Память прошлых дней

- Простите, сэр, еще долго ехать?
- Почти приехали! Крикнул кучер, пытаясь своим голосом, заглушить ропот конских копыт. Он вздохнул в ожидании тайн нового дела.
 
 Пару дней назад получил письмо в красном бархатном конверте, что было необычно. На передней стороне, была сожжённая фотография некого человека, наряду  с адресом,  состоявшим из координат, ведь Льюис жил отшельником, на юге Англии. В старом доме графа, который скончался в неизведанных обстоятельствах. От заднего выхода из дома лежала лестница, для спуска к бушующему морю, воды которого отдавали серым цветом, а неугомонные волны разбивали лбы о неприступные скалы гор. Главный же вход был направлен к горной цепи. Вокруг дома на многие мили тянулись глухие дождливые леса, дожди в этих местах тянулись 320 дней в году, что придавало ему душевное успокоение и блаженную радость. По утрам всю территорию дома затягивал глухой туман, но ближе к восьми часам постепенно рассеивался.  Чуть поодаль его, королевства, находился небольшой огород с различными овощами. Все его выживание зависело от него. Ведь добраться до близлежащей рыбацкой деревни, было возможно только по морю, на лодке, коя была пришвартована на пирсе со стороны заднего входа  и гремела, ударяясь деревянной кормой о доски пирса. Этот монотонный стук также успокаивал Льюиса, хотя многие путники, забредавшие к черту на рога, то есть к нему, бесились от местной погоды и удивлялись, как я могу здесь жить?
 
 Еще один способ пропитания был охотой. Но он больше предпочитал копаться в мокрой грязи чернозема, сажая и окучивая растения, чем потрошить оленей, например, вынимая из их распоротых животов кишки. Еще иногда он обменивал овощи на рыбу в той самой деревне, но бывало это редко, так как на моей части берега шторма и бури бушевали его любимые
 320 дней в году. В такую погоду пускаться в переправу было равносильно самоубийству.
Ходил вне дома Льюис в кожаном плаще покрытый какими-то маслами, не пропускающими воду, как минимум. Вообще у него на вешалке был плащ с маслами, дождевик и все, пожалуй. Из обуви исключительно высокие сапоги из натуральной кожи, также пропитанные маслами, на подошве которых и соответственно на краях боковых сторон, была грязь – чернозем.
 
 Он сидел в потертом кожаном кресле, кстати, Льюис любил кожу, и читал автобиографию какого-то ученого. Перед ним разлегся камин из черного мрамора, хотя весь дом был выполнен из тусклого дерева серого цвета с коричневатым оттенком, который гармонировал с великолепным хмурым окружением дома. В камине трещало пламя, обжигая, пробираясь к сердцевине дров. Искры напоминали мотыльков, кружащих вокруг керосиновой лампы.
 
 Рядом с креслом стоял маленький, также деревянный столик. На нем располагались виски и пара бутылок бренди, на ярусе пониже. Также был граненный, расписанный замысловатыми узорами стакан. Когда Льюис впадал в депрессию, обычно в оставшиеся 40 дней года, когда стояла убийственная жара, он любил разглядывать узоры, пытаясь понять их смысл.
 
 Позади него была лестница на второй этаж, где он спал и справлял нужду, обычно.
Само кресло, со всем окружающим его, стояло в кругло зале, от которой отходили небольшие коридоры в различные комнаты: кухню, ванную и рабочий кабинет, который был всегда заперт в отсутствие хозяина. На этой двери, защищающей по-своему милый дом от таинственных и леденящих кровь хроник, его записей по различным делам. Ну, давайте вернемся к близкой с основным сюжетом линии жизни этого человека, а об этой комнате с ужасом я обязательно расскажу, но позже.
 
 Льюис дочитал книгу, доделал всякие дела и лег спать. На следующее утро, выйдя на улицу и вдохнув полной грудью промёрзлый, сырой морской воздух он увидел то самое письмо в бархатном конверте, красного цвета.  Прочитав послание одного магната, владельца многих рудников по всей Англии – Грега, Льюис быстро, в течение недели выбрался из своего убежища и на повозке, в которой он до сих пор ехал на место, точнее особняк Хьюстонов с десятками акров земли в придачу, на которых работали крестьяне – фермеры.
 
 За окном повозки мелькали темные силуэты отдаленных лесов. Они ехали по дороге с каменной кладкой, пока не выехали напрямую к особняку. Сие событие происходило под покровом глухой ночи, и только луна в небесах сияла, пытаясь безуспешно, осветить кусочек Земли. Льюис сидел внутри повозки и держал на коленях открытый чемоданчик, со всем его снаряжением: револьвер, кое-какие склянки с алкоголем различной крепости и книжка с выжженной пентаграммой на обложке. Этот человек был бывшим священником, а теперь 35-летний мужчина зарабатывал на пропитание и на ремонт своего домика на богом забытой земле, экзорцизмом. Льюис был психически нездоровым – паранойя, но когда видишь то, что видел он, кровь сворачивается в сгустки красного цвета.
- Приехали, сэр! Крикнул спереди кучер,- Прошу на выход! Он, как раз привязывал лошадей к стойлу. Видимо собирался переночевать здесь, чтобы не ехать обратно мертвецки уставшим.
 Льюис открыл дверцу, спрыгнул, плюхнувшись сапогами в грязевую жижу. Чемоданчик был в него в руке, второй же поправлял цилиндрического строения шляпу на своей бритой голове, покрытый ужасающими шрамами, издержки производства, как говориться.
- Пройдемте, сэр, я ,- кучер сплюнул,- знаю куда идти. Лью потер бороду на подбородке и ничего не сказав пошел за ним.  Он оглядывал окрестности и чем дольше он шел, те больше убеждался, что это было не просто глухое поместье. Это был центр деревни. Многие окна здешних зданий были заколочены досками.
 На их приезд никто не обращал внимания, никто даже не вышел посмотреть, кого там принесло? Только краем глаза Льюис заметил хрупкий силуэт позади себя, выступающий из-за стены дома с вывеской «Ночь у Курта».
 
Они шли в безмолвной тишине, даже журчание сверчков затихло под тяжестью этих построек. Льюис почувствовал, что-то очень странное, малейшее дуновение ветра отзывались грохотом пушечных выстрелов в его ушах. Каждый стук сердца причинял жгучую боль внутри грудной клетки, и после она растекалась по всему телу.
 
После десяти минут небольшого путешествия они стояли перед воротами в поместье. Они пустовали, только внутри здания горел свет, пробиваясь наружу через окна. Перед воротами пролетела пара листов местной газеты. Один из листов упал к ногам Льюиса. Заляпанный заголовок кричал: Остановиться ли это? Остальную часть записи различить было невозможно. Отчасти из-за темноты, отчасти от грязи.
- Вы идете, сэр?
- Да-да, конечно. Лью прошел через ворота, раскрытые кучером и услышал позади себя скрип железа. Он обернулся.
- Я, с вашего позволенья, отправлюсь в ночлежку, а вы уж обустраивайтесь тут. Еще если будут вопросы по здешним местам, спрашивайте, но завтра, сэр.
- Удачи! Крикнул Льюис вслед кучеру, подняв руку. За считаные мгновения он исчез за стенами зданий и экзорцист остался в полном одиночестве, как всегда впрочем. Перед ним было огромных размеров строение – особняк Хьюстонов.
 Из парадной двери выплыл дворецкий. Это был старый мужчина худой с бледной кожей и лысиной. Даже в такую грязь он был в туфлях, именно на них обратил свое внимание приезжий.
- Вы, должно быть, Льюис, так?
- Ага, он самый. Не дав договорить ему, дворецкий проговорил
- Пройдемте, я покажу вам ваши апартаменты, а завтра обговорите с графом, он сейчас отдыхает,- дворецкий нахмурился и глянул на пол,- ему нездоровиться. Ну, впрочем, завтра вы сможете увидеть все своими очами! Сказал он уже более живо.
 
 Они дошли до комнаты с номеров 69. Дворецкий открыл дверь, пропуская Льюиса вперед, закрывая дверь, сказал: Надеюсь, вы сможете помочь, сэр,- и закрыл дверь. Экзорцист оказался в скромной комнате, в ней была только кровать и стены с дверью, на выход. Отложив чемоданчик на кровать, он вынул оттуда револьвер и сунул его за пазуху своего кожаного плаща. Сквозь кромешную темноту, царившею в комнате, Лью нащупал ручку двери. И каково было его удивление, когда она оказалась закрытой?
Пульс моментально подскочил, на лбу выступил пот, зрачки расширились до невообразимых размеров, пытаясь поймать каплю света, ту каплю необходимую, чтобы увидеть очертания любого человека и не только… Льюис уселся в один угол, держа руку за спиной. Просидел он, правда недолго, глаза в темноте закрылись, и он погрузился в пустоту своих кошмаров.
 
 Сознание прогнало царство больных сновидений в глубины коры мозга. Льюис увидел, что дверь была полностью герметичной, она была обитой некой кожей с чем-то, наполнявшем ее. Чемодан все также лежал на кровати, все также открытым и в нем все также не хватало револьвера. Он сунул руку за спину и проверил револьвер, достал его, проверил боезапас и убрал обратно.
Льюис медленно поднялся, чуть покачиваясь. У него кружилась голова, и сложно было удержать равновесие. Он нащупал в кармане пузырек, вынул его, на нем была приклеена бумажка с надписью:  Доптокаин.
 В ушах у него заговорили голоса, с неестественно высоким тембром.
- Это так про-о-осто. Одна таблетка для меня и для тебя. Разве ты не хочешь избавиться от этой гнетущей тяжести Лью?  На время забыть о темном прошлом, о темном будущем, о мертвом настоящем? Забыть, что ты психопат, наркоман?
 Лью стоял держась одной рукой за стену, чтобы не упасть, в другой ладони у него лежала таблетка красно-бурого цвета. Доптокаин валялся, рассыпанный, на кровати, недалеко от пузырька. Перед глазами все плыло, как в агонии, а в ушах этот голос все твердил
- Да-а-авай. Сделай это, ну? Хватит мучать себя. Хочешь оказать свою волю? Ха. Это твое бремя, твой крест.
 Экзорцист стоял все там же, все так же держась за стену, только вот таблетки уже не было, мир остановился, голос исчез. Да, он и вправду был наркоманом, но не Вам его судить. Каждый находит свое средство от потери рассудка, иногда оно бывает настолько сильным, что этот самый рассудок улетает в далекие края.
 
 На этот раз он надавил на ручку двери, та послушно поддалась. Лью оказался в просторном светлом коридоре. Первым делом он отправился расспросить кучера об этом месте. К графу он хотел зайти попозже, каждый раз одно и то же. Экзорцист знал все признаки наизусть: отражения в зеркалах, слуховые галлюцинации, которые никто больше не слышит, позже, примерно на вторую неделю зрительные, о и поверьте, мне от них обычно люди и отправлялись к праотцам. От страха не выдерживало сердце или они кончали самоубийством, в надежде избавиться от этого кошмара. Бывало, некоторые даже доживали до пятой недели, но об этой стадии мне ничего не известно, знаю лишь, что этих, счастливчиков, находил по кускам, собирали по всему дому останки.
 
 Особняк пустовал, как ему показалось.  Льюис вышел на улицу, деревня будто ожила, множество людей снующих туда-сюда. Крестьяне, работающие на полях, торговцы, сидящие в своих лавочках.
- Странно, могу поклясться, что еще вчера их не было,- тихо сказал он. Дождя сегодня, к сожалению, не было, хотя так будет легче найти кучера, да и приступить к делу будет немного легче.
 Экзорцист шел по улице, уклоняясь от случайных прохожих.
- Извините, мадам,- Лью обратился к жене одного из торгашей,- мадам,- он не реагировала на него, на его слова,- мадам!- крикнул он во весь голос. Женщина повернула голову к нему
- Вы, что-то хотели, мистер? Она перевела на него отстраненный взгляд.
- Вы не подскажете где здесь можно найти «Ночь Курта» или, как-то так?
-Опоздал ты голубчик, этого заведения нет уже более 30 лет. Сожгли его, вместе с Куртом и его женой Маргарет. Хороший был человек,- она вздохнула. Лью кивнул и отошел от лавки.
- Что за чертовщина тут твориться? Он быстрым шагом, медленно переходящим в бег, направился к стойлу коней, куда кучер привязал их ночью – пусто. На этом месте находился высохший колодец. Правда дорога, по которой они приехали, все же существовала, только вот затягивал ее густой туман, наперевес с пшеничным полем.
 Подавленный, и полностью убежденный, что граф скоро умрет, экзорцист добежал до своей комнаты. Достал книгу с пентаграммой, нервным голосом произнес оберегающее заклятие от зла всякого, отражающих поверхностей нет.
- Это уже хорошо, произнес он. Лью открыл одну из склянок с алкоголем, аккуратно полил ею палец и начертил на нижней стороне кровати пару знаков, также оберегающих.
 В ту минуту, когда он закончил, в комнату вошел дворецкий.
- Сэр, вы выспались?
- Да, да, да.… Скажите милейший, каково ваше имя?
- Джордж, просто Джордж,- дворецкий держал полотенце на локте,- Граф ждет вас. Кстати, сэр, я заходил с утра, проверить во всем ли вы нуждаетесь, но тут было пусто. Мистер, занимался решение каких-то дел? Заканчивая эти слова, служащий потер кончик своих усов.
- Нет, я просто осматривал местность,- Льюис ждал реакции человека,- Заметил также очень странного вида дорогу, что с ней?
- Четыре недели назад все изменилось, теперь я ни в чем не уверен, хотя проживаю здесь всю жизнь,- он горько усмехнулся. Когда там пришло письмо-то?- думал экзорцист.
- Пройдемте, я провожу вас,- дворецкий сделал низкий поклон.
- Не уточните ли вы, где граф ожидает меня? Лью перевел револьвер в более удобное положение.
- Он ждет разговора с вами за завтраком. Они вышли из комнаты Льюиса, он не стал расспрашивать Джорджа о странной комнате. Вместо этого последовало …
- Граф так поздно завтракает, на моих часах уже доходит 8.
- Скажите это ему сами, сэр. Мы пришли, прошу,- дворецкий открыл двери. Льюис вошел в трапезную.
 Его взору открылась большая зала с различными статуями, картинами, причудливыми растениями. Главной же достопримечательностью был длинный стол с 20 стульями, не включая стул графа. На столе были расставлены экзотические блюда, коих не видывал Лью, хотя он бывал у многих знатных людей.
 С противоположного края стола сидел граф, ковыряя вилкой курицу, жаренную конечно. На его бледном, как вчерашняя луна, лице было выражение усталости и безысходности.
 Одет он был в ночной халат и колпак.
- Приветствую, эм…
- Грег,- сказал граф,- ты экзоцист? Он оценивающе глянул на Льюиса.
- Угу,- буркнул тот, какая неделя?
- Вторая. Я умру?
- Не знаю, ей богу не знаю. Льюис сел рядом с графом и стал расспрашивать о происходящем. Как он и ожидал, все повторялось. Граф был в паршивом расположении духа. Закончив свои расспросы, бывший священник вышел из трапезной, пообещав сделать все возможное для спасения жизни Грега.
 За дверьми ждал дворецкий.
- Что с ним? Кивнул в сторону комнаты Лью.
- Джордж усмехнулся, он умирает, умирает в муках, как должен вести себя человек, зная, что эти твари или что-то еще, тебя расчленят. Я ведь читаю газеты и знаю, что это далеко не первый случай трагической кончины. А еще знаю, что вы проживаете в доме покойного ныне графа, да еще я считаю, что вы, как-то связаны с этим убийством. Почему поселившись там, вы до сих пор живы, а?
 
 Дворецкий упорно намекал на то, что графа Лекорскаго убил Лью, воспользовавшись всеобщим переполохом про убийства. Что он подстроил все это. Так вот почему дверь была закрыта, Джордж боится его,- экзорцист в уме прикинул, что этим можно воспользоваться. Льюис про себя вздохнул, он не винил дворецкого за недоверие, сколько различных шарлатанов развелось? Этот человек просто не мог знать, что Льюис жив благодаря комнате, с той самой пентаграммой на двери. Рассказать о ней еще не пришло время, дамы и господа.
 
 Весь день Лью блуждал по деревни, размышляя о странных домах, погоревших много лет назад, дорогах и том силуэте, кой он заметил по приезду сюда. Экзорцист настойчиво не осматривал усадьбу. Сейчас день и ничего необычного он не найдет.
 
 Уже второй день светило солнце, а грязь не подсыхала, на земле плотным настилом лежала эта вязкая масса.
 
 Под вечер, когда солнце уже стало садиться за верхушки деревьев, он пришел к себе в комнату. Льюис открыл свой чемоданчик, выпил еще одну таблетку Доптокаина, как и вчера проверил боезапас в револьвере, начертил на двери оберегающие знаки, предварительно намазав палец алкоголем из красной склянки.
 
 Он уселся на кровать, также думал: Почему в этой комнате только кровать? Экзорцист посмотрел на стену и побледнел. Вся стена была исписана, но это было красного, бурого цвета. Из всего неразборчивого текста, оставленного на стене, выделялось одно слово, одно слово, которое Льюис хотел сделать давно.
 Огромные буквы с подтёками гласили: Убирайся!
Льюис смотрел на это послание, истекая ледяным потом. Его руки тряслись, как в припадке. Он судорожно оглядывался по сторонам, спустя пару минут уселся в угол, тот самый угол, в котором его тело сидело вчера ночью.
 
 Экзорцист давно хотел убраться отсюда ко всем чертям, хотел убраться из Англии, хотел убраться от этого кошмара, который преследовал его с незапамятных времен.
 Лью боялся, как и все. Так же как и все трясся при виде всего этого. Он до смерти холодел при виде призраков, но все же был еще жив.
 Сегодня у него не было никакого желания исследовать особняк. Как ни странно, пока он сидел в углу, пытаясь побороть первобытный ужас, вечер прошел, и в небесах, черных как смоль, взошла мертвецки бледная луна.
 
 Жертва обстоятельств поднялся, как всегда проверив револьвер. В карман своего кожаного плаща, с которым он никогда не расставался, он положил склянку с алкоголем средней крепости. Сегодня дверь была открыта, к его удивлению.
Первым делом, экзорцист отправился искать комнату дворецкого. Он хотел больше узнать об этом человеке. К его счастью Джордж, как раз покидал покои графа. Льюис укрылся за колонной , там куда пламя от керосинки не попадало. Дворецкий прошел мимо, держа на локте то самое полотенце, вообще Лью заметил, что он не снимал эту ткань со своей руки.
 
 Экзорцист крался за Джорджем до самой двери, в которую дворецкий заплыл. Эта дверь располагалась в подвальных помещениях, в потолке были дыры с вбитыми в камень решетками, через которые пробивался отраженный свет луны.
 
 На стенах этого коридора скопился конденсат и плесень. На полу прорастали кое-где грибы.
Льюис не хотел усугублять и без того сложные отношения с дворецким. Он решил дождаться утра, чтобы  во время отсутствия Джорджа спокойно покопаться в его вещах. Возможно, часть этой мозаики будет именно там.
 Надо бы убираться, ведь скоро 23 часа ночи и дворецкий придет закрыть дверь. Вот он удивиться если не обнаружит там меня,- усмехнулся Лью.
 Экзорцист украдкой добежал до своих апартаментов. На двери было вырезано: Ты упустил свой шанс!
 Льюис стал думать, что эта злая шутка дворецкого. Он успокоился и открыл дверь…
 В комнате стояла по-прежнему мертвая тишина, подавляемая темнотой.
- Сдохни! Из темноты на него выпрыгнуло отвратительное существо. Волосы его были склеены кровью, пустые глазницы скрывали ярость.
  Существо повалило экзорциста, принявшись выдирать из него куски мяса.
 Оно ударило рукой, разодрав кожаный плащ Лью и разорвав кожу и грудные мышцы. Второй же рукой полоснуло ему по лицу. Рев жертвы, переходящий в безудержный плач, разлетался по особняку, подобно черному мору. От него нельзя было скрыться, нельзя было закрыть уши, чтобы не слышать страдания несчастного. Умертвие рвало Льюиса на части, не давая тому достать оружие.
 На улице грянул гром. Бледный свет от молнии осветил ярким заревом длинный коридор. Тварь отвлеклась на вспышку, всего на доли секунды. Как раз этих долей хватило, чтобы экзорцист успел толкнуть существо. Упырь отшатнулся, и Льюис выхватил револьвер. Он направил дуло ствола в грудь твари. Револьвер трясся в окровавленной руке. Льюис нажал на курок, пуля прошла сквозь отмершую кожу, ломая кости, разрывая тухлую плоть. Она прошла на вылет и, от рикошетив от каменной стены, застряла в деревянном полу. Кровь хлестала из рваных ран человека, и вскоре пол вокруг бывшего священника был залит его собственной кровью.
 
 Существо завизжало, темно-фиолетовая кровь покрыла лицо Льюиса и перемешалась с кровью человека. Этот упырь скрылся в темноте коридоров. Льюис без сил упал на спину, теряя сознание от боли…
 На душераздирающие вопли прибежал дворецкий.
- Срань Господня! Крикнул в ужасе Джордж. Не закончив эти слова, он отвернулся и его вырвало.
  Видок у Льюиса был еще тот. После двух ударов твари, торс экзорциста представлял собой кровавое месиво. Куски мяса и мышц валялись вокруг него. Лицо было прорезано тремя глубокими ранами. На месте левого глаза у него зияла огромная дыра. Щеки и губы были разрезаны так, что виднелись остатки зубов.
 
 Дворецкий нагнулся и прощупал у него пульс, сдерживая рвотные позывы. К его большому удивлению, Льюис был жив, хоть и изуродован, издержки профессии.
- Ну? Сказал граф, он стоял напротив дворецкого, с совершенно нормальным выражением лица, даже с улыбкой на кончиках губ.
- Живой, счастливчик. Добьем его?- Джордж приставил стилет, кой он достал из-под полотенца на руке, к горлу Лью.
- Нет, нет… Выкинь его на свалке за деревней, он сам откинет копыта. Граф достал трубку, засыпал туда сушеные листья конопли, зажег и плотные клубы дыма поднимались над его головой, когда он уходил, оставляя дворецкого с жертвой.
- Радуйся, что не сдох. Дворецкий взял экзорциста за руки и потащил по длинному коридору. За ними тянулся кровавый след, за окном громыхала, гроза и лил проливной дождь. Они дошли до запасной двери, за которой находилась, так называемая свалка.
 Льюис был без сознания во время этой процедуры. Джордж бросил его среди гор других тел, также изуродованных. Одни уже оставили после себя только кости, другие были почти свежими.
 Потоки воды смыли с него кровавые пятна, залив его раны. Небольшой струйкой дождевая вода вытекала с края его губ, попадая к нему в рот через дыры в щеках. Жизненная энергия утекала с этими потоками, Льюис умирал, изуродованный и никому не нужный…


***
Льюис пришел в себя в скромненьком доме. Попытка подняться отозвалась жгучей болью по всему телу. Перед глазами окружение все еще плыло. Он не помнил о вчерашней ночи ничего, сознание спрятало эти факты подальше, ему сейчас есть чем заняться. Он попробовал еще раз подняться, естественно ничего не получилось. Все закончилось стонами и разбитой вазой, стоявшей рядом с его ногами.
- Тише, тише, сэр, вам нельзя двигаться. Перед ним возникла фигура в холщовом плаще с капюшоном. Лицо незнакомца скрывала маска в виде орлиной морды.
- Как вы себя чувствуете? Спросил женский голос, который он теперь слышал отчетливо.
- Я помню: я, я… умер. Значит я в аду? Льюис хмыкнул, и закашлялся, выхаркивая со слюной сгустки темной крови.
- Ни разу не смешно. Фигура демонстративно отвела голову, скрестив руки на груди, точнее под грудью.
- А так, все чертовски болит, будто мне печенку через глотку выдернули. Он скорчил гримасу боли.
- Вы помните, как оказались здесь?
- Помню, что должен убить пару-тройку ублюдков. Мне надо идти! Он попытался еще раз встать. Фигура в плаще положила ему руки на грудь и положила обратно.
- Куда вы пойдете? Вы потеряли почти всю кровь, у вас разорвана добрая половина мышц. Сухожилия порваны, если вы сможете встать, каким-то чудом, я вам напомню, что у вас разодраны брюшные мышцы. Так вот, если вы встанете, будете собирать кишки с пола!
 Она отошла на некоторое время, вернувшись, поставила тазик рядом с ним, на столик,
- Сейчас будет немного больно, мне необходимо сменить повязку. Она стала снимать повязку с его лица.
- Едрить, твою мать! Заорал он.
- Все, все можете расслабиться. Она приложила руку к маске, в то место, где находился рот. Ей явно не понравилось увиденное.
 Конечно, рваные раны только стали затягиваться, чуть-чуть остановилось кровотечение. Но изрезанные десны, переломанные зубы, а главное ОТСУТСТВИЕ ГЛАЗА! Придавало этой картине ужас.
Она меняла повязку…
- Эм, сэр, не скажите, как вас зовут?
- Лью, Льюис э-э-э… Как моя фамилия?
- Не волнуйтесь Льюис,- успокаивающе сказала она,- у вас была тяжелейшая травма головы, пройдя вот это, она кивнула в сторону его лица,- чуть глубже… Вы бы были трупом. Ее голос звучал мелодично, посреди прекрасной тишины. Она заботилась о нем, не дала ему умереть. Льюис не чувствовал заботы уже многие годы, десятки лет.
 Фигура, как раз наложила ему новую повязку. В углу горел камин, тихонько потрескивая. В огне грелся металлический прут. Оставшаяся половина зрения Льюиса пришла в норму, и теперь он мог видеть более-менее четко.
- Скоро придется прижечь ваши раны и зашить их. Надеюсь, вы… Он перебил ее голосок, все так же мелодично журчащий посреди этой тишины.
- Мне будет чертовски больно. Почему вы в маске?
- Сэр, я убедительнейшей прошу вас, поменьше говорить слова связанные с чертом.
- Как вам угодно. Он опять закашлялся. В чужой монастырь со своими законами не лезут. Так почему вы в маске.
- Я нашла вас посреди кучи искалеченных мертвых тел. Кто знает, что вы могли там подхватить?
- Великолепно, не помру от ран, так отправлюсь к праотцам от заразы.
- Я не это…
- Да, ладно уж, успокоили. Она уселась рядом с ним за стол, на котором стоял чан, из которого доносился легкий запах тушеной капуты. Фигура сидела и ела большой ложкой, сняв и отложив маску в сторону.
 
 Льюис даже не смотрел в сторону еды и человека. Не хочет говорить кто она, Бог с ней, а есть ему совершенно не хотелось. Он постоянно вспоминал то существо, разодравшее его. Экзорцист еще не знал, что потерял пару органов, для него это будет маленьким сюрпризом. А фигура в плаще не стала ему говорить этого, пока не стала, чтобы не травмировать и без того изувеченную психику.
 
 Прошло пару часов, прут нагрелся, она наелась, он все так же лежал, представляя, что приставляет дуло ствола ко лбу графа и спускает курок своего верного револьвера.
- Сучий потрох! Где мой револьвер!? Фигура стояла перед ним в маске, держа в руке раскаленный металл.
- Какой револьвер, вам думать надо, как бы выжить, а вы об оружии…
- Вы ведь позаботитесь, чтоб я жил или не так? Она опустила голову, глядя в пол, но ничего не ответила. Как ваше имя? Уж назвав мне его, вы не заразитесь…
- Элизабет, Элизабет. С этими словами она приложила раскаленный прут к его рваной щеке. А-А-А-А! Вот, что он кричал, вот, что разорвало тишину мест. Она прикладывала прут ко всем его ранам, которые нашла. Возможно, их было гораздо больше.  Закончив, она окинула его взглядом. Лью истекал потом, трясся и стонал.
- Осталось зашить,- живо сказала она.
- Я точно не в аду?
- Так сильно хотите туда? Весело сказала она, понимая мрачную шутку.
- Мне путь только туда,- вздыхая, ответил он, попутно отводя взгляд на стену и предоставляя Элизабет лучший обзор для медицинских дел. Она перестала улыбаться, а достала из сумочки на бедре иголку с конопляными нитками. Еще она поднесла к его лицу бутылку спирта, обильно поливая его рану. Мат и прочие ругательства разлетались по всему дому, пока она делала из него тряпичную куклу…

***
Отгремели последние разрывы весенних гроз. Льюис сидел на поломанной кровати. Он все-таки смог встать через пару дней лечения. Элизабет запрещала ему подниматься, но ее не было рядом верно?
 
 Она ушла собирать какие-то травы и предупредила, что будет отсутствовать пару-тройку дней. И предупредила, чтобы он не глупил, но ее не было рядом верно?
 
 Льюис слез, с кровати держась за покореженный торс. Кровавые повязки прилипли к телу, он не менял и хуже два дня. Он понимал, что изуродован, но не хотел проверять этого.
 Через пару минут мучений Лью стоял на улице, в своем плаще, сапогах и держа в руках, наперевес, позаимствованный из подвала Элизабет дробовик, если быть точным, то это была двустволка. Швы из конопляных ниток, на лице, лопнули, и кровь струйкой побежала по шее экзорциста, но последнее, что его волновало – это его здоровье.
 Снег падал мягкой стеной, обволакивая окружение. Проталины чуть виднелись из-под снега, птицы пели где-то вдалеке.
 Бывший священник плелся по грязной улице. В этот раз люди выглядывали из-за дверей и окон, бросая удивленные взгляды на человека с дробовиком. Он не обращал внимания на их глаза. Он шел и шел, пока не оказался у злосчастного поместья…
 

***

Элизабет сидела на корточках, возле поместья, выжидая лучшего момента для проникновения. Откуда-то с севера послышались приглушенные звуки выстрелов и крики людей, и в частности дворецкого. Она знала его голос.  Только на груди зияла дыра от револьверной пулей… Ее кожаная маска слезала с лица, и пустые глазницы злобы опять показались.
 
 Льюис уходил куда-то на восток, в руках у него был керосиновый фонарь, который он бросил в лужицу жидкости, и красное пламя побежало по тонкой направляющей, дом вспыхнул синеватым пламенем.
 Он прошел рядом с ней, не обращая внимания на ее лицо, это ему не было нужно. Все это знали…
- Ты куда собрался? Спросила Элизабет.
- Мне путь только один, в ад! Крикнул Лью и скрылся за погостом, оставляя за собой только смерть и разрушения, подобно самым страшным демонам…
 Ну, господа конец плохо я помню, ведь события эти проходили более тридцати лет назад. Принесите еще стаканчик бурбона, может память проясниться с издевкой в голосе сказал Лью.
- Сколько тебе уже лет?- удивленно спросила Карли – трактирщица.
- Черт меня дери, если знаю! Крикнул Льюис и осушил еще один стакан, пряча красные глаза под шляпу. Сейчас ведь настоящее, ну историю я закончил мне пора выдвигаться и кстати, Джек, ты ведь собираешься стать полисменом, да?
- Так точно!
- Сделай одолжение, убей свою жену,- сказал Лью. Все с ужасом в глазах посмотрели на него. Льюис выкинул на стол потертые фотографии. У Джека отпала челюсть, Карли вскрикнула. Экзорцист вышел из кабака, подняв шляпу.
- Некоторые не меняются, Джек, не меняются. Лишь глаза Лью сверкали в темноте потухавшего города. Кто же я такой, и что произошло в том особняке, что эта за комната, ну помните в домике, на краю света.
 Вы еще не готовы дорогие мои, станьте всем и узрите суть саму, дамы и господа..!
  - Лик? Как себя чувствует пациент, есть улучшения?
- Не особо,- грустно ответила она,- у него опять бред и галлюцинации.
- Алекс! Тебя зовут Алекс и сейчас 21 век. А ты псих и содержишься в психиатрической лечебнице номер 2. Он косо глянул на него…
- Я клянусь, весь мой рассказ, правда – это не бред! Не бред, мать вашу!!- Он попытался вырваться, но кресло держало его не давая пошевелиться.
- Увози его, он безнадежен, лекарства не помогают, а его болезнь прогрессирует, не думаю…
- ТЫ домой?
- Да, наверное…
- Подожди меня, я на машине, на улице гроза, простынешь еще,- он улыбнулся, увозя Алекса в его камеру. В конце все покинули его, оставляя
в гордом одиночестве.
Кто назвал меня Алексом? Я – Льюис и мне 150 лет отроду… Его монолог прервал голос.
- Знаешь, никто тебе не поверит Лью, никто…
- Элизабет, знаешь у меня не осталось выхода, как отправиться прямиком в ад.
- Только не сегодня! Она улыбнулась и исчезла столь стремительно, как и появилась. Из глубины лечебницы раздавался глухой звон – наступила полночь. Глаза Лью засветились леденящим желтым цветом…
 
 Он думал,- Сколько же таких, как я? Скольким не верят? А ведь все это происходит,…ком подступил к его горлу. Теперь я знаю, что такое мир, он стоял в темноте глядя в дверь камеры, скрестив руки за спиной, только глаза сияли во тьме.
 
 Вот он Я, а вот Вы, вот – Я, а вот – Вы. Так, кто Я? Плод ваших больных фантазий или больных фантазий автора, а может Я нечто большее, нет……???


                Искренне ваш «ХоСсссС»
                Дамы и Господа…