груды мусора. Перемыл пизанскую башню грязной посуды, пропылесосил квартиру, сменил на всякий случай несвежее постельное белье на чистое. Известное дело, у женщин обостренный нюх на чужой парфюм, а мало ли какой аромат я мог принести на теле домой. Снятое постельное необходимо было постирать. Жена всегда так делает: загрузит грязное белье в машину и продолжает уборку. И вот тут-то начались проблемы.

   Дело в том, что я никогда не занимался стиркой. Сами подумайте, какая любящая мать станет измываться над сыночком, у которого четыре старших сестры? Разумеется, сызмальства я готовился к роли хозяина семьи, это следует понимать так, что проблемы стирки, готовки, уборки меня никоим образом не касались. Впрочем, женившись, одно время я принимал участие в домашних постирушках. У нас в то время была стиральная машина «Алма-Ата». Это такая железная бочка с торчащей наверху парой резиновых валиков с ручкой для отжима выстиранного белья. Жена меня использовала, как тупую механическую силу для удаления излишков влаги из ткани. В том смысле, что я крутил ручку отжимочного устройства. Потом дома появилась стиралка «Сибирь»-полуавтомат и я был освобожден от тягостных обязанностей, в «Сибири» имелась центрифуга.
 
   К нынешнему автомату фирмы “Samsung” (про себя я называю ее «сам сунь, сам — высунь»), я отношусь с боязливой настороженностью, граничащей с уважением. Как к беременной женщине. Когда машинка работает, мне кажется, что в ее прозрачном чреве беспокойно ворочается плод, обвитый пуповиной — жгутами белья. Она бедняжка кряхтит, подрагивает всем своим белым телом, а дитё в ней туда-сюда, туда-сюда. И вот теперь эту «Самсунь» предстояло, образно выражаясь, обрюхатить мне. В принципе, рассуждал я, ничего в этом сверхсложного нет. Жена у меня, конечно, не глупая женщина, но я-то — венец природы и справиться с бытовой техникой для меня так же просто, как воду в унитазе спустить.

   Распахнув люк — у нашей машинки фронтальная загрузка, — я запихнул внутрь агрегата наволочки, простыню и пододеяльник. Так, не забыть про стиральный порошок, иначе какая это стирка? На полке стояло несколько коробок из серии «тогда мы идем к вам». Все-таки женщины сильно подвержены воздействию рекламы. Я принялся изучать надписи. Кто бы мог подумать, что порошки бывают разного назначения? Вот для белого белья, рядом — для цветного, для шерсти, для бережной стирки. И какой выбрать? Для наволочек, ясное дело, «белый» порошок, но простыня — в светло-зеленую полоску, а на пододеяльнике, так и вообще мелкие цветочки по всему полю рассыпаны, будто лужок для коров. Поразмышляв, я разворошил белье и высыпал на наволочки стакан порошка. На остальное постельное насыпал порошок для цветной стирки. Тоже стакан. Немного подумав, добавил еще столько же: все-таки по объему и массе этого белья больше, чем наволочек.

   А с водой как быть? Через открытый люк не залить — вода выльется наружу. Да и не видел я, чтобы жена таскала воду ведрами. Значит, непременно должна быть какая-то кнопочка залива воды. Такой кнопочки не нашлось. Были другие, сопровождаемые надписями типа Хлопок. Шерсть. Деликатное. Озадачила надпись «Ручная стирка». Это как понять? Забираться внутрь машинки и теребить белье руками? Но внутри барабана не развернуться. Корейцы — мелкорослый народ, явно под себя создавали стиральный агрегат. Пришлось изучать инструкцию, из которой я узнал, что нужно просто набрать программу и нажать кнопку «Старт», а остальное умная машина обязана сделать сама. Кстати, для порошка имелся специальный отсек. Рассудив, что кашу маслом не испортишь, я добавил стирающее средство и туда тоже. Набрал программу, нажал кнопку, машинка дружелюбно замигала разноцветными огоньками и — все. То есть, ничего не произошло. Ни журчания воды, ни тихого гудения двигателя, ни вращения барабана. Я стоял перед «Самсунью», как паломник перед Стеной плача и столь же безуспешно молил ее включиться. Зловредная электронная дурища сохраняла презрительное молчание.

   Минут двадцать я пытался вдохнуть в железяку жизнь, но уяснив всю тщетность стараний, решил, наконец, уподобиться прачкам французского предместья начала прошлого века. Вытащил белье из машинки, плотно утрамбовал в эмалированный таз, залил водой и пошел покурить. Необходимо было не спеша обдумать дальнейший процесс стирки.

   Ткань впитала воду и лежала в тазу влажным комом. Потыкав плотную мануфактурную массу пальцем, я понял, что пространства для стирки явно не хватает. Любая женщина в подобной ситуации опустила бы руки и предалась горькому отчаянию. Но не таковы мы, мужчины. Мы в любой, казалось бы безвыходной ситуации, найдем оптимальное решение. Подхватив таз, я вышел на лоджию и развесил мокрое постельное на веревке. Оставил в тазу одну наволочку — приобретать навык надо с малого, — долил в таз воды и тут же на полу лоджии, встав на колени, принялся теребить ткань. Делал я это столь усердно, что через минуту пол лоджии был залит водой и струйки мутным водопадом устремились вниз. А еще через пару минут промокшие колени заболели так, словно я пробежал на них марафонскую дистанцию. Переместился на корточки — заболела поясница. С каждой секундой я все больше проникался уверенностью, что постирушечная камасутра мужчинам категорически противопоказана. Только упорство помогло мне довести процесс придания, как я надеялся, наволочке ослепительной белизны до закономерного конца. Выжав руками и встряхнув наволочку, я повесил ее на веревку для просушки.

   — Эй, вы там мыльной водой цветы поливаете что ли? — раздался голос этажом ниже. Я проигнорировал глупый вопрос. Передо мной стояла задача размером метр шестьдесят на два. Я имел в виду простыню и смутно подозревал, что в тазу я ее не осилю. И тут очень кстати вспомнилась картина какого-то художника: бабы на реке стирают белье. Подоткнув повыше подолы юбок, стоя по колени в воде, они бьют вальками замоченное белье, разложив его на мостках. Валёк — это доска с ручкой, вроде биты для игры в старинную русскую игру лапта. Мне всегда казалось, что этой доской бабы не столько выбивали, сколько вбивали грязь в материю, но попробовать стоило. Валька у нас дома, понятно, не было, но выход нашелся быстро. Отыскав пляжные шлепанцы-въетнамки, я примотал скотчем один тапок к мухобойке, получился вполне приличный валёк, или как его называют украинцы, прАник.

   Простыня, разложенная на кухонном столе, напоминала тесто, которое жена раскатывала для лепки пельменей. Широко размахнувшись, я что было сил ударил мухобойкой по столу. Брызги с ошметками пены широко разлетелись в стороны, намочив и меня, и газовую плиту, и сохнущую посуду, которую я с таким усердием намывал час назад. Ругнувшись сквозь зубы по поводу предстоящей двойной работы, я еще старательнее заколотил по простыне. Брызги разлетались веером, но я был упорен и вскоре решил, что выбил всю грязную дурь из этой проклятущей льняной тряпки.

   Швырнув простыню в таз, я подхватил эмалированную емкость и заспешил на лоджию. Что случается, когда наступаешь на банановую кожуру или арбузную корку? Если поскальзываешься в лужице мыльной воды, происходит то же самое: таз полетел в одну сторону, я — в другую, по пути снеся рукой, в попытке удержаться, горку тарелок, чашек и ложек. С ложками не сталось ничего, фаянс из передряги без потерь не вышел. Одно радовало: сидя на полу в окружении битой посуды, в руках я держал чудом пойманную любимую чайную чашку жены.

   В общем, остальное белье я достирал, осколки подмел и ссыпал в мусорное ведро, которое потом и вынес на улицу, пролитую воду подтер. До приезда любимой оставалось чуть менее часа. Для того, чтобы одеться и причесаться, мне хватило пяти минут. Я еще успел купить розы в цветочном магазинчике и за пятнадцать минут до прихода поезда уже неспешно вышагивал по перрону.

   После долгой разлуки, все встречаются одинаково: поцелуи, объятия, беспорядочные расспросы. Я отчитался, что вел себя примерно, в доме убрано, только обед не успел приготовить, так что этим придется заняться супруге.

   — Ах, да! — Уже входя в подъезд, вспомнил я. — Что-то случилось с нашей стиральной машиной, не набирает воду. Придется вызывать мастера.

   Жена осталась довольна, похвалила за чистоту в квартире, переоделась в домашнее и, снисходительно улыбнувшись, открыла кран, подающий воду в “Samsung”: уезжая, в целях безопасности моя благоверная перекрыла воду.


На иллюстрации. Реклама стиральной машины, США 1869год (в России стиралок еще не было)