Комбат. Знакомство. И знакомство с продолжением

       Каждого из нас по жизни сопровождают различные события, яркие и не очень, мимолетные и продолжительные, незапоминающиеся и такие, которые остаются в памяти на всю жизнь. И зацепиться в памяти такие происшествия могут, даже не являясь судьбоносными и важными. Мы их помним просто потому, что они были очень интересными и необычными.

       Службу офицерскую я начал с Дальнего Востока. Меня после училища распределили в отдельную воздушно-десантную бригаду, расположенную в поселке Магдагачи, затерявшемся между сопками недалеко от Благовещенска. 

       Семидневная качка в поезде от Москвы, и я вышел на чистеньком перроне с двумя чемоданами пожитков и молодой женой. Взору открылся вполне пристойный вид: кирпичные пятиэтажки, приличный вокзал, асфальтированные дороги. Вполне уютный маленький городок, такой, каких в России тысячи. Однако, когда привезший меня состав, тронувшись, попрощался со мной долгим гудком - я увидел то, что было скрыто от моего взора его длинным вагонным телом. По ту сторону поезда, оказывается, скрывалось истинное лицо моего нового места жительства.

       Вниз от железнодорожных путей шла грунтовая проселочная дорога, и вела она, непосредственно туда, что и называлось поселком Магдагачи, в убогую, глухую деревню, сплошь состоявшую из деревянных частных построек, между которыми путались деревенские улицы, которые в непогоду становились настолько непролазными, что жизнь в поселке замирала. А то, что увидел я сначала по другую сторону железной дороги, было несколькими домами летного состава офицеров военной авиации, полк которых располагался неподалеку. Но этот островок цивилизации не был предназначен для нашего обитания. Нам с женой предстояло совершить часовую прогулку вниз по пыльной дороге, чтобы прийти к новому этапу нашей жизни и моей службы…

        По прибытии в 13-ю отдельную воздушно-десантную бригаду я был назначен на должность командира взвода в 3-й парашютно-десантный батальон в 4-ю роту.

        Самым первым моим действием при этом назначении была обязанность  представиться командиру батальона. Я надел на себя выглаженную до треска парадную форму. Зеленый китель с золотыми погонами. Белая рубашка с галстуком. Начищенные до блеска ботинки. Фуражка-аэродром с кожаным козырьком. Знак об окончании военного училища и знак инструктора-парашютиста на кителе. Это было, по понятиям вчерашнего курсанта, высшим шиком офицерского наряда.

        И вот в этом, начищено-надраенном виде, я пришел в казарму 3-го батальона. Штаб батальона на первом этаже. Захожу. Дневальный кричит: «Дежурный по роте, на выход!» Это была первая, поданная всвязи с моим приходом уже в качестве офицера, команда.

        Дежурный по роте подошел ко мне и представился. Все по уставу. От него я узнал, что в казарме никого из штаба батальона нет. Все, включая комбата, находятся на стрельбище. До стрельбища – 5 км. Естественно, пешком.

        Ну, пешими передвижениями офицера-десантника не напугаешь. На стрельбище, так на стрельбище. Пошел.

        На дворе – август. Воздух прогрет градусов до двадцати пяти. Дорога к стрельбищу ведет грунтовая. Представляете что, когда я достиг своей цели, от моего прежнего щегольского состояния остались лишь легкие воспоминания.

        Но, заходя на территорию полигона, я попытался восстановить свой молодцеватый внешний вид. Отряхнулся от пыли. Протер какой-то тряпкой ботинки. Поправил фуражку и значки. Повторил про себя текст рапорта. Представился, вышедшему мне навстречу сержанту – старшему оцепления…

Комбат на машине убыл в батальон 15 минут назад. Эта новость, выданная мне сержантом, немного меня озадачила. Но, делать нечего, и я пошел назад.

      Снова казарма. Снова прежний сержант-дежурный. Только я уже в не совсем белой рубашке, в не совсем глаженом кителе и в не совсем чистеньких ботинках. Но все еще решительно настроен - четко представиться своему прямому начальнику.

       Но, комбата снова в штабе не оказалось. Ушел руководить очисткой канализации за казарму. Эта была последняя информация о нем от дежурного по роте.

        Покидаю расположение. Обхожу здание. Вижу небольшую группу военных. Подхожу к ним, пытаясь высмотреть среди них кого-нибудь с майорскими погонами. Только солдаты-срочники.

       Поравнявшись с ними, спрашиваю - где командир батальона? Бойцы молча кивают на открытый канализационный люк. Там какой-то человек в прорезиненном костюме чистил трубы. Я подумал, что он знает, где комбат, и спросил сверху вниз, присев на корточки: «Слышь, мужик, не подскажешь, где мне майора Сорокина найти?».

На меня поднялся серьезный взгляд. «Это я буду, товарищ лейтенант»… Мне ничего не оставалось делать, как, приняв строевую стойку, бодро ему отрапортовать: «Товарищ майор, лейтенант Савинов, представляюсь по случаю назначения на должность командира взвода в 3-й парашютно-десантный батальон!».

        Вольно, лейтенант, вольно. Первый мой комбат оказался очень простым человеком. Настолько простым, что сам вместо солдат канализацию чистил. И сам от этой же канализации и пострадал. И в этом происшествии я принимал самое непосредственное участие…

        Комбат, сразу после моего представления ему, приказал мне убыть в казарму и представиться уже командиру роты. Мое подразделение располагалось на втором этаже. 
Я зашел в свое расположение, и вновь меня ждало разочарование – ротного на месте не оказалось. Дежурный доложил мне, что командир роты убыл в штаб части и вернется примерно через час. На этот раз я решил никуда не ходить и дождаться своего непосредственного начальника здесь, в казарме.

        Я взял табурет, включил телевизор и стал ждать…

          Заодно осмотрелся. Солдатский быт моего будущего подразделения, конечно, отличался от курсантского. Ну не то чтобы серость, не то чтобы убогость, но ничего лишнего, приятного взгляду в казарме не наблюдалось. Все по уставу. Как, впрочем, во всех солдатских казармах. Однотонные стены. Двухярусные кровати. Большие окна с серыми занавесками. Прикроватные тумбочки, коврики, тапочки, черные полосы на синих одеялах, отбитые кантиками (способ выравнивания одеяла таким образом, чтобы оно было похоже на ровную прямоугольную плиту) матрацы, выровненные по нитке подушки, однообразно вывешенные полотенца…

         Осматривая свое подразделение, я, краем глаза, заметил, что мимо меня озадаченно метались дневальные. Из их коротких реплик я понял, что засорилась канализация не только общая (та которую комбат сейчас прочищал), но забились и трубы, в том числе, и на нашем этаже. А скоро сдача наряда, а пробить засоренность тросом никак не получается…

        И я, беря пример с комбата, понял, что моя помощь здесь просто необходима!..

        Останавливаю пробегающего мимо в сторону туалета дневального. Иду с ним к проблемной зоне. Провожу осмотр. Принимаю решение. Точнее – действую так, как мы иногда делали в курсантской жизни…

       Взрывпакет в дырку, сверху доску, на доску становишься сам. В училище это всегда срабатывало – взрывная волна пробивала трубы качественно и надолго.

       Так и здесь – иду к старшине, беру у него взрывпакет. Дневальный тащит доску. Поджигаем фитиль, бросаем взрывпакет в засорившуюся канализацию, накрываем доской, дневальный становится сверху.

       Хлопок. По звуку слышим – все ушло. С проблемой покончено быстро и качественно, вот что значит – курсантский опыт! И все было бы хорошо, если бы снизу не раздался внезапный, отборнейший мат!.. И эта брань заставила меня как-то трезво оценить совершенное мною действо. Несколько с другой стороны. Абсолютно с противоположной. Я понял, что совершил ошибку в расчетах, - не учел главного, а именно - прочностное состояние местных труб гораздо хуже, чем было в училище…

      И ошибка моя стала причиной не очень благоприятных событий, которые, как я узнал впоследствии, развивались следующим образом…

       Комбат наш, вернувшись после тяжелой работы в казарму, видимо, решил подумать о жизни, и, скорее всего он был настроен на долгие размышления. Но вот  место для этих размышлений, мне так до сих пор кажется, он выбрал в тот момент не совсем удачное – солдатский туалет первом этаже. Зашел он в кабинку, устроился поудобнее, и вдруг… прямо над ним разрывается канализационная труба, а все ее содержимое разлетается по стенам, кабинкам, окнам  и… конечно, по комбату. Хорошо, что он прорезиненный костюм с себя снять не успел…

       Остается добавить, что таких оригинальных перлов великого русского языка я не слышал ни до, ни после!..

       Однако, про взрывпакет комбат так и не узнал. Газы какие-то в трубе скопились, и черт их знает, почему они взорвались. Такова была наша с моими бойцами официальная версия…

       Вот таким мне и запомнился первый день моей офицерской карьеры. Разве я мог тогда догадываться, - сколько меня впереди еще тогда ожидало интересного, неожиданного и незабываемого?