Д

— Думаю, тебе больно.
— Нет, мне никогда не больно.
— Просто ты никогда не признаёшь, что тебе больно. Ты становишься злым, равнодушным и делаешь что-нибудь глупое. (с)

Со злости пинаешь бампер машины.
Обычно это движение сопровождается саркастичным: "Грязь отлипни!". Он ведь так и не научился отгонять немца на автомойку после очередного забега по загородным дорогам. Говорит, что забывает. Таким невинно-сладким голосом, от которого вздыбленная на загривке шерсть моментально укладывается. Словно ручной, прижимаешь уши и даешь себя погладить. С уверенностью, что ты ему это разрешаешь. Хотя на самом деле все происходит с точностью да наоборот.
Материшься. Вытаскиваешь мятую пачку из заднего кармана джинс. Грязными пальцами нащупываешь последнюю сигарету. Зачем-то дуешь на фильтр - и только потом перехватываешь пересохшими губами. Странный и непонятный мне, простому смертному, ритуал. Щелкаешь зажигалкой. Руки подрагивают, отчего подкурить удается только с третьего раза. Вены проступают под кожей потрескивающими от перенапряжения канатами. Толкать двухтонного немца из грязи - та еще радость.
Надуваю шарик из жвачки. И присаживаюсь на поваленное дерево. Мышцы ощутимо подергивает от навалившейся нагрузки. Но это даже приятно. Накрапывает дождь. Совсем близко заходится в истерике гроза, никак не собираясь свалить куда-нибудь за горизонт. Кружляет стервятником над будущей добычей, в которой пока еще достаточно сил чтобы сопротивляться.
Еще раз пинаешь задний бампер. Нога срывается с отполированного металла, загоняя некогда светлые кеды в чвакающее глиняное месиво, поглотившее задние колеса машины больше чем наполовину. Ворчишь проклятия сквозь сжатые зубы, едва не перекусывая фильтр оставшейся в живых сигареты. Волшебство - ерзать по пачке задницей, при этом умудряясь не переломать содержимое.
Запрокидываешь голову, вглядываясь в темно-серое небо. Внезапно его прорезает молния. Ты жмуришься и вздрагиваешь всем телом, на мгновение забывая, что людям свойственно дышать. Сигарета выпадает из пальцев сорвавшейся с небосвода звездой.
Ярко-красным утренним Люцифером.
Под которым я умудрился сбить тебя тем злосчастным утром. И под которым мне сломал челюсть твой якобы старший брат.
- Ненавижу грозу, - ворчишь, накидывая на яркие огненные волосы черную ткань капюшона. - И ненавижу твое ****ское благородство. Вот сдалась тебе эта шлюха, ну! Пускай бы себе шла за все тридевять земель истеричка гребаная.
Теребишь пустую пачку на предмет сигарет. Но натыкаешься лишь на пустоту, которая острыми пираньими зубами впивается в незащищенные подушечки пальцев, моментально прокусывая до кости. Нервничаешь. Психуешь. C остервенением мнешь картонку с надписью Bond. Словно кусок целлюлозы виноват во всех смертных грехах.
Не знаю что тебя больше пугает. Гроза или же нахождение со мной тет-а-тет.
Надуваю шарик, который лопается с громким щелчком. От которого ты вновь вздрагиваешь.
- Прекрати. Бесит, ****ь.
Пожимаю плечами. И сплевываю белоснежный резиновый комок, давно потерявший свой вкус. Вишневая жвачка. То еще дерьмо, оставляющее во рту ощущение сожранной горсти волчьих ягод, которыми мы заталкивались во времена безбашенного и беспощадного детства.
Радужка твоих глаз становится ярче от гнева, словно раскаляется лавой из-за бушующего внутри вулкана. Насыщенная такая. Хоть вставляй в оправу - да продавай как драгоценный камень.
- Как мы отсюда выбираться будем, скажи на милость? Эта четырехколесная зараза окопалась, словно немец под Берлином в сорок пятый. Ни туда - ни сюда!
Все больше заводишься, глядя уже не куда-то в неведомую точку пространства, а конкретно на меня. В упор. И взглядом проделывая дополнительную дырку в неугодном тебе челе.
- Возьми телефон. Сними блокировку. Набери номер телефона - и вуаля - Чипо-Дейл тут же примчится на помощь. Нахрена панику разводить?
Достаю пачку сигарет из кармана. За минуту до того, как в ответ успевает прилететь что-то крайне ядовитое. Оно так и остается на твоих приоткрытых губах карамельным сиропом. Как жаль, что я не люблю сладкое.
- Что застыл, статуя недорубленная? Будешь?
Протягиваю сигарету в шоколадного цвета бумаге. Косишься на неё с подозрением, словно вот-вот она набросится на тебя и откусит голову.
- Ты же не куришь..
- Балуюсь. Второй раз предлагать не буду.
Вижу, что колеблешься. Но желание успокоить разгулявшиеся нервишки оказывается сильнее. Подходишь на пару шагов. Перехватываешь фильтр резко, даже немного грубо.
- Раньше я подкармливал диких животных. Они вели себя точно так же, - чиркаю зажигалкой. Мгновение - и первая тяга.
- Сам ты животное, - огрызаешься, прекрасно понимая о чем я. - Тоже мне, добрая душа лесная нашлась. Зверюшек прикармливаешь. С людьми доброжелателен. Заботишься обо всех. Ты случайно по ночам младенцев не разрезаешь на мелкие части и не ешь их не сформировавшиеся до конца пальчики?
Усмехаюсь в ответ. Делаю очередную тягу. В голове начинает шуметь, словно в сосновом бору на ветру. Смыкаю веки. Расслабляюсь.. Но даже так перед глазами твой силуэт с накинутым на голову капюшоном. В тот день все было точно так же. Только плюс ко всему - большие наушники с черепами и листьями конопли. Вот почему ты не услышал визга разогретых тормозных колодок.
- Слышь.. Ты это.. Не держи на него зла. Он просто перенервничал.
- Кто такой "он"? Тот который брат и любовник в одном лице? Или все же это два разных персонажа одной злополучной повести?
- Знаешь.. Будь я таким мудаком как ты - тоже бы старался найти утешение в кормлении зверюшек.
Слышу чвакающие шаги - подошвы кед пристают к влажной глине. Щелчок центрального замка. Хлопок двери. Яркая вспышка - и раскат грома. Сверху кто-то в одно мгновение переворачивает чан с водой, выливая небесную влагу на землю. Я мокну под дождем, оставаясь наедине с такими же промокшими и промозглыми мыслями. С сожалением о том, что мы так некстати увязли задними колесами в глине. И с яростью, что даже валяясь бездыханным трупом в багажнике, ты умудрился все мне испортить.