Песенка

Он шёл по улице и услышал песенку. Сколько историй начинается подобными словами, но историй много, одинаковых в начале, да совсем по разному окончившихся. Он шёл в колонне пленных, по Большой советской улице, в Смоленске, осенью 41 года. Их вели, как сказали - к вокзалу, чтоб, погрузив в вагоны, отправить в Германию, на работы. Они - те, кто стали пленными, пленными по разным причинам, но в основном по причине выполненного долга. Они были оставлены в городе с заданием сдерживать врага при отступлении основных сил. И как только закончились боеприпасы они стали пленными, уйти в подполье, переодеться, спрятаться удалось не многим, но вот раненые и вымотаные беспрерывными многодневными боями были все.
Было холодное, промозглое утро, пахло горелым деревом и порохом, по бокам, на тротуарах стояли цепи автоматчиков, ёжились, покуривали. Вот мордатый какой фриц - подумал он, пусть он будет Коля, Николаев там было много. Мордатый фриц улыбнулся и протянул почти целую папиросу, Коля поморщился но взял, очень хотелось даже не курить а согреться глотком тёплого, горького дыма.
Кто-то в толпе, а толпа была "тыщи" в три, а может и в пять, шептал - поворот будет, у церкви, последний, во дворы и к оврагу, надо бежать. Бежать ! Мысль сверлила отупевший от голода и холода мозг, бежать, неважно куда, лишь бы не идти как коровы в стаде, бесцельно, по чужой воле. Надо бежать - стучало и шептало в колонне. И, почти у самого поворота, там, где сейчас "Дом книги", там он услышал песенку. Пел не то ребёнок, не то девушка, пела тихо, как бы плача, но не скуля, не уныло, а весело. Так бывает, особенно у детей, когда они себя подбадривают в своих маленьких бедах, весёлыми песенками.  "А мы по травушке, а мы по травушке, а мы до реченьки, а мы до реченьки.." - тихо , со всхлипами, доносилось откуда-то из тумана, из зияющих провалов окон сгоревшего дома. И коля улыбнулся, улыбнулся, вспомнив молодую жену, бегущую к речке с маленькой дочкой на руках. Просто песенка из тумана.
Побежали все, никто не стрелял в след, странно, подумал Он. В низу, как раз по середине, между бывшим монастырём и Большой советской, в самом низком месте дугообразно вогнутой улицы, на краю огромного оврага, края  холма, стояли машины с пулемётами. Пулемёты ударили внезапно, ровно, как ровно начинают гудеть станки на огромном заводе рано утром, ударили ото всюду, с машин, крыш, и, наконец, сзади, из перегородивших улицу танка и двух бронемашин. Ловушка, это просто ловушка, успел подумать Коля, подавившись, захлебнувшись своею тёмной кровью из пробитого лёгкого.
Весь день зондеркоманда  собирала и скидывала в ров трупы солдат, это было самое простое решение в 41м - расстрелять, утопить, подавить танками внезапных пленных, так проще. Скоро победа, пленные не нужны, строитиь лагеря и прочее - это для евреев, а пленных можно сразу, тем более Советы не подписывали конвенцию. Немцы отменные психологи, гуманисты, продумали всё - загнать в ловушку, заранее посулами заверборвать провокаторов, и, если вскроется дело такое, то - при попытке к бегству, всё по военным правилам.
Коля очнулся через неделю, на окраине,в землянке, три девочки и старуха, старуха выходила. Подполье, кашляющий и сипящий "туберкулёзник" не вызывал подозрений, носил записки, добывал пищу девочкам, со старухой почти не общались.
В 43м Колю допросили, старуха подтвердила - расстреляный мол он, при бегстве от немцев, под статью о добровольном пленении не подошёл. Под награду тоже, правда в 45м дали памятную, за участие, и ветерана после тоже. Старуха умерла в тот же год, в 1943, как показания дала в НКВД, девочки подросли, институты поокончили. Николай прожил до 1975 года, присутствовал на открытии мемориала на месте расстрела, правда товарищи из КГБ взяли подписку - не рассказывать о его прошлом, мол здесь расстреляны простые советские граждане, у нас пленных тут не было, все героически погибли при обороне города. Политика.
Мне дед рассказал, Перегонцев Михаил Спиридонович, старший лейтенант НКВД, в 1943 году сотрудник СМЕРШа, он Колю допрашивал, выносил вердикт.
А когда Колю, незадолго до смерти , спрашивали внуки, что ему из всей войны запомнилось больше всего. То он, Коля, похрипывая пробитым лёгким, всегда начинал напевать -"А мы по травушке, да до реченьки.." И внуки спрашивали - от чего ты дедушка плачешь, песенка то весёлая...