Школьная жизнь для школьника не всегда в радость..

 «Школьные годы чудесные...»    или
Школьная жизнь для  школьника не всегда в радость ...

 
Хорошо помню мой первый день в школе. (Это 1960год)
Это был праздник! Меня первый раз «за руку»  повели в школу!
Почему –то,  первый день в школе  ассоциируется у меня с запахом парт...  Видимо, накануне, их выкрасили в черный цвет, и запах стоял  невыносимый...
Что представляла собой «парта советская», некоторые, наверное, еще помнят. Вплоть до 1970 годов в школах можно было увидеть черные парты с откидной крышкой на петлях, выемкой для чернильницы и ложбинкой для ручки и карандаша.
   Черный  полированный верх, коричневые бока у парт напоминали школьную форму – коричневое платье и черный фартук... Казалось,  «незримый ряд» школьников с нами, рядом... Нас много!
 Только белизна  воротника и белые фартуки  придавали  форме  торжественность и парадность  момента!
Нас, первоклассников,  привели в просторный класс и усадили за пахнущие краской парты – каждую девочку с мальчиком. Учительница в строгом костюме,  грозно поджимая  губы, о чем –то рассказывала...
Не помню...
 Помню только, что  я всматривалась во все с особым волнением,  страхом,  приглядываясь к окружению,  –  как одеты дети, с кем посадят... Хотелось «оправдать»  свою непритязательную, ношеную, с плеча старшей сестры,  одежду. Ведь « новые»   -   только портфель и  туфли! И от этого я чувствовала себя в определенном напряжении...
Меня посадили с хрупким, тщедушным мальчиком –  с Вадиком Хрусталевым...  «Стойкий оловянный» солдатик из сказки!
Его фамилия напоминала мне хрустальную, мамину, очень дорогую вазу, стоящую «высоко» в буфете старинного шкафа, которую доставали только по случаю... Вадик был таким же – «хрустальным» - недосягаемым...
У него -  новый портфель, новая форма, новые ручки... После школы его встречали родители, и мне казалось, что родители очень любят его, раз так берегут...
Он всегда все знал! И уже умел писать...
Его длинные  реснички мило хлопали, когда его спрашивали у доски... А  голубые глаза...  доверчиво смотрели на мир!
Он мало говорил, хорошо учился,  не дрался, как все мальчишки, не дергал  девчонок за косы!  Мне это  нравилось! Иногда, он пытался даже  защищать нас, девчонок, но как-то несмело, с боязнью... И мы, девчонки чаще жалели его, потому что его  самого -  всегда  обижали наши мальчики. Мальчишки наши  в классе  -  сильные,  драчливые, задиристые... И Вадика они презирали, всячески придираясь к нему, что «водится»   с  девчонками...
Все они  -  дети«савиновских»! Там, на болотах  речки Казанки - на «Савиновке»,  по нашему представлению, жили одни разбойники! Нас ими всегда пугали, когда разрешали идти на улицу...
«Смотри, не связывайся с «савиновскими»!
По воспоминаниям взрослых, я напоминала «утреннюю былинку»... Такой мелкой, маленькой девочкой я пошла в первый класс! Мне едва исполнилось семь лет. И я не умела читать, только еще узнавала буквы... Никто, собственно, в большой семье тогдашнего времени, никем особо не занимался... Все взрослые работали, а дети самостоятельно « учились» жить... И мы, глядя на братьев и сестер, «учились» - «чему –нибудь» и «как –нибудь»!
 
Нас хоть и звали  " малышней", но в школу  мы ходили самостоятельно. И возвращались домой без помощи взрослых... «Переходили» широкую автомобильную трассу. Да и  в роще, через которую пролегал путь в школу, ходить, казалось, небезопасно. В роще устраивались  детские аттракционы, увеселительные заведения открывали двери для горожан допоздна... Встречались  и праздно – пьющие,  и гуляющие, которые, иногда приставали...  Но Бог миловал!
Никогда не забуду...
Наша  первая учительница Раиса Николаевна,  – женщина строгая и гневная,   очень сердилась на меня за то, что я не умела  красиво выводить  буквы... Она часто подходила ко мне,  больно нажимала  рукой, давя с силой на мой средний  палец - ручка с пером выпадала из руки...  Выписывая «каракули» новых букв, я «вылезала» из строки,  буквы получались «корявые»... неправильные!
Ей было непонятно, как это может быть?
В бессилии, она опускала свои натруженные руки и,  громко возмущаясь, кричала,  что наводило на  меня особый страх!
Глаза ее « метали молнии», которые «останавливались» стрелой на мне! Я  сразу стала ее бояться...
При ее приближении к парте – я теряла сознание... И такое имело место быть...  Так я ее боялась!
И, когда, однажды,  Раиса Николаевна  заболела, я очень обрадовалась и захлопала в ладоши... Последовало   наказание! Меня поставили в угол! Казалось, свет померк! Все  с укором смотрели на меня...
Только Хрусталев подошел ко мне  на переменке и тронул меня за руку, из сочувствия, и  на уроке рисования дал мне  свои карандаши. Порисовать! У меня никогда не было цветных карандашей! Я была счастлива!
 
Обучаясь в  первых классах, я еще не осознавала всей серьезности происходящего... Не понимала, почему нужно ходить в эту противную школу, почему нужно видеть каждый день эту несносную учительницу... Раису Николаевну!
Начальные классы в моих воспоминаниях – один сплошной кошмар «На улице Вязов»! Так плохо мне не было никогда в жизни! Я была самым несчастным человеком на свете! И мне казалось, что этот ужас никогда не кончится...
Учительница ненавидела меня! Я  ее! Так, по крайней мере,  мне казалось... И ничего нельзя было с этим поделать, ничего нельзя было  изменить! Она смотрела на меня,  как на врага... Нас, детей, она не любила! Этот взгляд из-под густых бровей держал меня в страхе и напряжении - долго!
Может быть, дело было в том, как мне казалось тогда, что в нашей школе учились дети офицеров -такая школа... Обеспеченные, холеные, сытые дети! Они ни в чем никогда не нуждались! У них на лице было написано довольство! Хорошо учились! Держались горделиво! Да и родители этих детей очень суетились вокруг нашей учительницы, одаривая ее подарками... Мои родители в школу наведывались редко, по случаю... Поведение мое их не беспокоило.
 Жаловаться на нее родителям?      Мы не смели! Родители,  убежденные, что я просто не готова к школе, не били тревогу... Сказали, что рано отдали в школу... «Маленькая»  еще... И всячески оправдывали  меня перед учительницей ...Я им глубоко благодарна за это!
В  школе  же мне было плохо! На нас смотрели косо - из многодетной семьи! Что и говорить...И одеты в "нищенское"  - в то, что донашивали за сестрами, - и "баим" не так... Это правда! Конечно, все это было тысячу раз перестирано, но вид неприглядный! Зато все было чистенькое, опрятное. Что делать, если в семье не хватало на портфели, спортивную форму... Мы имели один на "двоих" с сестрой! И берегли, донашивали... Такое было время...

 Я  стала  «протестовать»  молча  –    перестала учиться, отвечать на вопросы, выполнять домашние задания –  «приносила»  из школы, кажется, одни двойки! Всех учительница хвалила, а  меня выставляла перед ними напоказ  как «экземпляр»: «Смотрите, любуйтесь, вот она, бессовестная, не сделала уроки»!
Я  пунцовая стояла перед классом как на плахе! Разве это забудешь?

Я находила радость в общении с сестрами, родителями - они меня любили!
Я отчетливо помню, что я даже радовалась в душе, что делаю все  наперекор учителю! А она не знала, что я радуюсь! Конечно, стыдно за злорадство свое... Уходя из школы, я забывала о ней до вечера... Потом просила прощения у Господа... Казалось, он все может!

Дома, конечно, я плакала! И не было на всем белом свете несчастнее меня в этот момент... Я жалела себя и ненавидела учительницу!  С «дуру», я даже решила, что не буду больше позорить родителей – брошусь под колеса трамвая... Но трамваи ходили быстро, шумно, пугая  страшным лязгом колес... И я уговорила себя не делать этого... А решила я, назло своей учительнице,  стать...  хорошей учительницей, чтобы меня никто не боялся! Я как таблицу умножения твердила  себе это под нос даже перед сном,  вместо молитвы!
И читала, много читала... о бедной, несчастной Консуэло -   Жорж Санд - трогательной девушке, сиротинушке, удивительной, с сильной волей -  певчей хора в церкви, проникаясь жалостью к ее судьбе, забывая о себе...Ее любовь к людям, к учителю -безмерна! Она была верной себе и своему учителю, что особенно вызывало во мне бурю эмоций... Когда книга закончилась, я горько заплакала...Расставаться с этой книгой, которая стала для меня "эталоном", "идеалом" человеческих отношений - невыносимая потеря!

В книгах я искала  способ общения с "героями"... Я жила в другом, сказочном мире иллюзий и мечты.
«Проснулась» я в пятом классе, и сразу стала «ударницей» - училась уже на четверки  и пятерки – по тем временам – с хорошими оценками закончила пятый класс! И забыла о Раисе Николаевне «напрочь», как о страшном сне! Тогда у нас уже были классные дамы – классные руководители! Учительница биологии – Тамара Николаевна -  стала тем человеком, о котором я буду помнить всю свою жизнь и «поминать»  добрыми словами! Она "обнимала" нас взглядом! Она любила нас! Она заставила меня поверить в себя! Ее уроки я буду помнить всегда – четкие, понятные, немногословные... И  тихую, милую  улыбку, которая «греет» памятью долгие годы...
 
Школьная жизнь для  школьника не всегда в радость... И я рано это поняла.  Тогда я  и решила стать учителем! Именно в детстве! Казалось, добрее и справедливее учителя не будет!