15. Отец Онуфрий Роман Единственная

                Новелла 15. Отец Онуфрий

                Умом ощупал я все мирозданья звенья.
                Постиг высокие людской души паренья,
                И, несмотря на то, уверенно скажу:
                Нет состояния блаженней опьяненья.      
                Омар Хайям

    Его нельзя было назвать ни плохим, ни хорошим. Он скорее был лишен пороков, чем обладал достоинствами. Как известно – у одних людей в сердце живет ангел, у других в теле – сидит дьявол, а у многих – «только одни глисты в желудке вечно свербят – кушать хочут».
    Душу Отца Онуфрия глодал червь тщеславия.
    Еще в духовной школе отец Онуфрий отличался целеустремленностью и напором – он решил прочитать все книги и познать все науки – Божественные и человеческие. «Мотивацию» своего решения отец Онуфрий, как я думаю, объяснял самому себе тем, что считал, что вера прекрасна, но знания лучше помогают общению с Богом, а также, особенно, с девушками. Я подозреваю, что все это он задумал и стал  набивать себя знаниями в «пику» мне - чтобы считаться интеллектуалом и выглядеть в глазах девушек умным – он где-то когда-то прочитал, что девушкам нравятся умные личности. Не взял внешностью и кошельком так хоть умом опередить и выставлять меня в обществе грубым, «неотесанным мужланом», имеющим успех у девушек только благодаря своему тугому кошельку, в противовес ему – интеллектуалу и снобу, готовому дать ответ на все вопросы по любым областям знаний – как Божественным, так и научным. Но он забыл мудрые слова Священного Писания: - «… Видел я все дела, что делаются под солнцем, И вот – все это тщета и ловля ветра! И предал я сердце мое тому, чтобы понять мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это – томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
    Мы были диаметрально противоположными личностям. Я проводил время в «веселии» и особенно не напрягался в учебе – за меня все «контрольные работы» выполняли – за плату конечно – мои одноклассники. Другие студенты разумно – по мере материальных возможностей – сочетали учебу и развлечения. Отец Онуфрий, за все время учебы в школе, семинарии и духовной академии, никогда не пил вина, не встречался с девушками, не плясал на «семинарских» вечеринках. Все время он проводил в библиотеках, читальных залах или просиживал дни и ночи напролет в своей келье, заваленный книгами и учебниками, конспектами и листочками бумаги с выписанными цитатами из книг.
    В академии на втором курсе параллельно дипломной работе он начал писать магистерскую диссертацию на какую-то заумную тему, кажется, ее название звучало так: - «Эмпирический взгляд на индивидуум, в совокупности проблематических функций и реалий, адекватных жизненным и Божественным коллизиям». Закончив, как и я, академию в звании магистра – мою магистерскую диссертацию, из «уважения к моей маме», написал сам проректор академии, отец Онуфрий поступил в аспирантуру и через определенное время, кажется даже досрочно – защитил докторскую диссертацию на тоже какую-то заумную тему.
    По моему мнению, звание профессора ему дали только потому, что кроме отца Онуфрия никто из профессоров - членов «Высшей квалификационной комиссии» ничего не поняли из всего того, что было изложено в его труде. Но, чтобы не показаться, друг перед другом, глупцами, все члены этой высшей аттестационной комиссии единогласно проголосовали за присвоение ему громкого звания «доктора теологических наук». Когда я смотрел на всех этих, так называемых, «ученных мужей», я всегда вспоминал рубаю Омара Хайяма: -
                Рабы застывших формул осмыслить жизнь хотят,
                Их споры мертвечиной и плесенью разят.
                Ты пей вино! Оставь им незрелый виноград,
                Оскомину суждений, сухой изюм цитат!
    Выйдя в «свет» и «повращавшись» в нем некоторое время, отец Онуфрий понял, что его звания и знания никому не нужны. Девушки вежливо слушали его проповеди и разъяснения по Божественным и «прикладным» наукам, но танцевали и уезжали с вечеринок в роскошных лимузинах любимцев фортуны - обладателей тугих кошельков. Рядовая паства была глуха к его проповедям – она исправно зажигала свечки в церкви, но сама не зажигалась ревностью и благочестием в следовании Божественным заповедям, хотя ей и импонировало, что их батюшка много знает и не пьет «зелье». Через некоторое время отец Онуфрий духовно созрел для козней дьявола и тот не замедлил явиться по его бессмертную душу.
    Началось все очень просто, даже обыденно. Однажды отец Онуфрий был приглашен «освятить» светский «раут». «Сходка бомонда» на рауте состоялась по случаю «дна рождения и крещения младенца» - здоровенного и мордастого, рецидивиста-ренегата. В этот торжественный день «младенец», стриженный под «бокс», сделал пластическую операцию «на морде» и заодно «обрезал» все связи со старой религией и перешел в «правое-славие». «Переход» был совершен явно с «благой» целью - для проворачивания темных мафиозных делишек и уклонения от встреч с «оппонентами» из другой «веры». На вечеринке после «освящения торжества», отец Онуфрий впервые «оскоромился» - выпил «игристого» вина.  Вернее сказать, «пить до дна» фужер «игристого шампанского» его заставили гордые «рождением» сына «крестные отцы» новорожденного. У «посаженных отцов младенца» в глазах сверкал «стальной блеск» и отказать им в такой мелочи, как выпить до дна «здравицу» за новорожденного «аж на самом дне» рождения младенца, было просто неприлично.
    Широко известно, что если рядом с человеком нет ангела, то тут же, «откуда ни возьмись» появляется дьявол со своими «штучками». Таким образом, рождение и крещение «широко известного в узких кругах младенца» ознаменовалось и «перерождением» отца Онуфрия в поклонника старинного Бога Бахуса. Короче говоря, раз выпив, отец Онуфрий мгновенно прозрел и познал Великую Истину – «Жить надо весело, жить надо навеселе!»
После долгих лет постов и воздержаний быть служителем языческого бога Бахуса отцу Онуфрию очень даже понравилось, и он со всем жаром души пустился постигать как «постулаты» самой веры, так и прикладные науки нового вероисповедания, а именно - азартные игры и ночные проповеди женской половине человечества - в «келейках». Т.е. отец Онуфрий уверился, что правильно говорят эти французики – «Шер-ше-ля-фам – иду я к вам!» Или, как «к месту» сказал поэт:
                Священник наш живет умно: Водой не портит он вино,
                И, славя милость Бога!...…Твердит: - Эй! Поцелуй меня, красавица моя!
    Дальше – поехало и покатило. Отец Онуфрий  начал «справлять богослужения» - читать проповеди и петь псалмы в церкви, часто находясь «под мухой» после «всенощных» бдений. Это приводило к оговоркам в прочтении даже молитвы «Отче Наш!», которые, впрочем, прихожане занятые своими мыслями, не замечали. Так, например, вместо произнесения славословия: - «Во имя Отца и Сына Святого духа!», отец Онуфрий произносил скороговоркой: - «Во имя Отца и Сына и спиртного духа!» А однажды, а может и быть и неоднажды, им было произнесено: «Во имя Отца и Сына и свиного уха!» Было даже несколько случаев, когда он падал в обморок во время «отправления культа». Прихожане не могли нарадоваться на своего батюшку, который во время произнесения слова Господня от святости впадает в священный транс и напрямую общается с Богом. Правда по своей простоте и неграмотности они не могли понять, с каким именно – они ни слухом, ни духом не ведали о существовании древнегреческого бога Бахуса, хотя довольно часто пользовались производными от него «адаптированными понятиями»: -  подлежащим – «бухусом» и «словосочетанием» с глаголом – «бухать по-черному».
    Но постепенно паства начала «прозревать» и подозревать, что «спиритические» встречи батюшки с Богом имеют явно земное происхождение. Особенно это стало ясно после того, когда однажды во время причащения прихожане вместе с просвирою – телом Христа, вкусили из рук батюшки кровь Христа – вино имело на вкус явно «водопроводное» происхождение. Прихожане, закосневшие в мирских грехах, плохо разбирались в вопросах, касающихся Священного Писания и Божественных постулатов – тут им требовались разъяснения Отца Онуфрия. Но вкус вина все верующие знали хорошо и могли сравнивать.
    В Канне Галилейской Христос явил чудо – из воды сделал вино – отец Онуфрий явил чудо обратного порядка - из вина для причастия сделал Святую воду. Во всяком случае, отец Онуфрий так объяснил это явление милости Господа. Прихожане – особенно женская половина, страдающая от повального увлечения мужской половины человечества «зеленным змием» – была даже очень довольна таким порядком вещей. А мужчин никто не спрашивал – женщины составляли большую часть паствы – и мужчины, как «представители сексуального меньшинства традиционной ориентации на выпивку», не смели роптать. Как видно по данному вопросу женщины провели с мужчинами миссионерскую, разъяснительную работу не в церкви, а в домашней обстановке.
    Для увеличения доходов прихода и покрытия своих, все возрастающих, расходов, отец Онуфрий повысил цены на свечечки, а также плату за крещение, венчание, соборование и прочие отправления культа в «его церкви» на 25 %. Это вызвало ропот и непонимание теперь уже и у женской половины прихожан. На запрос церковного старосты – в связи с чем связано такое резкое повышение цен, отец Онуфрий на одной из воскресных проповедей ответил всей пастве «краеугольной» цитатой из своей докторской диссертации: - «В связи с эмпирическим взглядом на индивидуум, совокупность проблематических функций и реалий пространственно-временного континуума, не может игнорировать критерий, на котором зиждется экспроприация абстрагированных субординаций, адекватных жизненным и Божественным коллизиям, не являющихся догмой, но представляющих собой сугубо экстравагантный, субтильно прагматический гиперболизм». Это несколько успокоило прихожан, вызвав у них уважение к научным словам, и на некоторое время пресекло поползновения к осуждению экономических реформ в Святой обители, руководимой отцом Онуфрием. Боясь Господа Бога и непонятных, «заумных»  слов, прихожане исправно платили за Божественные услуги по новым, явно «неадекватным» ценам.
    Но нашлись и интриганы – посыпались подметные письма в высшие духовные инстанции. В святой консистории прислушались к «голосу масс», и для рассмотрения жалоб был командирован отец Мефодий, возглавлявший «отдел внутренних расследований» святой консистории. Он был очень строг и его все боялись. Но после обсуждения вопросов веры с отцом Онуфрием в приватной беседе за столиком в купе шикарного ресторана, отец Мефодий составил обширный рапорт. В рапорте, на двадцати страницах мелкого «убористого» шрифта отмечалось служебное рвение отца Онуфрия, его тонкое знание вопросов не только отправления культа, но и общая культура в смежных, прикладных науках. «Под завязку» нагруженный душевными впечатлениями, а также полной сумкой «провизии» и бутылью «церковного вина для причастия» из личных запасов отца Онуфрия – «на дорогу», отец Мефодий отбыл в центр для доклада высшему руководству.
    Но подметные письма не прекращались. Во все времена находятся кляузники, которые не могут остановиться писать жалобы и пасквили на добропорядочных людей и упорствуют в своей принципиальности, только напрасно переводя горы бумаги.. В святой консистории снова прислушались к голосу масс и послали теперь комиссию в составе трех человек. Новая комиссия, после своего выездного заседания за круглым столом в сауне и с обслуживанием «за столом» инокинями ангельского вида, тоже не нашла нарушений и состава преступления в действиях отца Онуфрия и отбыла в центр с докладом, подтверждающим доклад предыдущего представителя. Ибо сказано в Священном Писании: -  «Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых. Потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом». Члены комиссии хорошо понимали, что доклад начальству с выводами противоположными выводам отца Мефодия, может иметь для них негативные последствия и вызвать «адекватные» санкции со стороны «органа» внутренних расследований консистории, председателем которого был отец Мефодий. Исходя из духа корпоративности всех клириков: – «Свои люди, сочтемся!» - и в пику кляузникам-мирянам, члены комиссии просто переписали доклад отца Мефодия слово в слово и за своими подписями представили его руководству.
    Кляузники ничего не добились, так как с целью научно подкрепить свое заключение, комиссия передала письма кляузников на графологическую экспертизу в заслуживающую доверия неправительственную и независимую, коммерческую графологическую лабораторию. «Независимые коммерчемкие графологи», очень скрупулезно и внимательно - под электронным микроскопом с «большим оптическим разрешением», изучили образцы «подчерков» подметных писем, а также химический состав чернил и масляных пятен на бумаге «кляуз».  И, особо отметив своеобразную манеру написания букв «х» и «у» и еще нескольких «долгих гласных звуков» в текстах писем и исходя из результата анализа масляных пятен на бумаге писем, которые «оказались» идентичны по химическому составу «сушенным рыбным субстанциям», научно доказали, что «пасквили» пишутся одним и тем же человеком, причем любителем вяленной рыбы – предположительно речной чехони. В заключении, данном графологами, было особо отмечено, что, исходя из того, что этот «психопат имярек» нигде и никогда не подписывается, то эти «инвективы» против достойного своего духовного сана достопочтенного члена гражданского общества - всеми уважаемого отца Онуфрия, можно признать грязными инсинуациями больного паранойей неизвестного интригана, которому место в психушке. На том все дело и закончилось. Практическим результатом обеих комиссий было только то, что отец Онуфрий, с целью «оправдать» свои расходы, связанные с приемом и провожанием комиссий, поднял цены на «отправление культов» еще на 10 %. Кляузник был посрамлен, а прихожане еще раз убедились в правоте слова Божьего из уст своего батюшки, которыми всегда «глаголет святая истина».
    В Священном Писании сказано: - «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло!» Но все имеет свое начало и свой конец. «Все проходит!» – сказал царь Соломон. Войдя в возраст Иисуса Христа, когда его распяли, отец Онуфрий из-за неумеренных «возлияний» и ревностного служения Бахусу, стал все чаще и чаще во время богослужений впадать в «спиритические трансы», приводя этим прихожан в священный трепет.
    Все закончилось тем, что однажды во время обедни в церкви, отец Онуфрий слишком сильно причастился – принял «на грудь» много «неосвященного» вина для личного причастия. Для себя, в ризнице, он всегда отдельно от «освященного» держал некоторый запас «неосвященного» другими ингредиентами вина. Видать душа после причастия у него потребовала закуски – он схватил нож и стал бегать среди молящихся прихожан с намерением поймать и «закласть» дьявола, а затем насадить его на шампур и сделать из него шашлык. И тем самым раз и навсегда покончить с коварными «зеленными чертями».
    Отец Онуфрий был отправлен в «психушку» в смирительной рубашке и с неофициальным «духовным» диагнозом – белая горячка. Говорят, на жалобы отца Онуфрия, что ему постоянно повсюду мерещатся зеленные черти, «медицинский» доктор в психушке задал встречный вопрос: - «А какой цвет вы предпочитаете?»
    Новый батюшка, назначенный в церковь после отца Онуфрия, во время воскресной проповеди зачитал бюллетень о состоянии его здоровья. В бюллетене было написано, что у отца Онуфрия, на почве ревностного духовного служения Господу, развился целый букет телесных недугов. А именно: – от ночных бдений - коронарная недостаточность передней стенки левого желудочка сердца и холестериновые бляшки на центральной легочной аорте, от многодневных постов - язва желудка и затемнение легких в фазе уплотнения, от чтения духовных книг - аневризма мозга и катаракта глаз и т.д. Прихожане, не вникая в заумные названия болезней батюшки, просто решили, что отец Онуфрий сгорел телесно – положил «живот своя», во имя духовной службы на благо простых «человеков». Кстати сказать, новый батюшка забыл вернуть цены на «отправление культов» в «старое русло», руководствуясь теми же «духовными» критериями, что и отец Онуфрий, а именно народной мудростью – «Что с возу упало – то пропало!»
    До сих пор отец Онуфрий сидит в «психушке», воюя с дьяволами во имя Божие. Ибо мыслящих людей нельзя оставлять среди простых смертных – это значит сеять ересь. Я думаю, что Бог умышленно оставляет человека наедине с мудростью, чтобы он увидел ловушки, расставленные для природного ума, к тому же вооруженного знанием. Но семя греха живет в людях, временами давая интересные всходы.
    Я недавно навестил отца Онуфрия в психушке, отнес ему небольшую передачу –  кое-что из «покушать и запить». Я застал его за жарким «диспутом-спором» с симпатичной санитаркой – она собиралась сделать ему укол в вену на руке, а он отказывался, «аргументируя» тем, что для укола у него есть задница. «Или вы что, считаете, что у меня нет задницы для уколов?» - пытал он санитарку до тех пор, пока та не махнула рукой и не сделала ему укол туда, куда он просил. Укол был видать «больнючий», потому что отец Онуфрий долго морщился и кряхтел, натягивая больничную пижаму на уколотую задницу, но не подавал вида, что ему больно. Увидев меня, он радостно сообщил мне, что он скоро будет абсолютно здоров и его скоро выпишут из больницы: - «Как только кардиограмма выпрямится» – так «диагностировал» его местный коллега - доктор «медицинских наук».
    Но он не торопится покинуть «заведение» так как здесь ему спокойно «пишется». Сверкая гордостью, он сообщил мне, что пишет совершенно особый трактат - вторую докторскую диссертацию на какую-то опять заумную тему – что-то связанное с вопросом о природе души и раздельном существовании духовного и телесного в человеке. В «заведении», сообщил мне отец Онуфрий, с ним вместе сидит очень много умных и своеобразных оппонентов, общение с которыми дает ему неоценимый материал для его творческой деятельности и полета научной мысли. Он, «не покладая рук», очень интенсивно и плодотворно трудится и работа над «духовно-телесной» диссертацией успешно продвигается – он написал уже больше двухсот страниц убористого текста и планирует написать еще, как минимум, триста. Он дал мне почитать несколько страничек из написанного. Чтобы не показать себя неофитом в теологии, и тем самым не упасть в глазах отца Онуфрия, я кратко глазами пробежал по страницам его «трах-тата» и понял, что отец Онуфрий описывает сиротство разобщенных людей, детей одной Матери-Природы, забывших и не соблюдающих законов братства. Он считает, что в мире суесловие и суемудрие разъединяют души людей и разрушают их великое братство. Бедность переживаний и впечатлений, а не только убогость материального мира, гнетет человека. Человек живет холодным разумом, а не горячими чувствами. В мире идет постоянный поединок между нерассуждающей верой, пытающейся отстоять себя любой ценой и пытливой мыслью. Драматизм личности в том, что в силу своей незаурядности, она не способна слиться со своей средой и неизбежно выпадает из человеческого единства и поэтому обречена на одиночество.
    Оказывается, отец Онуфрий, всегда ждал и продолжает ждать возникновения некоего земного сообщества людей, где коллективность необременительна для личности, она не подавляет, а усиливает и обогащает ее. Где людей связывают покой, единство, мирный труд и удовлетворение всем тем, что они дают. Где жизнь гармонична и целостна, труд и будни одухотворены и люди живут  «не хлебом единым». Где добровольное объединение людей, ощущающих свою связь с Богом, правдой и простотой, оказывается способной противостоять разобщенности и вражде, доминирующей во внешнем суровом мире, а также немощи и отщепенства отдельной личности с ее корыстолюбивой пошлостью, замкнутостью и внутренней ущербностью. И хотя никто никогда не видел праведников, потому что все люди грешны, но в народе есть поверье, что без трех праведников не стоит ни один город. И вот здесь, в этом «странноприимном доме» отец Онуфрий наконец-то нашел в своей палате интенсивной терапии аж целых десять праведников - все они закоренелые ангелы – отсиживаются здесь, чтобы не попасть в руки дьяволов, которые хотят им приписать страшные грехи, такие, как стяжательство, многоженство, мужеложство, скотоложство и нарушение прочих десяти заповедей. Дьяволы хотят их схватить и  упечь в гиену огненную. Остальные праведники – в других палатах, тоже чистые ангелы - также сидят за прочие лжесвидетельства, невежливое отношение к простым людям и представителям юстиции, извращение сути дела и нарушение благопристойного течения судопроизводства в благородном суде.
    В палате с отцом Онуфрием  «обретается» также Лот «со своими дочерьми». У этого Лота, почти что библейская история. Когда жена Лота застала его в «выпившем виде» во время адюльтера со своими дочерьми и стала выговаривать его «кухонным ухватом по хребту», он превратил ее в соляной столб – засолил в ванне вместе с огурцами и помидорами. Они в семье всегда солили овощи в ванне – Лоту постоянно требовалась закуска к «рюмашке». Из-за того, что ванна в их доме всегда была заполнена соленьями, дочери Лота никогда не мылись и считали себя – одна помидором, другая – огурцом. Из-за этого они всегда сорятся и дерутся – не могут решить какая из них огуречка, а какая – помидорка. Общение с десятью праведными сокамерниками в заведении доставляют отцу Онуфрию истинное наслаждение. И отец Онуфрий уверен, что «сей град» - его теперешняя обитель, будет стоять вечно, и не погибнет, как библейские города Содом и Гоморра.   
    В тесном общении со своим сопалатником Лотом, дающем ему, «по дружбе», скидку при почасовом телесном общении со своими дочерьми, отец Онуфрий открыл для себя одну великую, по своей простоте, истину, которую он поведал мне уже своими словами. Хочу отметить, что упомянув в разговоре о дочках Лота, отец Онуфрий с некоторым «порозовевшим» смущением на лице, полушепотом признался мне, что особенно ему нравится помидорка, но когда она «занята», он не прочь пообщаться и с огуречкой. «Так просто, для контраста, а также с целью глубокого проникновения в суть проблемы истины!» – объяснил он ситуацию. Затем сбивчиво и захлебываясь словами, отец Онуфрий поведал мне, что наблюдая «многополовую», (мне показалось, что он хотел сказать – «многоплановую», но из дальнейшего текста я понял что ошибся), жизнь в «заведении» открыл истину, над разрешением которой бьются вот уже многие века лучшие теологические умы человечества – как определить к какому полу принадлежат ангелы и дьяволы. На основании рассуждений он пришел к однозначному заключению: - ангелы – это мужчины, а дьяволы - это женщины!  А также умозрительно выяснил, что в каждом человеке заложены два начала – духовное и телесное и, соответственно, эти два начала отделены друг от друга, и, в то же время нераздельны, как огурец и помидор в традиционном салате – «Прекрасной закуске к божественному напитку – водочке! Ведь водка - она, как всемирное тяготение – объединяет эти два начала!» - отметил отец Онуфрий, несколько отступив от духовной темы.
     Затем продолжил излагать свои «постулаты», к которым он пришел после длительных и серьезных размышлений: - «Дьявол сотворил тело человека из праха земного, а Бог вдохнул в него божественную душу. И когда человек умирает, душа его возноситься к Богу, а тело, лишенное души, возвращается в землю. И это лишнее доказательство того, что духовное начало от Бога и заключено в мужчине, а телесное – от дьявола и связано с женщиной. Поэтому Господь, в неизреченной милости своей, создал мужчину-ангела и женщину-дьяволицу и соединить оба эти начала возможно только в браке, под восторженные выкрики – «Горько!». Духовное начало зовет человека к великим свершениям, к звездам, в Мировой Космос! А телесное, как тяжелые гири тянут душу человека к земле, гнетут его и не дают ему возможность «развернуться и воспарить над собой».
     В мирской жизни у людей постоянно идет извечная борьба между ангелами и дьяволами, духовным и телесным началами, и она никогда не завершиться пока существует мир и вокруг Солнца вертится планета Земля.


    После устного прочтения своего реферата, отец Онуфрий приглашал меня в ресторан «обмыть» защиту своей будущей диссертации. Отец Онуфрий меня не узнает, а считает председателем квалификационной комиссии, присуждающей научные звания. Он знает, что звание профессора теологии у него уже есть, и от Высшей Аттестационной Комиссии, под моим руководством, ждет получения, «по заслугам», следующего ученого звания - «доцента дьяволоборческих наук».

                Продолжение Новелла 16 Снова Адик