Три бесконечно быстрых дня или по ту сторону занав

В этот раз приветственный «поцелуй» продлился на несколько долей секунды дольше. И был не таким, как тот, первый. А, может, ей так показалось…
Солнце светило во всю, и день обещал быть хорошим. Мысли и тревоги, не дававшие ей покоя последние несколько дней, отступили. Она сидела в машине, слушала его голос и смотрела. Они ехали в незнакомом ей направлении, и это чувство неизвестности одновременно и нравилось ей и пугало.

 - Я хочу, чтобы ты послушала одну песню, - сказал он.
 - Давай.

Из колонок полилась незнакомая ей музыка, но с первых же аккордов она поняла, что ей понравится, а когда услышала бархатисто-скрипучий голос Челентано и виолончель, так любимую ей, мурашки пробежали по всему ее телу. Припев поверг ее в чувство ступора, и она не могла больше выговорить ни слова: «Mari Mari Mari Mari Ancora e ancora tu sei qui…». «Он что, специально? Ведь таких совпадений просто не бывает!!!» - пронеслось у нее в голове. Внешне она оставалась спокойной, но только она знала, как сильно забилось в ее груди сердце, и температура тела подскочила на несколько градусов. Mari было ее ником на сайте знакомств, на котором они познакомились.
- Кстати, Mari – это твой ник,  - словно прочитав ее мысли, сказал он и посмотрел на нее. 
- Мг…, - только и смогла она выдавить из себя,  - знак, совпадение, или что-то еще? Этот вопрос так и повис у нее в голове без ответа.
 
«Mari» лилась из колонок и, казалось, автомобиль закручивал виражи в такт мелодии. Поток новых мыслей и ощущений пронизывал мозг. Чувство безграничного спокойствия обволакивало ее, и это ощущение было для нее странным: она никогда  не чувствовала себя абсолютно спокойной с незнакомыми людьми. А незнакомый голос убаюкивал. Она внезапно поняла, что уставилась в одну точку и не сводит с нее глаз: ямка в уголке губ не давала ей покоя. Ей до ужаса захотелось приникнуть к ней губами, и только усилием воли она заставила себя отвлечься, но про себя подумала: «Это будет моим любимым местом…»
 
Проезжая мимо собора Св. Петра и Павла, на какой-то миг ей показалось, что она здесь уже была… ах, да, и точно, несколько лет назад, в Петергофе, но от той поездки осталось мало воспоминаний. Или ее мозг  просто захотел, чтобы их осталось мало, как часто бывает, когда воспоминания причиняют боль.

Машина остановилась у кафе. На мгновение она заколебалась, стоит ли выходить самой. С одной стороны понимание того, что он откроет ей дверь, с другой – ее «бунтарство» и недоверие к подобного рода действам… и все-таки не выдержала и выпорхнула из машины...

Оба не завтракали, поэтому быстро сделали заказ. Она невольно улыбнулась про себя, когда оказалось, что он получился почти идентичным. Он пересел на ее сторону, чтобы быть поближе. А она снова удивилась своему, уже начинающему быть не таким непривычным, ощущению спокойствия, ненапряженности и легкости, которого не испытывала никогда, находясь так близко с малознакомыми людьми. Не хотелось спрятаться или убежать, не хотелось провалиться сквозь землю или втиснуться в стену.  Хотелось бесконечно долго смотреть на полюбившееся ей место, слушать обволакивающий голос и чувствовать тепло и нежность ладони.
 
… Ожидая его в вестибюле гостиницы, она немного занервничала: она почувствовала, что он все-таки решит остаться, и это заставляло ее нервничать. Дождавшись, когда он подойдет, она поднялась с кресла, в одной руке держа букет алых роз, которые он подарил ей при встрече, а вторую протянув ему. Держась за руки, они поднялись в номер. «Боже, как здесь мало пространства! - забилось в панике ее сердце, - здесь совершенно негде «спрятаться», не найти места «для себя». Она боялась «задохнуться», боялась, что не хватит воздуха ее мыслям, места ее личному пространству, но через какое-то время успокоилась, сама не заметив, как и в какой именно момент это произошло. Просто почувствовала спокойствие и отсутствие напряжения. Все еще прислушиваясь к себе и своим ощущениям, кажущимися ей странными и нереальными, она одернула шторы и выглянула в окно. По тротуарам шли немногочисленные пешеходы, машины лениво двигались по проезжей части, и никто из них не предполагал, что сверху за ними кто-то наблюдает.

«Куда ты хочешь сходить?», - спросил он.
«Не знаю, а какие варианты? В кунсткамеру, наверное».
«А почему в кунсткамеру?».
«Ну… не знаю. Я не особый любитель подобного рода зрелищ, но мне было бы интересно посмотреть».
«Хорошо. А еще куда? В Этнографическом музее была?».
«Нет, я мало  где была в Питере, меня везде можно вести. Только  в Петергофе была, в Эрмитаже, в Исаакиевском соборе».
«Хорошо, сегодня, может, успеем куда-нибудь еще».
Он поднялся с кресла, прошел к одной из кроватей и прилег, закрыл уставшие глаза и, казалось, к чему-то прислушивается. Она подошла и опустилась на колени возле кровати, положила свою голову рядом с его, и  какое-то время просто наблюдала и слушала: свое дыхание, его дыхание, свои испуганные мысли, его спокойно текущие образы. Потом медленно подняла руку, задержалась на мгновенье, и коснулась легонько его волос.
- Какие мягкие, - подумала она вслух. Приглаживала шелковые прядки и поражалась, как волосы могут быть такими мягкими и послушными. Смотрела на него, игралась с волосами и все никак не могла поверить,  что еще сегодня утром она была в 950 км от того места, где находилась сейчас, в другом городе, в другой стране. Коснулась его лба, провела легонько пальцем по бровям, наблюдая за его реакцией. Казалось, он пребывает в безмятежности, блаженном спокойствии. Ее рука  предательски дрожала, но она ничего не могла с этим поделать. Она продолжала смотреть на него и все никак не могла понять, почему рядом с ним чувствует себя так свободно и спокойно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО свободно и спокойно, пыталась понять, в чем подвох, ждала, что вот-вот все испарится, исчезнет, не верила в реальность происходящего, боялась… боялась до безумия… обжечься, обмануться, раскрыться…

- Нужно закапать глаза, - вспомнила она вслух, скорее для того, чтобы отвлечь себя от тревожных мыслей.

Он спокойно открыл глаза, посмотрел на нее таким безмятежным взглядом, что, на миг ей показалось, что она увидела бесконечность.
 
- Закапаешь? – улыбнувшись, спросил он так, как будто на 200 % был уверен в положительном ответе.
- Я?????? Ммм… а есть другие варианты?

Буквально на днях она проделывала эту процедуру… только по Скайпу. Там было легко и даже как-то забавно. А сейчас… Она достала из коробочек содержимое, ознакомилась с составом, подготовила тюбики, снова опустилась на колени возле кровати, приоткрыла его правое веко таким образом, как он проинструктировал, и попыталась выдавить из тюбика каплю. Но дрожь в руках не позволила ей провести сию манипуляцию быстро. Прошло около 30 секунд, прежде, чем первая капля упала и растеклась по глазу. Он рефлекторно зажмурился, и слеза сбежала по его щеке. Она подхватила ее указательным пальцем и перешла к другой стороне кровати. Второй глаз ожидала та же участь. Руки продолжали дрожать, поэтому она была очень рада перерыву, который необходимо было сделать после первых капель, надеясь, что эта предательская дрожь все-таки пройдет. Через 15 минут, которые каким-то образом превратились в сорок пять, процедура повторилась, только с другим лекарством. Закапывая ему второе лекарство, она нежно коснулась губами уголка его глаза, чуть выше того места, откуда должна была скатиться слезка.

 - Мммм… мне понравилось, - улыбнулся он, не открывая глаз. Она быстро перешла к другой стороне кровати, испугавшись своего такого спонтанного поступка, и закончила процедуру.

…Он все еще лежал с закрытыми глазами, а она так и стояла на коленях возле кровати, положив свою голову возле его груди. Внезапно, открыв глаза и посмотрев на нее, он спросил:

- Ты знаешь, бывают такие моменты абсолютного счастья… но они так быстро проходят, потому что кто-то или что-то их нарушает. Но их так хочется продлить. Еще бы ей было не знать… как и то, что за взлетом следует падение, а за безудержным смехом и бурной радостью горькие слезы и боль…

- Да, - ответила она, глядя на него, подняв голову и подперев ее ладонью, - это ты к чему?
- Боюсь сглазить.
- Тогда молчи, -  улыбнулась она.

Ей и самой хотелось продлить это состояние абсолютного счастья, удержать его. И в то же время оно пугало ее. Пугало не своим существованием: оно, существование, как раз зажигало и освещало изнутри, давало силы и энергию, заставляло сердце биться чаше. Ее пугало то, что может  последовать за этим состоянием счастья. Она боялась боли, разочарования, и боялась именно сейчас, когда чувствовала себя так, как никогда раньше: свободно, легко и просто ХОРОШО. «Хорошо» - такое простое и часто используемое слово… но именно в тот момент она поняла, насколько оно объемное и всепоглощающее, способное передать и вместить в себя так много.

Он медленно поднялся и сел на край кровати. Она поднялась с коленей и стала напротив него.

- Кооошааа..., - протянул он, улыбнувшись.
- Что, ЗмЕеея?, - спросила она, делая ударение на первый слог. Казалось, они оба пробовали эти, понятные только им слова, на вкус. Она много раз проговаривала его про себя, но сейчас впервые произнесла его вслух. Здесь и сейчас слова, ощущения и чувства из виртуального мира обретали свою реальную оболочку.

Он обхватил ее за талию и привлек к себе. Она немного отклонилась, боясь, что он услышит бешеный стук ее сердца. Он приник лицом к ее груди. Она положила обе руки на его голову, погладила его волосы, нежно прижала к себе. Он еще сильнее сжал объятия.  Он вдыхал ее запах и слушал стук ее сердца. Она ощущала его аромат и слушала его мысли. Оба не заметили, сколько времени провели в таком положении, но только она почувствовала боль в пояснице от продолжительного стояния в неудобном положении. Попыталась, было, терпеть, чтобы продлить эти минуты безмятежного спокойного счастья, но боль была настолько сильной, что ей все-таки пришлось просить его ослабить объятия, чтобы принять более удобное положение.

- Присядь, - сказал он, указывая на свое колено.

Она с недоверием повиновалась, обхватив одной рукой его плечи, а второй продолжая играть с его волосами.

Незаметно они заговорили о гастрономических предпочтениях. Говорил, в основном, он... А что она могла еще добавить к его словам, если он произносил вслух ее мысли?.. Она только успевала удивляться и считать совпадения. Не могла же она, как ребенок, играть в «повторялки» и вторить ему каждый раз: «Я тоже, мне тоже…». Сидела, смотрела ему в глаза и просто улыбалась, как бы спрашивая взглядом «Неужели такое возможно?».

…Время безжалостно неслось со скоростью света. Она только что прилетела, но бессердечные часы выдавали совершенно другую информацию. Нужно было выбраться куда-нибудь  и успеть поужинать до закрытия заведений. Общими «усилиями» было решено пойти все в то же “CoffeeLove”, в котором они завтракали. По дороге на первый этаж решили на всякий случай заглянуть в баварский ресторан при гостинице. Открыли меню, читали каждый про себя, и вновь, он, словно читая ее мысли, безошибочно указывал на те блюда, которые бы выбрала и она. Она только одобрительно кивала на очередную остановку его пальца в меню…

…Выбор в «СoffeeLove» дался нелегко. Большей части того, что хотели заказать, не было, или готовилось с теми продуктами, которые не нравились обоим. Наконец, определившись с заказом, они остались, на какое-то время, наедине. И снова ей захотелось быть как можно ближе к нему, вложить свою ладонь в его, и слушать, слушать до бесконечности его голос. И неважно, о чем вещал тот мягкий вкрадчивый голос. Она знала, что мысли их текли в одном направлении. Но? тем не менее, по привычке, мозг проводил непрерывную фильтрацию всей входящей информации, чтобы потом провести свой анализ.

Вернувшись к гостинице, они решили сделать круг по Ольгиному пруду. Точнее, это ей захотелось пройтись, а он поддался на уговор. Подойдя ближе к воде, ей вспомнились строчки, которые он написал ей накануне, точнее, писали оба: она начала, а он продолжил, дописывая по строчке.

 Чай допит, погасли свечи...
 Но еще не кончен вечер,
 Ночь соблазнов будет впереди..
 Ты дрожишь и сильный ветер
 Волосы легко растреплет
 И глаза твои мне скажут жди....

«Там что, окно открыто будет?», - спросила она тогда, поежившись, сидя перед компьютером. - «Нет, это у пруда», - ответил он.  И сейчас, находясь у этого самого пруда, она подумала про себя: «Так вот ты какой, пруууд… жаль, лилий  нет…»

К ночи довольно сильно похолодало, и, увидев размеры пруда, они решили просто обойти несколько зданий и свернуть обратно к гостинице. Расстояние получилось небольшим, но из-за холодного и сильного ветра оба обрадовались, когда наконец-то вошли в теплое здание гостиницы.

Зайдя в номер, он прилег на кровать, а она, вновь испугавшись легкости своего действия, улеглась рядом с ним, обняла, запуталась ногами в его ногах и уткнулась носом в грудь. Это получилось у нее так легко и естественно, словно она проделывала эти действия постоянно, когда-то давно, в прошлом, и это вошло у нее в привычку, которую она сейчас вспомнила. И вообще, ощущение того, что она как будто знала его, знала когда-то давно, не покидало ее с той минуты, когда она увидела его первый раз, 12 марта. Будто они просто не виделись тысячу лет, а сейчас случайно встретились, и все опять встало на круги своя. И снова она прислушалась к своим ощущениям. И снова испугалась того спокойствия, того ощущения счастья, которого она не испытывала ни с кем. «Может, просто накопилось? Может, просто накопилось уже так много и хочется излить все накопившиеся чувства на кого-то? А может, это иллюзия каких-то чувств, которых я ждала так долго, боясь признаться даже себе в желании по-настоящему испытать эти самые чувства, и разделить их с кем-то? Или чувств, которые отчаялась найти, потеряв однажды веру и доверие?... может, все равно, кому дарить тепло и ласку, которые я усердно пытаюсь замаскировать под суровым взглядом и, порой, резкими и язвительными словами?…» - проносились одна за другой мысли в голове. Но она знала, что эти вопросы возникают в ее голове из-за страха, просто потому, что она все привыкла подвергать сомнению. Все и всегда. Еще ни разу в своей жизни она не сближалась так быстро с кем-то. Ей нужно было довольно много времени, чтобы подпустить человека к себе. И, даже, будучи с кем-то в серьезных отношениях, она всегда держала дистанцию и никому не позволяла нарушать свое личное пространство. Какое-то непонятное чувство тревоги, напряженности или дискомфорта почти никогда не давало ей полностью расслабиться, находясь с кем-то, порой даже, просто беседуя или находясь рядом. Но она, чаще всего, списывала это на свою интровертность. Она никогда не могла скрыть свою неприязнь к кому-то или чему-то, что ей не нравилось. Это всегда отражалось в ее взгляде, и не всегда она могла контролировать это. Порой она корила себя за такую «несдержанность», но ничего не могла с этим поделать. Если ей кто-то не нравился, она сводила общение с этим человеком к минимуму. Если же ей кто-то нравился, она была осторожна, пыталась быть рядом, но в стороне, не допуская, чтобы человек понял, что она к нему привязалась, и не позволяя никому войти в свою душу…

А здесь и сейчас все происходило не по обычному сценарию. Все было по-другому. Это был страх новых, непонятных ей ощущений. Это пугало ее. Она не могла понять, почему ее так тянет к этому человеку, почему ее губы все время расплываются в улыбке, почему так хочется остановить время и продлить эти мгновения, почему все получается так естественно, почему она делает то, что ей хочется, не анализируя своих действий, и почему, в конце то концов (!) ей этого хочется.

Она оторвалась от его груди и посмотрела на него. Он лежал, смотрел на нее и гладил по волосам. Оба перевернулись на бок и подперли руками свои головы, так и продолжая смотреть друг на друга. Он гладил ее по волосам, а она пропускала свои пальцы сквозь его податливые волосы, проводила пальцем по щекам, бровям, губам. И оба молчали. И оба чувствовали себя комфортно в своем молчании. Он попытался приблизиться к ней, но она рефлекторно отклонилась, сползла немного вниз и снова уткнулась лицом ему в грудь. Она уже знала, что то, о чем они говорили накануне по скайпу, произойдет, хотя до последнего момента не верила в это и даже не хотела об этом думать. До момента сближения с кем-то проходило приличное, а иногда и неприлично долгое время. Ей нужно было привыкнуть к человеку, почувствовать его,  понять, доверяет ли она ему, хочет ли она этого, что чувствует, и еще много разных «нужно». Но в этот раз каким-то неведанным ей образом ее «приемники» настроились в сверхбыстрые сроки. Она ясно отдавала себе отчет в том, что здесь не последнюю роль сыграло их виртуальное общение. Она прекрасно помнила, когда его рука впервые «скользнула по ее аппетитному изгибу», что слегка насторожило ее, а продолжение этой «игры» совсем повергло в шок ее мозг, о чем она попыталась тактично его предупредить:

 [27.03.2013 1:03:07] masha: они в шоке, отказываются работать и не реагируют на внешние раздражители...

Он пропустил это мимо ушей (или глаз) и продолжал. Но увидев  на экране компьютера«

 [27.03.2013 1:10:43] Орлов Евгений: Я раздвинул своими губами твои и начал ласкать языком твой бугорок....
[27.03.2013 1:15:23] Орлов Евгений: Движения языком становились все интенсивнее и сильнее» ее вообще парализовало. Она не могла заставить себя написать и строчки. Хотелось просто захлопнуть ноутбук, натянуть на голову одеяло и уснуть, а наутро проснуться, ничего не помнив. Пальцы отказывались писать что-либо. Несколько минут она лежала в оцепенении.  Единственное, что она смогла тогда из себя выдавить, было:
[27.03.2013 1:17:52] masha: мдаа... ему, видимо, наплевать...
[27.03.2013 1:18:32] Орлов Евгений: Что случилось ?
Что она могла ответить?...Ответ о том, что у нее сейчас просто разорвет мозг, его вряд ли устроил бы, да и сомневалась она, что он вообще поймет, о чем она. А объяснять что-либо сейчас она не хотела. Да, писать можно что угодно и кому угодно, но для начала ей необходимо было это почувствовать и понять. Она могла писать и выражать только то, что действительно переживает и испытыват, что совпадает с ее чувствами. А сейчас ей предлагали поставить с ног на голову ее мироощущение, наплевать на свой «дискомфорт» и требовали «продолжения банкета». Пытаясь абстрагироваться от ситуации, она начала писать от третьего лица, но это не помогло восстановить эмоциональное равновесие. В конце концов ее мозг возопел:
 
 [27.03.2013 1:30:04] masha: что я

А в ответ увидела: « [27.03.2013 1:30:58] Орлов Евгений: Прекрасные чувства в этот мир :) :* :* :* :* :* :* :* :*»

«Да уж, - подумалось ей в тот момент, - прекрасней некуда».

И все-таки в тот день, 27 марта, он ее «сломал»… потом писать было гораздо легче. Но ощущения реальности «происходящего» порой очень пугали ее.

И сейчас, находясь совсем близко с ним, она словно вспоминала пережитые тогда эмоции.

Она снова вернулась в прежнее положение, подперев рукой голову. Она смотрела в его глаза, такие мягкие и нежные, а иногда и с лукавой смешинкой, гладила по щеке, касалась так полюбившейся ей ямки-шрамика, но старалась долго не задерживать на ней свой взор, потому что при взгляде на нее начинала таять как мороженое, оставленное посреди стола на жаре, и никак не могла понять, почему этот малюсенький, практически незаметный, кусочек его кожи так действовал на нее.
 
- Коооошааа, - протянул он, - ты такая красивая…

- Шшшшшшшшшшшш…, - приложила она свой указательный палец к его губам.

- Коша боится…, - улыбнулся он, а его глаза еще больше наполнились нежностью. Казалось, эта нежность сочится сладкой тягучей субстанцией, заполняя собой все пространство вокруг, обволакивая, успокаивая и притягивая. В этом взгляде хотелось раствориться, забыться. Было такое ощущение, что время остановилось, здесь и сейчас, были только он и она. Она ничего не видела, кроме его глаз и той бесконечной нежности, которую они излучали.

В ответ она смогла только покачать головой, потому что комок подступил к ее горлу, а во рту пересохло. Боялась ли она?.. и да, и нет… боялась своих новых ощущений, боялась открыться, ошибиться, обмануться, обжечься… но какое-то неведомое ей чувство шептало на ухо, что страху здесь не место.

Он снова приблизил к ней свое лицо. На этот раз она не отстранилась. Теперь они были совсем рядом. Он пристально смотрел ей в глаза, а она не отрывала взгляда от его глаз. Его рука скользнула по ее бедру, забралась под платье, и она почувствовала его теплую ладонь на обнаженной коже своего живота. Он продолжал неотрывно смотреть на нее, словно наблюдая за ее реакцией. А она, удивившись своему спокойствию, прислушивалась к его рукам и ласкам. Ее рука изучала его плечи, грудь, шею. Она расстегнула несколько пуговиц его рубашки, чтобы добраться до теплой кожи. Его рука нежно перешла на ее поясницу. Он привлек ее еще ближе к себе. Мгновенье, и они стали еще ближе. Еще одно мгновение, маленькая пауза, и их губы слегка соприкоснулись, потом еще и еще раз, медленно, словно дегустируя новое лакомство. Она чувствовала его мягкие нежные губы, и, казалось, эти ощущения уносят ее за пределы этой комнаты. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вернуться к реальности после первого поцелуя. Она видела перед собой его глаза, но не могла понять, что происходит. Он уложил ее на спину и склонился над ней. Их губы вновь встретились. Она почувствовала его руку на своей груди и подалась ему навстречу. «Что происходит?, -  не давал ей покоя вопрос, - Почему меня с такой силой тянет к нему? Почему хочется раствориться в его объятиях и поцелуях?». Она присела на кровати, подняв руки, чтобы ему было удобней снять с нее платье. И снова лишающий воли поцелуй. Он ласкал ее грудь, плечи, руки, а она пыталась покончить с пуговицами на его рубашке. Справившись с последней, она начала снимать с него этот кусок материи, мешавший чувствовать ей тепло его обнаженной кожи. Он приподнялся на колени, начав стаскивать с себя рубашку, а она в это время занялась его ремнем. Через несколько мгновений брюки лежали рядом с рубашкой. Она подняла таз вверх, помогая ему освободить ее от колготок, затем привлекла его к себе, желая вновь ощутить вкус его губ. Повернувшись на бок, она обвила его бедро своей ногой, прижавшись к нему сильнее. Оторвавшись от его губ, она снова посмотрела в его глаза, прикусила свою нижнюю губу, провела нежно ладонью по его лицу, поцеловала в уголок губ. Он перехватил ее поцелуй. Она почувствовала, что хочет его, хочет его безумно. Ее рука потянулась к его ягодице и слегка сжала ее, потом скользнула к низу живота. Она почувствовала его горячую ладонь у себя на животе, его пальцы настойчиво спускались в ее трусики. Она подалась им навстречу. Еще мгновение, и она снова лежала на спине. Она потянулась к его бедрам, чтобы избавить его от нижнего белья. Он не спеша стянул с нее трусики, провел ладонью по ее груди, животу, внутренней поверхности бедра, словно наслаждаясь произведением эпохи высокого Возрождения. Она слегка развела ноги, чтобы позволить ему разместиться между. Он склонился над ней, с нежностью смотря в глаза. Она скользнула рукой по его животу, провела по бедрам, ягодицам, провела тыльной стороной ладони по его промежности и легонько сжала мошонку.

-Я тебя хочу, - почти прошептал он.

Она ответила ему взглядом. Он лег на нее почти всем весом своего тела, они вновь слились в поцелуе, и она почувствовала его член на своем животе. Она подала таз вперед, желая, чтобы он вошел в нее. Но тут же стремительный поток новых мыслей пронесся в ее голове: «Презерватив! Где презерватив? Я его не знаю. Нет.. Он меня не знает. Нет , снова не то. Мы друг друга не знаем». Но что-то нашептывало: «Доверься…» На мгновение она успокоилась: «Да, доверяю… он мне доверяет. Я доверяю…», но сразу за этим: «Скольким еще он доверился? А что, если?... нет, не может быть… может, они… да какая разница?! Все равно ведь… но как же?...» Желание боролось с недоверием, доверие боролось со здравым смыслом. А происходящее шло своим чередом… Она приподняла свой таз, помогая ему войти в себя. Ее словно ударило током, грудная клетка на миг взмыла вверх, словно от разряда дефибриллятора, она оторвала голову от подушки и прикусила его плечо. Несколько мгновений оба оставались в неподвижности, словно прислушиваясь к законам новых, неизвестных им ранее планет. Она думала, что закричит, но желание сохранить эти ощущения позволило вырваться из груди лишь глубокому стону. Настроившись друг на друга, они продолжили движение. «Сейчас он смог бы сделать со мной все, что угодно, - подумала она, - ну, или почти все…»

…через один час двадцать четыре минуты оба сдались, рухнув на кровать без сил. К непонятному ей чувству блаженства добавилось вполне понятное чувство жажды.

- Хочешь пить?  - протянул он ей стакан с водой.

- Даааа…, - она взяла стакан из его рук и сделала несколько глотков, оставив ему большую часть.

Утолив жажду, они снова улеглись на кровать. Она положила свою голову ему на грудь и стала рисовать невидимые узоры на его груди и животе. Он гладил ее по волосам, словно играясь с ее мыслями. Она пребывала в состоянии блаженного спокойствия, он, казалось, тоже. Только новые мысли и вопросы все продолжали атаковать ее. Они струились непрерывным потоком, возникая один за другим или одновременно, перемешиваясь, переплетаясь, сбивая ее с толку все больше и больше. «Откуда во мне взялось это непонятное чувство покорности?...  и почему мне хочется идти навстречу, а не делать шаг назад, как бывало обычно?... почему я чувствую себя так естественно?... почему мне так хочется находиться рядом с этим человеком, которого я вижу лишь второй… нет, все-таки, можно считать это первым… раз в своей жизни?... какие силы так притягивают меня к нему?.. и с каких это пор я стала испытывать оргазм  с первого раза? Помнится, это мне, порой, давалось не совсем легко, даже зная человека и привыкнув к нему… как мне казалось… хотя, наверное, все-таки, казалось, что знаю и доверяю…» Эти и еще сотни «почему, «зачем», «как» и «откуда» суетились у нее в голове. Она почувствовала себя маленькой девочкой, которая забрасывает родителей вопросами, такой маленькой «почемучкой», которой она была в детстве. Только сейчас на свои вопросы она была вынуждена искать ответы сама. С этими мыслями она и не заметила, как отключилась и уснула у него на плече, запутавшись ногами в его ногах…

Утро следующего дня началось в часов 14.

Продолжение следует