Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник

    Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник…

      В бытность моей службы в Советской армии и работы в НИИ 2 МО у нас в институте начальником финансового отдела  был некий Гудошник, дотошный службист, который отлично знал своё дело, но, как Плюшкин, изыскивал малейшую возможность хоть на чём-то сэкономить, чтобы к концу года была экономия, из которой можно было бы выкроить приличные премии институтскому начальству, ну и себе любимому. За это он был в фаворе у нашего начальства, как и финансисты в других воинских частях, и потому продлевали им срок службы сверх положенного не на 5, а на 10 лет, приравнивая в этом отношении  их к генералам.

        Нам от этого было ни холодно, ни жарко, но не нравилось в нём то, что он ставил нас в дурацкое положение при оформлении расчёта за командировки, требуя, чтобы при отметке о выбытии в командировочном удостоверении была заверенная печатью запись о не предоставлении нам бесплатного общежития (как будто где-то кто-то мог его предоставить), если не пользовались гостиницей, а ночевали у друзей или родственников, иначе не оплачивал положенную минимальную стоимость проживания в командировке (квартирные). Все без исключения, делавшие такие записи, удивлялись, говоря, что никто из других организаций к ним с такой просьбой никогда не обращался.
 
      А посему у нас в ходу была присказка: беда, коль сапоги начнёт тачать Гудошник. Но при этом никому в голову не могло придти мысль, что “тачать сапоги или печь пироги” ему как отличному финансисту будет позволено в должности начальника научного отдела, не говоря уже о научном управлении или всего НИИ, тем более вышестоящих организаций. Все тогда понимали: “…что кто за ремесло чужое браться любит, тот завсегда других упрямей и вздорней, он лучше дело всё погубит и рад скорей посмешищем стать света…”   
               
       Поэтому умные большие военачальники, а таких тогда было абсолютное большинство, заботясь о карьере своих чад, не пытались их поставить сразу на высокую должность, а проводили их по всем ступенькам служебной лестницы, включая и не лучшие места службы (север, дальний восток, пустынные знойные полигоны). Поэтому в Советской армии дураки в больших начальниках не ходили. Теперь – не то, теперь другие нравы.

       Теперь в Российской армии на самых высоких должностях могут оказаться люди не только не имеющие военного образования и не имеющие опыта службы в войсках, но и не чистые на руку. При этом они без всякого раздумья, без какой-либо робости занимают эти высокие должности, не боясь, что им, как в басне Крылова Щука и Кот,  прищемят и откусят хвост. К месту припомнилось начало рассказа Марка Твена “Как я редактировал сельскохозяйственную газету”: “Не  без опасения взялся я временно редактировать сельскохозяйственную газету. Совершенно так же, как простой смертный, не моряк, взялся бы командовать кораблём, Но я был в стеснённых обстоятельствах, и жалованье мне очень бы пригодилось”. 

       У Сердюкова и его "наложниц"-сердюковщиц не было стеснённых обстоятельств, но они с охотой, без опасения заняли предложенные им кресла, в предвкушении реализации возможностей не ограниченной наживы. И это при том, что строительство Вооружённых сил и боевое управление ими, обеспечение их боеспособности на должном уровне не уступает по сложности, а по ответственности даже превосходит руководство функционированием любой отрасли промышленности.

       А никто из них не обладал даже кругозором ротного командира. Чем, как не этим, можно объяснить принятие и реализацию (в угоду не умной экономии, подобной экономии пьяницы на спичках) таких решений (так называемых реформ) по разрушению отлаженной системы подготовки офицерских кадров, по изменению апробированной и подтвердившей свою эффективность структуры войск (расформирование и ликвидация 6 воздушных армий, десятков дивизий и сотен  полков, замена их  бригадами и авиабазами) и многое другое? Не осознанным же вредительством?

       Иначе надо возбуждать уголовные дела не только за мошенничество на миллиарды рублей, но и по более строгим статьям, как минимум за возможное причинение тяжких телесных повреждений и смерти по неосторожности. Ведь стягивание всех войск из 7500 военных городков в 192 и укрупнение дислокации авиации путём размещения всей авиации не на 245 первоклассных военных аэродромах (как было до назначения псевдореформатора), а на 8 авиабазах (на одном аэродроме – сотни боевых машин, вертолётов и самолётов, в том числе разнотипных)  в случае боевых действий может обернуться не просто тяжёлыми телесными повреждениями, а неоправданными огромными человеческими жертвами, потерями боевой техники и катастрофой в исходе войны, то есть таким ущербом, по сравнению с которым уворованные миллиарды кажутся пустяками.

      Эти простейшие истины необходимости отхода от тактики построения войск в плотные колонны  с появлением скорострельного оружия и рассредоточения войск при росте мощи наступательного вооружения  доступны  для элементарного понимания любым солдатом, а тем более офицером, если у него в голове мозги, а не маргарин, и на заднице – штаны, а не юбка, не в обиду всем женщинам не из команды  Сердюкова  будь сказано. Но, пожалуй, в данном случае дело не в человеческой глупости, а в уверенности своей безнаказанности и в надежде на то, что у нас все теперь друзья и войны ни с кем не будет никогда, ни с Грузией, ни с Украиной и Белоруссией, ни с НАТО. Дай-то бог! И как говорил незабвенный Остап Бендер, Европа нам поможет. И США - тоже! Если будем их слушаться, как  инфантильные взрослые люди  выведенной новой породы с детским умом в Патенте АВ: дяденьку мы слушались – хорошо накушались, а если б мы не слушались, мы бы не накушались. Аминь.