В подракетном городе

Пролог I
Лето 5742 (1982) года, под Бейрутом

До Бейрута - вернее, до нашей передовой позиции у южного конца аэродрома - несколько километров. До дома - вернее, до  нашего пограничного пункта Рош а-Никра - километров сто с гаком. Ну и что? Прекращение огня, резервистов начнут отпускать, и мы уже знаем, что наше подразделение - первый кандидат вернуться домой.
Полная расслабуха. Мы сидим вокруг неизвестно откуда взявшегося раскладного стола, попиваем кофе и чувствуем себя на пикнике на лоне природы.
Все позади: Эйн эль-Хильве, Дамур, Кафр-Силь... Черный нефтяной дым над Заарани, сирийский бомбардировщик над той же Заарани, бешеная стрельба в банановых рощах, шикарный разбитый супермаркет на берегу моря, в котором было все: австралийский плавленный сыр, австрийские соки, бордосский ром, каспийская килька... Все позади.
Много лет спустя кто-то сравнил при мне свист "катюши" со звуком бор-машины. Что ж, сходство есть, хотя и очень отдаленное.
Это совершенно непередаваемый звук, который буквально сверлит мозг, замораживает человека на полуслове... Только подумать, что наша Кирьят-Шмона полтора года жила под "катюшами".
Она упала недалеко, нас не задело.

* * *

Пролог II
Зима 5751 (1991) года, Хайфа

Жена разбудила меня:
- Проснись, проснись! Хайфу обстреливают!
Вдалеке был слышен неясный гул. Как выяснилось впоследствии, добрая половина сирен не сработала - в частности, в нашем квартале.
- Да что за чушь ты несешь?
Буквально накануне я вовсю доказывал, что война в Персидском заливе нас не касается, что Саддам Хусейн не так глуп чтоб расширять список своих врагов, тем более столь хорошо вооруженной страной как Израиль.
- Я серьезно говорю... Я слышала взрыв. - Позднее выяснилось, что это был уже второй взрыв.
- Да тебе приснилось!
И тут рвануло. Без всякого предварительного свиста, но сильно.
Я бросился к окну, оно выходило на залив. Ничего не видно, но слышен дальний гул сирен. Я бросился на кухонный балкон, он выходил на наш квартал.
Четвертый взрыв я не видел - он пришелся по торговому центру позади квартала и ниже его. Но красное зарево мгновенно залило полнеба.
Диспозиция: это не Бейрут, и я не в рядах своей роты. Я один...
- Что делать? - это жена.
За мной - жена, старший трехлетний сын и младший четырехдневный.
- Так! Хватай маленького, я разбужу большого. В нашу комнату, - где накануне по приказу Генштаба мы с ленцой разложили выданные средства противохимической защиты.

* * *

Лето 5766 (2006) года, Хайфа

На юге стреляют давно, неожиданно активизировалась Хезболла на севере. Ходят слухи, что всем дирижирует Иран. Что там у власти совсем слетевшие с нарезки фанатики. Что у Хизбаллы многие тысячи ракет, и далеко не только "катюш". Вообще-то от Хайфы до границы сорок километров...
- Тревога! - гремит громкая связь по всему зданию. - Все в бомбоубежища! Обстрел!
В этот первый раз мы просидели в бомбоубежище три часа. Остались без обеда, а город на несколько часов остался без общественного транспорта, так что трех уборщиц я развез по домам на своей машине. По тихому-тихому затаившемуся напуганному городу...
Началось.

* * *

Эта пустота давила меня весь этот дикий месяц. Пустые перекрестки вместо пробок по утрам. Ряды закрытых магазинов. Армейское командование запретило скопляться. Кое-где открыты отдельные магазины и кафе - и это все.
В первые дни не работали банки и многие другие службы, потом большинство из них перешли на половинный рабочий день. Реже стали ходить автобусы, а поезда вообще прекратились. Судя по потреблению воды треть населения бежала на юг.

* * *

Армейские указания недостаточно четко сформулированы, непонятно, кому работать можно, а кому нельзя. Вопрос наличия бомбоубежищ.
У нас - передовая фирма, можно работать и издалека. Большинство народа или засело по домам, или удрало на юг. Но я-то как раз системщик, именно мы и должны обеспечивать работу центральных серверов и связи. Впрочем, я не жалею. И, в целом, не боюсь.
Но не без сбоев. И бывает, что человеку говорят, чтобы он привез свой компьютер к нам в лабораторию. И ответы нередко панические:
- Я работаю дома в бомбоубежище, я боюсь выйти на улицу!
- Вам двадцать минут езды, и у нас тоже есть бомбоубежища!
- Я боюсь!
Неделю нас кормили сэндвичами, потом кухня снова стала готовить горячее. Но есть в столовой запретили - армейские указания! - едим на рабочих местах. В известной степени удобно - можно продолжать следить за средствами связи. 

* * *

Средства связи теперь - все. Радио в машине теперь всегда включено и настроено или на местную станцию Хайфы, или на армейскую станцию.
Как-то раз мне пришлось ехать в Назарет, так всю дорогу я слышал по радио, как объявляют тревогу то в одном, то в другом населенном пункте по пути моего следования.
На компьютере постоянно открыта новостная страница одной из центральных газет, она постоянно обновляется. Кое у кого идет прямая телетрансляция.
А на улице Яфе Ноф... Да, есть в Хайфе такая улица, буквально улица Прекрасного Вида. Вид, действительно, прекрасен - на центр города, на порт, на залив, на пригороды по ту сторону залива. И его не могут испортить даже десятки нацеленных на него телекамер со всего мира, готовых в любой момент вести прямую трансляцию об очередном попадании ракеты.

* * *

Ракеты. Они бьют практически каждый день, бывает, по много раз. Они бывают с малым зарядом и с большим, с "шариками" (шрапнелью) и без.
И они жутко грохочут при падении.
Мне не привыкать к взрывам и выстрелам. Но как-то рвануло (как выяснилось) в полукилометре от меня, а, казалось, весь дом потрясло. А свиста не было, то есть было неблизко.
Видимо, кинетическая энергия ракеты при ударе о землю преобразуется в звук сильнее, чем звук самого взрыва.

* * *

Страх. Он пронизывает весь город, он висит на пустых улицах.
На этом фоне неплохо выглядят обе мои бывшие жены.
Впрочем, первая и из-под иракских ракет отказалась уехать. Когда стало ясно, что целят почти исключительно в Тель-Авив и в Хайфу мой хороший товарищ предложил мне отправить семью к нему в Нетанию. Тем более у него был большой дом. Но она осталась дома в Хайфе.
И сейчас она осталась в Хайфе с детьми. А старшего как раз забрали в армию.
И вторая осталась в своей Афуле, тоже под ракетами. Как-то раз тревога застала ее далеко от дома, так одиннадцатилетняя дочка сама ушла в бомбоубежище с семилетним братом и оттуда позвонила маме, что все в порядке.
И все-таки страх.
Хотя шанс погибнуть от дорожной аварии в несколько раз выше.

* * *

Я езжу.
Я развожу книги "Зог’ар". Я езжу на могилы праведников. И за весь месяц я только дважды выезжал за пределы театра военных действий.
Пусто везде. И на дорогах, и на могилах. Только по пятницам люди пытаются затариться на неделю вперед, и это создает видимость нормальной жизни.
Пусто, как в свое был пуст город Цидон, через который мы проходили по дороге к Эйн эль-Хильве. Точно так же жители прятались по домам.
Даже медузы ушли от берегов, несмотря на сезон размножения.

* * *

Наше здание находится в одном из самых высоких мест в Хайфе. Из моего окна, как и с улицы Яфе Ноф, тоже открывается прекрасный вид на город. Но всякий раз, как звучит сирена, нас гонят в бомбоубежище.
Поэтому мне "не повезло": я ни разу не видел падения ракеты.

* * *

Я еду по ночной дороге к могиле рабби Йоханана бен Узиэля. Это за Цфатом, за Амукой, по горной лесной дороге. Хотя это место довольно дальнее, но посещают его часто - он может принести удачу в поиске супружества.
Но сейчас на дороге то и дело встречаются целые кучи хвои - нет движения, нет машин, ничто ее не сдувает. На краю дороги в свете фар видны остроухие лисицы - вроде пустынных фенеков, но, кажется, другой вид. А вон и здоровенный серый кабан преспокойно лакомится в кустах.
Стоянка - пуста. Фонари не горят, только луна мне в помощь. Никого и ничего, тишина, даже далекие пушки молчат. Обычно хорошо слышен вой пограничных шакалов, но сейчас и они молчат.
Праведник одинок. Обычно здесь полно народу, но сейчас он одинок. И мне вдруг кажется, что я приехал сюда скрасить его одиночество.


Хайфа, октябрь 2007 г.