Мыльные пузыри - продолжение

                « Красно Солнышко»
                ( день тринадцатый)
- Ну, моя Принцесса, какие вершины будем покорять сегодня?
- Вроде, я была Феей, что это ты меня в звании понизил?
- А мне казалось, наоборот повысил. Прости темного обитателя чащоб. Так куда сегодня?
- Может,  на «Красно солнышко»?  - неуверенно предложила я.
- А осилишь подъем?
- Обижаешь, дяденька! Я давно уже здоровая и сильная. Это, во-первых…
- А во-вторых?
- А во-вторых, ты будешь рядом, не так ли? А в-третьих, мы можем схалтурить и подняться на канатке.
- Ну, уж нет! Никаких халтур! Скалолазы мы или кто?
       Погода  опять была не ноябрьская, вот уж поистине кисловодский феномен.  Небо  пронзительной голубизны.  Воздух опять напоен чем-то,  не поддающимся описанию, но явно напоминающим весну. Дорожка-терренкур петляла между огромных лохматых и каких-то суровых сосен, которые отбрасывали тени нам под ноги, и казалось, что мы   идем по полосатой зебре. Как в жизни – белая полоска, черная полоска.    
     Алексей  с гордостью, будто это была только его заслуга (а впрочем, так оно и было!) отметил, что я молодец: и дышать стала лучше, и сердце с ритма не сбивается.
       Молодец-то, молодец, а подъем все же меня вымотал. На «Красно Солнышко» поднялись, но последние метры я уже пыхтела, как паровоз. И отдышалась не сразу, но отдышалась.
- Ох, красотища-то какая! Неужели мне это не снится?
- Хочешь, ущипну? Чтоб поверила! – Леший протянул руку, будто намериваясь выполнить угрозу.
- Ну, ну, ну! Руки прочь от смелых женщин, одолевших такой подъем! 
       На самом краю горы лежал огромный валун метра полтора длиной и около метра шириной.  Я забралась на него и осматривала панораму города в предусмотрительно захваченный Лешкой бинокль. Зрелище было сказочное. Будто стою на краю  котловины, на дне которой разбросаны  санатории, как игрушечные домики, каждый со своей планировкой и архитектурой. Самый молодой и самый современный – «Пикет» на окраине города. Наш «Красный октябрь» прячется между деревьев, его можно было только угадать.  Стены котловины – горы, у их подножия лепятся домики частного сектора, стыдливо подернутые туманной дымкой.  Налюбовавшись вдоволь, я позволила маленькому вредному чертенку показать свои рожки.
      - Ой, мамочки! Как голова кружится! – я картинно схватилась за голову, а Леша все принял за чистую монету, запрыгнул на валун, обхватил меня за талию. Теряя равновесие, он прижал меня к себе и замер.
 Чертенок, сидящий во мне показал язык и ехидно промолвил:
    -  Леший, а тебе не вредно так стоять? – и  взрослый мужик смутился как мальчишка, потому что тайные желания не хотели считаться с правилами хорошего тона, потому что была четко оговорена граница дозволенного, и он не мог ее нарушить, не имел права. Но и в то же время он знал, что  если так будет продолжаться, от него ничего не останется, лишь горстка холодного пепла. Я как-то вдруг поняла все это, будто мне на мгновение удалось стать им.
      Да, не зря в книжках, умных и не  очень, столько насочиняли про отношения мужчин и женщин, наворотили столько сложностей и проблем.
    Посрамленный чертенок спрятался, устыдившись своей бестактности. А я, пожав плечами, улыбнулась, мне было лестно знать про него еще и это. А то уж такими платоническими были наши отношения, что вызывали у меня порой  законные сомнения в моей  маломальской  женской привлекательности.

                Свидание на мостике Капризов
                ( день пятнадцатый)
- Повелительница Фея, просыпайся поскорее!
- Леший, ты заболел?
- И с чего такие мысли в голове твоей повисли?
- Да ты опять стихами заговорил. Точно, заболел. Только вот чем? На «белочку» не похоже, ты почти не употребляешь…
- Это, милая, любовь! Закипела моя кровь. Ну, а если кровь плохая, то и голова дурная!
- Все, все, довольно! Леший, прекращай издеваться над поэзией, а то сейчас получишь в лоб, будет новый диагноз «амнезия с глухотой и немотой». И что я с тобой, бессловесным делать буду?
- Инте-е-ресное кино! Так вот какие достоинства тебя во мне привлекают!
- Увы и ах!
- Ладно. Черт со мной! А вот ты почто не в духе в это прекрасное утро, я ж пришел к тебе с приветом…
- Оно и видно! – я уже не сдерживала смех – Леший, стань прежним, поиграл в Шекспира и хватит.
- Почему, ну почему никто не понимает меня? – Леша как плохой артист картинно заломил руки – что я сделал не так? знаю, знаю, наша жизнь стала размеренной и скучной, как у надоевших друг другу супругов.
- Ага, скажи еще старых.
- Не скажу, потому что немало семейных пар со временем обретают нечто такое, что нам и не снилось. Но я не о том. Я приглашаю тебя   в восемнадцать ноль-ноль по московскому времени, в парк на мостик Капризов. На  сви-да-ние!
- Ой, страсти какие!
- А то! – горделиво подбоченился Леша – Чао, Бамбино, сорри!
- Эй, эй, Леший, погоди! А утренняя прогулка, а «водопой» и что там еще по твоей программе? Как же все это?
- До вечера, Фея, до вечера. Мостик Капризов и я ждем тебя с трепетом и нетерпением. – он  дурашливо поклонился и  улетучился.
Ну, точно мыльный пузырь – пык – и нет! Хотя мне понравилось.
          Поэтому  я с нетерпением школьницы-подростка ждала вечера. Полдня посвятила сборам, точь-в-точь как в юные годы. Лешка и не подозревал,  в какое состояние нетерпения и томления он меня вверг.  Надев свое любимое платье, соорудив прическу и потрудившись над макияжем, я отправилась на свидание в парк.
          Наверно, что-то во мне было, потому что мужчины всех возрастов и мастей выворачивали шеи, говорили вслед комплименты, а некоторые даже пытались завязать знакомство. Но я шла на сви-да-ние!
          На горбатом мостике Капризов,  горделиво подбоченясь, с букетом белых роз стоял Алексей. Увидев меня, он еще выше задрал подбородок, но ненадолго хватило у него терпения изображать испанского идальго.  Он, радуясь, побежал мне навстречу, обнял, закружил, оцарапав розами. Расцеловал в обе щеки и напустил на себя суровый вид:
- Я измучился сегодня без тебя! Разве заслуженно такое наказание? Я ли не сдувал пылинки, с тебя, моя повелительница? Я ли не выполнял все капризы и все немыслимые условия?
- Стоп, стоп, стоп! Притормози, зеленоглазое такси! Ты что несешь, Леший? Не твоя ли  это идея насчет свидания?
Он опять закружил меня : -  Эх, сколько времени потеряли сегодня! Правильно сказал Кочетков …« с любимыми не расставайтесь…»
- Ну, там о другом! Не примазывайся.
- Ладно, погрустили, и хватит. Пойдем веселиться.
- Куда, если это не великая тайна?
- Да, нет, маленький секретик. Идем на концерт Лиона Измайлова, он приехал с двумя молодыми ребятами Вадимом  Дабужским и Михаилом Грушевским.
- Измайлов – это хорошо! Только не засни, как на оперетте.
- Ладно уж, кто старое помянет… - смутился Леша.
В прекрасном настроении мы отсмеялись весь концерт, понравилось все. Особенно пародии молодого Грушевского.
- Лешка, ты меня прости и не обижайся, но я сделаю это, – сказала я после очередной пародии и как юная фанатка взбежала на сцену, и подарила розы Лешего Михаилу. Он поцеловал мне руку, и голосом Горбачева сказал: «Спасибо, я передам букет Раисе Максимовне»
Я, может быть, несколько нахально приблизилась  к микрофону и ответила:
- Раисе Максимовне Вы купите букет с гонорара за этот концерт.  А этот – Вам. Пусть он будет не последним  и принесет Вам успех и популярность!
Михаил поклонился, прижав букет к груди,  хотел было опять к ручке приложиться, но я уже «летела» со сцены, с запоздалым раскаянием думая, что скажет Леша на разбазаривание его подарков. Но ничего, он улыбался во весь рот : А ты классно смотрелась со сцены! Но я приревновал, когда этот юнец  руки тебе слюнявил! А розы я тебе другие подарю, еще красивее!..

               
                « Казачья горка» или пир гурманов
                (день семнадцатый)
- У нас сегодня будет праздник живота!
- Как это?!
- Я поведу тебя по злачным местам, будем кутить.
- Ну-ну, что-то новенькое. А нужен ли этот праздник брюха?
- Фу, как грубо! Не пристало прелестным губкам произносить такие слова!
- Простите, высокочтимый лорд,  за нанесенное Вашим чувствительным ушам оскорбление просторечивым словом.
- Нет, мы до вечера можем так препираться и никуда не попадем. Живо собирайся и – вперед!
- И с песнями?
- Пойдем уж, неугомонная моя. Лишь бы последнее слово за собой оставить.
- С тебя пример беру! – я показала Леше  язык и побежала переодеваться.
«Казачьей горкой» оказалось симпатичное кафе на вершине невысокого холма. К нему вела спиральная лесенка с перильцами, подниматься по которой можно только по одному. Наверное, об этом кафе мало кто знал, потому что свободные столики были. Мы сели у оконца.  Лёшик заказал шашлыки из ребрышек и красное вино, кажется Киндзмараули, да, точно, он еще заявил, что Киндзмараули было любимым вином Сталина. Во как!
      Когда принесли огромное блюдо с какой-то диковинной травой фиолетового цвета, в середине которого, источая обалденный аромат, высилась гора поджаристых свиных ребрышек, я прямо-таки захлебнулась слюной.
- Лёш, я понятия не имею, как их есть. Вилкой и ножом не получится. Опозоришься ты со мной!
- Не бери в голову и делай, как я.
Он взял ребрышко рукой и начал так вкусно его обгладывать, что мне  стало все равно кто и что обо мне подумает. Мясо прямо таяло во рту, да еще   эта фиолетовая трава, которую называли базиликом – вот уж поистине праздник живота. Фоном играла тихая музыка, какой-то умопомрачительный блюз, и где только нашли такую запись!
- Ну, как?
- Непередаваемые ощущения! – пробормотала я с полным ртом. – Не мешай разговорами!
- Ну, вот, теперь я еще и молчать должен! Вывел в люди на свою голову!
- Нет, ты не Леший, ты зануда! Праздник живота подразумевает сосредоточенность и – «когда я ем, я глух и нем», понятно?
- Ладно, ладно, сдаюсь на время, пока не опустеет блюдо.
- Спасибо, дяденька!
С Алексеем  очень легко договориться, с ним я была сама собой, не надо изображать из себя кого-то и притворяться лучше, чем есть.
- А теперь мы идем в «Форель»!
- Это еще что? 
- Кафе в парке.
- Но я не могу про еду даже думать!
- Ничего, пока дойдем, проголодаемся.
- Не знаю, не знаю…
В «Форель» мы пошли кружным путем, бесцельно блуждая по парку. И когда, наконец, пришли к кафе, я  поняла, не хочу никакой форели, ничего не хочу.
- Лёш, давай не сегодня. Зачем добро переводить? В другой раз, ладно?
- Времени у нас маловато…
- Ерунда. Успеем…
- Все-то у тебя ерунда! Несолидно как-то. Хотя это, наверное, мне в тебе и нравится.
Потом, много лет спустя, я вдруг спохвачусь. И пойму, надо спешить жить, что медлить нельзя, что быть расточительной – непозволительная роскошь. Да что толку?,,