про чувствы почесывающихся ахтунг - маты

Висели на виселице два графомана. Мертвые. И один спрашивает « не соблаговолите ли вы разлагаться изящьнее, согласно четырехстопочному штангенциркулю», а другой отвечает «да вы уважаемый, графоман в психиатрическом смысле, а не в нашем, благородном литератураперчевом. И повесили вас зря, слогом наперед». « А вот и нет. Не зря ужели, алел я ланитами девам при теле и персях. Я член и союза писателей и просто, публиковался в журналах и газетах и имею книги толстые». « что же вы сразу не сказали, коллега, я вижу следы ваши всюду успеха» и стали они разлагаться дальше, но уже деликатней

 

Читал ли Элвис перед смертью книгу члена союза писателей? Ни ***. Роббинса он читал. А хочет ли Паланик вступить в члены союза писателей. Ему как бы похуй куда его запишут. Хоть в мороженщики. Эскимос заблудившийся в австралии и так знает кто такой почтибрат Бреда Питта и что-то там про мыло, мордобитие и пигмеев — спецагентов.

 

Кыштымский эсквайр конечно уважаемый журнал в сортирах транссиба, ввиду отсутствия глянцевых фотографий часов за 40 тысяч розовых денег. И кто-то из страждущих даже успевает прочитать абзац бессмертной « Оды гражданина и патриота к весне» на перегоне Нижние Сычки — Улан-Батор. И после грустит, глядя в окно на мельтешащие синие бескрайние дали. И почему то неотвратимо вертится в пролетарском мозгу застрявшая рифма к слову «заебали» и какие-то танцующие ****и с пирсингом в трусах с кружевами.

 

Жил был в деревеньке Лондон графоман Уильям по фамилии Блейк. И издавал свою книжицу за собственный счет. И через двести лет стала она стоить как бентли и не смог старина Уильям позволить себе собственную книжицу, потому что был небогатым покойником. И встал он напротив Лондонского мавзолея и сказал громко и по старо-англицки — «суки». На что ему справедливо ответили из пулемета.

 

«А вы гражданин хароший даже не Блейк. Ваша фамилия, Вольдемар, по паспорту Курицин, а по призванию — Тупицын. Так и запомните» Нет, аукцион кристи чрезвычайно консервативные капиталистические милитаристы. И я никогда больше не отдам вам ни одной своей бессмертной книги на перепродажу, плачьте, тираны, взрыдните, но стоек я буду как перст Калевалы. «Ступайте, Владимир, ваш скуден и ум и словарный запас и мошонка покрылася мхами с другой стороны, там где юг ныне алым закатом горит»

 

Поэтому используя стопку книг собственного сочинения в мемуарах и прозе в качестве подставки повесился немолодой, небритый и талантливый номер два. А номер один уже давно поеден был на треть.

 

Так и повелось с тех пор на севере. Коли графоманство зудит, и мази не помогают — виси и указывай направление ветра

(с) написано по моему году в 2011-м, по поводу ненависти к паетам, само собой