Предчувствие новой жизни...

Ты открываешь глаза...
Крик… «Где Я?» - пронеслось в еще не пробудившемся сознании. Сердце, дойдя до пика своего биения, замедляет ход и, убедившись в окружающей безопасности, восстанавливает свой размеренный темп. Механически в потемках своих тревожных сновидений Она бредет в ванную.
Звук струящейся воды - и прохладные брызги вырывают Ее из цепких объятий Морфея.

Мгновенно отступают ночные тени и с каждой секундой растворяются безвозвратно в подсознании, уступая место сущему. Застывший воздух начинает свое циркулирующее движение, понемногу наполняя пространство новой жизнью.

Она открывает глаза. Ветерок запутался в занавеске и бьется, пытаясь проникнуть сквозь нее в комнату. Мягкий золотистый свет сочится сквозь оконный проем, вытесняя ночную темень в дальние уголки комнаты. Он как будто посланец заоконного мира,
 созданного творцом без Ее участия и желания, но такого манящего и соблазняющего. Она проснулась и, кажется, мир проснулся с Ней. Как будто своим пробуждением Она завела древний механизм миротворчества, сканировавший Ее мечту об идеальном мире в реальность.
 Еще пять минут назад ничего не было, не было этого весеннего утра, этих запахов, врывающихся через оконный проем внутрь, этих птичьих приветствий, этой весны. И вот Она проснулась, и семь дней сотворения мира стали одной секундой. Не было искушения яблоком,
не было изгнания из райского сада. Это все впереди или не будет никогда. Она сейчас невинна, как может быть невинна природа. Она в раю и этот рай создан для нее.

Она подходит к окну и отодвигает легкую штору, ставшую ловушкой для ветерка. Освободившись, он с нерастраченными силами врезается Ей в лицо, поливая его как из душа запахами цветов и земли, как будто этот миг был целью его появления на земле.
Она жадно глотает воздух, пытаясь им заполнить все пузырьки своих легких на всю оставшуюся жизнь, чтобы это утро осталось с ней навечно.

Выполнив свою миссию, ветерок, начинает возню в зарослях белых цветов, как будто пытается подобрать Ей в подарок букет, подходящий для этого случая. Потом он словно забывает об этом намерении. Доносится тихий шелест слева – он поглаживает мягкими волнами
 молодую листву кустов, будто ласкает за ушком пушистого белого котенка. Она созерцает эти проявления жизни, растворившись в солнечном свете. Дымчатая золотая вуаль, сотканная из солнечных лучей, как руки матери обволакивает Ее тело и сознание,
отражаясь зайчиками в волосах и глазах. Она и есть этот мир, это утро, Она совершенна и прекрасна. Она чувствует это всеми фибрами своей новорожденной души. Мир создан только для Нее одной, в нем нет места тому, что могло бы нарушить это равновесие.
Она непорочна в этом эгоизме, как может быть невинен эгоизм ребенка, подчиняющий своим желаниям и потребностям жизнь родителей.

Никуда не надо спешить. Все в природе застыло и ждет, когда Она будет наслаждаться ее нежностью. Весь день впереди. Он ждет Ее…

Да, такое прекрасное начало - предвестник неплохого дня.

Кажется, прошли бесконечные миллионы лет с тех пор, как Она пробудилась. Ощущение такое, словно Она плывет в лучезарной сфере, увлекаемая внутренними энергетическими потоками и питаясь ими. Тело пронизывают солнечные лучи. Она сама теперь
 энергетическая батарея, аккумулирующая разряды и заряжающая ими пространство. Проходят весны, шепча нежными девичьими голосами, под шорох газовых юбок. Они нежно касаются Ее солнечной оболочки, не задевая Ее саму. Мимо проносятся кометы и метеоры.
Порой они отбрасывают осколки, которые, несутся в Ее мир с бешеной скоростью, но, врезаясь в Ее мягкую и упругую защиту, отскакивают, не нанеся никакого вреда. Предчувствие, что тепло, сохраненное в то утро, согреет Ее в минуты затмения. Оно будет источником
 силы в сумрачные часы и для кого-то еще, кроме Нее. Но Кого? Нет никого, кто бы мог разделить эту первобытную радость, кто бы захотел прожить вместе с ней этот длинный день. Радость неполна, если не с кем поделиться ею.

Проносятся еще, наверно, миллиарды лет и солнце достигает зенита, прежде чем Она осознает, что самодостаточность и завершенность Ее вселенной обрекает ее на одинокое странствие. Кто сможет пробить эту упругую защиту, ставшую ее второй оболочкой?

Вдруг Она чувствует, что эта оболочка стала тесна для нее, готовая в любой момент треснуть под натиском Ее окрепшей души туда в мир за окном, который так манит, искушая еще не изведанными впечатлениями. Он словно говорит: «Иди в мои объятья, я буду добр к тебе,
я обогрею и обласкаю тебя. Я обниму тебя так крепко, что ты не сможешь покинуть меня». Она уже попала под его гипнотический взгляд и, словно лунатик, околдованный лунным светом, поддалась его чарам, вырываясь из тесных объятий своей оболочки.
 Как материнское лоно, взрастившее дитя, уже не в силах больше удержать его, так и оболочка поддается этому натиску, как будто вздыхая: «Может быть, ты когда-нибудь вернешься обратно, как река порой возвращается в свое русло». Но река иногда меняет русло или уходит
глубоко под землю, присоединившись к бесчисленным грунтовым водам, и тогда безжизненная почва, изрезанная, словно шрамами, глубокими каньонами, напрасно веками ждет свою заблудшую дочь.

Вырвавшись, Она осторожно открывает дверь в сад, и в тот же миг неожиданный порыв ветра подхватывает Ее.

Так начинаются Ее странствия по Вселенной.