Глава 4. Накануне

 
       Получив заветный груз, Борис Абрамович развил бурную деятельность по  его доставке в Италию. Мощам предстояло  пройти двойной пограничный и  таможенный контроль, что несколько затрудняло  ход операции.
       Но, как известно миром правят деньги, и спустя месяц вопрос был решен положительно.
       Задействовав  одного из своих  маститых   адвокатов и снабдив его изрядной суммой, Березовский получил от английских властей и посольства Италии  разрешение  на вывоз туда для археологических исследований,   якобы обнаруженных на его усадьбе  останков римского легионера. Соответствующие документы на это тоже имелись.
       Такая прихоть русского олигарха ни у кого не вызвала сомнений (у других бывали и покруче), и  вскоре небольшой металлический контейнер  с «римским воителем» в сопровождении  Бориса Абрамовича и   Веселова,  помещенный в багажный отсек «Боинга»,  летел из аэропорта Хитроу, со скоростью пятьсот миль в час,   в направлении  Апеннинского полуострова.
       За иллюминатором ровно гудели турбины, «Пол Ферье» сидел в кресле рядом с патроном  и осмысливал все то, что услышал от него накануне вылета.
       Борис Абрамович посвятил экс-шпиона в свои планы, назначил куратором проекта   по воссозданию Сталина   и  обещал  не забыть,  когда станет российским президентом.
Любому другому все это показалось бы  плодом больного воображения, но только не  искушенному в тайных операциях бывшему разведчику.
       Как и многие люди его профессии,  Веселов считал любое, самое фантастическое предприятие выполнимым, о чем свидетельствовала обширная история шпионажа, был  романтиком и авантюристом, а также  верил в свою счастливую звезду.
       Изо всех, кому он служил в последнее время, опальный олигарх  был самым умным  и умевшим из ничего сделать нечто. Он не считался ни с какими условностями при достижении цели, имел железную хватку и хорошо платил, что Веселова   вполне устраивало.
       Сказывалась и обида. Той страны,  в которой он вырос, больше не было, а новая превратилась в  нефтегазовую трубу, куда исправно и вылетала.
       - Ладно, еще не вечер, пробормотал - экс-шпион и погрузился в сон. У него были крепкие нервы…

       Утром по автостраде Рим-Парма несся черный шестисотый мерседес, за рулем которого сидел  «Поль Ферье» и  бодро насвистывал «Марш славянки». На заднем сидении авто, вальяжно развалившись, созерцал открывающие пейзажи Борис Абрамович, а в багажнике покоился контейнер с «историческими останками». 
       У знакомого кафе-пиццерии  Веселов  остановился  и  вышел из машины.
       - Мы можем здесь отлично перекусить, экселенц - сказал он. - Прошу вас, - и открыл заднюю дверцу.
       - Это не помешает, - согласился,  выбираясь из салона Березовский. Он  любил поесть и выпить на свежем воздухе. 
       На площадке под тентом все также пустовали столики, а из открытой двери звучала все та же песенка.
       - Хорошо поют - умилился Борис Абрамович. -  Русские?
       - Ну да, -  кивнул Веселов, - хозяева кафе тоже.- Кстати, отличные парни.
       Затем он предложил олигарху занять любой из столиков, и, раздвинув бамбук шторы, ступил в прохладный полумрак, - привет бандиты!
       - Привет, - ответил сидевший у стойки парень с четками. - Все ездишь?
       - Так получается, - пожал плечами  экс-шпион и сделал заказ Вовану.
       Спустя непродолжительное время пара с удовольствием подкреплялась горячей пиццей  и карпаччо, запивая их пахнущим фиалкой  кьянти. Высоко в синем небе  кувыркался жаворонок.
       Когда светило стало опускаться к горизонту, вояжеры заночевали в мотеле, где Веселов уже останавливался, захватили с собой контейнер и, плотно поужинав, завалились спать в отдельных номерах,  под стрекот цикад в окружавшей его, апельсиновой   роще.
       Проснувшись на рассвете и выпив по чашке горячего кофе с булочками, они продолжили  путешествие, и к полудню, покачиваясь на выбоинах дороги,  мерседес спускался в долину.
       Над высящейся вдали горной цепью плыли облака, водопад, искрясь на солнце, прыгал по замшелым камням.
       Остановив машину у зеленой изгороди, комбинаторы вышли из нее, Веселов прихватил контейнер, и оба направились к  клинике.
       Их встретили хитро улыбающиеся лица сатиров, воркование голубей на крыше и истошные женские крики из глубины усадьбы, - Бенито, сейчас же слезьте с дерева!
       - Слышите? Это Муссолини, -  обернулся  экс-шпион к патрону, и тот дернул себя заухо, - еще бы.
       Вслед за этим Веселов нажал кнопку звонка, и минут через пять окошко двери распахнулось.
       - Это снова я, донна Крисченца, - сказал он появившемуся там морщинистому лицу. - Вместе со своим господином.
       Что-то бормоча старуха отворила  дверь, зашаркала вперед, и они поднялись наверх. 
       - О, господин Ферье!  А я вас уже заждался! - встретил гостей в лаборатории  Антори,  после чего Веселов представил  стороны друг другу,  и вскоре все сидели в кабинете.
       - Так вы тот скандальный миллиардер, о котором так много пишут? - спросил с небольшим акцентом по-русски эскулап и с интересом воззрился на Березовского.
       - Это все  ложь и инсинуации, - ответил  Борис Абрамович. - Откуда вы так хорошо знаете русский?
       -  Мой отец  в ту войну был на восточном фронте. А затем попал в плен и несколько лет восстанавливал шахты в Донбассе. Оттуда он привез неизгладимые впечатления и научил меня языку. Кстати, он созвучен  итальянскому.
       - Вот и отлично, - довольно потер руки олигарх. - Нам будет легче общаться.
       - Ну что же, тогда давайте перейдем к делу. Насколько я вижу, вы привезли исходный материал, - покосился доктор на стоящий у ног Веселова контейнер. - Давайте, синьор Ферье, открывайте.
       Экс-шпион взглянул на Березовского  (тот кивнул),  после чего водрузил контейнер на стол, набрал шифр и щелкнул замками.
       Внутри, чисто вымытые и упакованные в пергаментную бумагу, лежали и ждали своего часа артефакты.
       - Так, посмотрим, - встав из кресла  и развернув упаковку, взял  в руки верхний доктор. Это был  небольшой череп  с пустыми глазницами и  хорошо развитой нижней челюстью.
       -  Для  древнего он слишком хорошо сохранился, - с сомнением оглядел «материал» Антори. - Ему лет шестьдесят, не больше.
       - Вы правы, -  переглянулся олигарх с Веселовым, - это не Святой Патрик.
       - Тогда кто? -  взвесил на руке артефакт доктор. - Я должен знать, кого делаю.
       - Перед вами череп самого товарища Сталина, - тоже встал и торжественно  заявил Березовский.
       - А также его кости, - добавил Веселов. - В комплекте.
       Услышав это имя, Антори наморщил лоб и удивленно произнес, - того самого? 
       - Пока второго такого нет, - выпятил олигарх подбородок. - Но я очень на вас надеюсь.
       - Ну что же, это даже лучше, - повертев в   руках череп, положил его на место Антори. - Коммунистический вождь будет достойным дополнением моему Бенито. А теперь давайте оговорим детали, прошу вас,- и  снова уселся   в кресло.
       - Насколько мне известно от синьора  Ферье, - кивнул он на Веселова, - вы, господин Березовский, желаете чтобы работа была выполнена быстрее.
       -  Желательно за год, -  последовал ответ, - я за это плачу хорошие деньги.
       -  В таком случае вы перечисляете половину оговоренной  суммы на мой счет в  пармском банке, -  протянул Антори  олигарху извлеченную из кармана бумажку, - а я, получив ее, немедленно начинаю воспроизводства вождя, - ласково погладил рукой череп.
       -  Завтра деньги будут переведены, - блеснул глазами человек Мира. - Дальше.
       - Когда  он будет готов, мы встречаемся здесь, и  вы принимаете работу. - После этого я  передаю товар, а вы переводите мне вторую часть суммы.
       - А если получится брак?
       -  Это исключено, -  дьявольски  улыбнулся доктор. - Разве что вы привезли мне не те кости.
       - Тогда я привезу тебе череп Шурика, - подумал про себя олигарх, но уверенно заявил, -  те, - и улыбнулся аналогично.
       - Кстати, - прозрачно глядя на клиента, поинтересовался создатель клонов.-  На каком возрасте мне   зафиксировать вождя, молодым или вполне зрелым?
       - А это будет влиять на его  способности и образ мыслей?
       - О нет, - рассмеялся Антори, - клон получит их в полном объеме  и будет и помнить все из прошлой жизни. Моему Муссолини всего шесть лет, а он готовый политик.
       - В таком случае делайте лет на сорок, - с минуту подумав, - сказал Березовский, - это меня вполне устроит.
       Далее был оговорен еще ряд   вопросов, менее важных, но значимых, и Борис Абрамович возжаждал увидеть маленького клона, о котором столько слышал.
       - Нет ничего проще, - согласился Антори и пригласил гостей следовать за собой.
       Вслед за доктором они вышли из кабинета,   миновав лабораторию,   спустились  на первый этаж, а оттуда проследовали  на  открытый воздух.
       - Отличный интерьер, - оглядев открывшуюся за домом усадьбу, - оценил ее Борис Абрамович. - Фонтан, лужайка и все прочее. А кто это так кричит? - прислушался к долетавшим из парка воплям. 
       - Это великий дуче, - улыбнулся Антори. - Упражняется в ораторском искусстве. Пойдемте,  я вас с ним познакомлю.
       Миновав   искрящийся радугой  фонтан, все трое проследовали по дорожке и вскоре оказались в тени  деревьев.
       Под одним из них, раскидистым эвкалиптом,  был сооружен невысокий помост с установленной на нем трибуной, за которой стоял юный Муссолини.
       На этот раз он был в черной пилотке с кисточкой,   такой же рубашке с закатанными рукавами и коротких штанишках.
       Внизу, в нескольких метрах  от помоста, на  скамейке расположились уже знакомые читателю   донна Крисченца и Инес,  на второй, сзади, двое крепких мужчин, судя по виду, повар и охранник, а  впереди всех   сидел громадный  дог и предано взирал на Бенито.
Малыш только что закончил свою речь и пил воду из стакана, явно намериваясь произнести  вторую. 
       - Присядем, - шепнул  Антори, и новые слушатели уселись на  свободной скамейке позади мужчин.
       В следующую секунду стакан брякнул о трибуну, клон  выпятил животик и гордо обозрел аудиторию.
       - А теперь я скажу о нашей священной миссии! - театрально взмахнул ручонкой. - Италия должна стать Новым Римом и обрести прежнее могущество! Наши железные легионы снова вторгнутся на  пространства варваров, принеся туда римский порядок и плоды цивилизации!  Все другие народы будут трудиться на наше благо, а мы разделять и властвовать!
       При этих словах публика восторженно захлопала, дог басисто залаял, а малыш   выпятил губу и  принял позу  римского сенатора.
       Далее он стал бичевать мировой империализм и коммунизм, а заодно движение геев с проститутками и кабинет   развратника Берлускони.
       Речь длилась ровно час,  а в паузах прерывалась бурными овациями  и собачьим лаем.
       - Ну  и как? - поинтересовался  Антори у гостей,  когда  дуче    закончил и сошел с трибуны.
       - Впечатляет, - сказал Борис Абрамович,сияя библейскими глазами.
       - Особенно в части  секс меньшинств, - ухмыльнулся Веселов. - Давно я такого не слышал.
       Между тем, Антори  сделал знак  служащим  удалиться  и подвел гостей к мальчику.
Тот гладил  дога, называя его Адольфом и кормил животное шоколадом.
       - Ну, как вам моя речь? - сунув в слюнявую пасть остаток,  сказал он и подтянул  штанишки.
       - Как всегда неподражаемо, великий маршал, -  изобразил на лице восхищение Антори.  - А теперь разрешите представить вам нашего очередного гостя.
       -  Вот этого  лысого? -  покосился Бенито на олигарха. - Первого я уже видел.
       - Да, это богатый капиталист из России. Его зовут Борис  Березовский.
       Услышав свое имя, Борис Абрамович напрягся и угодливо изогнул спину (сказалось въевшееся в кровь чинопочитание).
       - А разве там есть капиталисты? - наморщил лоб  малыш. - Когда я вел с ней войну, там правили большевики.
       - Теперь  их нет, о великий. Коммунистический  колос на глиняных ногах рухнул, как и предрекал твой друг Адольф Гитлер.
       - Я всегда знал, что так будет! - уперев руки в бока, отставил в сторону ножку Бенито. - Смерть коммунистам и евреям! Да здравствует  дуче!
       - Что он сказал? -   взглянул   Березовский на Веселова.
       Тот перевел, и олигарх  суеверно  прошептал, - это точно Муссолини. 
       Затем гости почтительно распрощались с клоном    и вместе с хозяином  вернулись в дом, где завершили переговоры. Напоследок стороны обменялись телефонами для  поддержания связи, после чего эскулап проводил клиентов,  и вскоре черный мерседес утюгом катил в сторону Пармы.
       В ней комбинаторы задержались еще на сутки,  (олигарх  посетил банк и перевел на счет Антори обусловленную сумму), а затем   посетили лучший ресторан, где отведали знаменитых  пармской ветчины и сыра, запив их изрядным количеством изысканного  «амароне».  После этого Борис Абрамович, не так давно разведшийся с очередной женой, возжаждал плотских утех и, когда они вернулись в отель, приказал Веселову организовать двух жриц любви, работавших по  вызову.
       - А зачем две? -  удивился тот. -  Одна итальянка в постели стоит трех англичанок. Проверено.
       - Вторая для тебя  и за мой счет, -  заплетаясь языком, ответил олигарх. - Пользуйся, я сегодня добрый.
       На следующий день, вполне довольные собой, человек Мира и «Поль Ферье», благополучно   отбыли в Лондон.
       Там  Борис Абрамович, ничтоже сумняшеся  стал продвигать свой план дальше  и для начала решил отправить Веселова на историческую родину в целях изучения  расстановки политических сил, выявления истинной оппозиции и настроений электората. Той информации, что поступала по каналам   российских  масс-медиа  он не  верил, поскольку знал - кто платит, тот заказывает музыку.
        Бывший шпион с готовностью согласился, ибо располагал информацией, что уголовное преследование в отношении  него в России не возбуждалось, работа отечественных спецслужб напоминала броуновское движение*, а по стране бесконтрольно перемещались толпы  всякого рода туристов, мигрантов и госарбайтеров.
        Спустя неделю, после тщательного инструктажа, получив солидные командировочные и благословение патрона, тайный посланник вылетел в Москву под видом  сотрудника Интерпола.
        А Борис Абрамович, желая не ударить в грязь лицом  перед ожидаемым мессией*, поручил обслуге немедленно приобрести для него «Капитал»  Маркса и полное собрание сочинений  Сталина, для  их глубокого изучения.
        Вопрос  оказался на удивление сложным - первый  не успевали издавать, ибо он тут же раскупался озадаченными очередным мировым кризисом экономистами, а трудов «отца народов»  в Англии не оказалось.
        Но деньги решали все. Роскошное издание «Капитала» на русском,  вскоре был изготовлено на одной из полиграфических фабрик в Шеффилде, а  ПСС* Сталина доставили  из  Китая, где он почитался наравне с великим Мао.
        Борис Абрамович тут же отключил все телефоны,  приказал к себе никого не пускать  и  стал изучать  марксистско-сталинское наследие. Ленинское он оставил на потом. Если тот понадобится.
        Вскоре он нашел в труде немецкого мыслителя все ответы на то, что происходит в мировой экономике и пожалел, что не знал этого раньше, а в  работах  Сталина  свою программу действий  на ближайшую перспективу.
        Она была изложена в речи  вождя  на объединенном пленуме ЦК ВКП(б)  от 5 августа 1927 года, касательно  оппозиции.
        В ней Сталин бичевал Троцкого и Зиновьева,  обвиняя тех во всех смертных грехах, призывал  покаяться, и грозил партийной ответственностью.
        - Ну, прям для меня написано, - потирал руки восхищенный  Борис Абрамович.
        - Приду к власти   и сразу всех  «бывших»  в оппозицию. А потом в   вагоны и на Колыму. А может лучше расстрелять? - задумался.
        - Нет, надо быть справедливым, -  перелистнул  очередную страницу. -  Сначала на Колыму, а затем можно и  расстрелять. По - тихому.
        Через несколько дней пламенный революционер так проникся идеями сталинизма, что приказал  изготовить портрет вождя в полный рост и  водрузить его на стену рабочего кабинета.
        - Ну вот, Иосиф Виссарионович, -  любуясь новым кумиром  и расхаживая  перед ним, довольно изрек Борис Абрамович. - Скоро мы с вами встретимся и  обратим все вспять. - Пусть знают, суки - и погрозил кулаком в сторону востока.
        А в это же  время  его  тайный посланник  Веселов-Ферье,  используя приобретенные в разведке агентурно-оперативные методы, изучал истинную обстановку и расклад сил в демократической  России.
        Прилетев в Москву, он поселился в гостинице   «Советской», в свое время воспетой знаменитым бардом   и для начала  проехался по столице.
        Она шокировала каменными джунглями лужковской застройки, стадами  медленно ползущих  по ним  автомобилей, а также  муравейником снующих повсюду местных аборигенов и гостей столицы. Короче, все напоминало новый Вавилон.
        - М-да, - ностальгически вздохнул экс-шпион. - От старой Москвы ничего не осталось.
        Далее он посетил  ряд супермаркетов  и торговых сетей в центре, удивившись обилию  европейских  товаров в них,  атакже  заоблачным ценам. При всем этом, выставленное на продажу активно раскупалось, и жизнь там  била ключом.
        - Блага полились полным потоком, - констатировал  Веселов. - Как когда-то обещал Михаил Сергеевич.
        А когда проезжал Новый Арбат, обратил внимание на оцепленную полицией толпу с транспарантами и поинтересовался у таксиста, - кто такие?
        - Трудящиеся массы, -  ухмыльнулся тот. - Пришли на акцию протеста.
        - Это то, что мне надо, - промелькнуло в голове, после чего Веселов попросил остановиться и, расплатившись, вышел из машины.
        По ушам ударили усиленные микрофоном  вопли стоящего на трибуне  оратора, восторженный рев толпы и свист  в перерывах между ними, а  также маты стоящих неподалеку  у автобусов с зарешеченными окнами, крепких парней  с наклейками «ОМОН» на камуфляже и увесистыми дубинками.
        - Все демократично, почти как в Европе, - подумал экс-шпион и стал проталкиваться к трибуне. При ближайшем рассмотрении  массы не произвели впечатление трудящихся, они скорее напоминали тусовку и, пробившись в первые ряды,  Веселов стал внимать  очередному оратору.
        Тот блестел очками, бил себя в грудь и требовал  отставки правительства.
        - Кто это? - поинтересовался экс-шпион у стоящего рядом небритого типа, державшего в руках плакат  «Долой Путина!». 
        - Бывший депутат Госдумы, - сплюнул тот, - у тебя выпить нету?
        - Не, - сказал Веселов, - а вот эта, рядом с ним, которая блондинка.
        -  Так это ж  Ксюша Собчак, - удивился небритый. - Ты что, не смотришь «Дом-2»?  Зря,  там такие ****и.
        Потом выступил шахматный король и преуспевающий бизнесмен Каспаров-Вайнштейн  (этого Веселов знал) и мрачный бородатый  журналист с революционной фамилией Пархоменко.
        - А от станка среди них что, никого  нету? - снова поинтересовался экс-шпион. - В смысле из рабочих.
        - Как нету? - обернулась к нему  стоящая впереди, размалеванная девица. - Ксюша от станка, - сделала томные глаза. - И я, кстати, тоже. Могу предложить   минет или страпон*,  за двести баксов.
        Стать жертвой страпона Веселов не хотел и благоразумно отказался.
        Между тем толпа все больше возбуждалась, в воздухе то и дело раздавались свист и крики.  Потом сзади пьяные голоса  заорали «Владимирский централ», и в руках ОМОНа замелькали    «демократизаторы».
        - Господа, прошу соблюдать   порядок! - загавкал  в мегафон какой-то  полицейский чин,  и в ответ дружно заулюлюкали, а потом  завопили, - сатрапы!
        Чувствуя, что обстановка накаляется, Веселов решил покинуть действо и активно заработал локтями.
        Спустя несколько минут  бывший майор выбрался из толпы и  обнаружил, что у него сперли мобильник.
        - Ничего не скажешь, трудовык ребята, - хмыкнул он и пошагал  на Старый Арбат покупать новый.
        А затем отправился в проезд Художественного театра. Там с незапамятных времен находилась пельменная, куда в советские времена, будучи студентом,  Веселов часто заходил  с приятелями, и ему захотелось предаться ностальгии.
        Но ожидания обманули. В неузнаваемо изменившемся уголке старой Москвы, со стен  новоделов в лицо ему смеялась заокеанская реклама, по искусственному булыжнику мостовой неспешно дефилировали туристы, а  над стеклянным входом чудом сохранившейся пельменной, красовалась вывеска «Равиоли».
        - И тут все испохабили, - в сердцах выругался  бывший студент и вошел под когда-то любимые своды.
        Его встретил  европейский интерьер, блестящая стойка бара с фирменной наклейкой «Пепси-кола» и  фальшивые улыбки обслуги.
        Усевшись за пустующий столик  у окна, Веселов  взял в руки карту меню, после чего к нему заспешил один из официантов.
        - А сибирские пельмени у вас есть? - поинтересовался гость, просмотрев список блюд, и халдей завел глаза под лоб, - русского не держим.   
       - Тогда тащи итальянские, - нахмурился он, -  и полкило водки.
       Спустя несколько минут, хлопнув  рюмку «блэк-смирноффа», Веселов жевал похожие на почтовые марки равиоли (по вкусу они  были весьма недурны), и ему было грустно.
Ностальгии не получалось,   хотелось кому-нибудь набить морду.
       Когда же  графинчик  наполовину опустел, а на душе чуть потеплело, звякнул колокольчик двери и на пороге возник рослый, импозантного вида мужчина.
Посетитель  скучающее обвел глазами  зал, а  потом увидел Веселова, и в них появилась искра жизни.
       - Вот уж не ожидал, так не ожидал! - прогудел мужчина, после чего по - слоновьи двинулся внутрь, и они троекратно облобызались.
       Здоровяка звали  Вилорий  Блюмкин, в свое время они вместе учились в инъязе, потом  Блюмкина  вышибли с последнего курса за фарцовку,   и его следы потерялись.
       - Какими судьбами? - усевшись за столик, поинтересовался бывший соученик,  на что Веселов  ответил, что  прилетел   в отпуск из Англии.
       - Так ты все служишь? - хмыкнул Вилорий и,   плеснув себе из графина водки, залпом выпил.
       - Вроде того, - пожал плечами  «Поль Ферье». - А ты?
       - Я  теперь в политике - важно изрек приятель, -  слуга, так сказать, народа.
       И далее рассказал, что является членом ЛДПР,   а также одним из помощников Жириновского.
       - Круто, - поцокал языком Веселов. - Самого Владимир Вольфовича?
       - Самого, - утвердительно кивнул Блюмкин. -  И  отвечаю за работу с электоратом.
       В это время   дверь распахнулась снова,  в кафе  вошел  хмурого вида восточный человек, в сопровождении  двух  бритоголовых охранников и расположился  за столиком в углу, поигрывая в руке янтарными   четками.
       - А вот и электорат,  погоди, я сейчас,-  встал и направился в ту сторону Блюмкин.
       Минут пять он и  хмурый  о чем-то тихо говорили (секьюрити  стояли рядом с видом египетских сфинксов), после чего вся тройка двинулась к выходу, а Вилорий вернулся к столику с   черным кейсом.
       - Взносы для партии, - поставил его у ног. - Миллион баксов от   избирателей.
       -  А что взамен? - поинтересовался  «Поль Ферье» и  Блюмкин  значительно ответил, - справедливость.
       После чего сообщил, что  тот, кого он видел, владеет десятком нефтяных скважин    в  Сибири  и желает  оттягать у конкурента по суду еще пять, чтобы улучшить жизнь народа.
       - Так почему бы ему не  передать все служителям Фемиды? - удивился Веселов. -  Мне кажется это проще.
       - Безусловно, - согласился  либерало-демократ. - Зато и расценки выше. Кстати, закажи еще водки,  а я  тебе расскажу новую версию анекдота про  честных судей, обхохочешься.
       Через минуту на столике возник второй графинчик  а к нему закуска, бывшие студенты  выпили за встречу, и Блюмкин, промокнув губы салфеткой, откинулся на спинку стула, - слушай.
       - Приходит значит, к председателю за советом молодой судья  и  говорит, «Иван Иванович, у меня спор двух хозяйствующих субъектов. Одна сторона дала за решение в свою пользу триста тысяч баксов, а другая триста пятьдесят - как быть?
       - Тот подумал и отвечает  «Скажи первой, пусть донесут еще пятьдесят, и суди по справедливости».
       Вслед за этим приятели долго хохотали, а потом Веселов утер слезы и  просил.
       -  А какая старая?
       " Верни второй стороне пятьдесят и суди по справедливости"  - последовал ответ, - и  «Поль Ферье»  едва не подавился.
       - Это было до начала борьбы с коррупцией, - солидно изрек Блюмкин. -  Теперь суммы увеличились.
       - И что, партия решит этот вопрос? - кивнул  Веселов на кейс.
       - Непременно, - потянулся Вилорий за графином, - чего не сделаешь для народа.
Еще через час  они покинули кафе  (платить пришлось экс-шпиону) и вышли в   суету города,  где ковали деньги, не отходя от кассы.
       - А давай   встретимся у меня? - предложил Блюмкину Веселов, решив   выкачать из того побольше информации.  - Я остановился в «Советской», там приличный кабак и варьете, отлично проведем время.
       « Жил в гостинице советской не советский человек?» - бодро процитировал слуга народа.  - Не, в такие места я ни ногой.  Шеф узнает, оторвет голову.  Давай лучше в «Метрополь»,  за твой счет, - и вопросительно покосился на Веселова. 
       - Нет вопросов, - без колебаний согласился тот. - Называй время.
       - Тогда жди завтра,  в восемь вечера, - сказал Блюмкин, после чего  сел в подъехавший   «ленд-ровер»    и небрежно бросил водителю, - трогай!         
       На следующий день Веселов посетил митинг коммунистов на Суворовской площади,  посвященный Дню советской армии, где их лидер по фамилии Зюганов, выступал с пламенной речью.
       В ней он славил  канувшую в лету армию, бичевал кремлевскую автократию и   грозил ей народным гневом,  а заодно обещал вывести на улицы миллионы.
Аудитория, представленная ветеранами времен Очакова и покоренья Крыма, а также отставными военными и сочувствующими, с трепетом внимала, а самые достойные сжимали   в руках красные знамена  и портреты  генералиссимуса.   
       - Ну вот, это уже ближе к теме, - отметил про себя экс-шпион и сделал мобильником несколько снимков.
       Потом, сняв шапки, толпа спела «Интернационал», и все   потянулись к полевым кухням, подкрепиться  армейской кашей с тушенкой и выпить.
       Объедать большевиков Веселов не стал и поехал   к себе в гостиницу.
       Там он плотно пообедал и заказал на вечер  ужин на двоих в малом зале «Метрополя».
       Когда на столицу опустились вечерние сумерки, и трудовые массы    потекли из офисов в спальные районы,  экс-шпион  вышел из метро на станции Китай-город и спустя непродолжительное время вошел под своды  пятизвездной гостиницы- ресторана.
       Ее  в разное время посещали зарубежные  президенты Жак Ширак и Первез Мушарраф, певцы Элтон Джон и Майкл Джексон, звезды оперной сцены Монтсеррат Кабалье и Пласидо Доминго, а также лучшие люди  страны, типа Бориса Ельцина  с супругой, отечественных олигархов Алишера Усманова и Михаила Прохорова, а также воров в законе  Япончика  и деда Хасана.
       Внизу гостя услужливо встретили и обещали сопроводить приглашенного, после чего,  вымыв руки в сияющей никелем и позолотой туалетной комнате, он продефилировал  в малый зал, где был почтительно усажен за уже сервированный на двоих  изящный  столик.
Обстановка впечатляла    архитектурным интерьером в духе полистилизма, декором выполненным по эскизам знаменитого Валькота, а также  небывалой роскошью и эпатажем.
       - М-да, - оглядев все это, - сказал Веселов. -  Чего только не сделаешь для народа.
       Впечатлял  и  сам народ,  предававшийся выпивке,   пожиранию деликатесов и веселью.
       Среди него были   упитанные  господа и их подруги  в   сияющих бриллиантами нарядах, представители творческой элиты и  государственные мужи со значками   депутатов Госдумы на лацканах пиджаков от версаче, а также гордые сыны Кавказа, и еще много кого,  непонятного вида и ориентации.
       - А вот и я! -   возник у столика, по ходу раскланявшись с несколькими подозрительного вида типами,  Вилорий Блюмкин.
       - Тоже помощники, как и я, - кивнул на них и, оглядев стол, довольно потер руки.
       - А у тебя отменный вкус, -  сел  на стул и запихал за ворот накрахмаленную салфетку. - Ну  что, приступим?
       Для начала выпили по рюмке замороженной водки  класса «премиум», закусив ее  малосольной семгой с лимоном и оливками,  далее по второй, под черную икру  и перешли к доставленному официантом исходящим душистым паром  седлу барашка  по - ирлански.
       - Фыть, как говорится, форофо! -   чавкая набитым ртом, изрек сакраментальную фразу    слуга народа.
       - А хорошо жить еще лучше! -  голосом известного актера продолжил   Веселов, и  они дружно загоготали. Кругом тоже  раздавался смех, хруст костей, чавканье  и звяканье бокалов.
       Утолив первый голод,  однокашники  закурили (возникнувший из ниоткуда официант предупредительно щелкнул зажигалкой), и Блюмкин, пуская вверх колечки дыма, стал вспоминать студенческие годы.
       - Да хрен с ним с прошлым, давай о будущем, - снова наполнил рюмки экс - шпион. - Как сейчас в России? На Западе говорят, что хреново.
       - ****ят, - выплеснул свою в рот бывший фарцовщик. - У нас все окей, это там хреново. И для наглядности обвел зал рукой, - смотри, как веселятся.
       - А как же те, что собираются на Болотной и Новом Арбате, вчера   сам видел?
       -  Это наймиты   американского госдепа. Им скоро сделают козью морду. И вообще  Олег, - сжевал  Блюмкин  ветвь кинзы, - давай я тебе расскажу об истинном положении дел,  а то ты, как погляжу, совсем дремучий.
       -  Давай, - с деланным безразличием пожал плечами экс-шпион и навострил уши.
       - Итак, -  налив себе боржома и жадно его вылакав, - хлопнул пустым бокалом о стол  Вилорий,  - демократии в России пришел кирдык. Полный.
       - ?!
       -  Ну да, и не  надо на меня пялиться, как  Ленин на буржуазию. В стране просвещенный абсолютизм  по Томасу Гоббсу*.  Путин, наш  король-солнце, а мы его дети.
       - Это ж надо! - удивился  Веселов. - А Дума и Совет федерации  кто? Что-то я не понимаю.
       - Фикция, - подмигнул ему либерало-демократ. - Для напускания тумана.
       - А представленные в ней партии?
       - Сборище недоумков и воров. Кроме нашей, естественно. Мы - смотрящие от Кремля, -опасливо оглянулся вокруг  Блюмкин. - Но это секрет, - и приложил к губам палец.
       Затем они перешли к хенесси, а когда опорожнили бутылку, Вилорий икнул и, заплетаясь языком сообщил, что в стране  грядут великие перемены.
       - Да ты что? -  уперся в его лоб своим Веселов. - Какие?
       - Будут  избирательно мочить депутатов, губернаторов и министров, - зашептал ему в ухо слуга народа.  А затем слюняво чмокнул  в щеку и упал лицом в тарелку.
       - Не желают ли господа освежиться? - тут же материализовался у столика официант.
       - Ж-желают, - решительно  кивнул экс-шпион, и они вместе потащили бесчувственное тело в туалетную комнату.
       Через непродолжительно время  пара снова сидела за столом (партиец на удивление быстро вернулся в рабочее состояние) и завершала ужин шампанским с ананасом и устрицами.      
       "Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит буржуй!" - продекламировал изречение пролетарского поэта Блюмкин и  высосал  очередную. 
       - А поехали завтра со мной в глубинку?  -  предложил он вслед за этим  Веселову. -У меня там   встреча с одним из наших региональных  лидеров.
       - С удовольствием, -  ответил тот, и они сдвинули бокалы с французским «брю».
       Во втором часу ночи, изрядно нагрузившись, приятели шатаясь направились к выходу.
А праздник жизни продолжался.
       С эстрады неслась задорная «Ламбада» в исполнении заезжей  латиноамериканской группы, перед ней вихлялась  и вопила потная  толпа гостей, а за одним из столиков два господина в смокингах  били  морду третьему.
       Утром этого же дня по Рижскому шоссе в сторону северо - запада, ровно гудя мотором несся   черный «ленд-ровер с бритоголовым водителем и сидящими на   заднем сидении Блюмкиным с Веселовым. 
       За окном мелькали  зимние пейзажи, автомобиль уносил приятелей все дальше в необъятные просторы России, обоих мучило жестокое похмелье.
       Область, в которую они следовали, была известна наличием в ней одной из президентских резиденций, посаженным за воровство и мздоимство губернатором,  а  также  наличием значительного числа  полуголодного  электората, за голоса которого шла межпартийная борьба.
       - Нужно поправить здоровье, - не выдержал спустя час Блюмкин и приказал  Димону (так звали водителя)  остановиться у придорожного  кафе под елями, с романтической вывеской «У Гоги». 
       Рядом с ним стоял внедорожник, а чуть дальше, у дымящегося мангала с двумя вынесенными на открытый воздух столиками, ели с дразнящим запахом  шашлыки под водку, хмурого вида тип и три крепких парня.
       -  Коммунисты, суки, - наклонился к Веселову Блюмкин. -  Едут куда и мы, за голосами.
       Затем все вышли из машины, Веселов заказал у небритого сына гор три  шампура   и бутылку «Старки», после чего они  встали у соседнего столика и разлили ее в стаканы.
       - Хорошо, - выцедив свой, выдохнул Блюмкин и  первым впился зубами в мясо.
       Между тем хмурый что-то сказал одному из своих парней, и тот вразвалку подошел к соседям.
       - Поворачивайте назад оглобли, «жирики», - обвел их глазами. - Ноги поломаем.
       Блюмкин в ответ послал того к  классикам марксизма, после чего началась межпартийная разборка.
       Веселов  принял в ней активное участие, и вскоре  оппоненты   ползали  по снегу,  подвывая и собирая выбитые зубы. 
       - Хорошая получилась дискуссия, - щупая заплывший глаз, прошепелявил Блюмкин. - Слышь, Олег, давай к нам, ты готовый помощник по идеологии.
       - Интересное предложение, я подумаю - ответил тот, и все трое  рассмеялись.
       Далее победу закрепили прокалыванием шин внедорожника  и еще одной бутылкой, вслед за чем, распевая    гимн ЛДПР, двинулись дальше.
       Встреча с региональным  партийным лидером впечатлила (он был местным банкиром),   и после короткой  встречи  с электоратом, которому вручили  по двести рублей        за голос,  московские гости отправились на базу отдыха, где плотно отобедав, занялись     партийным строительством с молодыми активистками в хорошо натопленной сауне.
       Потом заехали к знакомому фермеру в деревню, и Веселов ужаснулся царящим там разрухе и запустению. - Как после войны, - сказал  он. - Только   собаки, а людей нету.
       Словно в противоречие, откуда-то из  переулка вынырнула тройка  расхристанных мужиков в ватниках и,  пошатываясь, направилась  к  машине.
       -  Дайте на опохмел, кормильцы, -  сунулась в открытое окно щетинистая морда и сидящих внутри обдало сивушным перегаром.
       -  На, -  сунул в заскорузлую ладонь сотню Веселов, а Блюмкин добавил вторую.    

             «Мы железным конем, все поля обойдем!
             Соберем и посеем и вспашем..!»

радостно заорала троица и бодро заскрипела кирзачами в сторону  видневшегося неподалеку обшарпанного магазина, угол которого,   задрав ногу,  с философским видом орошала собака 
       - Ну вот, - довольно хрюкнул Блюмкин, - а ты говорил нету. - С такими орлами мы всю Россию перевернем, и  ткнул Димона в загривок, - трогай!
       Назад возвращались заполночь.
       Уставший от  политики Блюмкин мирно похрапывал, откинувшись на мягкие подушки, а Веселов  сонно глядел на бегущую навстречу  трассу и думал, а не вступить ли ему  действительно в партию. Ему нравилась работа с массами....