Взгляд из деревни... Кн. 1, ч. 4, гл. 2

 
           Взгляд из деревни, или Почему пустует замля. Книга 1, часть4, От "Нового курса" к хлебному кризису.
               
           Глава 2. Начало коллективизации, методы её осуществления и экономические результаты.


           В начале 1930г. на Урал свалилось сразу несколько кампаний: коллективизация, раскулачивание, приём и расселение спецпереселенцев, подготовка и распределение по колхозам 25-тысячников, организация и направление деятельности колхозов. Все эти партийные кампании необходимо было выполнять одновременно, срочно, большевистскими темпами и обязательно с перевыполнением и при этом блюсти прямизну линии Партии в партийных организациях и не допускать её искривления ни вправо, ни влево. Все эти кампании вершились в условиях экономического коллапса, пайковой системы распределения продуктов питания и резком сокращении валовой продукции сельского хозяйства в области.

           Жить партийная организация, как областная, так и первичная, имела право только по указаниям своего основателя, такого же послушания она ожидала и от каждого Крестьянина. Основатель выступил со статьёй «Год великого перелома», где не мало было футурологических намёков и ляпсусов, как мы уже отмечали. Идеи этой статьи обязаны были изучить все партийные комитеты.

           Партийный актив области на своём заседании 11 декабря 1929г. заслушал доклад некого Игнаша «Посевная кампания зернотреста». Докладчик не жалел красок живописуя прекрасную жизнь гиганта совхоза. Он упивался идеей, что такого обобществления как в СССР нет больше нигде в мире. Хвалёные американские и немецкие фермеры не могут дать никаких советов социалистическому сельскому хозяйству. На примере одного хозяйства докладчик делал далеко идущие выводы:

           «Мы сегодня смело можем заявить, что механизация крупного сельского хозяйства разрешена на 100%, что рабочая сила в этих хозяйствах не требуется таких громадных размеров, как это было в этих хозяйствах до сих пор. Здесь мы не имеем ни одного не квалифицированного рабочего. Уборка без рабочих, которая до сего времени считалась невозможной в сельском хозяйстве, сейчас проводится без людских рук. Этот вопрос мы решили окончательно. Четыре человека одновременно и жнут и молотят на 20-40 гектарах в течение 10 часов. Для них не существует климатических условий, машины решили этот вопрос, разрешен вопрос о сыром и неровном хлебе, о потере зерна и т.д. Следовательно, этот вопрос окончательно решен».

           В заключение Игнаш, как пионер-мичуринец, заверил партактив области: «Через год-два мы будем иметь сплошную коллективизацию, которая превратит сельское хозяйство в заводы и фабрики. Ведь колхозы будут так же, как совхозы существовать на почве фабрики, для них не будет существовать ни засухи, ни мокрой погоды, они заставят природу подчиниться». 

           Король голый – да здравствует король!

           В прениях выступавщие ответственные партийцы больше говорили о классовой борьбе, классовой чистоте, о дисциплине труда. Только один сказал:

           «Если говорить о трудностях, то это трудности перед трудностями. Коллективизировать – 70-80% - специалистов нет, организации нет, тракторов нет. Трудности чрезвычайно большие, но это не значит, что мы должны тормозить колхозное движение».
           Кабаков уточнил: «Чтобы вспахать всю землю Уральской области нужно 25 тысяч тракторов». 

           В области к 1930г. тракторов и тысячи не было.

           События развивались стремительно.

           Уже 22 января члены бюро Уралобкома на закрытом совещании обсуждали телеграмму Кабакова из Москвы о кулаках и постановили выселить своих кулаков по второй категории 10-15 тыс. человек. Благо, что переселенческий комитет Урала уже давно подготовил для этого все материалы, правда, вряд ли разработчики знали, кто воспользуется результатами их исследований и для чего.

           Прямо скажем – маловато наметил обком на своём первом закрытом заседании. Они же не знали о грандиозных планах вождя. А так застраховались, чтобы их не обвинили ни в правом, ни в левом уклоне.

           Седьмой пункт постановления был абсолютно правильным выверенным и применялся без изменений десятки последующих лет: «Развернуть массовую политическую кампанию среди рабочих на производстве с вынесением постановлений – одобряющих мероприятия партии и советской власти». 

           24 января 1930 года разослали уполномоченных по округам.

           Вскоре появился документ без даты и заголовка: «Ориентировочно принять предложение центра о размещении на Урале 40000 семейств кулаков, высланных из других районов Союза, каковые вместе с 15 тысячами Уральских кулаков разместить по следующим округам: Тобольский – 21000, Тагильский – 14000, В-Камский – 14000, Ирбитский – 3000, Коми-Пермяцкий – 3000.
           Размешать в порядке колонизации с расчётом использования на лесозаготовках и рыбных промыслах и ставить в такие материальные условия, при которых они будут находиться в полной зависимости от государственных предприятий, дающих им заработок». 

           Однако отдельные группы крестьян страдальцев уже начали заполнять северные районы области, и без ведома  обкома.

           Гаринскому РК ВКП(б). 26 ноября 1929г., № 248, входящий № 612. «Настоящим административный отдел Гаринского РИКа, ставит вас в известность, что на территории района определено для проживания сроком от 3 до 5 лет 80 человек административно ссыльных преступников высших категорий. В виду чего возможно увеличение процента преступности в районе, и потому вам надлежит обратить особое внимание на предостережение от опасности всех имеющихся в вашем распоряжении ценностей и ввести усиленное наблюдение за прибывшими вновь личностями». 

           В тихом Гаринском районе (бывшем Пелымском крае) началась новая жизнь.

           В области разворачивалась стихия раскулачивания и коллективизации. Это два параллельных действия, которые трудно отделить одно от другого. Коллективизацию и обобществление в рамках большевистского права – понять можно – это как бы во благо абстрактной идеи.

           Но коллективизация и откровенное силовое, грубо-хамское присвоение, растаскивание, уничтожение личной собственности экспроприируемых – это уголовщина.
 
           В первые месяцы этой вакханалии, казалось, ни ЦК, ни обком ВКП(б) не контролировали ситуацию. Хотя, ответственные уполномоченные окружных и районных комитетов Партии принимали самое непосредственное участие и в коллективизации, и в разграблении собственности, ещё не до конца ликвидированной во время хлебозаготовок, крепкого уральского мужика.

           Психологически подорванное здоровье партийцев на собраниях, постоянное ожидание со стороны собратьев по ячейке критики и самокритики. Проведённая накануне чистка Партии породили страх у коммунистов впасть в вину перед Партией – заслужить кличку правого оппортуниста, наконец, быть исключённым из Партии – всё это приводило к нервным срывам и уголовным преступлениям в период стихийного раскулачивания и массовой коллективизации.

           Если в октябре-декабре 1929г. темп коллективизации в области составлял – 8,9%, то в январе-феврале 1930г. – 18,4% в месяц. 

           Уже 10 января 1930г. партийный секретарь Тюменского округа докладывал: «Коллективизация сельского хозяйства округа достигла – 74% крестьянских дворов. Задачу закончить к началу весеннего сева в основном сплошную коллективизацию округа – мы закончим». 

           Пермский окружной комитет ВКП(б) выступил с обращением к членам партии: «На 1 декабря 1929г. по предварительным данным около 40% крестьянских хозяйств округа уже коллективизировано. Пленум окружного комитета постановил в течение 1929-1930гг. провести сплошную коллективизацию Пермского округа.
           Пермский округ, опираясь на крупные пролетарские центры, может и должен обеспечить проведение этой работы и стать первым коллективизированным округом на Урале и одним из первых в Советском Союзе». 

           В Ирбитском округе «директива о раскулачивании встречена была с большим удовлетворением не только руководителями, но и низовыми практическими работниками, измучившихся (курсив – В.Г.) особенно за последние годы в борьбе с кулаками, во время проведения разного рода хозяйственно-политических кампаний.

           В Туринском районе уже 23 января 1930г. было конфисковано имущество, выселены из домов, снабжены документами о выселении из Уральской области 53 лишенца области.
Контрольные цифры задания области по всем трём категориям выполнены с некоторым превышением». 

           Челябинский округ был объявлен образцово-показательным округом сплошной коллективизации.
           В обращении Челябинского окружного комитета ВКП (б) читаем: «На Челябинских рабочих, батраков, бедняков, середняков возложена партией ответственная задача – в кратчайший срок создать индустриальную базу уже этой весной превратить округ в сплошной колхоз, создать мощные зерновые и животноводческие совхозы».

           Необходим бешенный большевистский натиск на слабые места.

           Для ликвидации слабых мест 5 февраля 1930г. был созван первый Челябинский окружной съезд колхозников. На съезде тон задавала беднота. Заранее подготовленные ораторы доносили с трибуны потаённые мысли Партии. Батрачка Агапеева из Щучанского района заявила: «Мы, женщины колхозницы, сперва не понимали, как направить работу, как выполнить задачи, поставленные перед нами, но партия нам помогла. Особенно мы многому научились на первом районном съезде колхозниц.
           Раз мы вступили в колхоз, идём к социализму, то наша задача – обобществить весь скот. В нашей Яковлевке обобществили не только лошадей, но весь молочный скот и даже всю птицу. Аплодисменты».

           Съезд приветствовали вооружённые красноармейцы.

           Съезд постановил: «К 1 апреля округ должен быть сплошным колхозом. Без колебаний и шатаний, под руководством закалённой в боях коммунистической партии, силой ненависти многомиллионных масс трудящихся к эксплуатации, двинемся в последнюю и решительную схватку с бешеным врагом кулаком».

           Обеспечению бешенного большевистского натиска против бешеного врага кулака во многом способствовала уральская пресса. Газета «Уральский рабочий» совместно с газетой «Челябинский рабочий» организовала боевой штаб посевкампании на колёсах – вагон передвижник. Боевой штаб имел при себе всё необходимое для оперативной работы: типографские станки для выпуска оперативных номеров газет, агитколлектив, отряд самодеятельности и революционный трибунал…

           Особенно газета упивалась участием пионерских организаций в проведении бешенного большевистского натиска. Газета подробно сообщала о том, как бедняцкие дети сигнализировали о вредительстве в сельских советах, о том кто и сколько продал и заколол скота, и о том, как дети требовали от взрослых дядей-большевиков уведомить о принятых мерах. Газета информировала своих читателей о том, что «огородный экзамен пионеры выдержат», и о том, что для реализации очередной большевистской кампании «мобилизовано 100000 пионерских руководителей». 

           Такие темпы коллективизации при том психологическом настрое среди крестьянства, которое было создано предыдущими хлебозаготовками, только политическими призывами обеспечить было невозможно.

           В первые месяцы коллективизации и раскулачивания в  1930 г. партийцы использовали все методы, которые они наработали и в период разверсток, и подавления крестьянских восстаний, и последних хлебозаготовок.

           Секретарю РК ВКП(б) Башкильского района был задан вопрос: «Какие методы можно использовать для усиления темпов заготовления семян?». Секретарь, тов. Фидлер, ответил по-большевистски коротко закалённым в боях твёрдым звенящим голосом: «Основной метод – измор. Всех несдатчиков тормошите день и ночь, не давайте спать, но берегите себя, чтобы вы их раньше не сломались, а потому работу распределяйте среди актива. Вызывайте каждый час несдатчиков и требуйте немедленной сдачи семян. Свирепствуйте». 

           По данным ПП ОГПУ по Уралу в селе Требушинском Лопатинского района при изъятии имущества не было составлено описей, всё, что было свезено, бросалось в кучу и делилось между уполномоченными людьми. Большая часть имущества была растащена.

           Всё происходило в избе-читальне: требовали золото, имитировали повешение, избивали, снимали добротную одежду, отдавали рваную, пытались изнасиловать Павлову и Езовских – мужья, которых на лесозаготовке, таскали за бороду, обворовывали.

           Кто же это делал?

           Уполномоченный РИК – Афанасьев. Председатель сельсовета – Катков. Секретарь партячейки – Хлоптов. Секретарь комсомольской организации – Фищенко. Члены сельсовета, они же уполномоченные, член партии – Игнатьев, кандидат – Петров. Принимал в этом участие член партии, председатель коммуны - Шахин, прибывший в числе мобилизованных рабочих для ведения работы по колхозам». 

           В постоянно нагнетаемом психозе классовой борьбы некоторые коммунисты теряли моральный облик человека, оправдывали свои поступки классовой войной.

           Секретарь Юргинского РК ВКП(б) Тюменского округа Моношкин Михаил Иванович, член партии с 1924г., рабочий, избил до полусмерти церковного старосту и предложил лишенцу фельдшеру больницы отравить пострадавшего – тот отказался, тогда он заставил под страхом исключения из партии это сделать прачку больницы Комарову.
Что пишет секретарю обкома бывший секретарь РК: «Я арестован прокурором за убийство одного мужчины, церковный староста, контрреволюционер, который разлагающе действовал своим поведением на деревню…
           Я понимаю, что велико преступление с точки зрения общественного мнения, и не велико это же преступление с точки зрения индивидуального поступка как к классовому врагу.
           Недаром целая серия коммунистов содействовала, и целая серия коммунистов сожалела о нас как коммунистах попавших в нехорошее дело.

           Ко всем членам бюро обкома. Я прошу вас дать мне возможность работать не на воле, а где-нибудь в доме заключения, на чёрной работе. Или воспитателем, потому что в вопросах воспитательной работы я себя чувствую очень сильно и в доме заключения я смогу подойти как угодно, политпросвет работа у меня опыт и теоретическая подготовка с 20 г. по 30 год». 

           Как сложилась судьба этого человека в дальнейшем неизвестно, а остальные рассуждения на суд читателя.

           Вот ещё один пример большевистского воспитания, по рецепту: «критика-самокритика, левый-правый уклон, помноженные на страх потерять партбилет».
           Такие примеры единичны, по крайне мере, в нашей исследовательской практике, но как факт большевистского действа выпукло характерен.

           Это случилось в деревне Подкорытовой, Долматовского района, Шадринского округа. Председатель коммуны имени «3-го интернационала» неофициально внёс на заседании правления вопрос о стрижке волос у женщин. «Колхозная женщина должна отличаться от всех остальных, - заявляли руководители коммуны, - а для этого надо стричь волосы, выбросить серёжки и носить короткие юбки». После этого экономии «Летописчик» и «Коминтерн» поставили этот вопрос на обсуждение женщин-коммунарок.
           Женщины – возражали.

           Аргумент большевика был простой: «Стрижка волос является обязательной. Кто не стрижёт волосы, тот против Советской власти». После такой угрозы 102 женщины безропотно дали возможность срезать свои косы, со словами: «Раз велят, то мы супротив ничего не имеем». 

           Получился конфуз. Однако председатель коммуны не отклонялся от линии Партии, он просто буквально понял требование обкома ВКП(б) об обязательном сборе для экспорта тряпья, кости, щетины, волос, с тем, чтобы обеспечить сверх плана ввоз в Уральскую область как минимум 1000 тракторов. 

           Дальше нет смысла приводить примеры методов коллективизации о них много писали в художественной и научной отечественной литературе, они повсеместно по всей стране идентичны. 

           Коллективизация и ликвидация кулака как класса шла в Уральской области, как и по всей стране, насильственными методами.

           Раскулачиваемые крестьяне, доведённые до отчаяния, выражали своё отношение к происходящему по своему: продавали имущество и забивали скот, покидали насиженные места, оказывали безоружное сопротивление, совершали поджоги и нападения на активистов погромов.
Первый этап коллективизации и раскулачивания проходил не по заранее подготовленному плану, а обычным большевистским кавалерийским наскоком.

           Об этом можно судить по приведённым выдержкам из выступлений на бюро Уралобкома 30 января 1930г. руководителей округов, секретарей обкома и представителей облисполкома.

           «Мы с этим делом запоздали, - говорил Варов секретарь Троицкого ОК ВКП(б), - самоликвидация кулака приняла широкие размеры, особенно у нас в округе, т.е. получилось так, что у кулака остался только один дом, да горшки и больше ничего нет. Так, что в ряде случаев не получили того, что мы хотели получить на социалистический сектор. Кулак сам себя ликвидировал».

           Лузин (Ирбит). «Между речью Сталина на конференции аграрников-марксистов и указаниями обкома был большой интервал времени, за это время масса двигалась стихийно, нужно было действовать, а мы не действовали. С выселением надо торопиться, тогда ошибок будет меньше».

           Шах-Гильдян (Соликамск). «Ещё до ликвидации кулачества, ежедневно мы в порядке административной ссылки получали по 300-500 человек раздетых, разутых, голодных. Переслать из Соликамска в Чердынь нужно время – бандитизм. Надо спешить, подготовить определённые мероприятия в части размещения, использования. Вытравить кулацкую часть с производства».

           Финьковский (Усолье). «Сколько раскулачили? Не скажу. Была установка – 2225 человек. Ликвидация кулака с точки зрения выселения должна быть закончена в течение февраля месяца, на дело социалистического строительства».

           Игнатенко (Тобольск). «Перебросить переселенцев на север весной, а то сорвут рыбопоставки. Контрольные цифры для нашего округа увеличить. У нас кулаки гораздо богаче других кулаков».

           Зубарев (секретарь обкома). «Перед нами встал вопрос, технически мы не готовы».

           Ошвинцев (председатель облисполкома). «Кто будет оплачивать перевозку кулаков? Государство или через трудповинность? Или за счет самих кулаков? И питание за счет кулаков».

           Кабаков (первый секретарь обкома). Из процесса коллективизации мы вышли с потерей 40% лошадей». 

           В выступлениях членов бюро обкома звучит явное разочарование результатами своего труда и труда их подчинённых. Социалистический сектор не получил тех материальных ценностей, на которые рассчитывал обком.

           Технически проведение всех партийных кампаний не было продумано, рассчитано и подготовлено – все действия проходили спонтанно на уровне идеологических эмоций.

           Никак не были решены вопросы о финансировании перевозок и питания, массово прибывающих в пределы разоренной голодной области спецпереселенцев.

           Все внешние атрибуты коллективизации, раскулачивания и переброски кулаков на север партийные руководители области, кажется, обсудили на уровне психолого-идеологических эмоций и показали свою несостоятельность – оказывается, всё шло помимо их воли.
           Областные руководители видели, как и в Кремле, только внешнюю политическую сторону, осуществляемого ими процесса. Никто из них не задумался и не высказался об экономических перегибах в ходе коллективизации и раскулачивания и о последствиях для будущего развития сельского хозяйства области и страны.

           А думать, и предвидеть надо было бы.

           Поскольку рядовые крестьяне и даже комсомольцы предупреждали, писали слёзные письма, обнажали плачущую душу и требовали обратить внимание, на происходящие безобразия.

           В редакцию «Уральского рабочего» писал Белоглазов Алексей Фёдорович, проживавший в селе Горный Щит, Арамильского района, Свердловского округа. «Я, Белоглазов заявляю, что происходит в с. Горный Щит, какие беспорядки. Партийная ячейка безобразит: за два счёта семена собрали, ни с кем не посоветовались, давай возить в кучу все культуры: пшеницу белотурку и махнушку-красноколоску, губанку и овес: белянку и викторию, гривку и простой кустовой – всё свалили в кучу. Рожь простая и вятка, американка – то же самое. Крестьяне говорят: «Что вы делаете. Безобразите». И члены совета предупреждали их, что не ладно делаете, все культуры смешиваете. Мы до культур годами добивались, а вы всё смешали. Как вы думаете сеять, простого овса сеют больше, а кустового немного меньше. Если посеете обе культуры вместе, то одна поспеет раньше, а другая позже, что получиться. Также все остальные культуры.
Также колхозы организовали испугом. И у колхозников то же самое – культуры смешанные.    
           Колхозники указывают своему организатору т. Плещееву, почему культуры позволил смешивать. Он отвечает: «Не раздерутся, и роли никакой не играют».
Члены бегут из колхоза, забирают свои пожитки с матерными словами и кукишами: «Вот вам колхоз».

           Всю написанное в заявлении подлинно верно. Прошу опубликовать в газете.
Председатель и организатор Плещеев. Уполномоченный РИК – Стихин. Председатель сельсовета – Мочалов. Председатель партячейки – Соколов. По ихнему приказу смешали культуры».

           Посёлок Красный Яр, того же сельсовета, Полтавского района Троицкого округа. «Шеленков дал распоряжение маленьких телят не поить молоком и оборотом. В результате этого 57 телят из 200 пали. Когда граждане стали говорить, что это надо как-нибудь наладить, то Шеленков кричал: «Вы подкулачники, вам собственности жалко. Кравченко Алексей – комсомолец». 

           На такие заявления областное руководство от страха прослыть правоуклонистами, не обращали внимания, заявления оседали до поры до времени в партийных архивах под грифом – совершенно секретно.

           А процесс, тем временем, коллективизации и раскулачивания только набирал темпы.