Его звали - Мишка

Мы часто не замечаем возле себя простых и незаметных, вроде бы людей. Но вдруг оказывается, что именно эти незамысловатые люди своей твердостью духа, умением трудиться, способностью выстоять в тяжелейшей ситуации заслуживают гораздо большего внимания и уважения, чем многие публичные личности.

        Его звали - Мишка. Фамилии не помню. Обычный невысокий паренек, ничем не приметный. Но сразу чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила, несгибаемая ни при каких обстоятельствах воля, способность помочь, не бросить, довести дело до конца. Он был механиком-водителем гусеничного тягача из приданной нам "мабутной"(так десантники называют другие рода войск) части, просто солдат. Солдат-срочник по имени - Мишка.

Меня назначили старшим технического замыкания колонны усиленного батальона псковских десантников, который менял свое место дислокации и уходил куда-то в Чеченские горы. Наша задача - обеспечить прибытие всех машин колонны в конечный пункт. Любым способом. Два бойца контрактника-технаря со мной на броне. В самом крайнем случае, если машина ремонту не подлежала - личный состав к себе на броню, машину - с дороги, в ущелье. Но это самый крайний случай. Забегая вперед, скажу, что мы с Мишкой с поставленной задачей справились и без этого.

Начали движение ранним утром. Март в горах - это красота, скажу я вам. Туман стелется по лощинам, где-то уже пробивается зелень, где-то лежит снег, сопки в лучах солнца переливаются алмазным блеском, а вот под ногами - грязь. А под грязью - ледяная корка. И дорога по этой, слега подмерзшей грязи, все время вверх. По горам, по серпантину. Когда впереди идущая машина скрывается за поворотом, а те, кто сзади еще не показались, то ты ощущаешь себя одиноким странником, путешествующим по миру в поисках душевного покоя. Если бы так. Если бы не постоянное ожидание выстрела из-за любого камня, дерева, с любой сопки. А когда проходишь горные чеченские села и смотришь на стоящих вдоль дороги стариков-аксакалов, молодых и старых женщин, детей, показывающих тебе средний палец, или проводящих большим пальцем по горлу, невольно спрашиваешь себя -где же я встречусь с вашими мужчинами, ведь ни одного парня от восемнадцати лет, ни одного мужика до сорока пяти сейчас нет среди вас, мои чеченские друзья, так где же они?

Мы шли самыми последними. Позади только машина боевого охранения. А впереди длинная колонна из более чем пятидесяти машин, колесных и гусеничных, которые все должны дойти.

В боевом охранении сзади на БМД(боевая машина десанта), отделение под командованием лейтенанта Сорокина. Павла Сорокина. О нем и о его друге лейтенанте Коломейцеве Васе расскажу потом. Отдельно. Это уникальные люди. А пока – продолжу про марш по чеченским горам.

Наши приключения начались уже раньше чем через пару часов после начала движения.

        Впереди перед нами шел кузовной колесный автомобиль "Урал", в "Урале" - ящики с выстрелами для САУ (самоходная артиллерийская установка). Водитель - молодой совсем, наверное, из последнего призыва. Скорее всего, и ездить-то толком не умеет. А тут- ночь не спать  - машину готовить, а утром вперед, в горы. А в кабине-то тепло. Печка работает на полную. Не дай бог майор - старший машины прохладу почувствует. Даже окно приоткрыть не разрешает. Это не у нас с Мишкой на броне, где продувает со всех сторон. Это совсем как на курорте. Ни ветра, ни дождя, ни холода. Вот и уснул солдатик. А как тут не уснешь уставшему, под ровный гул двигателя, в тепле, на мягком сидении. Скрылся "Урал" впереди за поворотом, через пару минут и мы эту скалу объехали, а "Урал" уже задом на нас катится.

        Как водила заснул - неуправляемый автомобиль вместо того чтобы налево по дороге повернуть, вперед в горку поехал. Тут солдатик за рулем, видать, проснулся и испугался. Руль и педали от страха бросил, а "Урал" назад вниз по дороге покатился. И тут мы такие с Мишкой из-за скалы выкатываем. Прямо под него. Нам и деваться-то некуда. По дороге - нас догоняет боевое охранение. Сзади по направлению - пропасть, слева - она же. Справа - гора. А впереди - он - "Урал", а нем - снаряды.

         Я глазами как будто кино замедленное снимал. Задний борт "Урала" медленно так, но все ближе и ближе. А мне не страшно - интересно жутко- чем же это закончится. И Мишка мой фрикционы зажал и сидит, смотрит, а кругом горы, тишина, спокойно так. Я Мишку, как во сне, медленно (так мне казалось) беру за воротник и начинаю потихоньку вверх тянуть. Контрактникам знак подаю. Думаю - если что - рывком вытащу, и вместе на гору выпрыгнем. А до заднего борта "Урала" уже метров двадцать всего осталось. Все, думаю - пора. Для прыжка как пружина сжался весь. Вдруг "Урал" пошел правее, правым задним колесом наехал на пригорок. Медленно так наехал. И так же медленно на бок перевернулся. В десяти метрах от нас на левый бок - спокойно так - плюх.

         А из него ящики со снарядами падают, открываются, и снаряды по камням со стальным таким глухим звуком - бам, бам, бам, бам. Прыгать куда-то бесполезно, если взорвется, то всех накроет вместе с охранением, а сверху еще и камнями завалит - поэтому сидим - смотрим. И считаем - бам, бам, бам, бам, бам... бам.

Все. Все что могло выпасть - выпало, что могло выкатиться - выкатилось, что могло взорваться... - не взорвалось.

Мы с Мишкой так же молча сидим на броне - смотрим. Еще минут пять сидели и молчали. Я не знаю, о чем Мишка думал, а я ни о чем. Ящики считал. И снаряды. И контрактники сзади молчат.

Это молчание нарушил старший этого "Урала" – майор. Выскакивает он из кабины, вытаскивает оттуда солдатика – «водилу», и кулаком ему в лоб - бац! Солдатик падает. Майор поднимает его и снова бац - в лоб. И мат. Отборный. Офицерский. Сон, видать, из водителя своего выбивал. Запоздал, милый. Чуток пораньше бы.

Подполковник наш откуда-то взялся. Наверное, из впереди шедшей машины. Оттащил он майора от солдатика. Остыли все. И мы уже в реальность вернулись. Спрыгиваю с брони. Иду к "Уралу". Ну вот, Мишка, началась наша с тобой работа. И полутора часов не прошло, как поехали, а уже началась. А что же впереди?

Все вместе: солдатик-водитель, майор, подполковник, бойцы из охранения, контрабасы (контрактники) мои, я, Мишка - сложили снаряды обратно в ящики, сами ящики - пока в сторону, чтоб тягач наш мог пройти. Я впереди тягача пячусь задом, показываю Мишке как проползти между лежащим на боку "Уралом" и обрывом. Молодчина, все-таки у меня «механ» - полгусеницы над пропастью висело, камешки вниз сыпались, но ведь прополз! Цепляем "Урал" за левый крюк. Оттаскиваем вперед к повороту, так чтобы справа было посвободнее. Потом опять все, скопом, кто с палкой, кто с ломом. До сих пор понять не могу как, но поставили "Урал" на колеса. Был, правда, один интересный инцидентик, но о нем отдельный рассказ. Водила с фингалом под глазом - в слегка помятую, но уже родную ему кабину. Перекрестился… Завел. Сдал назад. Загрузили обратно ящики. Трогай родной. Не спи больше. Майора своего- крестника - не забудь.

Ну вот, где-то на час отстали от своих. Грузовики рванули, и не видно уже, а мы с Мишкой ползем по грязи, и БМДэшка сзади,- вот и вся компания. И кругом горы, незнакомые, а у меня в планшете карта с маршрутом, чтоб не заблудиться. Достал компас. Сориентировался. Все -вперед. Задачу техзамыканию никто не отменял.

Дорога пока без развилок - одна, впереди следы колонны, не заплутаем. Ползем. Еще часок прошел. Впереди горка, уклон большой. И под этой горкой с десяток машин. Буксуют. И на подъеме пара. Тоже буксуют. Вперед никак, а назад страшно - можно в пропасть съехать. И "Урал" наш тоже тут. Водила нас увидел- улыбается. Ну вот, Мишка, приступаем к выполнению своей основной задачи.

Сначала нужно вытащить тех, кто наверху. Контрактников у подножия оставил. Там "ЗИЛ"(грузовой автомобиль на колесной базе, чуть поменьше "Урала") связистов с перегретым движком стоял - пусть проверят, может еще оживет. Я пешком впереди, Мишка на тягаче сзади. Ползет за мной, а я иду по этой глинистой жиже, и каждый шаг все тяжелее, грязь налипает все больше, да и в горку не очень-то легко. И тягач на гусеницы эту глину наматывает. Но ползет. Уверенно ползет. Полгорки проползли. Ну вот и первые клиенты - "ЗИЛ" и "БТР"(колесный бронетранспортер). Первым потащим БТР - он выше. Обходим его. Сначала я - пешком, потом Мишка - на гусеницах. Задний ход. На буксир. Теперь наверх. Уже вместе, в сцепке.

         Я сел на броню, и понял, почему Мишка просил перед этим выездом новые гусеницы. Тягач под нагрузкой продавил грязь, и гусеницы, лысые гусеницы стали проскальзывать по промерзшему грунту, и, тягач, по этой разбитой дороге стало водить из стороны в сторону, от стены до обрыва, от обрыва до стены, и снова - до обрыва.

        Сука зампотех (заместитель командира батальона по технической части), гусеницы зажал. Сам бы тогда за рычаги и садился. Вернемся - покрою трехэтажным.  А пока, давай, брат, Миша, вытаскивай и себя, и меня, и всю эту технику. Только от тебя сейчас зависит, придет батальон на новое место дислокации боеспособным подразделением, или порубленной на куски, выведенной из строя техникой, частью. Только от тебя, брат мой, Мишка.

        Вряд ли в этот момент он думал своей невероятной значимости. Он просто выполнял свой долг. А я снова сидел над ним на броне, упершись ногами в металл тягача, держал Мишку за воротник, и напрягался, готовясь к прыжку, всякий раз, когда гусеницы зависали над пропастью, и выдыхал, расслабленно, когда нас тащило к скалам. Когда вспоминаю это, то ладонь левой руки моей так и чувствует этот замасленный цигейковый воротник грязного Мишкиного бушлата, до сих пор ощущение того, что этот воротник сильно сжат моей рукой не покидает меня.

Вытащили мы БТР, и ЗИЛ вытащили. И еще с десяток раз спускались по этой горке и поднимались с очередной машиной вверх, рискуя свалиться вниз или удариться об отвесные стены. И не упали мы, и не ударились только потому, что чья-то уверенная рука вовремя зажимала нужный рычаг, и чьи-то опытные ноги правильно нажимали на газ и сцепление. Спасибо тебе, Мишка.

Ну вот, остался ЗИЛ связистов. Спускаемся. Судя по лицам моих контрактников - ему одна дорога, и явно не с нами. Подбегает ко мне лейтенантик молоденький  - старший этого ЗИЛа, и, со слезами, правда - со слезами: "Мужики, пожалуйста, не бросайте машину. Вся батальонная связь в ней, весь – «кунг»(закрытый кузов, часто отапливаемый) - одни радиостанции. Нельзя ее бросать." Переглядываемся с контрактниками, с Мишкой. У нас для такого случая только жесткая сцепка. Но она коротковата. Сзади у тягача ковш треугольный торчит, - аккурат пол "морды" этому ЗИЛу снесет на поворотах пока доедем, вместе с движком снесет. Лейтенанту все равно, что с движком будет. Ему «кунг» со станциями связи дорог. А двигатель на войне заменить - как два пальца об асфальт. Цепляем. Поехали.

Этот подъем дался посложнее, чем предыдущие. Те машины сами колеса свои крутили, а ЗИЛ - мертвый, и тяжелый зараза. Но ничего. Вытянули, и снова колонну догонять, уже с прицепом.

Отстали еще часа на полтора от всех. Уже есть хочется. Достаем сухпаек. И прямо на броне, кто тушенку, кто кашу, Мишка галетами перебивается. Мы ему их тушенкой мажем и в рот засовываем. Так и идем. Без остановки. По следу. Ну и по карте. ЗИЛ сзади на жесткой сцепке мотыляется.

А впереди еще с пяток таких горок нас ждало. У подножия каждой отцепляем уже ставший родным ЗИЛ, вытаскиваем наверх всех буксующих, возвращаемся за ЗИЛом и снова ползем за колонной с очередным отставанием на час полтора от каждой такой горки.

       На последнем подъеме интересная была ситуация. Мы отцепили свой ЗИЛ, подцепили какой-то другой и потащили его наверх. А вот почти на самом верху нас ждал сюрприз – дорогу перекрыла буксующая БМДэшка, которая пыталась вытащить на горку (тоже на буксире) заглохший БТР. Я с ходу принимаю решение. Мишка, подползай сзади к БТРу и подтолкни его чуток. Картина была, скажу я вам…

        Сказка про репку. Первая БМДэшка тянет на буксире БТР и сама буксует при этом. Наш тягач подталкивает этот же БТР своим носом в задний борт, чтобы буксирующему задачу облегчить. И сами мы при этом тащим на сцепке другую машину. Тянем-потянем, тянем-потянем. Так всех и вытянули!

        В итоге, отстали от своих, в общей сложности, часов на шесть. Стемнело уже. Дороги не видно. Колеи, соответственно, тоже. Куда ехать – одному господу известно. Стало страшно. Сами представьте. Чечня. Горы. Темно. Только белые пятна снега отсвечивают от луны. На броне еще и холодновато. А нас всего две машины – тягач, обремененный ЗИЛом, и БМД боевого замыкания. И на две машины десять человек вояк, двое из которых офицеры. Но в такой ситуации, если честно, боишься больше не за себя, а за пацанов, чьи жизни тебе доверены. Им ведь кроме тебя сейчас не в кого верить, не на кого надеяться. И тебе тоже не на кого ..., кроме себя.

          Достаю карту. Включаю фонарик. Пытаюсь сориентироваться. Курвиметром отсчитал пройденный маршрут. Определил примерно место своего положения. Стал привязываться к местности. Последний раз делал это на учениях. Сказать, что разница велика – значит не сказать ничего. В этой темени, на этой незнакомой дороге, по этой устаревшей карте – привязаться практически невозможно. Но вроде определился. Скоро должен быть поворот направо, за ним дорога пойдет вниз, потом мост и селение. Ползем и ждем этот поворот.

         Ползем. Что-то уж как-то долго ползем. И дорога все вверх и вверх. К темени добавился горный туман. Фары тягача едва его прорывают. Стало конкретно холодать. Что-то долго. Очень долго. Карта в руках, но черт сейчас что разберет в таком тумане… Вдруг из тьмы к тягачу метнулась тень. Я сжал сильнее автомат. Голос. Русский. Вы кто? Что вы е.. вашу мать здесь делаете? Объяснились. Спросили про колонну. Ответ.  Какая на… колонна. Вы в горы далеко уже ушли. А мы здесь в засаде «чехов» ждем. Чуть вас не рас…ярили…

        «Япона» мать! Давай скорей разворачиваться. Скажу точно, что до поворота нужного мы долетели в разы быстрее, чем до этой засады. Нашли. Свернули. Прошли и мост. И селение. Нашли следы колонны. Уже от этого селения ориентироваться легче. Маршрут наметил. Дальше поползли. Где-то, через час еще одно селение. Уже горное. По нему ползем и видим, что мы в нем не одни. По улицам спецназ в масках между оградами снует. Зачистка здесь. Боевиков ищут. Господи, что ж нам так везет-то. Ходу отсюда. Ходу.

        Прошли еще пару селений с мусульманскими кладбищами на окраинах. В полной темноте. Не знаю почему, но как только кладбище начиналось, мне фильм из детства про «Неуловимых мстителей» сразу вспоминался: «И тишина… И мертвые с косами стоят…»

        Кстати, радиосвязи с командованием колонны не было. Пропала с самого начала движения. Может быть поэтому это командование про нас и забыло?..

        Мы об этом узнали, когда, наконец, доползли до наших. А там – палатки уже расставлены, выставлено охранение, поужинали все еще пару часов назад. И теперь народ отдыхал после длительного марша. Полковник – старший колонны, давно уже принял доклады от начальников всех уровней о том, что личный состав марш совершил, оружие в наличии, происшествий в ходе движения не случилось, и тоже уже в своей палатке к отдыху готовился. Появление в лагере машин технического замыкания и боевого охранения его, конечно, сильно удивило, так как он уже доложил командованию группировки, что весь личный состав и вся техника на месте. Слава богу, что пароль сменить не успели, в лагерь пустили, признали, стало быть.

       Но к такому отношению командования к своим подчиненным на войне нам не привыкать. Поэтому после доклада, передал связистам их, с развороченной мордой, ЗИЛ, и разместил своих бойцов по палаткам, где места нашел, а сами с Мишкой решили в тягаче переночевать.

       Холодно, конечно в железном корпусе зимой спать. Жестко. Неудобно. Во все места что-то утыкается, давит, а сверху на спальник конденсат с металла от твоего дыхания капает. Но устали так, что уснули почти моментально. Как на перине. И вдруг по броне стучат. Выползаю из спальника. Изо рта пар идет. Открываю люк. Кого это черт принес? А это господа связисты. Командир, говорят. Спасибо тебе за ЗИЛ. Что дотащил, не бросил. Ты даже не представляешь, какое важное дело ты сделал! И ставят мне на борт ящик коньяка! Еще раз спасибо. Спасибо и вам, мужики. Все. Спать.

        Этот коньяк, до сих пор, вспоминаю как высшую свою награду за этот период моей войны. Простую, откровенную, честную и самую дорогую!

        Утро. Собрал всех своих. Проверил. Оружие на месте. Тягач исправен. Мишка уже его завел, прогрел, заправил. Сопровожденный нами батальон в полном составе на своем новом месте. Значит, -нам пора назад, к себе. Доложил начальству. И в путь. Обратный.  Теперь уже по известной дороге, днем, хотя все также одиноко.

        Ничего. Дошли. Вечером уже были у себя. Помылись в баньке. Поели горячей пищи. Вот оно счастье! И спать: я в офицерской палатке на кровати, бойцы мои в своей палатке тоже на кроватях, а Мишка в своей- на нарах. Ох и крепко же мы спали в эту ночь…

        Потом мы с Мишкой еще несколько раз выходили на разные задачи. И всегда он выполнял их молча, сосредоточенно и спокойно. Очень уверенно. Крепкий, надежный парень. Спасибо тебе, Мишка.

        Когда его подразделение от нас откомандировали, я написал рапорт, чтобы Мишку наградили медалью. Наградили или нет – не знаю. Но очень хочется верить, что – наградили. А кого еще медалями на войне награждать, если не таких Мишек? Спасибо им всем.