Утро

   
   Утро — вещь подозрительная. Только открыл глаза — и всё, попался. Назад дороги нет. Простыня сбилась в комок, волосы — как после дежурства на иерусалимском сквозняке, на щеке — автограф подушки. Тело недовольно, душа молчит, а мозг выдвигает ультиматум: либо только вода, либо забастовка.

Первые шаги — как у космонавта без гравитации. Дверной косяк — как всегда, с неожиданным появлением. В ванной — сцена из фильма ужасов:
— Это я? Серьёзно?  А на госуслугах кто?! Фотошоперша?

Зеркало молчит. Но молчит выразительно.
— Ишь ты, любимое… Опять всю правду выдало. Сегодня я тобой не довольна. Очень даже.
И мысль сбоку: «Без диеты и фитнеса не обойтись». А как быть с фруктами утром? Тоже отменить?  Патетика, тьфу.

На кухне — вечная дилемма: поесть или сделать вид, что ты — просветлённая и живёшь одной водой с лимоном.
— Ладно. Поем. Завтра начну. Завтра — день начала новой жизни. Ну или с понедельника. Или с весны. В крайнем случае — с реинкарнации.

И тут — дзынь-дзынь! На экране — «Лена».
В голове — «Беги, глупец!» Но палец уже нажал «ответить».

— Приветик! Ну как ты?

— Нормально... вроде, — отвечаю. — А что тебя, конкретно, интересует?
(Вопрос моей любимой свекрови. Царство ей небесное. Но формулировка — бессмертная.)

Лена — в ступоре. Секунды три — тишина. Потом нашлась:
— Ну... как ты себя чувствуешь?

Хочется сказать: «Хреново», — но не солидно как-то. Поэтому:
— Нормально. С отклонениями. Хотелось бы лучше.

— Не поняла, — мычит в трубку непонятливая.

— Может, сходим в ресторанчик? — бодрится она, как будто мы обе не знаем мою реальность.

— Лен, мне бы до кухни доползти и обратно… Дела пенсионные, понимаешь. Главное — башка работает. Она бы только не подвела, милая.

— Ну, ладно… пока, — и отключилась.

Мать моя женщина… Слава Богу, разговор не скатился к таблеткам и диагнозам. Нет чтобы — о высоком. Просто лёгкое утреннее недоразумение. Как жизнь.

И вот ты снова одна. Наедине с лимонной водой, с зеркалом и с собой.

Мечтаешь: стать Wi-Fi роутером. Чтобы не разговаривать. А просто мигать лампочками.
Молча.
С достоинством.
И чтобы тебя никто, никогда… не спрашивал:
— Ну как ты?