Два месяца

- Два месяца – говорит лечащий врач – при нормальном раскладе вещей.

Теперь это уже окончательно. Стадию неопределенно-положительных прогнозов они прошли еще полгода назад, когда еще не было госпитализации. Сейчас – это вердикт. Вокруг врача, как пингвины, в халатах стоят интерны. Они учатся в том числе и таким моментам, когда человек в одночасье превращается в обьект. Пациент еще говорит, смотрит и дышит, но на руках у него уже билет в другой мир.

Врач тихим, размеренным голосом продолжает обьяснять особенности происходящих в организме процессов, как будто это имеет теперь какое-либо значение. Это похоже на зачитывание приговора перед расстрелом.

Джек все равно не слушает его. Он понимает, что эти подробности скорее для практикантов, сбившихся в кучу. Джек смотрит в окно, сквозь которое видно несколько голых веток высокого клена и часть церковной стены напротив.

Он понимает, что скорее всего не увидит, как эти ветви зазеленеют.

"Тем не менее" - думает Джек, - "у меня есть масса времени – целых два месяца, чтобы подготовиться к уходу."

И он, не обращая внимания на шевелящего губами врача, погружается в собственные планы.

«Ну что ж, по крайней мере с отпуском теперь все ясно. Нет никакой нужды продумывать его на этот год. Это плюс.

С родственниками тоже особых забот быть не должно – у него за спиной два развода и взрослые дети. Он даже не уверен, есть ли у него их нынешние адреса.

Скорее всего на похороны придут Алан и Кен, его давние университетские друзья, Робин, распорядитель по завещанию, и с десяток сотрудников его отдела. Шэрон, которая часто посещает его по субботам, наверняка будет плакать.

Мысли Джека вдруг меняют свое направление.

«Что бы сделать хорошего и запоминающегося? – озадачивается он - Может быть заново познакомиться со своими детьми, которых не видел уже десять лет? Извиниться, что так получилось... Хотя нет, это уже никому не надо, ни ему, ни им.»

Неожиданно он понимает, что если бы даже и представилась возможность прожить еще 20-30 лет, то принципиально в его жизни ничего бы не изменилось. Разве что удалось попробовать какую-нибудь новую еду, выпить больше пива, переспать с новыми женщинами. Но само его существование не оказало бы никакого воздействия на что-либо или кого-либо.

От этой мысли ему становится необычайно легко и ясно.

Он улыбается синими губами. Это случайно совпадает с последней фразой врача: «Тем не менее мы сделаем все возможное, чтобы качество вашей жизни за эти два месяца существенно не изменилось». Это означает – мы дадим вам столько морфия, сколько потребуется.

Врач с интернами уходит. Джек смотрит на окно. Алюминиевый профиль задраен наглухо. Оно никогда не открывалось. Но, слава Богу, Джек хоть и медленно, но еще может ходить. И он знает все о пожарных лестницах и выходах на крышу. Ведь он проектировал это здание. И это, сейчас, пожалуй самая большая удача в его жизни.