Время...

   Время течёт, как бурная река. Не та, что лениво несёт воды между берегами, а стремительная — с поворотами, подводными камнями, то звенящая на солнце, то исчезающая в мутной пучине. Ты не управляешь ею — ни веслом, ни рулём. Всё, что тебе остаётся, — стоять на берегу, смотреть ей вслед и шептать: «Вот это ушло... и это тоже…»
Оно не спрашивает. Оно просто уходит.

— Привет! — голос прорезал шум толпы, как луч сквозь хмарь. — Так давно тебя не видела! Что нового? Как дети, внуки?

Я обернулась. Всё в ней — в вопросе, во взгляде, в знакомой улыбке — напоминало о прошлом, которое вдруг, без предупреждения, врезается в настоящее. Как та самая река — в берег.

— Ну… как тебе сказать, — я улыбнулась, но уголки губ дрогнули сдержанно. — Жизнь... похожа на младенца, который только что пописал. Пока тепло — всё хорошо. А потом — мокро и холодно.

Она прыснула со смеху. Узнала. Узнала мою манеру говорить странностями вместо истины.

— Ты всё такая же. Поэтичная и беспощадная.

— А как иначе? Про чёрные и белые полосы говорить не хочется — слишком дёшево и банально. А новости… всё чаще пахнут больничными коридорами. Когда на твоих глазах стареют родители. Меняются. Уходят. А ты сама — не становишься ни моложе, ни лучше. Пятница уже не радость. Она как будильник, звонящий в лицо: «Ещё неделя ушла». И год… ускользнул. Как капля в ту реку.

Она кивнула. Низко. Словно потеряла что-то важное, безвозвратное.

— Ну а ты? — спросила я, чтобы нарушить тишину.

— Рутина. Дети, внуки, врачи…

— А выглядишь отлично! Цветёшь?

— Та же история, — пожала я плечами. — Ха-ха… Цветут только кактусы в пустыне — колко и на выживание.
Если бы можно было взять в кредит не ипотеку, не машину — а время… Я бы взяла. Несколько лет. Честно. Без процентов. Просто — чтобы дожить красиво.

— Вот-вот… — её голос стал тише. — Иногда страшно от его власти. От этой скорости. Пощады ведь не будет ни одному.

— Это не пессимизм, — сказала я. — Это просто факт. Время — агрессор. Ему мы неинтересны. Оно уходит. А мы… остаёмся. На берегу. Смотреть ему вслед.

— Но ведь бывают и гедонизмы, — напомнила она. — Маленькие. Вдруг заходят в гости, как случайные прохожие. Садятся рядом. Предлагают кофе.

— Да, — улыбнулась я. — И если повезёт — остаются на ночь.

Мы замолчали.
Время текло мимо, как всегда.
А мы — всё ещё здесь. Живём…
— Знаешь, — сказала я, — единственное время, которое тянется, как резина, — это очередь к нужному врачу.
— А если частно? — переспросила она.
— К хорошему врачу и за деньги тоже надо ждать.
— Хм…
— Деньги время не ускоряют, — добавила я.
— Только старение, — усмехнулась она.

Мы засмеялись.
И стало легче.
Хотя бы на этот момент — здесь и сейчас.

Н.Л.(с)