Сон 2013-07-29. Садо-мазо

Из серии "Репортажи спросонья"
- - - -

Сон с 28 на 29 июля 2013 г. "Садо-мазо"


"Если долго мучиться, мазохизм получится" (Антип Ушкин).
- - - -

Тот фрагмент сна, о котором пойдёт речь – лишь один из эпизодов большого и обстоятельного испытания, которое мне пришлось пережить этой ночью. Причём это не конец сна, как обычно. Было ещё продолжение, но его-то я как раз забыл. А вот этот эпизод запомнил. Видимо, из-за незабываемых "ошчушчений".

Чем-то этот сон тематически перекликается со "Сном 2010-08-06. Встреча с Лукашенко". Там тоже присутствовала некая могущественная внешняя сила, которая принимала экзамен у претендентов. Причём никто никого не заставлял его сдавать. Соискатель сам решал, участвовать в мероприятии или нет. А вот правила проведения экзамена устанавливались только сверху и ни в какой части не могли быть предметом дискуссии. Или ты принимаешь условия и проходишь испытания, или занимаешься дальше своей ерундой и не дуришь голову занятым людям. После прохождения экзамена на результат никак повлиять уже нельзя, причём сам результат тебе тоже не сообщается. "Там" сами решат, чего ты стоишь, на что способен и как с тобой следует поступить.

Однако возвратимся к сегодняшнему сну. Успешно пройдя предыдущие этапы испытаний, я, в числе немногих оставшихся, был посвящён в суть предстоящей экзекуции. Это слово я не беру в кавычки, ибо то, о чём мне равнодушно поведал секретарь, поначалу вызвало недоумение, поскольку больше походило на пытки.

Само испытание выглядело примерно так.

Посреди помещения, которое я условно назвал лабораторией, поскольку не придумал ничего лучше, стояла испытательная установка. Рядом с ней стул. Чуть правее – стол экзаменатора. По углам помещения – приборы, установки и приспособления непонятного назначения: какие-то коробки, запчасти и прочая околотехническая атрибутика.

Устройство, с помощью которого нас должны были тестировать, внешне чем-то напоминало электровафельницу. В неё нужно было положить левую ладонь, для которой имелись соответствующие углубления. На крышке и основании "вафельницы" веером располагались продольные рёбра-выступы, которые точно соответствовали направлению костей кисти. Положение костей относительно выступов контролировалось встроенной рентгеновской установкой. Совпадение должно было быть очень точным, поскольку вся эта "хиромантия" предназначалась для того, чтобы расколоть кости вдоль, не доводя их до полного разрушения и дробления. Потом, после испытания, руку мне вылечат. Если всё пройдёт без осложнений, она заживёт довольно быстро. "У нас хорошие доктора и передовые методы".

Я с вполне понятным волнением сел рядом с установкой и положил руку в углубление. Лаборант закрыл крышку, зафиксировал предплечье, чтобы я не дёргался и, глядя на экран рентгеновской установки, стал подсказывать мне, куда подвинуть и как расположить кисть, чтобы она легла, как надо. Когда всё было готово, включился компрессор, и ладонь была жёстко зафиксирована в "камере пыток".

Лаборант запустил установку, и мою руку пронзила адская боль. Она была не одномоментной, как при обычном переломе, а по мере роста давления всё время увеличивалась. Продолжалось всё это сравнительно недолго, но эти несколько секунд я забуду нескоро! Стиснув зубы, я терпел из последних сил. В глазах потемнело, сердце, казалось, вот-вот разорвётся. Когда терпеть уже не было никакой мочи, и я почти терял сознание от боли, лаборант прекратил пытку. Я сделал несколько глубоких вдохов, возвращаясь в реальность и не вполне ещё осознавая, что всё уже позади.

Однако самое любопытное началось после испытания.

Когда "вафельницу" открыли, я увидел, что рука нисколько не пострадала. Только на безымянном пальце образовался небольшой порез. Я пошевелил пальцами. Всё в порядке. Пальцы двигались, не причиняя мне никаких неудобств или боли. Я с удивлением осмотрел руку со всех сторон, потом перевёл взгляд на экзаменатора. Тот с усмешкой наблюдал за моими манипуляциями:

– Как самочувствие?

– Н-н-нормально. А что это было?

– Это было испытание, и вы его выдержали.

– А что вы таким образом проверяете?

– Этого я вам сказать не могу. "Тайна следствия".

– Но почему у меня кости целые? – не унимался я.

– Вы против?

– Вовсе нет, но вы же сказали, что их надо будет расколоть. Я уже настроился на длительное лечение, а тут...

Он хмыкнул:

– Выбросьте это из головы. Испытание вы выдержали, а это главное. Поздравляю!

– А вот та женщина, что была передо мной, она как? Вы ей тоже кости ломали?

– Ну что вы! Мы же не изверги! Вам, кстати, кости тоже никто не ломал. Это была всего лишь имитация.

– А как она выдержала эту "имитацию", – не сдавался я.

– А никак. Она отказалась и была исключена из числа соискателей.

– А разве можно было отказаться? – удивился я.

– Можно. Причём на любом этапе. Просто тогда бы вы набрали меньше зачётных баллов, а это, последнее испытание, даёт максимум баллов. Больше, чем все предыдущие, вместе взятые.

– Но что это за имитация? Ведь я чуть с ума не сошёл от боли!

– Но кости-то целы?

– Ну да...

– А боль – она штука такая... субъективная. Она большей частью вот здесь, – он постучал себя пальцем по лбу, после чего они с лаборантом заполнили какие-то бумаги, собрали вещи и ушли.

Я остался в помещении один, блуждая взглядом по кафелю стен и пытаясь понять, что это всё-таки было?

Я ещё раз пошевелил пальцами, согнул-разогнул кисть, повращал ею, сжал-разжал кулак – всё работало, как прежде.

И никакая это была не имитация, обиженно подумал я. Тоже мне, выискались имитаторы-экспериментаторы! Боль-то была настоящая! Наверно, эта хитрая установка генерировала какие-то импульсы, которые нервные окончания кисти воспринимали как костоломку. А что, очень даже может быть, обрадовался я своей догадке! По крайней мере, это многое объясняет.

А вот в чём всё-таки был смысл испытания?

Поразмышляв немного, прихожу к выводу, что это испытание болью – проверка силы воли экзаменуемого. Зная, что ему предстоит, зная, что ему будут ломать кости, причём ломать без наркоза, он должен решить, выдержит ли его организм такую нагрузку, стоит ли рисковать здоровьем и будущим ради цели, ценность которой для меня лично была совсем не очевидна. Другими словами, как говорят в Одессе: "Оно тебе надо?"

И ещё немного о смысле экзамена. Не этой, конкретной его части, а всего в целом.

Те, кто проходил испытания, должны были подтвердить своё соответствие каким-то заданным критериям. А организаторы по результатам экзамена делали вывод: соответствует человек этому "чему-то" или нет. Другие испытуемые явно желали приобрести этот новый и, видимо, более престижный для них статус. Я же, насколько помню, был в их компании, пожалуй, единственным пофигистом и белой вороной. Меня нисколько не интересовала цель, ради которой другие готовы были идти на риск, жертвы и, при необходимости, по головам соперников. В число соискателей я попал потому, что "так надо". Кому надо и зачем, уже не помню. Я согласился пройти тестирование, поскольку, с одной стороны, мог его пройти и, с другой стороны, не хотел подводить товарищей. Результатами испытания я пользоваться не собирался. Они были мне не очень интересны. Какой-то новый уровень, новые возможности, что-то такое не очень конкретное... Не помню.

И ещё одно обстоятельство заставило меня сесть за клавиатуру.

Обычно, когда мне во сне становиться страшно, опасно или больно, я сразу просыпаюсь. То есть, раньше просыпался. А вот в последнее время довольно часто мне удаётся "досмотреть до конца". Что это значит? Я утратил инстинкт самосохранения? Работа над внутренними комплексами, страхами и прочими "тараканами" начинает приносить результаты, которые проявляются в такой вот необычной форме? Или себя таким странным образом проявляет некая скрытая хворь?

Ладно. Утро вечера мудренее. Поживём, увидим.

P.S. А боль всё-таки была реальной!