Интуиция, дедукция и железный кулак. Глава 9

Предыдущая глава была здесь: http://proza.ru/2013/09/06/365

Разбудил его звонок по мобильнику. На улице было уже совершенно светло, но Силачёв ещё не выспался. Он взял трубку:

– Алё?

Звонил Пётр Андреевич.

– Михаил Николаич, привет! Мы тебя уже все обыскались! Ты куда пропал?!

– А, привет. Дома я.

– Дома?! А милиция вся на ушах стоит, тебя в посёлке ищет!!

– Да всё нормально, пусть не ищут.

– Ты почему на звонки не отвечал?! – продолжал возмущаться Пётр Андреевич.

– Ну-у… как бы это покороче объяснить. Сегодня ночью преступники гонялись за мной по лесу, и мне пришлось отключить мобильник, чтобы они меня не нашли.

– Ни хрена себе… И чем всё кончилось, ты от них убежал?

– Убежал, конечно, а то бы мы сейчас не разговаривали.

– Ну а когда ты убежал, ты не мог мне позвонить?!

«О чёрт! И точно, как же я не сообразил-то!»

– Ну-у-у… забыл я.

– Знаешь что, Михаил Николаич, ты поступил как полный мудак!! Вся милиция на ушах стоит, и я тоже, а ты, оказывается, дома отсыпаешься! И даже не позвонил никому! Мы думали, они уже грохнули тебя! Это я вот сейчас решил тебе ещё раз позвонить на всякий случай – авось повезёт…

– Слушай, я не нарочно, честное слово. Представляешь, мне пришлось через наше озеро плыть! Ну, которое около нашей деревни. Я замёрз так, что после этого уже не соображал нормально! Да я бы тебе сегодня позвонил, когда проснулся…

Пётр Андреевич ответил не сразу. Несколько секунд он молчал, потом неуверенно спросил:

– Ты это… серьёзно?

– Серьёзнее некуда.

– Да-а-а. Слушай, ты извини, если я слишком сильно ругался… конечно, я понимаю, в каком ты состоянии был. Давай, рассказывай приметы преступников и всё, что ты про них узнал. Тут в одиночку дальше работать нельзя. Отдадим это дело милиции, и пусть только она их не поймает!

«Всё, – подумал Силачёв, – придётся ему рассказывать про Владимира. Пожалуй, эту информацию он не переварит, но деваться некуда…»

– А почему милиция-то на уши встала? – спросил он, чтобы потянуть время перед неприятным разговором.

– А ты не знаешь? А, ну да, ты можешь и не знать. Короче, им позвонил один парень из посёлка и сказал, что там стрельба идёт. И про тебя рассказал: ты, мол, сначала сидел у него дома, потом пошёл на разборку с бандитами, а потом началась стрельба. Милиция поехала в посёлок, а майор Орехов, когда узнал, позвонил и мне тоже. Я стал звонить тебе, а ты не отвечаешь. И менты тебе тоже звонили, ещё раньше меня. Мы думали, ты уже всё… Ладно, давай рассказывай, что знаешь о преступниках.

Силачёв вдохнул поглубже.

– Теперь я много знаю. Только эта информация – она, понимаешь, очень сложная для восприятия. Тебе придётся буквально собрать все мозги в кулак. Ты сейчас чем занимаешься?

– Да ничем. Фильм смотрю, про Пуаро.

– И когда оно кончится?

– Кто?

– Ну, Пуаро это самое.

– Слушай, ну что ты за дурачка меня держишь? Мне этот фильм совершенно не мешает. Давай, выкладывай свою информацию.

– Ладно, – сказал Силачёв. – В общем, дело такое: я совершенно точно установил, что в преступлении замешан твой сын Владимир…

Сказал – и замолчал, дожидаясь реакции собеседника.

– Да ты… – возмущённо заорал Пётр Андреевич, но остановился. Потом продолжил спокойным тоном: – Слушай, ну этого не может быть просто. Ну сам подумай: зачем?! Ему совершенно незачем кого-то грабить, и уж тем более, меня.

– Я ещё не знаю, зачем. Но он в этом замешан. Когда я был у тебя на последнем совещании, я нарочно его спровоцировал, и он устроил на меня покушение. Которое чуть не увенчалось успехом.

– Ладно, я тебя понял, но мне это надо обдумать, – ответил Пётр Андреевич. – Просто… больно уж неожиданная информация.

– Проблема вся в том, что я не сумел полностью реализовать свой план, – продолжал сыщик. – Я собирался задержать нескольких преступников, и они бы подтвердили мои слова насчёт Владимира. Но поскольку задержать их не удалось, то моя информация получилась… как бы это сказать… голословной. То есть я знаю, что Владимир замешан, а доказать не могу.

– Понятно. Слушай, я подумаю над этим, а потом тебе позвоню. Хорошо?

– Ну… хорошо.

– Всё, отдыхай. Больше пока ничего не предпринимай.

Пётр Андреевич нажал «отбой».

«Уж не знаю, что он там надумает, – мелькнуло в голове у Силачёва, – но мне, кажется, повезло. Я предполагал, что с ним будет ГОРАЗДО труднее разговаривать».

Сыщик опять заснул. Зато Пётр Андреевич буквально места себе не находил после того, что услышал от Силачёва. Он выключил телевизор и стал размышлять.

«Ну это же чушь собачья!! Как он до такого додумался вообще – подозревать моего сына?! Совсем заработался, что ли?»

Но, с другой стороны, колоссальные заслуги Силачёва в борьбе с преступностью не позволяли Петру Андреевичу просто так отмахнуться от его сведений. Он же не с потолка их взял!

«Надо бы поговорить с Вовкой. Посмотрим, что он скажет».

Решительным жестом Пётр Андреевич взял мобильник и позвонил сыну.

– Вовка, привет. Ты сейчас где? Значит, так: бросай все дела и дуй ко мне на дачу! Поговорить нужно.

* * *

Проснувшись во второй половине дня, Силачёв поел, принял душ, накормил пса и стал заниматься разными работами по дому. Так прошёл весь вечер. Наконец Михаил Николаевич выстирал одежду, в которой купался вчера ночью, и сел передохнуть.

«Что же теперь будет с моим расследованием? – размышлял он, устроившись в кресле. – Не дай бог, Пётр Андреевич захочет спустить дело на тормозах. Ладно, если бы там была только одна кража. Но ведь там ещё как минимум два убийства – а скорее всего, даже три, если вспомнить Павла Антипыча – и три покушения на меня, если я не обсчитался. Надо раскручивать дальше. А вдруг Пётр Андреевич будет мешать?»

Силачёв решил подождать до завтрашнего вечера и позвонить Петру Андреевичу, если, конечно, тот не позвонит первым.

«Нужно убедить его продолжить расследование. Если же он попробует спустить дело на тормозах – буду действовать по обстоятельствам. А может, милиция всё-таки раскроет это дело без меня?»

– Ох, чёрт! – спохватился он и хлопнул себя по лбу.

«Я же забыл позвонить в милицию и сказать, что я цел и невредим! Если им и Пётр Андреевич не сообщил, то они, наверно, до сих пор меня ищут!»

Он взял мобильник, но в это время на улице вдруг раздался жуткий устрашающий лай, который, без сомнения, слышала вся деревня. Силачёв удивился и хотел посмотреть, на кого это Бобик ругается так свирепо – но, выглянув в открытое окно, тут же спрятался под подоконником. Протянув руку, он вытащил из-под подушки «Бердыш» и запасную обойму.

По улице шагали пять человек в чёрных шапочках, закрывающих физиономии, с прорезями для глаз – точь-в-точь как вчера. Только теперь вместо бейсбольных бит они пришли за ним с пистолетами.

Едва Силачёв успел достать оружие, как раздалась короткая очередь. Собачий лай оборвался, Бобик поскулил чуть-чуть и затих.

«Вот ублюдки!» – озверел сыщик и, сняв «Бердыш» с предохранителя, вскочил на ноги.

Он увидел, что эти пятеро, с пистолетами наизготовку, выстраиваются цепью вдоль забора, не заходя во двор: один встал у ворот, второй – подальше, а трое остальных ещё не заняли свои места. Как выяснилось только что, у одного из них был автоматический пистолет Стечкина, способный стрелять очередями.

После вчерашнего столкновения преступники думали, что Силачёв вооружён травматическим пистолетом (и больше ничем). С этой точки зрения они действовали абсолютно правильно: расположились на таком расстоянии, где травматическое оружие бесполезно, и собирались расстрелять сыщика издали. Они успели заметить, как Михаил Николаевич появился в оконном проёме, но в ту же секунду он открыл огонь на поражение.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Один из преступников тоже успел выстрелить. Но он стрелял не целясь и промахнулся: пуля попала в стену дома рядом с окном. Зато сам Силачёв патроны впустую не тратил. Пять выстрелов – пять трупов.

Казалось, нападение отбито. Но тут сыщик услышал свою интуицию – она настойчиво подсказывала ему, что делать дальше.

Михаил Николаевич сунул в карман запасную обойму, которую всё ещё держал в руке, выскочил в открытое окно и побежал налево, вокруг дома. К счастью, на ногах у него были не домашние тапочки, а кроссовки, не мешающие, в случае необходимости, быстро передвигаться.

Его дом имел окна только с двух сторон: главного фасада и одного из боковых. Второй же боковой фасад, как и задний, были без окон. Поэтому сыщик не знал, что происходит на заднем дворе, и интуиция погнала его как раз туда.

Боковой фасад, не имеющий окон, Силачёв пробежал без всяких приключений. Зато свернув за угол ещё раз, он испытал настоящий шок. Он увидел, что задняя стена дома обильно полита какой-то жидкостью, а рядом стоит парень в шапочке, натянутой на лицо, и с зажигалкой в руке. А в воздухе витал смачный запах керосина, и неподалёку валялась канистра.

Вот теперь план преступников стал ясен полностью. Они собирались поджечь дом с заднего фасада и таким образом выгнать Силачёва прямо под пули.

Недолго думая, Михаил Николаевич нажал на курок. Точнейший выстрел пробил парню правое запястье, тот заорал и выронил зажигалку. Сыщик обрадовался: наконец-то ему удастся захватить «языка»!

Но в это время он заметил движение впереди, на территории соседнего участка, на котором никто не жил. Какой-то тип с пистолетом выглянул из-за угла сарая, другой – из-за угла туалета, и оба открыли огонь. Оба они, конечно, тоже были в шапочках, натянутых на лицо.

Силачёв сделал небольшой шаг в сторону, спрятался за их сообщника, несостоявшегося поджигателя, и дважды выстрелил. Один из преступников выпал из-за угла сарая и рухнул на бок. Второй, скрывавшийся за туалетом, завалился на спину, так что отсюда его было видно лишь частично. Но перед этим они всё-таки успели срубить шальной пулей потенциального «языка», которого Силачёв использовал как прикрытие. Парень свалился под ноги сыщику и больше не двигался.

Наступила тишина. Вдруг где-то далеко, метрах, наверное, в ста, раздался звук отъезжающего автомобиля, а вслед за ним – но уже чуть поближе – чей-то крик:

– Это что ещё за штучки?! Ну-ка вернитесь обратно!! Да вы что, уроды, совсем…

Голос показался сыщику знакомым. Дальше последовала непечатная брань, и снова наступила тишина.

Михаил Николаевич осмотрелся по сторонам. На улице начинало смеркаться. Совсем рядом плескалось озеро. Поблизости, кажется, больше никого не было. Силачёв подобрал зажигалку и сунул её в карман – от греха подальше. Потом приложил два пальца к шее несостоявшегося поджигателя.

«Тьфу, чёрт! Опять не удалось захватить «языка». Да что за невезение такое!»

Да, парень был мёртв. Тогда сыщик, по традиции, сформулировал мысль: «Здесь никого нет!» и, держа её в голове, прошёл вдоль заднего фасада дома и выглянул из-за угла. Повторится ли нападение? – вот что его сейчас интересовало в первую очередь.

Судя по всему, несколько человек испугались и сбежали, но один остался. Он вполне мог попробовать сделать ещё вылазку, тем более, что вскоре можно будет воспользоваться темнотой.

С пистолетом наготове Силачёв пошёл в другую сторону – вдоль заднего и бокового фасадов, которые не имели окон. Выглянув из-за угла бокового фасада, он осмотрел двор и дорогу за забором. Убедившись, что там никого нет, кроме покойников, Михаил Николаевич вернулся на прежнее место и стал наблюдать за соседним участком. Время от времени он высовывался из-за угла и окидывал взглядом дорогу и находящийся за ней лес. Его интуиция пока молчала, но он ждал нового нападения.

Ждать пришлось довольно долго. На улице постепенно стемнело, и теперь, выглядывая из-за угла, Силачёв видел ярко освещённый квадрат у окна бокового фасада: в доме горел свет. Подумав, сыщик решил, что скорее всего второе нападение может произойти в другом месте, неосвещённом. Он снова перешёл на противоположный угол дома, пройдя вдоль заднего и бокового фасадов. И остановился там.

Двор оказался частично освещён через окна главного фасада, но в левом дальнем углу двора было темно. Дорога и лес с этой стороны тоже ничем не освещались. Логично было предположить, что противник, стремясь воспользоваться темнотой, придёт именно оттуда. Впрочем, ещё не факт, что он придёт один – возможно, их будет несколько.

Во дворе, в правом дальнем углу, рядом с пирамидами кирпича лежал мёртвый Бобик. Перед тем, как его застрелили, он подбежал к забору настолько близко, насколько цепь позволяла, пытаясь любой ценой добраться до идущих по дороге преступников. А сами они теперь валялись по другую сторону забора, тоже не подавая ни малейших признаков жизни.

Михаил Николаевич весь обратился в слух. Наблюдая за двором, он часто оборачивался назад – не подкрадывается ли кто-нибудь с тыла. С правой стороны его защищала стена дома, а с левой – естественные укрытия: сарай, туалет и машина. И, конечно, он продолжал прокручивать в голове мысль: «Здесь никого нет!»

И вот, простояв на этом месте минут пятнадцать, Силачёв заметил некое движение впереди и чуть слева. Какой-то человек вышел из леса, подошёл к забору и двинулся вдоль него, обходя сыщика с левого фланга.

Прижавшись к стене, Михаил Николаевич взял его на мушку. Несмотря на темноту, неизвестный тоже мог бы разглядеть Силачёва, если бы всмотрелся как следует в эту часть двора. Но, видимо, его внимание в первую очередь привлекал свет в доме.

«Хлопнуть его, что ли? – задумался сыщик. – Но мне же надо захватить «языка»!»

Ещё несколько секунд – и неизвестный скрылся за машиной Силачёва (точнее, машина оказалась между ними и закрыла их друг от друга). Тогда Михаил Николаевич осторожно подошёл к машине и потихоньку двинулся вокруг неё, заходя противнику в тыл.

Аккуратно выглядывая из-за машины, сыщик увидел, как неизвестный остановился у забора. Потом лёгким движением перелез, почти перешагнул его – и оказался во дворе. Держа пистолет наготове, он прошёл несколько шагов и скрылся между сараем и сортиром, затем опять попал в поле зрения Силачёва. Сделал перебежку, достиг бокового фасада дома и медленно пошёл вдоль стены. Обогнул угол дома. Озираясь по сторонам, подошёл к освещённому окну большой комнаты (и сразу стало видно шапочку у него на голове, закрывающую лицо). Заглянул внутрь…

– А ну, бросай оружие! – громко скомандовал сыщик.

Неизвестный так и подпрыгнул от неожиданности. Чуть-чуть подумав, он бросил пистолет на землю и сделал осторожную попытку обернуться на голос.

– Не вертись, а то пристрелю, – сказал Силачёв, выходя из-за машины и приближаясь к нему. – Ты здесь один? Или с тобой ещё кто-то есть?

– Один, – мрачным (но, опять же, вроде бы знакомым) голосом ответил бандит. – Остальные удрали все.

– И правильно сделали. А ты, дурак, остался. Ну-ка, пошли в дом, только без глупостей. Если что, я не промахиваюсь.

Неизвестный, опустив голову, медленно направился к двери. Михаил Николаевич последовал за ним, держа его на мушке. Подбирать с земли вражеский пистолет сыщик не стал, опасаясь, что если он хоть немного ослабит бдительность, то «язык» сразу попробует дать дёру. Да и вообще, оружия кругом валялось довольно много (вместе с его мёртвыми владельцами). Так что одним пистолетом больше, одним меньше – какая разница.

Вдвоём они вошли в дом.

– В самую дальнюю комнату, – командовал Силачёв. – В левый дальний угол. Лицом к стене! Вот так. Шапочку с головы сними и брось на пол. Теперь можешь повернуться.

Бандит повернулся, и сыщик тут же расплылся в довольной улыбке. Перед ним стоял сам Морозов!

– Ну что, ребята, облажались? – сочувственно-издевательским тоном произнёс Силачёв. И сам себе ответил: – Облажа-а-ались… Вы бы сначала подумали хорошенько, с кем связываетесь. Я вам дам просраться! В смысле, прикурить. Ну-у… и просраться тоже.

Ответ Морозова оказался весьма неожиданным.

– А вы, похоже, ещё не поняли, куда вляпались, – заговорил он. – Вы думаете, всё так просто, да? Сдадите меня в милицию, а Петру Андреевичу вернёте то, что у него украдено, и будет вам счастье. И похвалят, и за службу наградят…

– Что-о-о?! – грозно насупился Силачёв. – Это что такое сейчас было?! Ты чего, малец, совсем оборзел? Лучше не хами, а то я тебе прострелю все пять конечностей по очереди! Отвечай, куда ты сокровища спрятал!

Морозов посмотрел на него с явным сочувствием, что, надо признать, несколько озадачило сыщика. Потом, выдержав небольшую паузу, ответил:

– Плохи ваши дела, Михаил Николаевич, совсем плохи. Сегодня вечером вы нажили себе такого врага, с которым вам не справиться…

– Это тебя, что ли? – засмеялся Силачёв.

– Да при чём тут я… Вы даже не представляете, что вы натворили. На вашем месте я бы прямо сейчас бросил всё и бежал за границу. Правда, не факт, что это вам поможет.

– Я не представляю, что я натворил? – продолжал веселиться сыщик. – Так расскажи, если не трудно!

– Хорошо. Вон там за забором лежит мёртвый парень со «Стечкиным». Как я понял, его убили именно вы.

– Конечно, а кто же ещё?

– Так вот этот парень – Владимир, сын Петра Андреевича. Дошло? Вы убили сына Петра Андреевича!

– Да не может быть!! – обалдел Силачёв и на какую-то долю секунды потерял концентрацию.

Как выяснилось, Морозов только этого и ждал. С быстротой молнии он метнулся вперёд и ударом ноги выбил у сыщика пистолет. Оставшись без оружия, Михаил Николаевич размахнулся и нанёс левый боковой, но Морозов успел опередить его правым прямым в челюсть, а потом ещё и увернуться от удара. Меткое попадание почти никак не подействовало на Силачёва – только голова чуть-чуть дёрнулась – и он врезал с обеих рук по очереди. Морозов легко уклонился в разные стороны и ответил пятиударной серией в голову, причём два удара снова пришлись точно в челюсть. Сыщика спасла лишь его ненокаутируемость. Нет, в принципе, конечно, его можно было нокаутировать, но пока эта задача оказалась недостижимой для средневеса Морозова. Хотя девяносто девять человек из ста, окажись они сейчас на месте Силачёва, совершенно точно отправились бы в нокаут.

Михаил Николаевич слегка покачнулся, но устоял на ногах – чем весьма удивил противника, судя по его физиономии. В следующую секунду сыщик опять напал на него и попытался схватить. Морозов быстро сместился и сбоку обрушил на голову Силачёва ещё два точных удара, которых Михаил Николаевич не видел (а именно такие удары опаснее всего). На этот раз сыщика заметно потрясло, но он повернулся и снова пошёл на врага. Нельзя было давать Морозову ни секунды передышки – иначе он мог подобрать с пола пистолет и выстрелить. А мог выскочить в открытое окно и сбежать отсюда. Правда, второй вариант он вряд ли рассматривал, так как уже успел здорово накостылять Силачёву и, казалось, был близок к победе.

Сыщик наступал, держа руки у головы. Морозов ударил его правым прямым между руками и разбил нос. Потом, развивая свой успех, тут же угостил Силачёва пинком по мужскому достоинству, пробил левый боковой за ухо и правый боковой точно в ухо, в обвод поднятых рук. Но сразу после этого Михаил Николаевич всё-таки схватил его! Бешеными рывками Морозов пытался освободиться, но не тут-то было. Дерущиеся налетели на стол, он отъехал в сторону и с грохотом ударился об стену. Затем Силачёв дёрнул противника на себя и встретил головой в лицо. У Морозова подогнулись ноги, и, возможно, он бы упал, если бы сыщик не вцепился в него мёртвой хваткой. Продолжая крепко держать его правой рукой, Силачёв стал наносить удары левой в голову и по корпусу.

Морозов очень грамотно закрывался и пробовал отвечать, но теперь он уже с трудом стоял на ногах, поэтому бой принял односторонний характер. Сыщик молотил врага без остановки. Морозов попытался вырваться из захвата, но тоже неудачно: рука у Силачёва была поистине железная. Наконец Михаил Николаевич схватил преступника за грудки, опять рванул на себя и ударил головой в лицо – а потом со всей богатырской дури отшвырнул назад. Морозов с разбегу вплющился в стенку (да так, что едва не рухнул весь дом) и завалился набок. И больше не двигался.

Вот этот завершающий приём объяснялся не какой-то особой свирепостью Силачёва – нет, просто Морозов оказался настолько опасен, что его следовало отключить наглухо любым путём. Тем более, поблизости лежал заряженный пистолет. Тут выбирать не приходилось.

Силачёв высморкался кровью на пол и снял со стены первые попавшиеся наручники. Морозов, с разукрашенной в мясо физиономией, валялся на боку вдоль стены. Михаил Николаевич перевернул его лицом вниз, защёлкнул руки за спиной и, тяжело дыша, пропыхтел вслух:

– Ничего личного. Только самооборона.

Собеседник не отреагировал – кажется, он потерял сознание, если не притворялся. Силачёв пощупал ему пульс на руке.

«Живой. Вот это хороший «язык» будет!»

И вдруг ему вспомнились слова Морозова: «Вы убили сына Петра Андреевича!»

Сыщик запаниковал не на шутку. Только этого ещё не хватало! Подобрав с пола пистолет, он вышел на улицу – получше рассмотреть своих бывших противников.

«Да нет, это наверняка было враньё, – успокаивал он себя. – Это Морозов придумал, чтобы усыпить мою бдительность!»

Подойдя к покойникам, лежавшим вдоль забора с наружной стороны, он включил фонарь на мобильнике и отыскал парня со «Стечкиным». По словам Морозова, это и был Владимир. Силачёв стащил с его головы шапочку с прорезями для глаз и посветил в лицо.

В следующий момент он пожалел, что ни одно из покушений, организованных на него, так и не увенчалось успехом. Потому что это действительно был Владимир.

«Ох, ё… Вот я попал!!!»

Конечно, Михаил Николаевич догадывался, что Владимир его, скорее всего, ненавидит. И было за что: Силачёв сам немало этому поспособствовал. Но чтобы до такой степени? Чтобы он СОБСТВЕННОРУЧНО взял «пушку» и отправился на разборку?! Это казалось совершенно невероятным. Сыщик даже представить себе не мог такого поворота событий!

«Что же теперь Пётр Андреевич скажет?!»

А память услужливо подкинула ему пару очень подходящих мыслей относительно его нынешнего положения – увы, эти умные мысли ничем не могли помочь ему практически.

«Если вы голосовали за Януковича – значит, у вас нет сердца. Если вы голосовали за Тимошенко – значит, у вас нет мозгов. Поступай как хочешь, и всё равно будет неправильно…»

«Вот именно, папа! Финляндия! Почему ты не захотел купить себе дом в цивилизованной стране? С твоими-то средствами!»

Силачёв всерьёз задумался, не последовать ли совету Морозова: бросить всё и прямо сейчас, никого не предупреждая, свалить как можно дальше отсюда. Причём, по возможности, за границу.

Минут пять он обдумывал эту идею. Интуиция, к сожалению, молчала. В конце концов сыщик плюнул на всё и стал звонить в милицию. Правда, позвонить самому Петру Андреевичу он на этот раз не решился…

* * *

Милиция приехала рано-рано утром – на улице ещё и не рассвело. За ней подтянулась и «скорая», а немного погодя, прямо из дома, на своём личном автотранспорте прибыл майор Орехов. Увидев во дворе Силачёва, он подошёл к нему и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, вместо приветствия произнёс:

– Да-а, Михаил Николаевич, ну и подарочек вы нам сделали ко Дню Победы. – Сегодня было девятое мая. – Что, в ковбоя решили поиграть?

– А я-то здесь при чём? – удивился сыщик. – Это ОНИ в ковбоев решили поиграть.

– Ну-ну… посмотрим, посмотрим. А пистолет откуда взяли?

– Наградное оружие.

Михаил Николаевич упоминал об этом, когда звонил в милицию, но Орехов мог и не знать. Или просто забыл.

– Ладно, сейчас разберёмся, что с вами делать.

Пистолет у Силачёва забрали. Милиция работала долго: происшествие было очень крупным (особенно по здешним меркам) и казалось чрезвычайно запутанным для тех, кто не видел его своими глазами. Силачёв водил милиционеров по двору, рассказывал и показывал, как всё случилось. Наконец, когда он уже не мог сообщить им ничего нового, к нему подошёл Орехов.

– Михаил Николаевич, – сказал он, – нам придётся задержать вас за превышение пределов необходимой обороны. Во-первых, вы застрелили безоружного человека…

– Что-о-о?! Кого это я там застрелил?! Этого поджигателя, что ли? Так его свои грохнули, хотя так ему и надо, конечно. А я ему только в руку попал.

– Вскрытие покажет. А зачем вы вообще в него стреляли?

– А чего, неясно, что ли? Он мой дом хотел поджечь! Ещё пять секунд, и он бы это сделал!

– Ну ладно, а Морозов? Зачем вы так избили Морозова?

Морозов до сих пор не пришёл в сознание после драки с Силачёвым, и его срочно увезли на «скорой» в больницу, не снимая наручников.

– С Морозовым, – объяснил сыщик, – мне пришлось буквально драться за выживание. Он вроде бы и некрупный, но здоровый и мощный, как медведь. Я с ним еле справился. Тут уж выбирать не приходилось: или я его, или он меня. Если б я его хоть чуть-чуть пожалел, он бы меня точно не пожалел.

– Ладно, – сказал Орехов, – это ещё нужно проверить. А пока я вынужден вас задержать: восемь трупов – не шутка.

Силачёв прекрасно понимал, что дела его плохи, но всё равно пытался бравировать, причём весьма убедительно. Он ухмыльнулся и заявил:

– А что вам не нравится? Произошёл естественный отбор. Самый лучший выживает, остальные – ногами вперёд. Туда им и дорога.

– Об этом мы с вами поговорим в другом месте. Ну-ка, дайте наручники, – добавил майор, обращаясь уже к подчинённым.

Михаил Николаевич машинально хотел предложить свои (у него осталось шесть комплектов), но вовремя спохватился. И тут он увидел, как у его забора останавливается громадный чёрный джип. Даже не заметив номер машины и не успев разглядеть водителя, Силачёв сразу догадался, кто это приехал.

Действительно, из машины выскочил Пётр Андреевич. Он окинул взглядом трупы на дороге, узнал среди них Владимира и бомбой влетел во двор. Как раз в это время к Силачёву приблизился майор Орехов с наручниками.

– Руки! – скомандовал он.

– Подожди! – ответил Силачёв, видя, что Пётр Андреевич направляется сюда.

– Как это «подожди»?! – взвился Орехов. – Вы что себе позволяете, а?!

Перекошенное от ярости лицо Петра Андреевича не оставляло никаких сомнений в его намерениях. Один из милиционеров сообразил, ЧТО сейчас начнётся, и загородил ему дорогу, пытаясь предотвратить кровопролитие, но Пётр Андреевич сгоряча отшвырнул его в сторону, как котёнка. У Орехова глаза на лоб полезли, и, чтобы не оказаться следующим пострадавшим, он предпочёл отойти от греха подальше.

Не говоря ни слова, Пётр Андреевич набросился на Силачёва, который, к счастью, так и не дал надеть на себя наручники. Может быть, сыщик успел бы остановить нападение сильным встречным ударом, но не решился на это (ведь он сейчас не с преступниками имел дело!) – и Пётр Андреевич, демонстрируя весьма приличную борцовскую подготовку, попытался заломать его.

Противники обладали почти одинаковой комплекцией – мощные атлеты без грамма лишнего веса. Пётр Андреевич был моложе, выше на полголовы и тяжелее килограммов на двадцать пять. Его мускулы и вес были в большей степени накачанными, «тренажёрными», в то время как Силачёв имел более «природное» телосложение.

Пётр Андреевич изо всех сил старался повалить сыщика. Тот пока ограничивался только обороной, энергично выкручиваясь из захватов и время от времени бросая выжидательные взгляды на милиционеров. Но милиционеры не торопились вмешиваться, что, впрочем, вполне объяснимо. Если вы увидите двух дерущихся тигров, вы вряд ли отважитесь их разнимать.

Между тем Пётр Андреевич действовал не только грубым навалом, но и хитростью. Пытаясь заломать Силачёва, он одновременно потихоньку оттаскивал его в направлении озера – на шаг, ещё на шаг, ещё… Это могло показаться случайностью, и милиционеры, наверно, пока ничего не поняли, но Силачёв-то заранее готовился к самому худшему. Поэтому он моментально просёк коварный замысел Петра Андреевича. Правда, не стал ему особо препятствовать.

Сцепившись в жестокой схватке, они кружились по двору, так что к ним и подойти-то было трудно. Вдруг Силачёв ловко подвернулся спиной к противнику и бросил его через плечо. Пётр Андреевич рухнул на землю, но тут же вскочил и снова кинулся в драку.

Милиционеры, похоже, растерялись. Их смущала не только огромная физическая сила обоих драчунов, но и то, что одним из них был сам Пётр Андреевич. В такой ситуации им совсем не хотелось орать: «Разойдись!», делать предупредительные выстрелы в воздух или ещё что-нибудь в этом роде. Наконец, они всё-таки рассчитывали, что Силачёв, знаменитый мастер рукопашного боя, справится и без посторонней помощи.

Противники постепенно приближались к воде. Пётр Андреевич временно прекратил попытки свалить сыщика. Вместо этого он попробовал развернуть его вокруг себя и отбросить в сторону (в сторону озера, естественно). Силачёв по инерции отбежал на несколько шагов, но устоял на ногах. Пётр Андреевич погнался за ним и толкнул его в грудь. Силачёв отступил ещё дальше, опять устоял, но при этом зашёл в воду. Пётр Андреевич снова подскочил к нему…

– Да они сейчас утопят друг друга! – наконец-то догадался майор Орехов. – Ну-ка растащите их, живо!

Правда, на этот раз он сам собрался с духом и первый побежал выполнять свой приказ. За ним последовали и остальные. Но они опоздали.

Силачёв проскользнул под руками Петра Андреевича, поймал его на «мельницу» и поднял на воздух. Затем повернулся, вошёл в воду по колено и отшвырнул противника как можно дальше от берега.

Со страшным шумом Пётр Андреевич плюхнулся в озеро. Достав ногами дно и оказавшись в воде по пояс, он резво помчался к берегу, но теперь даже и не подумал напасть на Силачёва. Пробежав мимо сыщика, он выскочил на берег и там остановился, непечатно ругаясь вполголоса.

Михаил Николаевич тоже вышел из воды. На берегу его встретил Орехов с наручниками:

– Ну всё, размялись, и хватит. Надевайте.

Остальные милиционеры на всякий случай встали между Силачёвым и Петром Андреевичем, но тот явно поостыл после купания и больше драться не хотел. Силачёв в наручниках и в сопровождении милиции зашагал по двору. Они уже успели пройти мимо сарая, туалета и машины, как вдруг сзади раздался строгий голос:

– Эй, майор, хватит валять дурака. Отпусти его!

Обалдев от неожиданности, Силачёв и все милиционеры обернулись на голос. За ними шёл Пётр Андреевич.

– Ты что творишь, мудила? – продолжал он. – Совсем, что ли, ни хрена не соображаешь? Ну-ка снимай с него наручники!

Силачёв заинтересовался. Всё-таки он здесь жил ещё не очень долго, поэтому не до конца представлял себе влияние Петра Андреевича. Хотя обстановка для этого мало подходила, он почувствовал азартное любопытство, как будто играл в тотализаторе.

«Отмажет меня, не отмажет? А этот что ответит? А как думает моя интуиция?»

Интуиция, правда, молчала.

– Да как вы со мной… – возмущённо начал Орехов, но осёкся. – Как это «снимай»?! Он превысил пределы необходимой обороны! Его надо задержать!

– Не было никакого превышения! Это была ЧИСТАЯ самооборона, понятно?

– Что вы ерунду несёте! Вы видели, сколько он народу перестрелял?

Пётр Андреевич склонил голову набок и вкрадчивым голосом, не обещавшим ничего хорошего, произнёс:

– А тебе что, твоя работа надоела?

На этот раз Орехов не ответил, а на его лице появилось озадаченное выражение.

– Обещаю, – добавил Пётр Андреевич, – если не отпустишь его прямо сейчас – вылетишь из милиции.

Несколько секунд Орехов молчал. Пётр Андреевич и Силачёв выжидательно смотрели на него.

– Ладно, – наконец сдался он, – отпущу. – И сделал подчинённым знак рукой, чтобы сняли наручники с Силачёва. – Но придётся взять подписку о невыезде. До выяснения всех обстоятельств.

Сыщик тут же понял, что это грозит ему большими проблемами, если на него устроят ещё одно покушение. Теперь у него не было сторожевого пса, игравшего роль звуковой сигнализации, и не было пистолета, так что преступники легко могли убить его спящим, а спать ему хотелось уже сейчас… Но возразить он не успел: первым это сделал Пётр Андреевич.

– Слышь, ты, урод скособоченный! – дрожащим от бешенства голосом заговорил он. – Если ты ещё раз вякнешь такую хрень, мы тебя не то что со службы уволим – мы тебя в психушку отправим, причём пожизненно. Усёк? Не будет никакой подписки о невыезде! Я сказал.

Один из милиционеров в это время снимал с Силачёва наручники.

– Ну как можно работать в такой обстановке? – произнёс Орехов. – Спасибо вам большое, Михаил Николаевич, вы очень помогли следствию. Все концы обрубили, даже Морозов – и тот в коме валяется. С такими друзьями, как вы, и врагов не надо!

Он развернулся и с крайне недовольным видом отошёл в сторону.

– Ты сейчас куда? – спросил Пётр Андреевич Силачёва.

– Не знаю. Думаю в какую-нибудь гостиницу переехать, а то как бы не случилось ещё одно покушение. Слушай, в Окуловке есть гостиница, или мне прямо в Новгород махнуть?

– Да брось ты. Какая гостиница? Поехали лучше ко мне.

Силачёв хмыкнул и задумался. Пётр Андреевич добавил:

– А насчёт Вовки не переживай, я всё понял правильно. Хотя и не сразу. Я ведь разговаривал с ним вчера. Сказал ему прямо в лоб: так, мол, и так, Михаил Николаич почему-то тебя подозревает. А ведь он не балабол какой-нибудь, а знаменитый сыщик, от него просто так не отмахнёшься. Что ты на это ответишь? Ух, как он взвился! Как заорёт сразу: «Ты кому веришь, мне или ему?!» И давай ругаться в твой адрес. Потом развернулся и убежал. Я обалдел вообще. Кричу ему: «Вовка, а ну вернись!» – а он уже садится в машину и отваливает. Мне бы дать команду охранникам, чтоб они его за ворота не выпускали – так я не сообразил, представляешь? Я думал, он просто обиделся, а он, оказывается, поехал с тобой разбираться…

– Слушай, Пётр Андреич, – сказал Силачёв, – извини за глупый вопрос, но всё-таки. После того, что случилось – мне продолжать расследование или не продолжать?

– Действительно глупый вопрос. Конечно, продолжать!

– А ты не боишься?

– А чего бояться-то? Всё самое плохое уже произошло.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Тогда ладно.

Несколько секунд они молчали, потом Пётр Андреевич сказал:

– Одного я не могу понять: ЗАЧЕМ он меня обокрал? На хрена?! Ведь у него и так всё было! А по наследству он бы получил больше, чем стоят все эти драгоценности. Ну должен же быть хотя бы элементарный здравый смысл? Не понимаю…

– А я понимаю, – ответил Силачёв.

– Так объясни!

– Лучше подожди немного. Мне нужны доказательства, а иначе ты всё равно не поверишь.

Продолжение будет здесь: http://proza.ru/2013/09/08/490