С чего начал, тем и закончил

          
Прикрытый  царского плаща полой,
Не чувствуешь ни холода, ни пекла.
Рискуешь животом и головой
Но голову свою не посыпаешь пеплом,
Забыв потом  о том, что прежней силы нет,
Что от друзей фальшивых  нет защиты.
В Сибири проведешь не более двух лет
Оставленный друзьями и забытый.
«С простой жизни начинал, простой жизнью и закончу», - сказал Александр Данилович Меншиков,  глубоко вздохнув  и беря в руки остро отточенный топор. В Берёзове, небольшом городке Тобольской губернии, куда он был сослан, не было помещения приличного для проживания опального светлейшего князя, лишённого по обвинению в злоупотреблениях и казнокрадстве всех занимаемых должностей, наград, имущества, титулов.  Путь в Сибирь был тяжёл и долог, не все его одолели. Жену свою княгиню Дарью Михайловну похоронил Данилович ещё  не доезжая двенадцати вёрст до Казани. Скупыми мужскими слезами проводил свою благоверную опальный князь. Задерживаться надолго в пути не разрешалось. Многого ссыльному не разрешалось. Разрешили светлейшему для обслуживания семьи восемь слуг держать – и за то спасибо. С ними, со слугами верными он и начал своё  обустройство на новом месте. Срубил дом большой из сосны, церковь деревянную. Понимал ссыльный, что ожидать милости государевой не следует, потому и писем покаянных, молящих о прощении в Петербург не посылал. Умер Александр Данилович  в пятьдесят шесть лет, когда смерть к нему, не постучавшись, пришла. Заберет смерть и дочь Марию, которой не суждено было стать государыней, хотя наречённой невестой  Петра Алексеевича она была… И отца и дочь похоронят у алтаря церкви, Меншиковым по-строенной.  Судьба злосчастная не оставит и следа от мо-гил и от церкви самой. Придет время  река Сосьва в поло-водье смоет их – и следа не останется.
А ведь такой  славной и доброй судьба в самом нача-ле к Меншикову была. Родился он глубокой осенью 1673 года в семье многодетной. Говорили, что семья начало свое от обедневших литовских дворян  ведёт, но письмен-ных данных о том не имеется. Так, что можно согласиться и с тем, что отец Александра – Данила был конюхом, а сыну пришлось для прокормления работать на пирожника, изделиями того с короба продавая. Удачлив был мальчиш-ка в торговле, остроумными выходками и балагурством покупателей к себе заманивая. Впрочем, такое было в обычае у русских разносчиков. Случай такой выпал Алек-сашке, проходил он, выкрикивая прибаутки, мимо дворца знаменитого и сильного в то время Лефорта. Позвал его Лефорт к себе в комнату и спросил:
- С чем пироги твои?
- С зайчатиной, курятиной и иной всячиной! – отве-чал мальчишка
- Что возьмешь за всю свою коробку с пирогами?
- Пироги извольте купить, я их не пеку и не сею, а продать короб без позволенья хозяина не смею.
- Хочешь служить у меня? – спросил Алексашку Ле-форт – приглянулся швейцарцу богатому мальчишка.
-  Рад бы был, - отвечал тот,- только надобно  отойти от хозяина.
Лефорт купил все пирожки и сказал на прощанье:
- Когда отойдешь от порожняка, тотчас приходи ко мне.
С великой неохотой отпускал пирожник Алексашку,  но противиться воле важного господина, берущего маль-чишку в прислугу, не посмел. И стал Меншиков носить лефортовскую ливрею. Может так оно было, а может, и иначе… Может, выдумали всё это недруги князя, чтобы принизить его…  Может, и не торговал пирожками  Алек-сандр Данилович в детстве своём… и ливреи не носил то-же…
Вот то, что Александр в 14 лет был принят в денщи-ки царём Петром, то это – факт. Факт и то, что сумел он  быстро приобрести не только доверие, но и дружбу царя, стать его наперсником во всех затеях и увлечениях. Помо-гал ему в создании «потешных» войск в селе Преображен-ском. Безотлучно находился при царе, сопровождая его в поездках по России, в Азовских походах, в «Великом по-сольстве» в Западную Европу. Со смертью Лефорта Мен-шиков стал первым помощником Петра, оставаясь его лю-бимцем многие годы. Наделённый от природы острым умом, прекрасной памятью и большой энергией, Алек-сандр Данилович никогда не ссылался на невозможность исполнить поручение и делал всё с рвением, помнил все приказания, умел хранить тайны, как никто другой мог смягчать вспыльчивый характер царя. Часто историки, и наши и зарубежные в писаниях своих говорят о безгра-мотности  князя Меншикова. Сложно  говорить об этом…  Анализируя жизнь Александра Даниловича, исполнявшего обязанности сенатора, президента Военной коллегии и губернатора, трудно представить человека безграмотного. Интенсивно шло преобразование всего и вся, в стране формировалась и набирала силу бюрократия, когда всякая бумага вышедшая из недр многочисленных канцелярий, силу огромную приобретала. Ее следовало читать и обязательно визировать, ставя  подпись свою. Князь несомненно высоко ценил и знания и людей ученых. И все же, странно, среди десятков тысяч листов, сохранившихся в фамильном архиве Меньшикова, не обнаружено ни одного документа, написанного рукой князя. Не попадались и следы правки и редактирования составленных документов. Даже сотни писем к Дарье Михайловне, сначала наложнице, а затем супруге, не говоря уже о тысячах писем к царю и вельможам, все до единого были написаны канцеляристами.  Таким образом, неграмотность Меньшикова, сдается мне, бесспорна.
В 1714 году Александр Данилович Меншиков был избран членом Лондонского королевского общества. Письмо о принятии было написано ему лично Исааком Ньютоном, 9оригинал письма хранится в архиве Россий-ской Академии Наук). Меншиков стал первым русским членом Лондонского Королевского общества.
Два следствия вступления Меншикова в Королевское общество можно выявить и по документам архивного фонда Меншикова. С одной стороны, в фонде сохранился диплом Королевского общества, выданный Меншикову, с другой — документы этого же фонда отразили любопытную деталь: Данилыч ни разу не рискнул упомянуть о своей принадлежности к Коро-левскому обществу и украсить свой титул ещё тремя дополнительными словами – « член Королевского общества». Скромностью Меншиков не отличался, но в данном случае здравый смысл взял верх над тщеславием.
Талант военачальника Александра Даниловича Меншикова неоспорим. Меншиков командовал крупными силами пехоты и кавалерии, отличился в осаде и штурмах крепостей во многих сражениях.  Одержал первую мор-скую победу над шведами, смелым абордажным ударом пленив два неприятельских корабля. Чрезвычайно доволь-ный этим успехом, царь велел выбить медаль с лаконич-ной надписью: «Небываемое бывает».
Руководил боевыми действиями князь в Литве и Польше.  Показал себя прекрасным кавалерийским начальником Меншиков, одержал блестящую победу над шведско-польским корпусом под Калишем 18 октября 1706 года, ставшую первой победой русских войск в «пра-вильной битве». Противник не устоял перед атакой рус-ских драгун, проведённой стремительно, и потерпел пора-жение. В решительный момент в бой ринулся сам Менши-ков, увлекая за собой подчинённых. Шведы потеряли не-сколько тысяч человек,  а их командующий Мардефельд был пленён. Потери русских войск оказались незначитель-ными: 84 убитых и 324 раненых. В награду за эту победу Александр Данилович получил от царя жезл, украшенный драгоценными камнями, и был произведён в полковники лейб-гвардии Преображенского полка.
Когда шведская армия Карла XII двинулась в Бело-руссию и на Украину, Александр Данилович был одним из самых активных помощников Петра в борьбе с грозным противником. 28 сентября 1708 года он участвовал в сражении под Лесной, ставшем, по выражению Петра, «матерью Полтавской победы». За время между Лесной и Полтавой Меншиков часто проявлял ту прозорливость и стремительность, которых не хватало фельдмаршалу Шереметеву, разделявшему с ним высшее командование в армии. Получив известие об измене Мазепы, он взял приступом столицу гетмана — город Батурин, разорив его, и перебил и перехватил большую часть казаков, собиравшихся уйти с гетманом к шведскому королю.  За это Пётр I пожаловал князю при-надлежавшее гетману Мазепе село Ивановское с деревнями. В мае 1709 года смело атаковал шведов под Опошней и разбил их. Пётр I во многих военных вопросах полностью доверял интуиции и расчётливому уму своего любимца, почти все инструкции, директивы и наставления, которые царь рассылал войскам, проходили через руки Меншикова. Он был у Петра как бы начальником штаба: подав мысль, царь нередко поручал разработать её своему ближайшему помощнику  - и тот находил способ воплотить её в дело. Его быстрые и решительные действия в  сражении  под Полтавой были своевременными  и необходимыми.  Сначала он командовал авангардом , а затем левым флангом русской армии. Ещё до ввода в сражение главных сил он разгро-мил отряд генерала Шлиппенбаха, пленив последнего. В момент столкновения армий обрушился на корпус генерала Росса, рассеяв его, что во многом предопределило победу русской армии. За время битвы под Меншиковым было убито три лошади. Преследуя вместе с Голицыным бежавшую с поля сражения швед-скую армию, Меншиков настиг её у переправы через Днепр, у Переволочны, и принудил капитулировать. Александр Данилович сообщал из-под Переволочны: «Бегущего от нас неприятеля здесь мы настигли и только что сам король с изменником Мазепою в малых людях уходом спаслись, а остальных шведов всех живьём на аккорд в полон побрали, которых будет числом около десяти тысяч, между которыми генерал Левенгаупт и генерал-майор Крейц. Пушки, всю амуницию тоже взял». Фактически в плену оказалось более 16 тысяч шведов.
За Полтаву Меншиков был удостоен чина генерал-фельдмаршала. Кроме того, в его владения были переданы города Почеп и Ямполь с обширными волостями, увели-чившие число его крепостных на 43 тысячи душ мужского пола. По числу крепостных он стал вторым после царя душевладельцем в России. При торжественном въезде Петра в Москву 21 декабря 1709 года Александр Данило-вич находился по правую руку царя, чем подчёркивались его исключительные заслуги. В 1709—1713 годах Менши-ков командовал войсками, освобождавшими от шведов Польшу, Курляндию, Померанию и Голштинию.
Затем его деятельность сосредоточилась на вопросах внутреннего устройства государства, касаясь, вследствие его близости к царю, всех важнейших государственных забот. В 1715 году Александр Данилович с флотом прибыл в Ревель, где занимался строительством гавани. За участие в морских делах против шведов и заботу о флоте получил чин контр-адмирала  В 1718—1724 и 1726—1727 годах светлейший князь являлся президентом Военной коллегии, отвечал за обустройство всех вооружённых сил России. 
Александр Данилович был первым генерал-губернатором Петербурга (с 1703 года до своей опалы в 1727 году), руководил строительством города, а также Кронштадта, корабельных верфей на реках Нева и Свирь, Петровского и Повенецкого пушечных заводов.
Несмотря на щедрые награды и почести, получаемые от царя, Александр Данилович отличался непомерным ко-рыстолюбием, неоднократно уличался в присвоении ка-зённых средств и лишь благодаря снисходительности Пет-ра отделывался выплатой крупных штрафов. «Где дело идёт о жизни или чести человека, то правосудие требует взвесить на весах беспристрастия как преступления его, так и заслуги, оказанные им отечеству и государю… — считал Пётр — …а он мне и впредь нужен».
Основной нечестно нажитый капитал составили от-нятые под самыми разными предлогами земли, вотчины, деревни. Специализировался на отнятии у наследников выморочного имущества. Покрывал раскольников, беглых крестьян, взимая с них плату за проживание на своих зем-лях.
После смерти Лефорта Петр скажет о Меншикове: «Осталась у меня одна рука, вороватая, да верная».
После смерти Петра светлейший князь, опираясь на гвардию и виднейших государственных сановников, в январе 1725 года возвёл на престол жену покойного императора Екатерину I и стал фактическим правителем страны, сосредоточив в своих руках огромную власть и подчинив себе армию,
Как в шахматах, продуман каждый ход,
(Так и в политике  продумывать их надо).
Предвидеть всё, что  будет наперед,
Чтоб волосы не рвать на голове с досады.
Путей прямолинейных просто нет –
Не марш-бросок отчаянный и смелый…
Победы ждут порой  немало лет,
Скрывая тщательно и замысел, и дело.

У Александра Даниловича были один сын Александр и две дочери: Мария и Александра. Когда пришло время выдавать замуж старшую дочь — Марию, заботливый отец подыскал ей жениха — сына польского магната Сапеги. В Петербург были приглашены оба Сапеги — отец и сын, причем отец стараниями Меншикова был обласкан двором — ему было присвоено звание фельдмаршала. Можно сказать, что этим пожалованием высокое воинское звание было обесценено: Сапега-отец ни дня не служил в русской армии, да и в Польше военными подвигами не блистал. 13 марта 1727 года в пышно убранном  петербургском дворце Меншикова  под гром орудийных залпов и звуки оркестра  в присутствии столичной знати  праздновали помолвку Сапеги и княжны Марии Меншиковой. Но случилось непредвиденное - жених приглянулся императрице Екатерине Первой, она приблизила к себе молодого польского аристократа, сделала его своим любовником, а затем, натешившись телом юным,  пристроила его в же-нихи своей племяннице.
Правда, Александр Данилович не долго горевал, по этому поводу, решив сделать дочь свою женой Петра Алексеевича  -  выполнение этого плана  делала проблема-тичной возможную опалу самого Меншикова. Он считал, что  овладеть волей отрока ему будет несложно. « Не под-нимется рука императора на тестя своего» - думал он.,.
«О времена, о нравы!» - взывали в Древнем Риме,
Когда царил невиданный разврат.
Но Петербург сумел  явить деяньями своими,
Что  он ему преемник и собрат.
Возражать плану Александра Даниловича импера-трица не могла, поскольку близка была к кончине. На сле-дующий день после смерти ее  секретарь Верховного тай-ного совета Степанов зачитал документ, провозглашавший императором российским сына казненного  царевича Алексея  - Петра  Алексеевича императором Петром II. Присутствующие стали поздравлять юного императора и присягать ему. Стоявшая перед Зимним дворцом гвардия тоже присягнула императору Петру Второму и прокричала троекратно  - «Виват!»
Потом состоялось заседание Верховного тайного со-вета, на котором Петр Алексеевич занял свое место в кресле под балдахином.
Могущество Меншикова возросло невообразимо в  течение нескольких дней. Чтобы оградить императора  от «дурного влияния» Александр Данилович уступил ему  половину своего роскошного дворца  и домик в саду.  На императорской половине были отведены помещения для старшей  сестры императора Натальи Алексеевны. В ре-зультате император и его сестра оказались как бы в почет-ном заточении: никому не дано было общаться с импера-тором без присутствия самого князя либо членов его се-мьи. Изоляцией Петра и Натальи Меншиков пытался устранить возможность неугодного ему влияния.
Спешил, торопился всесильный временщик, факти-ческий правитель России после смерти Петра Великого крепить свое влияние,  показав силу свою тем, кто посяг-нет на его власть ,
Никогда так не боялись и не слушались  покойного царя Пётра, как теперь Меншикова, все преклонялись пе-ред ним,  и горе тому, кто осмелится  ослушаться его. Меншиков может заключить в  темницу не только тех, ко-торые совершили какое-нибудь государственное преступ-ление, но и всех тех, которые позволили что-нибудь ска-зать против его верховной власти. 
Меншиков чувствовал, что нарастает недовольство его правлением и спешил закрепить власть свою брачными связями с царствующей фамилией. 23 мая одиннадцатилетний Петр прибыл к Меншикову просить руки его шестнадцатилетней дочери Марии. Накануне, 22 мая, светлейший имел беседу с церковными иерархами. Предметом разговора было обсуждение церемонии по-молвки.
Александр Данилович чувствовал себя настолько уверенно, что позволил себе издать указ: «Его светлость генералиссимус изволил объявить, что завтрашнее число его императорское величество по воле Всемогущего Бога соизволит публичный сговор иметь к брачному сочетанию на старшей его светлости дочери светлейшей княжне Марии Александровне и чтобы послать с ведомостью к прочим Верховного тайного совета особам. А Синоду, Сенату и генералитету о том уже объявлено от дому его светлости». Собравшимся Остерман объявил, что царь избрал в супруги княжну, старшую дочь князя Меншикова; «намерение его царского величества таково, чтобы обручение было празднуемо теперь же»
Меншиков не довольствовался предстоявшей же-нитьбой великого князя на своей дочери. Он попытался укрепить свое положение еще одним брачным союзом с царствующей фамилией и вознамерился женить своего сына Александра на великой княжне Наталье Алексеевне, сестре императора. Однако предполагаемая невеста отве-тила решительным отказом, причем высказала его «очень резко в презрительных выражениях, весьма глубоко пора-зивших князя Меншикова».
Само обручение одиннадцатилетнего Петра Алексеевича и шестнадцатилетней Марии Александровны  состоялось 25 мая 1727 года в торжественной обстановке. Совершил его новгородский архиепископ Феофан Прокопович. На молебствии присутствовали члены Верховного тайного совета, Сената и Синода, а также генералитет и иностранные послы. Затем играла музыка, били в литавры, присутствующие поздравляли помолвленных и будущего тестя.
Александр Данилович форсировал это событие не только уговорами, но и угрозами. Ходили слухи, что же-ниху и его сестре через вторых лиц передавали, что в слу-чае отказа жениться обоих ожидали большие неприятно-сти».
На следующий же день после помолвки Меншиков вместе с семьей, невестой и женихом отправился в Петер-гоф. И здесь, как и в столице, он находился неотлучно при императоре. Светлейший не увлекался охотой, но охота была любимым занятием Петра II — что ж, ради большой цели пришлось пойти на маленькие жертвы; Меншиков вместе с Петром несколько раз ездил на псовую охоту. И даже тогда, когда Меншикову приходилось отправляться в свою загородную резиденцию Ораниенбаум или в Крон-штадт для осмотра работ, будущий зять не оставался без надзора — его общество составляли либо невеста, либо ее мать Дарья Михайловна, либо другие члены семейства Меншиковых.
Меншиков старался привлечь внимание жениха к своей дочери и с помощью ее женских прелестей -  между покоями жениха и невесты была прорублена дверь, что позволяло им общаться в любое время суток. Однако ни-каких чувств к невесте юный император не испытывал и вел себя по отношению к ней подчеркнуто холодно.
После помолвки Мария Александровна была окру-жена заботой и вниманием: ее стали величать ее высоче-ством «благоверной государыней Марией Александров-ной».
Высшие должности у двора невесты занимали  толь-ко родственники Меншикова: гофмейстером ее двора был назначен брат супруги князя В. М. Арсеньев, а обергоф-мейстериной — ее сестра Варвара Михайловна.
…Казалось, близок был час, когда звон колоколов, гром пушечной и ружейной пальбы известят население Москвы о начале двух торжественных церемоний: корона-ции императора и его свадьбы. Меншиков твердой рукой расчищал путь дочери к венцу: все противники и завист-ники находились в опале или должны были прикрыть рот и покорно наблюдать за происходящим.
Все было предусмотрено до мелочей. Но в истории нередко бывает, что нелепый случай беспощадно разруша-ет все планы, и события развиваются не в запланирован-ном, а в противоположном направлении. Вот и на этот раз случилось то, что никто не мог предусмотреть и что, в ко-нечном счете, сыграло роковую роль, — светлейший зане-мог…
 Посмеялась судьба – светлый князь занемог.
И из клетки птенцы улетели.
И решенный, казалось вопрос, видит Бог,
Оказался «пустышкой» на деле…
Почувствовав озноб и слабость во всем теле, в «мыльню» отправился князь Меншиков, чай с малиной  пил,  микстуру, назначенную врачом, думал полегчает, но нет – еще хуже стало, На следующий день он уже покоев своих не покидал. Члены Верховного тайного совета к нему приходили, нужные бумаги «светлейший» подписы-вал. Потом консилиум врачей вообще запретил больному делами заниматься и в постель его уложил. Приступы ли-хорадки повторялись, сопровождались кровохарканьем. Потом жар в теле и ломота в суставах стали постоянными, князь сильно ослаб и к кончине стал готовиться. Распоря-жения на случай смерти своей в письменном  виде соста-вил. В наставники царя, без совета которого тот не должен был принимать решений,  поставлен барон Остерман. Главная просьбе адресовалась царю: «милостивым быть к вашей обрученной невесте, дочери моей, и по учиненному пред Богом обещанию в подобное время вступить с нею в законное супружество»
Поведение императора во время болезни Меншикова  внушало сомнение в том, что эту просьбу император ко-гда-нибудь выполнит.
В первые дни болезни Александра Даниловича Петр вместе с сестрой Натальей более или менее часто навещал больного. Однако в дальнейшем визитов становилось все меньше и меньше. Затем вновь наступил длительный пе-рерыв. Следующая встреча императора с князем состоя-лась в конце июля, когда самочувствие светлейшего улуч-шилось настолько, что ему было разрешено выезжать из дома.
В те пять недель, когда Меншиков был лишен воз-можности опекать будущего зятя, совершилось то, чего он так опасался, — юнец освободился от его жесткой опеки, приобрел больше свободы и общения, в том числе и с недругами князя, поднявшими голову во время его болез-ни. Влияние на императора стали оказывать другие лица — прежде всего князья Долгорукие, действиями которых ловко руководил Остерман. Они исподволь разжигали ненависть юного монарха к князю, поощряли его желание освободиться от назойливого и сурового присмотра свет-лейшего. Все видели насколько изменилось поведение ма-лолетнего императора и только его регент Александр Да-нилович этого не замечал.
 Доселе ничто не указывало нато, что в жилах  внука Петра течет буйная кровь его деда Петра Великого.  Ро-стом и сложением он намного превосходил сверстников, но характером  больше всего  походил на свою мать - принцессу Шарлотту Вольфенбютельскую: кротко сносил все превратности жизни, послушно называл всесильного т Меньшикова “батюшкой” и прилежно занимался со своим новым наставником, вице-канцлером Андреем Остерма-ном.
При жизни Екатерины I , будучи великим  князем, мальчик  заискивал перед светлейшим. «Рассказывают про него, что он каждое утро должен появляться к князю Меншикову с поклоном, приговаривая: «Я должен идти к князю, чтобы отдать ему мой поклон, ведь и мне нужно выйти в люди. Сын его уже лейтенант, а я пока никто. Бог даст, и я когда-нибудь доберусь до чина прапорщичьего».
После болезни  Александра его подопечный всё бо-лее проявлял непослушание. Меншиков же этого будто не замечал. Более того, после болезни он стал еще более раз-дражительным и настойчивым в стремлении укротить ка-призный нрав отрока. Между тем, последний вполне осо-знал, что не он должен подчиняться Меншикову, а наобо-рот, Меншиков обязан выполнять его волю. Но Александр Данилович, вместо того чтобы искать подход к отроку, восстановить  с ним дружеские отношения, настойчиво продолжал гнуть свою линию Неповиновение Меншикову Петр оказывал уже  не один раз, конфликты, пусть и мелкие, следовали один за другим. Это не мешало, однако, Меншикову продолжать играть роль сурового ментора, грубо попирая волю капризного императора. В голову всесильного временщика не приходила мысль о том, что он собственноручно создал пропасть,  готовую его  самого поглотить. И причиной тому необузданное желание власти и чрезмерная жадность к богатству. Алчность, ставшая определяющей основную черту его характера и стала основным рычагом его
Петербургские каменщики, нажившие хорошие деньги, благодаря большим постройкам в Петербурге и движимые благодарностью, поднесли отроку - императору на роскошном блюде девять тысяч червонцев. Государь послал эти деньги с обер - камердинером Кайсаровым к своей сестре, великой княжне Наталье Алексеевне. Кайсаров направился во дворец, но повстречался с князем Меншиковым.
 - Ты куда несешь червонцы? - спросил последний у обер - камердинера.
 - К ее высочеству Наталье Алексеевне.
 - Кто послал?
 - Император.
 - Император еще очень молод и не знает, на что сле-дует употреблять деньги; отнеси их ко мне, а я увижу гос-ударя и поговорю с ним.
     Кайсаров стоял в нерешительности и не знал, что делать; он боялся нарушить приказание императора, а также опасался своим непослушанием прогневить все-сильного вельможу.
 - Что же ты стоишь? Неси червонцы ко мне! - крик-нул последний.- Я приказываю.
 - Слушаюсь, ваша светлость! - покорно произнес Кайсаров, и новенькие червонцы очутились не у сестры государя, а у Меншикова.
     Император-отрок в тот же день поехал во дворец навестить свою сестру Наталью Алексеевну, а также свою красавицу тетку, царевну Елизавету Петровну.
 - Ну что, Наташа, довольна ли ты моим подарком? - самодовольно улыбаясь, спросил он у сестры.
 - Каким подарком? - удивилась великая княжна.
 - Ведь я прислал тебе с Кайсаровым девять тысяч новеньких червонцев.
 - Ни червонцев, ни Кайсарова я и в глаза не видела.
 - Как не видела? Не может быть! Я сейчас это узнаю... узнаю,- с волнением проговорил Петр и приказал позвать Кайсарова.
    Тот без боязни рассказал разгневанному государю о происшествии с червонцами.
     Император - отрок разразился угрозами против Меншикова.
 - Ах, бедный мой Петя! Меншиков слишком много забрал власти и смотрит на тебя как на мальчика,- с улыб-кой проговорила Наталья Алексеевна.
 - Ну, я научу его смотреть на меня как на императо-ра. Я сейчас же прикажу ему возвратить червонцы. Я сей-час поеду и потребую у Меншикова отчета.
 Вернувшись к себе, император-отрок сейчас же по-требовал к себе Меншикова. Александр Данилович не за-ставил себя дожидаться и своей величавой походкой во-шел в кабинет государя. Петр своим отроческим грозным взглядом встретил временщика. Однако Меншиков ни-сколько не смутился и твердо выдержал этот взгляд.
 - Как ты смел, князь, помешать исполнению моего приказа? - гневно проговорил император, повышая голос.
 - Я никогда, государь, не мешаю исполнять твои приказы, если они служат к твоему величию и к величию нашей земли, - спокойно промолвил Меншиков.
 - Где червонцы, которые я отправил сегодня в пода-рок сестре? Где они? Как смел ты не послать их по назна-чению? - все более и более сердясь, воскликнул государь.
 - Ведомо тебе, государь, что наша казна истощена; вот я и задумал было употребить эти девять тысяч червон-цев на более полезное дело и об этом хотел сегодня же представить вашему величеству проект.
 - Все это так, но не забывай, князь, что я - твой им-ператор, а ты - мой подданный... ты не смеешь нарушать мои приказания!.. Не смеешь!..- Император-отрок со зло-бой смотрел на Меншикова.- Я заставлю, я научу тебя мне повиноваться, - добавил Петр и сердито отвернулся от своего первого министра.
    Меншиков был поражен и удивлен: таким грозным он никогда не видал Петра; в словах и в глазах царственного отрока был виден теперь его великий дед. Император - отрок, дотоле боязливый и покорный, вдруг переменился и заговорил голосом имеющего верховную власть. Меншиков смотрел на Петра как на мальчика, и этот мальчик теперь стал приказывать, повелевать ему!..
 "Что это значит?.. Я не узнаю государя, он кричит на меня, приказывает...     Видно, Долгоруковы вооружили против меня Петра... это - их работа... их  ", - думал Александр Данилович, понуря свою голову, и тихо, покорно произнес:
 - Государь, ваше величество... смени гнев на ми-лость!.. Червонцы я сейчас же пошлю великой княжне, сейчас пошлю... Прикажешь, еще своих добавлю!
  - Твоих, князь, ни мне, ни моей сестре не надо; бе-реги их для себя и предлагать мне не смей. Но повторяю, меня волнует, что ты, кажется, забыл, что я - император,- гневно и с достоинством проговорил Петр.
    Меншиков испуганно притих.
 _ Прости, государь, -  чуть слышно проговорил он.
 Император-отрок имел доброе, податливое сердце; ему стало жаль Меншикова, и он, протягивая ему руку, совершенно спокойно произнес:
 - Князь, на этот раз я тебя прощаю и не гневаюсь на тебя.
 Меншиков подобострастно раскланялся.
Он судьбе и Богу надоел!..
Что ещё, скажите, ему надо?
Ведь всего что он уже имел,
И царям хватило б, князю мало!
Мертвой хваткой защищать готов
Кошелек с деньгами небольшими.
Передать всё не хватает слов,
Что делами натворил своими…
Случай с деньгами повторился: Меншиков спросил лакея, которому было дано 3000 рублей для мелких расхо-дов монарха, сколько он истратил? Узнав, что лакей дал Петру сумму, хотя и очень умеренную, он выругал слугу и прогнал его. Царь, узнав об этом, поднял страшный шум и принял обратно слугу.
Другой раз царь послал спросить у Меншикова 500 червонцев. Князь полюбопытствовал знать, к чему нужны эти деньги. Петр сказал, что они ему просто нужны, и, по-лучив их, подарил сестре. Узнав об этом, Меншиков раз-горячился и отнял деньги у великой княжны».. Следует представить каковой должна была быть реакция импера-тора, учитывая то, что он был юн, а потому не склонный сдерживать свои эмоции. Родственники Меньшикова тоже вносили свою лепту в отношения между Александром Даниловичем и юным императором. Жители Ярославля поднесли царю серебряный подарок, который он отдал сестре. Когда об этом стало известно Меншикову, он трижды посылал за ним, но великая княжна отправляла посланного слугу с повелением сказать Меншикову, что она знает разницу между царем и подданным, и поклялась никогда не быть в его доме.
Или другой случай. Депутаты от купцов подарили императору несколько концов парчи, тут же передаренной им сестре. Свояченица Меншикова Варвара Михайловна отобрала парчу у великой княжны. Петр разгневался «до того сильно, что пошел в ту же минуту к князю Меншико-ву и заговорил с ним, скрестивши руки с сжатыми кулака-ми так грозно, что князь был совсем смущен и расстроен его словами».
После ареста отобрали у светлейшего князя 90 тысяч кре-постных, 6 городов, имения и деревни в России, Польше, Австрии, Пруссии, 5 миллионов рублей золотом, 9 милли-онов рублей в голландских и английских банках. На фоне всего этого даже странно, что Меншиков польстился то на 9000, то на 3000 рублей. Или никак не мог забыть, как торговал пирогами? Или алчность раковой опухолью разрослась в душе Александра Даниловича? Излечили ссылка и смерть…
 Как ни хитер был Меншиков, но, сделав большой промах историей с червонцами, он окончательно восста-новил против себя юного государя и его сестру, царевну Наталью.
    Император - отрок с великими княжнами и со всем двором переехал в Петергоф и чрезвычайно радовался тому, что вырвался из-под опеки, из дома. Меншикова, и Александр Данилович стал опасаться, что дни его власти сочтены.
    К этому еще присоединился его разрыв с Остерма-ном, которого Меншиков восстановил против себя своим заносчивым характером.
Вообще-то, обладая практически неограниченной властью, Меншиков мог бы поднять армию, устроить оче-редной переворот в российской истории, но не стал этого делать. Почему – можно только гадать… Скорее всего утратил контроль над временем, позволившем  вывести из столицы преданный ему Ингерманландский  гвардейский полк и вызвать фельдмаршала       М.М   Голицына, коман-довавшего украинской армией. Если не военным, то иным путём  можно было решить проблему, не бывает безвы-ходных ситуаций, но для её решения требовался ин-теллект и душевные качества, которых не было у Менши-кова. Да и отступиться от власти или поделить её с кем–то  он не был способен. В конце концов, ну кто мешал ему кинуться в ноги императору, покаяться, пообещать исправиться, стать хорошим, расторгнуть помолвку с Марией? Наконец, кто мешает ему высказаться с солдатской прямотой: мол, виноват, государь, бес попу-тал, более не повторится! Никто и ничто не мешает, но он даже не пытается объясниться, а продолжает лепить глупость на глупости.
5 сентября Меншиков полчаса говорит с Остерманом — последний шанс увидеться с Петром один на один! По-дробность беседы мы знаем только одну — когда собесед-ники неосторожно повысили голоса. Меншиков обвинял Остермана в том, что тот отвращал царя от православия и за то будет четвертован. Остерман отвечал в том же духе — что его–то четвертовать не за что, а вот он знает чело-века, который заслуживает четвертования.
А Пётр действует так, словно ему не 12, а по край-ней; мере лет на 10 больше: 6 сентября он приказывает гвардейцам, чтобы они слушались только его одного, что бы и кто им ни говорил.  А 8 сентября с утра к Меншикову является гвардии генерал–лейтенант Семён Салтыков с объявлением ареста, чтобы он со двора никуда не съезжал. Меншиков падает в обморок.
На сборы опальному вельможе предоставили сутки. 10 сентября жители столицы наблюдали княжеский поезд из 42 повозок, нагруженных всяким добром и челядью, и четырех роскошных карет, в которых восседали князь и члены его семьи. Княжеские придворные ехали в десяти колясках, каждая из которых была запряжена парой лоша-дей. В общей сложности штат слуг состоял из 148 человек Если бы участники кортежа не были одеты в траурные одежды, то можно было принять растянувшийся на сотни саженей поезд за парадный переезд знатного вельможи в другой дворец или в старую столицу.
Демонстративный выезд опального вельможи вызвал раздражение верховников. Вдогонку за поездом один за другим отправлялись курьеры с новыми повелениями: сначала отняли у драгун оружие, затем самих драгун, потом отобрали четыре ордена. Наконец, специальный курьер был отправлен для того, чтобы изъять у бывшей невесты кольцо, полученное ею от же-ниха во время помолвки.
До Березова  доберутся немногие
И алчность может стать Дамокловым мечом,
Тому немало есть примеров.
Безволье  человека не причём,
Когда утрачены  закон и вера